Темно-синий вечер

Тёмно-синий снова в мгновение окна захватывает небо. Зажигаются фонари. Вот если бы снег... Но снега нет. Зато есть зябкий вечер, продуваемый всеми ветрами. Закутаться в мягкую, тёплую куртку и пронзительно ощущать пустоту и прозрачность позднеосеннего воздуха.

Навстречу ёжатся прохожие, одинаково пряча лица в воротники. Они куда-то спешат, их кто-то ждёт. А я так долго лечился от нежности, выкорчёвывая ростки привязанности, что теперь мне некуда спешить, некому звонить, некого ждать. И это представляется если не благом, то покоем. Я так долго мечтал делать только то, что хочется мне, что упустил тот момент, когда оказалось, что мне, для меня самого, не хочется ничего. А ввязываясь в какие-то мероприятия, покупая какие-то вещи, куда-то отправляясь, я исполняю желания тех людей, чьи желания уже давно не имеют значения. Гнусное ощущение.

Вытравливая сопереживания ударной дозой сарказма, я, кажется, словил передозировку. И теперь я - это сарказм. Большой, улыбчивый, милый, ненужный, неуместный. Нам, сарказмам, приходится обходиться без теплоты, заботы и любви. Нас терпят, с нами смиряются, и этого достаточно, чтобы зубами вцепляться в любое проявление чувств, не желая отпускать.

Так легко принять непринуждённость за флирт, вежливость за желание понравится, доброту за сопереживание, желаемое за действительное. И так больно осознавать ошибки, и снова с отчаянной надеждой всматриваться в лица, желая в них увидеть что-то, напоминающее давно забытые чувства. Прочь! Это временами возвращается та самая болезнь, то желание ощутить теплую руку в своей ладони, та готовность заслонить собой от всего на свете. Это никому не надо. От этого нужно избавляться. А прохожие смешные. И мне от них ничего не надо. И им от меня тоже. Возможно, так надо. Возможно, это и есть справедливость.