Казалось бы, всего лишь сон

Казалось бы, всего лишь сон…
Но этот сон был настолько живым, что я чувствовал себя путешественником вне времени, словно наблюдал за собственным становлением из глубин веков.

Я стоял у подножия каменной лестницы на древней арене, где некогда под сводами стадионов звучало эхо Олимпийских игр и схваток по панкратиону — искусству, объединившему пять дисциплин боёв, с оружием и без. Среди победителей тех состязаний выделялся будущий философ — Платон, чья сила и ширина плеч были отмечены Сократом: «Широкий!» — отсюда и пошёл знаменитый псевдоним, вобравший в себя мужество и стремление к истине.

Греки называли таких людей «филио софос» — любитель мудрости.

Погружённый в собственные мысли, я готовился к очередному своему испытанию.
Я переодевался, разглаживал складки легкой белоснежной туники, и каждое моё движение становилось не просто ритуалом — оно было тихой медитацией, где тревога растворялась, уступая место уверенности и настрою, звучащему в душе особой мелодией.

Так происходило всегда — и в детстве, и потом, когда я готовился к первым прыжкам, к новым высотам и непредсказуемым испытаниям. Каждый миг подготовки был шагом навстречу преодолению себя, уходом в глубину внутренней собранности и силы.

Когда всё внутри достигло максимума, на верхних ступенях лестницы вдруг появилась  Ты — прекрасная незнакомка, сияющая, как послание небес. Твои движения — величественный танец звёзд, твоя осанка — олицетворение спокойствия и мудрой любви.

В руках у тебя был золотой штандарт, повторяющий силуэт меноры — вечного светильника, который на протяжении тысячелетий был символом веры и надежды. Изображения меноры археологи находят повсюду: на монетах, фресках, рельефах и артефактах, раскопанных в Иерусалиме, Галилее и даже вдали от Яффы. Это свидетельство её глубокой роли в культурной и духовной жизни народов, живших у берегов Средиземного моря и на Ближнем Востоке.

Согласно Писанию, Бог дал Моисею подробные указания по созданию меноры из чистого золота, повелел поставить её в Скинии во время Исхода и напомнил, что она будет вечным знаком Его присутствия среди народа Израиля. Позже, в Иерусалимском Храме, менора заняла центральное место — не только как источник света, но и как мост между землёй и небом. Её свет стал метафорой духовного просветления и в национальных судьбах Израиля.

Историк Иосиф Флавий отмечал в своих трудах, что число светильников меноры соответствует числу известных планет того времени — этот космический взгляд отражал гармонию и устройство мироздания. Он также описывал судьбу меноры после разрушения Второго Храма, обращая внимание на особое значение светильника для еврейского народа.

Филон Александрийский видел в меноре модель Вселенной: центральный ствол символизировал солнце, шесть ветвей — планеты. Для него менора была образом космической музыки, гармонии сфер, объединяющей мир.

В каббале менора отождествляется с древом сефирот: семь боковых ветвей — семь эманаций, а центральный ствол — тиферет, сердце мироздания и источник благодати.

В нынешнем Израиле менора стала частью государственного герба — олицетворяя возвращение к корням, надежду и преемственность поколений.

И в этом сне сияющий силуэт Меноры стал воплощением удивительного откровения. Её золотой свет разливался по пространству, наполняя всё вокруг атмосферой гармонии, глубокого спокойствия и необъяснимого тепла, как будто этот свет был послан свыше.

И, наконец, нельзя не вспомнить о Густаве Юнге. Он учил, что сны — это не простые случайные картины, а откровения, внутренние диалоги, встречи с самыми сокровенными слоями души, архетипами, которые формируют наше внутреннее «я». Юнг называл женское начало, живущее в душе каждого мужчины, Анимой — таинственным воплощением вдохновения, гармонии, любви и тонкой интуиции.

Наверное, твой образ, возникший в моём сне, и есть это сияющее воплощение — моя Анима: удивительная, хрупкая, светлая, ведущая меня к внутренней целостности, росту и широте души. Словно менора, ты озаряешь мой внутренний мир.

В юнгианской традиции аналитической психологии Анима и Анимус — две силы, создающие равновесие между разумом и чувствами, между внутренней тьмой и искрящимся светом.

Может быть, этот сон — это мягкий, доверительный разговор моих внутренних энергий, пробуждающий во мне стремление к гармонии и тому теплу, которые дарит мне твой образ?
К золотому свету меноры, озаряющему свету твоей, наполняющему радостью, вдохновением и желанием быть лучше.