Я вижу тебя

У каждого острова в Далматии два лица: летнее и зимнее. Зимнее — тихое, привычное. Зимой все маршруты известны, лица знакомы, а «завтра» — предсказуемо. Кофе на площади, колокол в полдень, катамаран до Сплита в семь утра и обратно в полседьмого вечера. 

Летнее лицо — шумное, яркое и живое: открываются кафе, очищаются от пыли сувениры и иначе спокойная пристань наполняется десятками чартерных катамаранов с восторженными туристами. Паромы завозят новых посетителей.

Сезон на островах начинается с запаха краски и гула десятков пылесосов: жители срочно наводят порядок, чтобы туристы вернулись и на следующий год. Туристы летом — залог сытой зимы. А дальше топот ног, дребезжание колёсиков от чемоданов, звон бокалов, песни, гриль, смех и нередко ссоры.

Постояльцы из третьего номера снова ссорились. Их сын Макс печально сидел на лестнице рядом с комнатой самой Ве;сны и привычно пережидал. Заметив её взгляд, он вздохнул.
— Они думали, что отдохнут и передумают разводиться, — пояснил он.

Ей очень захотелось обнять Макса — так мальчик напоминал ей Стипе лет тридцать назад. Она даже сделала шаг к нему, но тут дверь третьего номера снова хлопнула и отец пронёсся по ступенькам, даже не глядя на сына. Макс посмурнел и уставился куда-то под гибискус. Пару минут спустя вышла мать, плюхнулась на ступеньки рядом с сыном, но так чтобы между ними оставалось расстояние. Мальчик сам к ней прижался и попытался обнять. Мать на него так и не посмотрела. Весна тихо скользнула в свою гостиную, чтобы не мешать.

Они ездили к ней третье лето подряд и каждый раз ругались. Так часто, как сейчас — впервые.
— Мамочка, не плачь. У меня для тебя подарок, — услышала Весна через открытую дверь. Тишина — и потом резкий, злой ответ.
— Откуда ты это взял?

Сбивчивые объяснения, обиженное сопение и холодные, резкие ответы матери. Вскоре они уже были у Весны, мать Макса протянула ей старинную золотую цепочку с кулоном. Изящную и очень дорогую.
— Возьмите, это, видимо, кто-то из гостей потерял! Сколько раз я говорила Максу, что нельзя брать чужое!
— А где он это нашёл? — Весна не стала брать цепочку в руки, а с интересом посмотрела на мальчика.
— Я не нашёл, мне её друг подарил! — пробурчал Макс.
— А где живёт твой друг? — Весна мысленно перебрала в уме всех соседей, у кого были мальчики его возраста и кто мог бы такое себе позволить.
— Внизу, в бухте, на камнях.
— Сколько можно врать! — мать поморщилась и начала массировать виски.
— А как твой друг выглядит? — невозмутимо уточнила Весна.
— Мальчик как мальчик, — оживился Макс, — мелкий, худой, вечно в красных штанах и колпаке, как у Буратино…

Весна вздрогнула и побледнела. Поспешно сомкнув пальцы матери Макса на цепочке, она заверила ту, что сын не врёт — цепочку точно никто искать не будет. Больше она ничего не объяснила и, сославшись на головную боль, выпроводила их за дверь.

* * *
— Макс! Вы не видели Макса? — топот ног по лестнице и вскоре отец уже подошёл к Весне.
— Осторожно, влажно! — предостерегла она. После дневной жары сад надо было напоить. Цветы и листва благодарно благоухали, а заодно остывала и плитка террасы, переставая греть воздух вместо уходящего на покой светила. — Я его не видела. Может, он ещё внизу?

Она кивнула в сторону прямого спуска к центру — их деревня двумя холмами возвышалась вокруг бухты, защищая её от большинства ветров. Спуск от дома, где жила Весна, до набережной был прямой, но очень покатый.
— Я же его просил до темноты домой! — вздохнул отец и побрел вниз к морю.

На самом деле, Макс постоянно приходил затемно. Весна в это время смотрела очередной боевик по телевизору, и с её любимого места на диване было очень хорошо видно, как по лестнице крадётся на цыпочках мальчишеская фигура.

После того случая с цепочкой она стала внимательнее отслеживать его прогулки, а иногда даже дарила ему то конфетку, то старую игрушку, оставшуюся от сыновей. Макс исправно носил всё своему другу на камни. Поразмыслив, Весна решила, что пусть мальчики играют. В конце концов, нам всем нужно, чтобы хоть кто-то на нас смотрел. В этом смысле мальчики были похожи.

Отец Макса прошёл вдоль моря в сторону камней. Дорога здесь поднималась на несколько метров вверх и никто из туристов не смотрел, что происходит внизу. Засыпающие волны мерно оттачивали шершавый берег, а поодаль его Макс с хохотом гонял блуждающие огоньки.

— Макс, осторожнее! — крикнул отец. Мальчик отвлёкся, нога соскользнула. Руки взметнулись в попытке удержать равновесие — миг — и всплеск обозначил падение. Блуждающий огонёк, будто живой, сделал пару прыжков в воздухе, и сиганул в море следом за Максом. Мужчина выругался, моля Бога о том, чтобы удар головы о камень оказался плодом его воображения.

Глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы он мог добраться до места падения. Рывком снять ботинки. Выложить в них всё из карманов. Подсветить телефоном, куда нырять.

Рыжий огонёк появился под водой левее, чем он ожидал. В свете фонарика было видно, как незнакомый мальчик выпихнул из воды на камень тело Макса,  без сознания, с ранкой на виске. А ведь отец мог поклясться, что Макс был один!

У другого мальчика была смуглая кожа, острые черты лица, чёрные озорные глаза и красная старомодная одежда. Он придерживал Макса, чтобы тот не упал в воду. Заметив, что мужчина его слишком долго рассматривает, другой мальчик зашипел, будто уличный котёнок, и в выпаде царапнул его по тыльной стороне ладони. Отец Макса едва не выронил телефон, а когда снова посмотрел — другой мальчик уже исчез. Пришлось ловить сына, чтобы не сполз снова в воду. Краем глаза он увидел, как по воде снова скачет блуждающий огонёк.

* * *
— Весна, ты должна мне всё рассказать! — мокрый и взъерошенный отец Макса стоял в дверях. На щеке и на левой руке виднелась кровь.
— Ты нашёл Макса?
— Он наверху, — махнул рукой отец. — Нам нужна аптечка.

Подхватив коробку с предметами первой помощи, Весна побежала в третий номер. Макс лежал на кровати, его мать сидела рядом и держала сына за руку. Он уже очнулся, но головой старался не двигать. Если двигал — морщился. Он слабо улыбнулся Весне и даже помахал ей рукой. Весна выдохнула с облегчением — после своих сорванцов признаки сотрясения и маркеры того, когда нужно вызывать скорую, она помнила на зубок.

Покрывало на кровати колыхнулось. Ей показалось, что там мелькнула детская тень. Присмотреться она не успела. Отец Макса передал аптечку жене и подошёл к Весне.
— Расскажи мне про его друга. Он меня поцарапал, а потом превратился в блуждающий огонёк!

Рассказывать было сложно, особенно гостю, чужаку, который не жил здесь зимой. Это было чем-то вроде постыдного семейного секрета, о котором свои и так знают, и привычно закрывают глаза; но не дай Бог этот секрет узнают посторонние. С другой стороны, родители Макса были испуганы. Любой бы испугался. Весна снова подумала о своих уже взрослых сыновьях и решилась.
— Первое, что вы должны знать: друг Макса не человек. Он… Ма;цыч.
— Мацыч — по-хорватски, котёнок? — спросила мать. Под кроватью что-то зашебуршалось. Отец Макса дёрнулся проверить, но Весна его остановила.
— Второе — он не злой. Он просто… очень одинокий, — в этот раз из-под кровати раздалось сопение. А Весна приступила к рассказу.

В доме в конце улицы жил старый Руджер. Он всю жизнь проработал на крупных рыбацких и транспортных судах, а на старости лет вернулся домой. Жену он себе не нашёл, детей не завёл и дни напролёт рыбачил со своей старой лодчонки. Сварливый и нелюдимый, но ему было одиноко. Так одиноко, что он решился на страшное: нашёл яйцо чёрной курицы и долго вынашивал его под левой подмышкой, сидя около моря без молитвы и разговоров.

В их деревне все всех знают, и у любого другого жителя это бы не получилось — слишком общительные здесь люди и слишком радостно друг с другом здороваются. Руджера привычно не трогали.

В назначенный срок из яйца вылупился маленький мальчик в красных штанишках, такой же красной рубашечке и колпачке. Он стал помогать старику Руджеру и по дому, и с рыбалкой. Вскоре Руджер даже перестал ворчать на всех и выпивать, но никто не знал, почему. По воскресеньям, в церкви, соседки Руджера обсуждали, что — слыханное ли дело! — из его дома теперь раздавался смех.

Словно в подтверждение её рассказа, кто-то под кроватью тоненько захихикал. Макс, внимательно слушавший Весну, улыбнулся в ответ, и тут же вновь поморщился от боли. Родители Макса переглянулись.
— Он что, здесь?! — побледнела мать.
— Он не злой, мам. — слабо проговорил Макс. — Он просто хочет, чтобы его кто-то увидел.
— Почему он здесь? — спросил отец Макса.
— Он ждёт, когда вернётся его папа.

Весна ахнула и прижала руки к лицу. Все повернулись к ней. Она смутилась, а потом нехотя прошептала.
— Старый Руджер умер весной. Он отвозил нашего священника на соседний Брач. На обратном пути начался шторм. Он так и не вернулся.
— Господи! — выдохнула мать Макса. — Это же как если бы Буратино вернулся к папе Карло, когда того уже похоронили. — Отец Макса хрюкнул, но быстро вернул скорбное выражение лица.
— Разве демон не получает свободу после смерти того, кто его призвал? — уточнил он.
— Он — не демон! — возмутился Макс.
— Макс прав, — мягко сказала Весна. — Видите ли, Мацыч не понимает, что его отец умер и больше не вернётся.

Под кроватью что-то стукнуло и заскреблось. Хлопнула дверь в коридоре.
— Вы его обидели! — нахмурился Макс.
— Он был создан, не рождён, — уже смелее продолжила Весна. — Он никогда не повзрослеет и не умрёт.
— Что же с ним будет? — ахнула мать Макса. — Неужели он вечно будет ждать этого вашего Руджера? Это же…
— Бесчеловечно… — закончил за неё отец Макса.
— Можем ли мы ему как-то помочь? — спросил Макс.
— Я слышала от бабушки, что избавиться от Мацыча мог только его хозяин. Видите ли, он создан без жены и без Бога — неправильно. Эту душу может освободить только благословение и молитва. Чтобы помочь, мы должны узнать его имя — это не так легко! 
— Я знаю, его зовут Ма;шо — он мне сам сказал!

* * *
Когда они спустились к морю, северо-западный ветер задувал прямо в бухту, шурша волнами по гальке. Мацыча видно не было. За те дни, пока Макс выздоравливал, к ним в дом он больше не приходил. Макс спрашивал Весну, не ушёл ли он насовсем. Та лишь качала головой, что так не бывает.

— Машо? — позвал Макс, но ответа не было.
— Смелее, — Весна легко подтолкнула его вперёд. — Если он кому и ответит, то только тебе. Вы же друзья!

Макс неуверенно прошёл дальше, потом прыгнул на камни, торчащие из воды.
— Машо, выйди ко мне, я хочу тебя увидеть! — Между камней мелькнул рыжеватый свет. Сначала робко, то и дело пропадая, потом смелее. Макс первым сообразил, что это значит. — Со мной друзья, они тоже тебе рады.

Сначала из-за камня появился верх красного колпачка. Потом Машо вышел к ним в форме мальчика в красной одежде. Весна ахнула от того, насколько он был похож на Руджера. Мать Макса улыбнулась и протянула ему руку. Отец дёрнулся, чтобы предостеречь, но передумал. Мацыч с недоверием посмотрел на взрослых и насупился.
— Господи, он же настоящий ребёнок, — прошептала мать Макса.
— Я вижу тебя, Машо, — улыбнулся Макс, — Мы все тебя видим.

Машо недоверчиво посмотрел на Макса, а потом на взрослых. Он слегка покачивался, будто разрывался между необходимостью спрятаться и желанием поверить тому, кто знал его имя.
— У нас для тебя подарок, с которым ты сможешь найти своего папу, — Весна подняла повыше небольшую пластиковую бутылочку святой воды, что ей привёз один из сыновей после паломничества в Меджугорье.
— Папу? — произнёс Машо одними губами, без звука.
— Да, — улыбнулся Макс. — Подойди!

Весна открыла бутылочку и плеснула ему на вытянутую руку немного воды.
— Я вижу тебя, Машо, и принимаю. Пусть и Всевышний примет тебя, ведь ты ни в чём не виноват.
— Мы все видим тебя, Машо, — ещё шире улыбнулся Макс.
— Будь свободен, маленький Машо, — присоединилась к ним мать Макса.

Машо по-птичьи наклонил голову вбок и посмотрел на свою ладонь. Она медленно начинала светиться. В этот раз не рыжим, а солнечным, чистым. Сияние плавно поднималось по руке, и вскоре он уже весь светился. Он широко улыбнулся, оглянулся куда-то назад, а потом рывком обнял Макса, вложив ему в руку что-то холодное. После этого Машо побежал прямо по воде прочь из бухты — туда, где его давно дожидался его папа — старый Руджер.

Макс раскрыл ладонь и охнул. Машо подарил ему на прощание старинную золотую монету с надписями на латыни и изображением какого-то святого.

— Sawubona, Макси, — отец присел на корточки перед ним и посмотрел ему в глаза. Весна и мать Макса непонимающе переглянулись.
— Что? — удивился Макс.
— Савубона — это традиционное приветствие Зулу в Южной Африке. Оно дословно переводится как «я тебя вижу». После всей этой истории с Машо я подумал, что надо почаще смотреть друг на друга при жизни.
— И я тебя вижу, Макс, — мама встала на колени перед ним и тоже улыбнулась. — И тебя, Йен, я тоже вижу.

Весна отвернулась, чтобы не мешать им даже слишком пристальным взглядом. Нам всем нужно, чтобы кто-то на нас смотрел. Но не абы кто.