У Райских Врат. Кого Пускают, а Кого Нет

Фермер Джозеф, чудом спасшийся во время наводнения в Огайо, был человеком, мягко говоря, навязчивым. После того, как река унесла его коровник, но оставила его в живых, он превратился в ходячий, говорящий памятник самому себе. Каждому встречному, каждому попутчику в автобусе, даже собственной собаке (которая, казалось, научилась притворяться глухой) он рассказывал, как он чудом спасся во время наводнения в Огайо.

И вот, после долгой и, к счастью, тихой болезни, Джозеф оказался у райских ворот. Святой Петр, с усталой улыбкой, приветствовал его:

— Джозеф, сын Огайо, ты был хорошим человеком. За твою доброту и стойкость, любое твое желание будет исполнено.

Глаза Джозефа загорелись.

— Хочу поведать всем, как я чудом спасся во время наводнения в Огайо!

Петр вздохнул, но собрал толпу ангелов, святых и прочих обитателей рая. Джозеф откашлялся, готовясь к своему коронному монологу, как Петр наклонился к нему и прошептал:

— Слышь, чувак, я, конечно, ничего не имею против, чтобы ты рассказал, как ты чудом спасся во время наводнения в Огайо, но вон в толпе Ной стоит… И он, знаешь ли, тоже кое-что пережил.

Джозеф оглядел толпу и увидел Ноя, который, казалось, уже закатывал глаза. Он сглотнул и пробормотал:

— Ну, может, в другой раз…

Петр облегченно выдохнул и похлопал Джозефа по плечу.

— Ладно, а что еще хорошего ты сделал в своей жизни?

Джозеф задумался.

— Однажды я дал золотой нищей старушке.

Архангел Гавриил, записывающий это в книгу добрых дел, поднял бровь.

— А что еще?

— Как-то раз в холодную зиму я купил голодному и озябшему ребенку леденцов на пятьдесят грошей…

Петр переглянулся с Гавриилом.

— Что будем с ним делать, Гавриил?

Гавриил пожал плечами.

— Слушай, давай отдадим ему его полтора золотых, и пусть катится к черту!

Джозеф, ошарашенный, попытался возразить, но Петр уже махнул рукой, и два ангела подхватили его под руки.

— Следующий! – провозгласил Петр, поправляя нимб.

К воротам подошел мужчина в поношенном костюме.

— Что хорошего ты сделал в своей жизни? – спросил Петр.

Мужчина откашлялся.

— Я был налоговым инспектором.

Петр и Гавриил переглянулись.

— И что? – спросил Петр.

— Я честно выполнял свою работу, взимал налоги с богатых и следил, чтобы они платили свою справедливую долю.

Петр нахмурился.

— И что, ты думаешь, это достаточно для рая?

Мужчина пожал плечами.

— Ну, я надеялся, что да.

Петр вздохнул.

— Ладно, Гавриил, что будем с ним делать?

Гавриил почесал в затылке.

— Слушай, Петр, а может, отправим его в ад? Там, говорят, сейчас налоговая реформа…

Петр задумчиво погладил свою бороду. "В ад? Хм, интересная мысль. Но ведь он же честно работал, пусть и в такой неблагодарной сфере. Может, есть какой-то компромисс?"

Гавриил, который уже успел записать "налоговый инспектор" в графу "сомнительные заслуги", вздохнул. "Ладно, Петр. Есть у меня одна идея. Помнишь того парня, который всю жизнь копил на черную икру, а потом умер от переедания? Вот он сейчас в чистилище, страдает от несварения. Может, отправим нашего налоговика к нему? Пусть тот научит его, как правильно распределять ресурсы, а этот, в свою очередь, научит его, как не перебарщивать с роскошью. Взаимовыгодное сотрудничество, так сказать."

Петр кивнул. "Отличная идея, Гавриил! А то скучно им там, наверное. Пусть хоть какое-то разнообразие будет."

И вот, налоговый инспектор, с легким недоумением, но без особого протеста, был отправлен в чистилище, где его уже ждал страдающий гурман.

Тем временем, у райских ворот появился новый претендент. Это был мужчина в потертой кожаной куртке, с цепью на шее и взглядом, полным вызова.

— Что хорошего ты сделал за свою жизнь? — спросил Петр, уже предчувствуя нечто необычное.

Мужчина усмехнулся. — Я был бандитом.

Петр и Гавриил переглянулись.

— Бандитом? — переспросил Петр. — И что же ты хорошего сделал, будучи бандитом?

— Ну, — начал мужчина, — я грабил богатых. И отдавал часть добычи бедным. Ну, как бы, перераспределял блага.

Петр прищурился. — А, то есть, ты был своего рода Робин Гудом?

— Типа того, — кивнул мужчина. — Только я не стрелял из лука, а пользовался более… убедительными аргументами. И, знаете, я никогда не трогал старушек и детей. Это уж слишком низко.

Гавриил задумчиво посмотрел в свою книгу. — Ну, в принципе, есть такая запись… "Перераспределение богатств в пользу нуждающихся". Но там еще есть пометка "с применением насилия и угрозы жизни".

Петр вздохнул. — Ладно, Гавриил, что будем с ним делать?

Гавриил пожал плечами. — Слушай, Петр, а может, отправим его к тому фермеру, который чудом спасся от наводнения? Пусть тот расскажет ему, как он чудом спасся, а этот ему расскажет, как он чудом избежал тюрьмы. Взаимный обмен опытом выживания. А потом, может, отправим их обоих в чистилище, где они будут учить друг друга, как не попасть в неприятности.

Петр рассмеялся. — Отличная идея, Гавриил! Пусть они там вместе разбираются. А мы пока займемся следующими.

И вот, бандит, с легкой улыбкой, отправился на встречу с фермером, чтобы вместе поведать о своих "чудесных" спасениях. А Петр и Гавриил, уставшие, но довольные, продолжали свою вечную работу.

Следующим у ворот появился человек в строгом костюме, с портфелем в руке и выражением лица, которое говорило о том, что он привык решать вопросы быстро и эффективно.

— Имя? — коротко спросил Петр, уже чувствуя, что этот будет не менее колоритным.

— Аркадий Петрович Смирнов, — представился мужчина, слегка кивнув. — Директор крупной строительной компании.

— Строительная компания, — задумчиво повторил Гавриил, открывая новую страницу в своей книге. — И что же вы построили такого, что заслуживает внимания?

Аркадий Петрович выпрямился. — Я построил много. Жилые комплексы, торговые центры, дороги… Я создал рабочие места, обеспечил семьи. Мои здания стоят по всему городу, они служат людям.

— А были ли в вашей деятельности… скажем так, не совсем чистые моменты? — осторожно спросил Петр, вспоминая, как часто за красивыми фасадами скрываются темные дела.

Аркадий Петрович на мгновение задумался. — Ну… иногда приходилось идти на компромиссы. Небольшие взятки, чтобы ускорить процесс. Недочеты в документации, которые потом исправлялись. Но ничего такого, что могло бы навредить людям. Всегда старался работать на совесть.

Гавриил что-то быстро черкнул в книге. — "Строительство, создание рабочих мест, улучшение городской инфраструктуры". А вот ниже… "Незначительные коррупционные схемы, сомнительные сделки с подрядчиками".

Петр погладил бороду. — Компромиссы, говорите? А помните того инженера, который всю жизнь боролся за безопасность конструкций, но его постоянно игнорировали, и он в итоге ушел в монастырь, где теперь медитирует на чертежи?

— О, да! — оживился Гавриил. — Он там такой умиротворенный стал. Постоянно говорит о гармонии и равновесии.

— Вот! — Петр улыбнулся. — Отправим нашего директора к нему. Пусть тот расскажет ему, как строить быстро и выгодно, а этот научит его, как строить так, чтобы ничего не рухнуло, и как найти внутренний покой, даже когда вокруг хаос. Взаимное обучение, так сказать.

— Отличная идея! — согласился Гавриил. — А то у нас тут все по своим углам страдают. Пусть хоть друг друга чему-то полезному научат.

Аркадий Петрович, услышав про монастырь и чертежи, лишь пожал плечами. В его жизни было столько стресса, что перспектива уединения и медитации казалась не такой уж и плохой. С легким вздохом он отправился в путь, навстречу своему новому "учителю".

А у райских врат уже показалась новая фигура. Это была женщина в ярком, но слегка помятом платье, с глазами, полными лукавства и усталости одновременно.

— Имя? — спросил Петр, уже предвкушая очередную историю.

— Лидия Ивановна, — ответила она, улыбнувшись. — Бывшая актриса.

— Актриса? — Гавриил уже приготовился записывать. — И что же вы сыграли такого, что привело вас сюда?

Лидия Ивановна вздохнула. — Ох, Петр, Гавриил… Я сыграла много ролей. И трагедии, и комедии. Я дарила людям эмоции, смех, слезы. Я заставляла их задуматься о жизни. Но… — она понизила голос, — иногда приходилось играть роли, которые мне не нравились. Ради карьеры, ради денег. Притворяться, лгать…

— То есть, вы были мастером перевоплощения, но не всегда в лучшем смысле? — уточнил Петр.

— Можно и так сказать, — кивнула Лидия Ивановна. — Бывало, что и замуж выходила по расчету, и дружила с теми, кто мне был неприятен, лишь бы быть на виду. Жизнь – это большая сцена, и я играла на ней, как умела.

Гавриил задумчиво пролистал свою книгу. — "Актриса, дарила людям эмоции, заставляла задуматься". Но есть и другая запись: "Использование таланта для достижения личных, не всегда благородных целей, притворство, лицемерие".

Петр прищурился. — Лидия Ивановна, а помните ту старушку, которая всю жизнь была очень скромной и тихой, но втайне писала стихи о страстной любви, которые так никто и не прочитал? Она сейчас в чистилище, и очень скучает по искренним чувствам и настоящим эмоциям.

— О, да! — воскликнул Гавриил. — Она там такая печальная ходит, все вздыхает о невысказанной страсти.

— Вот! — Петр улыбнулся. — Отправим нашу актрису к ней. Пусть Лидия Ивановна научит старушку, как выражать свои чувства, как играть их так, чтобы они трогали сердца. А старушка, в свою очередь, научит актрису ценить искренность и настоящие эмоции, которые не купишь ни за какие деньги и не сыграешь ни на какой сцене. Взаимное обогащение душ, так сказать.

Лидия Ивановна, услышав про старушку и невысказанную любовь, вдруг расцвела. В ее глазах появился тот самый блеск, который когда-то покорял зрителей. — О, это прекрасная идея! Я всегда мечтала сыграть роль, которая действительно тронет чье-то сердце.

И вот, актриса, с новой надеждой в глазах, отправилась навстречу своей новой, самой важной роли. А Петр и Гавриил, переглянувшись, уже готовились к следующему прибывшему.

Следующим у ворот появился молодой человек, одетый в модную, но явно дорогую одежду. Он держал в руках смартфон и выглядел слегка раздраженным.

— Имя? — спросил Петр, уже чувствуя легкую усталость от бесконечного потока душ.

— Кирилл, — ответил молодой человек, не отрываясь от экрана. — Кирилл Сергеевич Орлов.

— Орлов, значит, — Гавриил открыл книгу. — И чем же вы прославились, Кирилл Сергеевич?

Кирилл наконец оторвался от телефона. — Я… ну, я блогер. Инфлюенсер. Миллионы подписчиков. Я показывал людям, как жить красиво, как добиваться успеха, как быть на волне. Я вдохновлял их.

— Вдохновляли, говорите? — Петр прищурился. — А что именно вы показывали?

— Ну, как отдыхать на дорогих курортах, как покупать эксклюзивные вещи, как быть всегда в центре внимания, — с гордостью перечислил Кирилл. — Я учил их мечтать и достигать своих мечтаний.

Гавриил что-то быстро черкнул. — "Блогер, инфлюенсер, миллионы подписчиков". А вот ниже… "Продвижение потребительской культуры, демонстрация показного богатства, создание иллюзии успеха".

Петр вздохнул. — Кирилл Сергеевич, а помните того старика, который всю жизнь прожил в деревне, выращивал овощи, и единственной его роскошью была возможность наблюдать за звездами по ночам? Он сейчас в чистилище, и очень тоскует по простоте и настоящей красоте мира, которая не зависит от лайков и брендов.

— О, да! — оживился Гавриил. — Он там такой задумчивый ходит, все на небо смотрит, будто ищет там что-то.

— Вот! — Петр улыбнулся. — Отправим нашего блогера к нему. Пусть Кирилл научит старика, как делиться своими наблюдениями с миром, как находить свою аудиторию, даже если она состоит из одной души. А старик научит блогера видеть истинную красоту в простых вещах, в тишине и в звездах, которые не требуют никакой монетизации. Взаимное просветление, так сказать.

Кирилл, услышав про звезды и тишину, впервые за долгое время отложил телефон. В его глазах мелькнуло что-то похожее на любопытство. — Ну… это интересно. Я никогда не думал о звездах как о контенте.

И вот, блогер, с легким недоумением, но с проблеском нового интереса, отправился навстречу своему новому "учителю". А Петр и Гавриил, переглянувшись, уже готовились к следующему прибывшему.

Следующим у ворот появился человек в поношенной, но чистой одежде, с добрыми глазами и руками, которые, казалось, привыкли к труду. Он держал в руках небольшой узелок.

— Имя? — спросил Петр, чувствуя, что этот будет другим.

— Иван, — просто ответил мужчина. — Просто Иван.

— Просто Иван, — Гавриил открыл книгу. — И что же вы сделали, Иван, что привело вас сюда?

Иван улыбнулся, его улыбка была такой же простой и искренней, как и его имя. — Я… я просто жил. Помогал соседям, когда им было трудно. Чинил заборы, носил воду. Ухаживал за больными. Ничего особенного. Просто делал то, что мог.

— То есть, вы были… добрым человеком? — уточнил Петр, чувствуя, как его усталость немного отступает.

— Ну, я старался быть добрым, — ответил Иван, слегка смутившись. — Не любил, когда люди ссорятся. Старался всех помирить.

Гавриил задумчиво пролистал книгу. — "Просто Иван. Помощь соседям, добрые дела, миротворчество". Никаких помет о насилии, обмане или корысти.

Петр посмотрел на Ивана, затем на Гавриила. — Ну что, Гавриил? Кажется, у нас тут редкий случай.

Гавриил кивнул, его лицо озарилось. — Да, Петр. Кажется, этот Иван заслужил отдых.

Петр улыбнулся Ивану. — Иван, ты проделал долгий путь. Ты помогал другим, и теперь пришло время тебе отдохнуть. Ты можешь пройти.

Иван посмотрел на них с благодарностью. — Спасибо.

Он прошел через врата, и в воздухе повисло ощущение покоя.

— Ну что, Петр? — спросил Гавриил, закрывая книгу. — Кто следующий?

Петр почесал бороду. — А кто знает, Гавриил. Кто знает. Но одно я знаю точно: каждый приходит сюда со своей историей. И наша работа – слушать их.

В этот момент у ворот появилась новая фигура. Это был человек в старой, но аккуратной одежде, с лицом, изборожденным морщинами, но с глазами, полными мудрости. Он держал в руках книгу.

— Имя? — спросил Петр, уже предвкушая очередную историю.

— Я – Учитель, — ответил старик, его голос был тихим, но проникал в самую душу. — Я учил людей. Учил их читать, писать, мыслить. Учил их видеть мир не только глазами, но и сердцем.

— Учитель, — Гавриил открыл книгу. — И чему же вы учили, Учитель?

— Я учил их искать истину, — ответил старик. — Искать ее в книгах, в природе, в самих себе. Я учил их задавать вопросы, даже если ответы были трудными. Я учил их быть честными с собой и с другими.

— А были ли в вашей жизни моменты, когда вы сами… сомневались? — осторожно спросил Петр.

Учитель улыбнулся. — Сомнения – это часть пути к истине, Петр. Я сомневался, когда мои ученики не понимали, когда мои слова казались им пустыми. Но я верил в них, и верил в силу знания. Я учил их не бояться ошибок, а учиться на них.

Гавриил задумчиво пролистал книгу. — "Учитель. Просвещение. Поиск истины. Вера в учеников". Никаких негативных пометок.

Петр посмотрел на Учителя с уважением. — Учитель, вы, кажется, не нуждаетесь в наших услугах. Вы уже прошли свой путь.

Учитель кивнул. — Я пришел, чтобы увидеть, как вы справляетесь. И я вижу, что вы делаете доброе дело. Вы помогаете душам найти свой путь, даже если он не всегда прямой.

— Спасибо, Учитель, — сказал Петр. — Ваше одобрение для нас много значит.

Учитель улыбнулся и, не сказав больше ни слова, прошел через врата.