Из дневниковых набросков

Легенда о ведьме спалившей город
Прошли века, истёрлись в пыль события,

И быль — быльём, казалось, поросла.
И лишь легенда, тонкой, хрупкой нитью
До нас историю её донесла.

О ведьме, что в закате утопая,
Сожгла свой город дочиста, дотла.
И стала пеплом, души исцеляя,
И в том огне бессмертье обрела.

Её клеймили, гнали, проклинали,
Шептали в спину: «Дьявольское зло».
Её дары с презрением встречали,
Их знахарство за колдовство сошло.

Она лечила травами и словом,
Могла унять и хворь, и боль, и страх.
Но город был невежеством окован
И видел грех в зелёных тех глазах.

И вот однажды, когда закат окрасил небосвод,
На площадь вышли тёмные соседи,
Собравшись в обезумевший народ.
Они пришли с огнём, смолой и вилами,
Чтоб выжечь скверну, что гнездилась в ней.
Они кричали,



Она ждала. Спокойна и печальна,
Смотрела, как толпа к ней подошла.
Их ненависть была так изначальна,
Так первобытна, так слепа и зла.
Она шепнула ветру заклинанье —
Не то, что лечит, а что рушит в прах.
Последнее, прощальное деянье,
Растаявшее на сухих губах.

И вспыхнул воздух. Пламя заплясало,
Взметнувшись выше старых колоколен.
Оно дома и судьбы пожирало,
И каждый был огнём тем обездолен.
Оно горело яростно и чисто,
Сжигая ложь, и зависть, и порок.
И в этом вихре огненно-лучистом
Она свершала свой святой урок.

Она горела в самом сердце бури,
Не чувствуя ни боли, ни тоски.
И в огненной слепящей кутерьме
Дробились души их на угольки.
Она сгорала, город очищая
От той чумы, что в жителях жила.
Их души пеплом к небу отпуская,
Она сама бессмертие нашла.

С тех пор на пепелище том огромном
Не строят сёл, не сеют в поле рожь.
Лишь ветер в запустении бездомном
Поёт легенду, где святая ложь
Смешалась с правдой. И в закатном свете,
Когда ложится на руины тень,
Мерещится порой на свежем ветре
Её улыбка в тот последний день.