Введение.
Все имена и фамилии вымышлены. А совпадения случайны. Так как я начисто лишён воображения, то не смог сочинить самостоятельный сюжет. И решил позаимствовать его у игры под названием "Lasr Day on Earth: Survival". Надеюсь, что никому этим не навредил.
Доброго времени суток, товарищи. В эфире снова гроза сержантов и прапорщиков Вадим Сергеевич Малышев - человек с не простой судьбой, прошедший суровую школу выживания сначала в детском доме после гибели родителей, а потом и в армии у полковника Соловьева.
После зловещего мистического инцидента на складе фирмы "Велес" я регулярно крашу волосы в природный чёрный цвет. От приобретённого заикания почти избавился регулярными занятиями с логопедом в ведомственном санатории "ФСБ", куда меня любезно поместил Антон Грошев в качестве компенсации за моральный ущерб. Лишь когда я волнуюсь, прерывистая речь проскальзывает наружу.
Описание внешности: невысокий, стройный азиат спортивного телосложения, внешне напоминающий актёра Брюс Ли, но с ухоженными усами и бородой.
Характер: стрессоустойчивый, дружелюбный, флегматичный.
Интеллект: выше среднего.
Глава 1. Начало.
Пятница 1 ноября 2008 год.
Санкт-Петербург, Россия.
Решив приготовить ужин, я открыл холодильник,но там, как назло, обнаружилось лишь одно-единственное яйцо, пачка соли и лавровый лист. В памяти всплыл едкий юмор сатирика Михаила Задорнова: "Если у вас в холодильнике осталось одно яйцо, отрежьте от кабачка и возьмите топинамбур". Я скептически усмехнулся, но, проверив пустоту своего продуктового хранилища, понял, что этот совет не поможет.Вздохнув, я надел старый, но повидавший виды камуфляж с ефрейторскими погонами и отправился в магазин. Погода, словно вторя мрачному настроению, начала бушевать. Небо прорезали молнии; раскаты грома сотрясали землю; а туман, словно густой суп, окутывал всё вокруг. Ежась от сырости, я кутался в воротник бушлата и, угрюмо глядя под ноги, брел через дорогу.И тут, словно по волшебству, всё стихло. Голоса прохожих, лай собак, ругань бомжей, гул машин – всё исчезло. Как по щелчку невидимых пальцев, одно за другим погасли все электрические приборы в округе. Протяжно пискнув, отключился смартфон в кармане брюк. Хотя я был уверен, что заряжал его утром. Нахмурившись, я раскрыл над головой зонт, мысленно проклиная старую, полуразрушенную подстанцию, которую, кажется, не ремонтировали со времён распада СССР. Дождь лил стеной, а осенний Петербург, как обычно, не радовал солнечной погодой местных жителей. Пересекая оживлённое шоссе, я вдруг почувствовал, как стремительно нарастает головная боль. Голова закружилась; ноги подкосились, теряя сознание, я упал на мокрый асфальт на тротуаре в метре от супермаркета.
Пробуждение было мучительным. Казалось, что мой череп нещадно колотили дубиной. Во рту пересохло.
- Бедная моя голова! – прохрипел я, пытаясь встать.
Оглядевшись, я увидел заброшенную ферму. Покосившийся деревянный сруб, словно глаз циклопа, смотрел на меня заколоченными крест-накрест ставнями. Единственный фонарь, раскачиваясь на ветру, скрежетал и с трудом освещал замусоренную улицу.Впереди, метрах в двух, стоял ржавый пикап "ИЖ" . Его колёса, постоянно вращаясь, стёрли шины и выкопали глубокую борозду под днищем. Спиной к капоту сидел оборванец, понуро склонив голову к груди. Его покрытые язвами руки безвольно свисали вдоль туловища, одетого в лохмотья.
В этот момент моя память услужливо подбросила сцену разговора с Ломовым. Тот, сидя за столом в Оренбурге на проспекте Победы 9, на годовщине свадьбы боксёра Кости и его жены Ксюхи, рассказывал, как возвращался на поезде из командировки. Заснул, а проснулся уже после того, как поезд сошёл с рельсов. Впереди – воронка от метеорита. Вагон, в котором ехал Сергей, каким-то чудом не упал с моста, в отличие от остальных. Из всех пассажиров выжило лишь десять человек, включая самого Ломова. Осмотревшись, Сергей понял, что попал в 2060 год. Пустая банка из-под энергетика, найденная им, была датирована 2030 годом. Электростанция на солнечных батареях, которую начали строить в 2025-м, теперь пустовала. Ломов, изучив документы из сейфа, убедился: он в будущем. С трудом активировав оборудование, он направил ток на самодельные антенны, приваренные к крыше целого вагона, и вернул всех в настоящее.
Завершая речь, Ломов подвёл итог:
- В общем так, товарищи. Убедительно прошу ночью, в туман и сильную грозу, не выходить из дома. Это смертельно опасно.
- Поменьше смотри всякую чушь по Рен ТВ," – пренебрежительно отмахнулся боксёр Костя.
- Да, Серёга, завязывай со страшилками. Мне и мужа хватает с его фильмами о плотоядных пришельцах," – поддержала мужа Ксюха.
- Братан, лечи голову, – посоветовал я другу в тот день.
- Уже лечил. Не помогает, – Ломов привычно усмехнулся уголками губ и добавил: - Давно известно, что наша планета от солнечной радиации покрыта электромагнитным слоем. В сильную грозу полярность биополя Земли меняется, и открывается портал между прошлым и будущим. Веришь ты в это, Вадим, или нет, ситуация не изменится. Будь осторожен.
Выпив шампанского, Ломов философски изрёк:
- Ещё мой прадед - капитан "НКВД" Иван Чернов - говорил так:"запомни, внук: в экстремальной ситуации надейся на револьвер, казацкую саблю, коня и друга. А не на бога или чёрта. Ведь ни того, ни другого, не существует. Не доверяй никому. Это выйдет тебе боком. Всё делай сам."
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Только теперь я осознал, что пьяный друг Серёга был прав насчёт межпространственных природных порталов, и почувствовал запоздалое раскаяние, жалея, что не прислушался к предупреждению раньше. Протяжно пискнув, ожил в кармане брюк старый смартфон. Подойдя к бездомному, сидевшему на земле перед капотом машины, я положил правую руку на его ледяное плечо и спросил:
- Простите, товарищ. Подскажите, пожалуйста, что здесь происходит?
Бездомный вздрогнул, издал долгий вздох и, с трудом поднявшись на ноги, оттолкнулся от ржавого капота. Он повернулся, покачиваясь, и с большим трудом раздвинул окровавленные, потрескавшиеся губы. Замогильным голосом он прохрипел:
- Мозги-и-и!
Я отшатнулся, словно наткнулся на невидимую стену. Мой разум, привыкший к рациональному мышлению, отказывался верить глазам, передающим по нервным узлам совершенно противоположный сигнал. "Что? Зомби? В реальной жизни? Да это невозможно!Я безумен, пьян или сплю. Так не бывает!" - пульсировала настойчивая мысль в висках. Сегодня я вновь ощутил разрыв шаблона. Я стал свидетелем того, что нарушало все законы природы. Зомби апокалипсис в заброшенной деревне должен существовать лишь в тупых западных боевиках. Паника стремительной волной накатывала на организм. Но неимоверным усилием воли я препятствовал её проникновению в сознание. Я незаметно ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что не сплю. Увы, это не сон. А жаль. Так хочется проснуться в уютной кровати в квартире родителей, где в холодильнике нет других продуктов, кроме яйца, пачки соли и упаковки с лавровыми листьями.Однако передо мной спиной к пикапу без шин по-прежнему сидел оборванец в окровавленных лохмотьях с покрытой струпьями кожей и гнилостным запахом, который легко учуять за версту.
- Что за чертовщина здесь происходит? — пробормотал я себе под нос - что за срань Светлоликого?!
Невероятным усилием воли подавив эмоции, я, заикаясь,возразил с кривой усмешкой:
- Б-б-братан, не п-п-по адресу. Б-б-были бы у меня м-м-мозги, я бы здесь не оказался.
Бездомный уже на не гнущихся ногах двинулся ко мне.
Дыхательная гимнастика, которую я машинально выполнял, дала свои плоды. Тревога отступила, уступив место холодной решимости. Эту ситуацию я принял, как очередное, пусть и самое сюрреалистическое, испытание судьбы, которое я должен преодолеть , стиснув покрепче зубы. Я решительно выбросил правый кулак вперед. Точный, сильный удар в челюсть бездомного заставил того с хрустом полететь на землю. Ломающиеся кости, глухие стоны – чудовище, захлебываясь, катилось по земле, но, как ни странно, стало подниматься. Это короткое мгновение слабости врага дало мне драгоценный шанс.Я метнулся к пикапу, под брезентом которого, я надеялся, скрывалось что-то полезное. И не ошибся. Внутри я обнаружил дневник; ржавый стальной топор; кирку; вилы; помповый дробовик с небольшой упаковкой патронов; ящик с уже оструганными досками, гвоздями и молотком. Находки, способные обеспечить выживание.
С дрожащими от волнения пальцами я открыл первую страницу дневника. Датированная 1 июня 2060 года, запись начиналась так:
"Дорогая Машенька! Если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых. Не грусти. Значит, так распорядилась судьба. Мы с твоей мамой заражены. Тот бомж на заправке всё - таки нас покусал. А я и не заметил. Обращались за вакциной в местное отделение больницы. Та дрянь, которую они дали, лишь ненадолго отсрочила неизбежное. Зина приготовила ужин. Мы запремся на чердаке и посмотрим наш любимый фильм в записи на DVD. А там как карта ляжет. Береги себя. Будь осторожна. Из выпуска новостей я узнал о том, что школьников и учителей должны эвакуировать в первую очередь. Если этого не произойдёт, я огорчусь и всех виновных в этом перекусаю. Хе-хе. Короче, всё необходимое для выживания я оставил в багажнике машины. Поторопись это забрать, пока мародеры не растащили. Помнишь, игру на приставке плей стейшн, которую мы проходили? Похоже, тебя ожидает тот же сюжет. Только без права на ошибку. Будь осторожна. Удачи".
Эти строки, полные отчаяния и любви, пронзили меня до глубины души. Перед глазами встал образ собственной приемной дочери, Насти Найденовой, погибшей от рук уголовника Иванова. Скупая слеза скатилась по щеке. Я вытер ее рукавом. И в голосе, тихом, но твердом, прозвучала клятва:
- В память о Насте я найду тебя, Маша, и спасу. Даже если заплачу за это жизнью.
В полуночной тишине заброшенной деревни, где каждый цветок и изгиб ветвей казались частью замысловатой композиции, разворачивалась своя, куда более мрачная история.
Первый из оживших мертвецов, с трудом обретя подобие вертикального положения, направился к пикапу. Там его терпеливо поджидал я со ржавым топором в правой руке. Не успел зомби приблизиться, как острый клинок прочертил в воздухе горизонтальную дугу, встретившись с шеей противника. С противным, влажным звуком хрящ поддался, и голова существа, потеряв связь с телом, отлетела под днище машины.
- П-п-покойся с-с-с м-м-миром, фермер," – прохрипел я, взволнованно заикаясь, вытирая окровавленное лезвие о брезент.
Теперь мне предстояло осмотреть окрестности. Слабый свет фонарика на смартфоне, который я держал в левой руке, выхватывал из темноты лишь небольшие участки. Тусклый лунный свет лишь слегка облегчал задачу. Двигаясь вдоль забора, я заметил у края оврага какую-то тень. Присев, я бесшумно подкрался ближе. Картина, представшая моему взору, была отвратительной: второй тухлый склонился над трупом, пожирая его. Инстинкт взял верх над размышлениями. Топор, зажатый в правой руке, обрушился на затылок существа. Вздрогнув от неожиданности, зомби замер. Уперевшись башмаком в спину, я выдернул сталь из хрупкого черепа и двинулся дальше.
У старой березы, чьи листья мирно шелестели под проливным дождем, стояли лицом к лицу еще двое. Я, словно опытный акробат, подпрыгнул, в воздухе сел в шпагат и ударил подошвами своих старых берцев им в челюсти. Звук клацающих зубов разнёсся по округе, и обломки челюстей разлетелись в разные стороны. Один из противников рухнул в овраг, другой же затылком врезался в камень и затих. Бесшумно приземлившись, я подбежал к тому, что лежал у камня, и одним точным движением отрубил ему голову. Затем, развернувшись, обезглавил и того, кто пытался выбраться из ямы. Вытерев пот со лба рукавом, я убрал телефон, выключив фонарик, и снял промокшую одежду, чтобы отжать ее и надеть обратно.Внезапно из соседнего дома донёсся собачий лай. Я обернулся. Через трухлявый забор на меня прыгнул гниющий пес. Брезгливо поморщившись, я одним горизонтальным ударом слева направо перерубил его тело. С предсмертным хрипом зверь упал, а его разорванные части отползли в стороны. Чтобы предотвратить их сращивание, я изрубил останки на мелкие куски. Перешагнув через кровавое месиво, я двинулся дальше.Возле дровяного сарая мирно дремал еще один оживший мертвец. Я казнил его без колебаний. Перемещаясь от дерева к дереву, я за несколько часов очистил всю территорию. У дороги заметил указатель: "Деревня "Березовка". 8 км от Санкт-Петербурга". Ниже, черным маркером, кто-то добавил: "оставь надежду всяк сюда входящий". Я горько усмехнулся."Не на того напали! Я вам не по зубам!" - воинственно подумал я с усмешкой на губах. К утру я разобрал на бревна уцелевшие избы, убрал обрушившийся фрагмент стены в своем будущем жилище, используя инструменты из пикапа. Сплел из веток и листьев капкан, поставил его в лесу и вскоре жарил на костре свежую зайчатину. Высушенную шкуру я аккуратно убрал в кузов машины. Затем зашел в дом, поднялся по скрипучей лестнице на чердак, вскрыл замок самодельной отмычкой и, с топором наперевес, вошёл в комнату. В тусклом лунном свете с кровати с трудом поднялись еще двое – мужчина и женщина - судя по остаткам стрижек. Не откладывая, я прервал их мучения, лишив обоих головы ржавой сталью.
Очистив чердак от тел и тщательно приведя помещение в порядок, я спустился на первый этаж. Ужин, чай, а затем – работа. Из трофейных бревен, найденных в пикапе, я восстановил два полуразрушенных фрагмента стен, которые, казалось, вот-вот рухнут. Обломки мебели отправились во двор, а затем, используя доски и гвозди из той же машины, я заново перестелил пол. Дверь надежно забаррикадировал сундуками, кровать починил, и, наконец, позволил себе заслуженный сон.
Глава 2.Основа выживания.
На следующее утро я соорудил ещё несколько незамысловатых капканов из подручных материалов и разместив их в лесу, я вновь принялся за переоборудование жилища. На первом этаже, снеся перегородку между кухней и залом, я вынес мусор во двор и заделал дыру в полу. Затем, усевшись на кровать, я погрузился в изучение дневника. На его страницах обнаружились чертежи токарного, слесарного и швейного станков – неожиданная находка, обещавшая новые возможности. В конце рукописи я наткнулся на послание, адресованное, судя по всему, дочке:
"Машенька! Мой друг Саша с его одноклассниками обнаружил в лесу на острове за болотом упавший самолёт "АН-24" и решил его починить. Я помог Шурику обчистить металлургический завод в пригороде под названием Мухосранск. Теперь у него есть детали, необходимые для ремонта самолёта. Надеюсь, у него получится починить технику и улететь отсюда. Я попросил друга разыскать тебя и забрать с собой. В общем, если Трофимов тебя не нашёл, то поищи его самостоятельно в указанном направлении. Желаю удачи. P.S. Моя гордость - мотоцикл марки "чоппер" лежит в сарае около дома. Найди от него запчасти, отремонтируй и учись им управлять".
- Спасибо за совет. Хоть я и не Маша, но так и сделаю, — буркнул я себе под нос, убирая дневник.
После легкого завтрака я отправился в лес – запас дров в машине иссяк. Несколько часов спустя, я бережно сложил свежесрубленные деревья в сарае, из которого перед этим извлёк слегка побитый в ДТП мотоцикл. Байк, аккуратно переместив в избу, потребовал расширения входного проема и замены двери на ворота.
Следуя карте из блокнота, я добрался до места неподалеку от Мухосранска и приступил к сооружению моста через болото. Ценой бесчисленных проб и ошибок, загубленных материалов и титанического недельного труда, мой навык строительства поднялся с нуля до пятого уровня. Подвесной бревенчатый мост с прочной опорой, вкопанной в землю, был готов. К тому моменту навыки кулинарии, охоты и собирательства достигли десятого уровня из двадцати возможных. Но возникла новая проблема: от тяжелого физического труда по телу распространялся ужасный запах пота. Он, словно магнит, притягивал из окрестностей не только волков, но и зомби. Сражаясь с ними, мой навык владения дробящим оружием вырос с нуля до седьмого уровня, а меткость в метании ржавого топора – до пяти пунктов. Рукопашный бой без оружия вырос аж на десять процентов.
Скрипучий мост, сплетенный из веревок и досок, казался хрупким, но выдержал мой вес в 65 килограммов.Я ступил на остров, окутанный тишиной болота, и оказался на опушке, где среди поваленных деревьев зияли раны прошлого. Обломки фюзеляжа "АН-24" лежали, словно кости гигантской птицы, а рядом – обугленные чемоданы, хранящие отголоски несбывшихся надежд. Среди этого хаоса, удручающего своей немой историей, я увидел обезображенные тела, напоминание о внезапно оборвавшейся жизни.С топором в руке, словно страж у врат забвения, я медленно приближался к месту трагедии. Мой взгляд упал на предмет, затерявшийся среди обломков – потрепанный ежедневник. Подняв его, я открыл страницы, исписанные неровным почерком, и погрузился в последние часы жизни тех, кто здесь погиб.
"Второе июня 2060 год, – начиналась запись,-благодаря четкому слаженному труду сотрудников КБ имени Сикорского (и моими одногруппникам по совместительству) эту громадину удалось реанимировать и поднять в воздух. Жаль, что Ванину дочь Машу мы так и не нашли. Хотя честно пытались. Хорошо, что ни он, ни Зина об этом не узнают. Да, Ефимовых искренне жаль. Но сейчас не до сантиментов. Надо выжить и убраться с этого проклятого острова на болоте со свирепыми хищниками, малярийными комарами и плотоядной нежитью как можно скорее.
Следующая запись, сделанная "несколько часов спустя", была полна ярости и отчаяния:
"Проклятье! – кричал автор,- заводская повариха Нина, превратившаяся в нежить, напала на пассажиров! Дрянная стерва! Клялась всем перед полетом, что не заражена, а сама оказалась укушенной за щиколотку! Всё зло от баб, честное слово! Олег, бестолочь, зачем ты кинул в Нину противопехотную гранату в замкнутом пространстве?! Мы же летим над островом в нескольких километрах! Мало того, что меня посекло стальными осколками, так у нас теперь ещё и разгерметизация фюзеляжа! Прощайте! Не поминайте лихом! Мы падаем!" – последние слова, оборванные в бездну.
Я усмехнулся, прочитав эти строки. "Ну и мексиканские страсти у них творились перед гибелью! Санта Барбара отдыхает," – саркастически подумал я. Эти размышления прервал утробный хрип, вырвавшийся из темноты обломков фюзеляжа:
-Мозги-и-и!
Два существа, некогда бывшие людьми, двинулись ко мне. Один, с гниющим лицом, бежал вперед, другой сзади, схватил локтем за горло, пытаясь задушить. От неожиданности выронив дневник, я выхватил топор из-за пояса камуфляжных брюк. Молниеносный удар обухом – и один из преследователей рухнул с проломленной макушкой. Второй удар, вертикальный, ржавым лезвием – и следующий оборванец покинул этот суетный мир без половины черепа. Остальные тухлые, словно призраки из кошмара, попытались окружить меня со всех сторон. Но я подготовился. Топор в правой руке стал продолжением моей воли. Вращение по часовой стрелке на 180 градусов вправо с солидным горизонтальным размахом от бедра и нежить, словно осенние листья, разлеталась в разные стороны с отмеченными конечностями и повреждёнными позвоночникам. Ещё один размах от правого виска с вращением влево против часовой стрелки, добивая уцелевших. Сам себе я напоминал неуклюжего мясника в окружении сочащихся кровью и застарелым гноем мясных протухших туш.Вытирая окровавленный топор о камуфляжные брюки, я убрал его за пояс и принялся обыскивать вещи. Моими трофеями стали:
1) золотые часы с бриллиантами. Вещь безумно дорогая в привычном для меня мире и абсолютно бесполезная здесь, когда от цивилизации почти ничего не осталось. Но я забрал их себе в надежде, что улучшу ими своё материальное положение, когда вернусь обратно.
Минуту спустя после небольшой паузы я себе возразил:
- ЕСЛИ вернусь.
Итак, продолжу перечень трофеев:
2) набор летних плавок, пластиковых шлёпанцев; панама и махровое банное полотенце;
3) удочка и червяки для рыбалки в герметичной пластиковой упаковке. Этому я обрадовался. Рыбалку я любил и часто браконьерил в свободное от работы время;
4) заграничный паспорт на имя Александра Трофимова 1951 года рождения;
5) пять банок тушёнки и энергетик в пластиковой таре;
6) несколько свитеров, брюк, маек с рубашками разных фасонов, расцветки и размера;
7) женские туфли на каблуках; эротичные стринги и колготки в мелкую сеточку;
8) спички;
9) штопор;
10) початая бутылка водки.
"Уже неплохо для начала!"- мысленно одобрил я , раскладывая находку по чемоданам. По очереди я перетаскал груз и ближе к вечеру бережно разложил у себя на базе в сундуке. Проверив капканы и тщательно вымыв руки в реке (жаль, что без мыла, но и так сойдёт), я бережно освежевал несколько зайцев перочинным ножом и поставил на деревянных палках жарить над костром. Да, без соли, майонеза и специй. Но не всё коту масленица. Могло быть и хуже. Видимо, удача , наконец, повернулась ко мне лицом, подарив авансом столько преимуществ на старте. После ужина и пары стаканов кипятка я сел на закате дня рыбачить на поваленном от урагана дереве и любовался на закат. Улов оказался более чем скромным - пару карасей и щука. Но уже прогресс.
Глава 3. Рудник мертвецов.
Вторник 1 июня 2060 год.
Раннее утро в "Берёзовке" дышало прохладой и запахом свежескошенной травы. Фермер Иван, поглаживая усы, завел свой видавший виды пикап. Рядом, прижимая к себе новенький рюкзак, сидела его дочка Машенька, предвкушая день в школе "Мухосранска". Дорога, петляющая между полями, казалась бесконечной, но вот уже показались первые дома города, окутанного легкой утренней дымкой. Иван поцеловал дочь в макушку и пожелал удачи, наблюдая, как она, смеясь, бежит к школьному крыльцу.Не успела девочка устроиться за партой, как мир за окнами школы изменился. Небо над "Мухосранском" потемнело, окрасившись в зловещий сизый цвет. С завода химических отходов донёсся глухой, но мощный взрыв, и город окутал ядовитый туман. Паника охватила улицы. Люди, словно обезумевшие тени, набрасывались друг на друга; грабили ювелирные лавки; мебельные фабрики; продуктовые магазины; бутики с модной одеждой; склады с бытовой техникой и электроникой; автосалоны; туристические супермаркеты; досталось даже Сбербанку и полицейскому участку.По школьному радио раздался тревожный голос губернатора Афонина, призывающий к немедленной эвакуации персонала. Директор школы, собрав учителей и учеников, вывел их во двор, где уже ждал спасительный автобус. Пока дети и педагоги садились в машину, директор, сжав зубы, вернулся в опустевший кабинет, чтобы спасти хоть какие-то документы.
Несколько часов спустя автобус, полный испуганных, но пока еще живых детей и учителей, мчался по мосту через реку, направляясь из "Мухосранска" в "Обнинск", где власти обещали безопасный бункер. Но на полпути их "Газель" окружила стая зараженных. Они раскачивали машину, пытаясь опрокинуть ее, а водитель, отчаянно крутя руль, давил нежить под колесами. Но на смену каждой сбитой твари приходили новые, словно из ниоткуда. В итоге, на очередном повороте, машина потеряла управление и с грохотом рухнула в реку. Часть нежити, последовав за ней, бросилась в воду, но их неуклюжие тела быстро пошли ко дну, не умея плавать.Вода хлынула в салон, заполняя его с пугающей скоростью. Крики ужаса смешивались со звоном разбитых стекол. План эвакуации рухнул. Среди паники и хаоса, лишь одна Маша, привыкшая с детства к речным просторам родной "Берёзовки", сумела выбраться из тонущей машины. С трудом добравшись до ближайшего поселения, она, воспользовавшись общей суматохой, забаррикадировалась в одной из комнат заброшенного отеля. За фанерной стеной бесновались зомби; в тонкую деревянной дверь кто-то неистово стучал и требовал пустить внутрь. Маша, дрожа от страха, забилась под кровать, закрыв уши руками и горько плача.Когда шум за дверью стих, девочка выбралась из своего укрытия. В шкафу она нашла полицейскую рацию. Дрожащими пальцами настроив ее на первую попавшуюся волну, Маша взволнованно произнесла:
- Всем, кто меня слышит. Я Маша Ефимова. Нахожусь в покинутом отеле "Метрополь" в комнате 212 на первом этаже справа по коридору. Автобус со школьниками упал с моста в реку по дороге из "Мухосранска" в "Обнинск". Нужна помощь, Поторопитесь! Тут много зараженных. Я ранена в плечо. Возьмите аптечку.
В паре километрах от "Березовки", в глуши, я случайно наткнулся на заброшенный железный рудник. Решив испытать удачу, я спустился в темноту, освещая путь тусклым светом фонарика из старого смартфона. Лабиринт штолен оказался не просто темным, а зловещим. И не только мрак стал испытанием. Из глубин, словно из самого сердца ада, на меня без предупреждения нападали зомби-шахтеры. Ржавый топор, сломанный в пылу схватки, кирка и бейсбольная бита – все шло в ход. Каждый удар был сокрушительным; каждый мертвец, поверженный им, падал бездыханно. Но в пылу боя я не заметил, как один проворный мертвец успел впиться зубами в правое запястье. Сердито нахмурившись, я оторвал рукав рубашки и туго перевязал кровоточащую, быстро опухшую рану.
Освещая стены фонариком из смартфона, я обнаружил природные залежи железной руды. Методично, словно скульптор, я откалывал слитки от скалы киркой, складывая добычу в ржавую вагонетку. Ближе к вечеру, когда последний бесформенный слиток лежал на груде добычи в вагонетке, я собрался на выход. Но перед тем, как покинуть это мрачное место, решил обыскать комнату, где когда-то жили работяги. В старых ящиках обнаружились несколько упаковок печенья, пачку дешевых сигарет, которые брезгливо выбросил в ближайший коридор, мясные консервы и, что особенно ценно, герметично запечатанная банка дистиллированной воды, а так же самодельный рюкзак, шахтерскую каску с налобным фонариком и чей-то дневник. Наспех перекусив и опустошив половину бутылки с жидкостью, я сложил руду в рюкзак, который стал практически не подъёмным, кряхтя и отдуваясь, я взвалил ношу на плечи и двинулся в обратный путь.К сожалению, трофейный рюкзак оказался не очень вместительный. Там умещалось всего пять предметов. Поэтому пришлось проделать пеший марш-бросок по направлению "Мухосранск" - "Берёзовка" и обратно, чтобы залетать всю добытую потом и кровью в шахте руду. Ноги от усталости одеревенели настолько, что к полуночи я не смог не только стоять , но и сидеть и даже лежать. Пришлось саму себе массировать бедра и икроножные мышцы для снятия усталости и восстановления кровообращения.
Солнце ещё не коснулось верхушек сосен, когда я, словно вынырнувший из ночного кошмара, ступил на порог "Березовки". Эта деревенька состояла всего из пяти дворов и десяти бревенчатых одно или двух этажных изб.В тысяча девятьсот семидесятом году это было процветающее село со своей школой, больницей, детским садом, библиотекой, кинотеатром, милицейским опорным пунктом. А с началом перестройки 1987 году все признаки цивилизации в "Берёзовке"канули в Лету.
Укушенная мертвецом рука горела огнём; пульсирующая боль пронизывала всё тело. Не медля, я достал из заначки в избе у покойного Ефимова бутылку самого дешёвого виски, плеснул щедрую порцию на рану и, зажмурившись, опрокинул остатки в себя. Алкоголь обжёг горло, но на какое-то мгновение притупил нестерпимую боль. Я знал, что времени осталось мало. Инкубационный период до полного заражения длится от часа с ослабленным иммунитетом до трёх суток. Надо срочно срочно искать противоядие в каком-нибудь медпункте иначе трагедии не избежать. Жажда крови и инстинкт убийства растут с каждой минутой. Тяжело вздохнув, я сложил в сундук из рюкзака добытую руду и подошёл к зеркалу, укрепленному на стене над умывальником в туалете. Из отражения на меня смотрел человек, чья необычная внешность станет основой для легенды: спортивное телосложение, сохранившее юношескую стройность и гибкость, по-прежнему напоминало актёра Брюса Ли в лучший период его жизни. Однако повседневный быт, проведённый в суровых условиях, оставил свой отпечаток. Без регулярного окрашивания в природный чёрный цвет, поседевшая на ночном дежурстве на складе фирмы "Велес" в Северодвинске, куда сбежал из местного НИИ умышленно заражённый чумой уголовник по кличке Копчёный, волнистая шевелюра длинною до плеч, теперь отливала серебром. Густые, как у Брежнева брови нависали над раскосыми карими глазами, под которыми от бессонных ночей образовались тёмные круги, а в уголках глаз залегли глубокие, почти старческие, морщины; поперёк широкого лба пролегли борозды; над переносицей между бровей красовались две вертикальные складки. Усы и борода цвета крыла ворона полностью скрывали всю нижнюю часть лица. Все эти приметы , включая волевой, чётко очерченный подбородок и аккуратный изящный нос, придавали моему моему зеркальному отражению вид свирепого, но мудрого старца, скрывая истинный возраст. Криво усмехнувшись, я неодобрительно покачал седой головой и добродушно проворчал себе под нос:
- Ох и рожа у тебя, Вадим Сергеевич! Сейчас ты выглядишь страшнее техасских рейнджеров вместе взятых.
Вернувшись в большую комнату, объединяющую теперь по площади спальню, крохотную кухню и просторный зал, я открыл трофейный шахтёрский дневник, сел на кровать, налил из термоса горячий чай, захрустел печеньем и стал изучать текст. Вот что я там прочитал:
Вторник, 1 июня 2060 год.
"Сегодня выдался адский денек. После взрыва на химкомбинате в воздухе стояла какая-то мерзкая вонь, будто серу жгут вперемешку с гнилью. Сначала подумали, выброс обычный, бывало и хуже. Но уже к обеду народ начал кашлять. Не просто так – кровью харкали, задыхались, будто легкие изнутри разъедает.Начальник смены Иван Николаевич позеленел весь, хрипел как старый самовар. Потом скрючился, задрыгал ногами и затих. Затем Петр стал задыхаться, хрипел, катался по полу, хватаясь за горло и кашляя кровью. Потом у Степана поднялась ни с того ни с сего поднялась температура под сорок. Его трясло, как в лихорадке. По красному от натуги лицу бедолаги ручьем хлестал черный, как смола, липкий пот. Та же участь постигла и Кузьму. За каких-то три дня, ****, сдохла почти вся смена. А это сорок человек, между прочим. В местной санчасти, как всегда, только беспомощно развели руками – мол, отравление, не знаем чем лечить. Народу все хуже и хуже, конвульсии, стоны, хрипы … умирают прямо в забое.Потом слухи поползли, будто тела в больничном морге … ожили. Бред, конечно. Но что-то неспокойно на душе. Говорят, патологоанатом пропал, медсестра тоже. А вчерашние покойники, вроде как, бродят по городу и жрут прохожих живьём. Не верится, но дыма без огня не бывает. Если это правда вирус, то нам всем крышка. И этот запах... Он теперь повсюду: в воздухе, на коже , в волосах... С таким врагом шахтерским кайлом не справиться. Остается только молиться, чтоб пронесло. Хотя, о чем я? Тут и Богу страшно… Глава инфекционного отделения больницы в "Мухосранске"- Николай Кузьмич Озеров - повесился в кабинете после того, как к нему приехала проверка из Москвы из министерства здравоохранения. Вот такие дела у нас тут творятся".
Дальше шёл чертёж сталеплавильной печи с подробным описанием того, какие запчасти для этого требуются. Смеркалось. На улице на смену безмятежному птичьему щебету пришли привычные ночные звуки леса: волчий вой; лосиный рёв; медвежий рык; уханье совы на дереве; карканье воронье стаи; крик выпи на болоте рядом с обысканными обломками фюзеляжа "АН-24" и протяжный замогильный стон:
- Мозги-и-и!- издаваемый несколькими десятками мужских и женских голосов.
Решив не рисковать,я отложил визит в инфекционную больницу в "Мухосранске" на завтра. Ведь для нежити вреден солнечный свет. Поэтому днём можно встретить всего с десяток заражённых. А с наступлением спасительной темноты тухлые активизируются. Взяв удочку и наживку, я пошёл на берег реки рыбачить. Так и встретил закат этого воистину тяжёлого дня.
Глава 4. "Мухосранск": последний рассвет перед вечностью.
Вторник 1 июня 2060 год.Россия.
Всего два километра отделяли "Мухосранск" от мирной, сонной "Берёзовки", состоящей из пяти дворов и десяти одно (или двух) этажных бревенчатых изб, где петухи еще пели свои утренние песни, а коровы лениво жевали траву. Но для жителей "Мухосранска", этого крошечного, будто забытого Богом городка, эта дистанция превратилась в бездонную пропасть. . Всего шесть километров отделяли их от величественного, дышащего жизнью Санкт-Петербурга, города белых ночей и разводных мостов. Но сейчас этот город казался далеким, призрачным миражом, окутанным ореолом романтики и надежд.
"Мухосранск". Само название звучало как насмешка судьбы. Городок, выросший из шахтёрской пыли и надежд, теперь задыхался в предчувствии конца. Узкие, кривые улочки, застроенные покосившимися кирпичными, четырёх этажными домиками с облупившимися фасадами, казались лабиринтом, из которого нет выхода. Дым из редких труб, ещё вчера символизировавший жизнь, теперь поднимался вяло, словно последние вздохи умирающего.
Утро началось не с привычного грохота вагонеток и звона кирки и лопаты в шахте, а с чего-то иного. Сначала это был далёкий, нарастающий гул, похожий на рой разъярённых пчёл. Потом – крики. Не те, что раздавались на деревенских праздниках, а вопли отчаяния, ужаса, боли, страдания и безысходности.
Старый Иван, шахтер с выцветшими глазами и руками, похожими на корни старого дуба, выглянул из окна своей лачуги. Солнце, обычно ласково освещавшее его скудный двор, сегодня казалось бледным, болезненным. На горизонте, там, где должна была зеленеть степь, виднелось какое-то движение. Неясное, хаотичное, но от него веяло чем-то чужим, неправильным.
- Что за чертовщина?" – пробормотал он, протирая глаза.
Его соседка, баба Маня, известная своими сплетнями и острым языком, уже стояла на пороге, прижимая к груди старую икону. Ее лицо, обычно раскрасневшееся от работы в огороде, теперь было бледным, как мел.
- Ваня, ты это видишь? Там ... люди идут, но какие-то они… не такие, – её голос дрожал.
И действительно, люди. Или то, что от них осталось. Они двигались медленно, неуклюже, с пустыми, стеклянными глазами. Их окровавленная одежда порвана; измождённые тела покрыты ранами; но они не останавливались, не чувствовали боли, не ведали пощады и страха. Они шли, ведомые лишь одним, первобытным инстинктом - охотиться на себе подобных и есть их трупы.
Первые случаи инфицирования появились ещё вчера. Молодой тракторист Пётр, вернувшийся из продуктового магазина, находящегося рядом с заводом по переработке химических отходов, вел себя странно. Он не ел, не спал, только бормотал что-то невнятное и смотрел в одну точку. А потом … он напал на свою жену, задушил её и стал есть ещё не остывший труп.
Теперь ходячие мертвецы шли от завода в глубину посёлка городского типа, влекомые давно забытым инстинктом выживания, неся с собой смерть и разрушение. Из всех эмоций у них осталось лишь две: ярость и голод. Всё человеческое им стало чуждо.
В "Мухосранске" началась паника. Люди, привыкшие к тихой, размеренной жизни, оказались не готовы к такому. Шахтеры, сильные и выносливые, но не привыкшие к бою, хватались за лопаты и кирки. Женщины запирали двери, молились и плакали. Дети, еще вчера игравшие на пыльных улицах, теперь прижимались к матерям, чувствуя их страх.
Иван, несмотря на свой возраст, почувствовал, как в нем просыпается что-то древнее, инстинктивное. Он схватил свою старую двустволку, которую держал для охоты на зайцев. Ружье было тяжелым, но знакомым.
- Надо держаться,– сказал он бабе Мане, хотя сам не чувствовал, верит ли в это. – Надо держаться. Мы же шахтеры. Мы привыкли к темноте, к тому, что надо пробиваться.
Но эта темнота была иной. Она не была привычной, угольной. Она являлась живой, пульсирующей, гнетущей, устрашающей, обездоливающей; и она шла прямо на них...
Глава 5. Посещение инфекционной больницы.
Вторник, 8 июня 2060 год.
Деревня "Берёзовка".
Россия.
Проснувшись в пять утра по звонку будильника на старом смартфоне, я принялся за гимнастику. Укушенная правая рука лишь изредка напоминала о себе ноющей тупой болью. Былой отёк от локтя к запястью исчез. Но место укуса приобрело подозрительно фиолетовый оттенок. После бега вокруг одноэтажной бревенчатой избы с острой стальной крышей и заколоченными снаружи досками крест накрест ставнями; череды отжиманий на кулаках, ладонях , приседаний, брюшного пресса и подтягиваний на прочной ветке могучего дуба, я смыл пот в реке, чтобы этой вонью не привлекать мозгоедов и хищников; доел последние мясные консервы; взял бейсбольную биту из пикапа без шин во дворе; затушил во дворе костёр; запер ворота в доме на старый, с трудом поворачивающийся засов и побрёл пешком в шахтёрский городишко "Мухосранск", покидая "Березовку".
Несколько часов спустя я прибыл на место и бродил по узким кривым улочкам между четырёх этажными каменными домами , очищая путь от неупокоенных мертвецов бейсбольной битой. Наконец, он достиг небольшого, двухэтажного кирпичного здания с выбитыми пластиковыми окнами и замусоренным крыльцом. Поднявшись по ступеням, я огляделся по сторонам. Справа от входа к фонарному столбу вниз головой был привязан какой-то ободранец с сочащимися гноем язвами на коже. Его гнилые ноздри трепетали, учуяв свежую добычу. Зубы возбуждённо клацали друг об друга; а затянутые бельмами слепые глаза вращались в черепе. Каким-то чудом мертвец освободил себе одну руку и пытался ею схватить меня за плечо. Моментально увернувшись, я проломил ему башку бейсбольной битой и пошёл дальше. Тихо открыв скрипучую дверь, я зашёл в предбанник. Пол, стены и потолок оказались испачканы кровью. На полу лицом вниз лежал чей-то мужской труп в белом халате и чёрных брюках. Какой-то обрыган на нём сидел и вырывал из его шеи куски плоти зубами. Стараясь не шуметь, я подкрался сзади и мощным ударом бейсбольной биты проломил оппоненту затылок. Тухлый безвольной куклой отлетел к стене. Брезгливо морщась, я перешагнул через тело в белом халате и двинулся дальше.
- Мозги-и-и! - утробным рыком поприветствовала меня полная зомбо-леди в больничном халате поверх ситцевого платья с помятым окровавленным чепчиком на голове и с трудом попыталась встать со стула, но застряла в узком проходе между стеной и столом.
- С-с-свои пора иметь! - с усмешкой, взволнованно заикаясь, огрызнулся я.
Затем с кошачьей грацией я запрыгнул на стол и остервенело принялся лупить даму дубиной по башке в чепчике.
Когда дама затихла, я спрыгнул на пол, заправил вылезшую синюю рубашку с оторванным вчера для перевязки правым рукавом, в брюки и пошёл дальше, с тревогой озираясь по сторонам. Около захламлённой лестницы на второй этаж бесцельно топтались на месте пять тухлых в лохмотьях.
- Вам, - я подпрыгнул, в воздухе сел в шпагат и ударил подошвами кроссовок в челюсть ближайшей паре оппонентов.
Зомбоиды возмущённо зарычали и разлетелись в разные стороны. Тот, что справа, выбил собой пластиковое окно и вывалился во двор. А его соратник слева впечатался затылком в стену и сполз вниз, оставляя на штукатурке мутные кровавые пятна. Ещё три тухлых обернулись на звук и медленно заковыляли ко мне на негнущихся ногах, источая зловоние.
- Меня, - я бесшумно приземлился на ноги и взмахнул правой ногой по духе слева направо, отправляя в длительный полёт ещё одного мозгоеда, - не остановить, - я пригнулся, пропуская атаку когтистыми пальцами над головой, и правой голенью подсёк щиколотки противника.
Смешно бултыхнув ботинками, зомби грохнулся спиной навзничь и затих, пробив себе затылок о скользкий кафель.
- Я, - снова прыжок.
Я ухватился обеими руками за люстру под потолком, раскачался на ней и пнул ступнями в кедах последнему злодею в грудь. Завершив акробатический трюк мягким приземлением, закончил фразу: - у цели!
Торпедировав задом наперед межкомнатную фанерную стену, тухлый с грохотом ввалился внутрь и затих, конвульсивно дёргая конечностями.
Тяжело дыша, я выпрямился во весь рост, чудом уцелевшим левым рукавом синей рубашки выре пот со лба; окинул взглядом поверженных врагов. Запах разложения въелся в ноздри, вызывая тошноту. Я брезгливо сплюнул на окровавленный пол и двинулся к лестнице. Каждый шаг отдавался эхом в зловещей тишине здания, нарушаемой лишь мерзким хлюпаньем где-то в глубине.
На втором этаже царил хаос. Развороченные шкафы, перевернутые столы, окровавленные бинты и шприцы валялись повсюду. В одном из кабинетов я обнаружил жуткую картину: два зомби терзали тело еще живого человека, прикованного наручниками к батарее. Бедолага хрипел и извивался, но силы покидали его с каждой секундой.Я без колебаний бросился в бой. Бейсбольная бита с хрустом врезалась в головы монстров, отправляя их в вечный сон. Освободив умирающего, я попытался привести его в чувство, но опоздал. Жертва лишь прошептала что-то неразборчивое и затихла.Я почувствовал, как внутри нарастает ярость. Эти твари отняли у меня всё: дом, семью, надежду. Теперь они расплачивались за свои злодеяния. Я шёл вперед, словно безжалостный палач, истребляя тухлых одного за другим. В каждом ударе биты звучала боль и ненависть, накопившиеся за месяцы скитаний по постапокалиптической пустоши.
Наконец, я достиг цели – кабинета главного врача. За дверью слышалось приглушенное рык и скрежет. Я глубоко вдохнул, сжал биту покрепче и ворвался внутрь.
В тот миг, когда дверь распахнулась, меня встретило не просто помещение с кафелем на полу и белыми стенами,, а сцена из кошмара. На люстре, словно жуткая марионетка, бился в посмертной агонии Николай Кузьмич. Его тело, уже не принадлежащее миру живых, металось в петле, тщетно пытаясь вырваться из стальной хватки. Руки, словно крылья обречённой птицы, тянулись к пустоте, а ноги отбивали в воздухе какой-то безумный, неистовый танец.Я застыл, словно вросший в пол. Мир вокруг сузился до этой ужасающей картины. Но шок отступил, уступив место холодной решимости. В одно мгновение, словно хищник, готовящийся к прыжку, я рванулся вперёд. Письменный стол, заваленный бумагами, стал трамплином. Я перемахнул через него, разбрасывая документы, как осенние листья. Затем, словно в замедленной съёмке, пробежал снизу-вверх по стене, совершил головокружительный кульбит задом-наперед; и в полёте, с силой, достойной лучшего удара, бейсбольная бита встретилась с затылком несчастного. Удар был точен, окончателен.Товарищ Озеров навсегда покинул этот суетный мир.Мягко приземлившись на ноги, я подошёл к столу. Взгляд упал на открытый дневник, лежавший на краю столешницы.Я склонился и начал читать:
"3 июня 2060 года.
Инфекционное отделение,
"Мухосранск".Россия.
С тех пор, как трагедия с шахтерами обрушилась на наш городок, в "Мухосранск" прилетела комиссия из самой Москвы. Сегодня меня вызвал их главный проверяющий – господин Иванов, человек в безупречном костюме и с лицом, застывшим в выражении вечного презрения. Он отчитывал меня, как провинившегося школьника, за мою неспособность помочь зараженным. Отчитывал, словно я сам был виной всему, словно у меня в руках были ключи от всех болезней мира.
А что я мог сделать? Скажите мне, что я мог сделать?! Бюджетные деньги, предназначенные для производства или закупки вакцины, были украдены московскими чиновниками еще до того, как они успели дойти до нашего нищего инфекционного отделения. Мы остались ни с чем, с пустыми руками, перед лицом неизвестной, смертоносной заразы.
Чувство глубокой вины и искреннего раскаяния за смерть сорока горняков не покидает меня ни на минуту. Каждый их вздох, предсмертный хрип, кажется, до сих пор звучит в моих ушах. Если ад существует, то моя душа, без сомнения, будет гореть в геенне огненной тысячу лет за это вынужденное бездействие. Я не могу больше жить с этим бременем, с этим грузом на сердце. Ведь я давал клятву Гиппократа. Клятву, которая обязывает лечить людей, а не обрекать их на смерть. Я должен был спасать, а не наблюдать, как они уходят один за другим.
Простите меня, если сможете. Прощайте.
С искренним раскаянием,
Николай Кузьмич Озеров".
"Истинная драма, достойная пера Шекспира или Льва Николаевича Толстого. От души жаль Озерова. Истинный был врач. До последней минуты думал о людях, а не о наживе", - тоскливо подумал я, забирая дневник в рюкзак за спиной. Тщательно обыскав помещение, я обнаружил: стандартную аптечку с набором лекарств, одноразовых стерильных шприцев. бинтов, хирургических ниток и других инструментов; мыло в упаковке; аппарат для измерения давления на батарейках; запасные батарейки; несколько пакетиков заварки в картонной коробке; растворимый кофе "нескафе" на дне стеклянной баночки с коричневой крышечкой. Хоть я и не любитель этого напитка, но сейчас все средства хороши для молниеносного пробуждения по утрам после очередной бессонной ночи. Все трофеи я отправил в рюкзак за спиной. Не побрезговал даже механическими круглыми часами на стене. Судя по всему, они исправны и пригодятся в моей избе в "Берёзовке".
В тишине кабинета, где воздух был пропитан запахом старой бумаги и пыли, я погрузился в изучение чужих тайн. Каждый шорох, каждый скрип половицы казались подозрительными. И вдруг, словно из ниоткуда, с улицы раздался нарастающий рёв моторов, предвещая незваных гостей. Сердце забилось быстрее. Я осторожно подошёл к окну, прижавшись спиной к стене, приоткрыл штору и выглянул во двор.Картина, представшая моему взору, была одновременно устрашающей и сюрреалистической. Пятеро всадников на спортивных мотоциклах, облачённые в кожаные куртки, украшенные шипами, словно рыцари из мрачного сна, спускались с железных коней. Две женщины и трое мужчин – их фигуры, скрытые под шлемами, обрели чёткость, когда защитные маски были сняты. В руках у них было оружие: у мужчин – дробовики, у женщин – компактные автоматы, напоминающие "Кедр" или "УЗИ". Я шёпотом выругался. С одной стороны, такое вооружение пригодиться, если бы удалось их обезоружить. Но с другой – жадность могла обернуться бедой, лишив ценных лекарств в аптечке.Эти мысли прервал тихий шорох за дверью. Я бесшумно отскочил от окна, прижавшись спиной к косяку. Ручка двери, не запертая, медленно начала подниматься и опускаться. Сделав глубокий вдох, обливаясь потом от страха, я распахнул дверь и выглянул в коридор, залитый солнечным светом, пробивающимся сквозь пыльное стекло.В дальнем конце холла у двери над лестницей на первый этаж стояла не обычная женщина. Как она так быстро и тихо туда переместилась, не понятно. Её короткий белый халат, надетый поверх летнего платья в горошек, казался неуместным. Её глаза, мутные и безжизненные, смотрели пристально, склонив голову набок, словно в ней ещё теплилась искра былого разума. Это была медсестра-зомби.Я попытался успокоить нервы дыхательной гимнастикой. Я вытер пот чудом уцелевшим левым рукавом, откинул прядь седых волос со лба, и, сжимая в правой руке бейсбольную биту, решился покинуть своё убежище. Теперь я перекрывал широкими мускулистыми плечами дверной проём. С торжествующим воплем зомби бросилась в атаку. замахнулся битой по дуге справа налево, пытаясь отбить её. Но медсестра, с неожиданной ловкостью, уклонилась, пробежала по стене и прыгнула мне на голову. Собрав всю волю в кулак, я отбил гниющее существо дуговым движением биты слева направо. Дама протестующе зашипела, поднимаясь на ноги, и снова ринулась в бой.Внезапно дверь в коридор со стороны лестницы распахнулась, и в помещение вошёл один из байкеров. Медсестра, посчитав его более лёгкой добычей, переключила своё внимание на него. Пожилой мужчина лет шестидесяти, не успев ничего понять, вскрикнул. Тварь впилась когтями ему в глаза, и кровь хлынула ручьём. Раздались хаотичные выстрелы из дробовика в сочетании с отборным русским матом, и зомби отлетела к стене.Я прошептал проклятие. Снизу по лестнице доносились шаги. Медсестра, хватаясь за живот, пыталась остановить пульсирующую кровь. Ступор, наконец, отступил. Я подскочил к зомби, сбил её с ног хуком справа, убрав биту за ремень брюк. Затем, когда тварь оказалась на четвереньках, я положил ей правую ладонь на подбородок, а левую – на затылок, и с хрустом свернул шею.Бесшумно подбежав к ослеплённому байкеру, я оглушил его ударом горизонтальным ударом слева направо ребром правой ладони по шее и задушил пальцами. Затем я взял дробовик и повесил его за спину, под рюкзак, так как внутри помещалось всего пять предметов. Раздался скрип открываемой двери. В коридоре появилась слегка подрагивающая от волнения изящная рука с наманикюреными ногтями, вооружённая "Узи". Бесшумно подбежав сбоку, я левой рукой схватил её запястье и болевым приёмом вывернул по дуге против часовой стрелки её руку. Оружие с грохотом упало на пол. Дама взвизгнула. Я правой рукой вцепился ей пальцами в горло и стал душить, равнодушно глядя в глаза. Соперница попыталась толкнуть правым коленом в мой пах. Подставив под ее атаку бедро, я продолжил удушение. Через несколько секунд барышня скончалась. Безнравственно? Жестоко? Беспринципно? Начнёте осуждать меня вы. Разумеется, да. Но в лихие девяностые, служа у полковника Соловьева в бронетанковых войсках срочную службу, я совершал и более гадкие поступки. Ошибки молодости, так сказать. Но именно они дали мне бесценный опыт, который сейчас спасает жизнь. Затащив её труп в коридор, я бережно положил его на пол и раздел. То же самое проделал и с пожилым байкером.
Сняв с поверженных врагов их одежду, я аккуратно сложил её на пыльном полу, словно собирая пазл из чужих жизней. Взяв в руки трофейный "УЗИ", я вышел из сумрака второго этажа на лестничную клетку. Внезапно снизу раздался грохот дробовика, и дробь, словно злой рой, пронеслась там, где только что была моя голова, выбивая из стены куски штукатурки. Я кувырком ушёл в сторону, и, лёжа на боку, дал длинную очередь от бедра, не целясь, но чувствуя, как враг вскрикивает под натиском пуль. Одна из них попала ему в руку. Отскочив за стол регистратуры, он принялся перезаряжать своё оружие.В этот момент снаружи раздался свирепый крик:
-Мочи его!
Ему вторил визгливый женский голос:
- Обойди сзади!
И тут же загрохотали автоматные очереди, разрывая тишину второго этажа осколками стекла. Ползком вернувшись к стопке чужой одежды, я нашёл женские вещи и забрал запасной рожок от "УЗИ". Перезарядив оружие, я по-пластунски вернулся на лестницу. Лысый крепыш уже выбрался из-за стола и под прикрытием обломков мебели подбирался к нижней ступеньке. Переключив предохранитель на одиночные, я тщательно прицелился из укрытия и дал короткую очередь ему в голову. Предсмертный крик нарушил тишину заброшенного отделения.За моей спиной застучали гильзы. Поднявшись, я достал из рюкзака картонную коробку с пятью пакетиками чая, переложил их в нагрудный карман рубашки, а пустую тару выбросил. Затем сложил в рюкзак кожаную куртку с шипами и брюки старого мотоциклиста, бесшумно спустившись по лестнице. Обыскав второй труп, я забрал картечь к дробовику. Внезапно под окном мелькнула тень. Я спрятался за перекладину, служившую опорой для второго этажа, взяв вместо "УЗИ" бейсбольную биту, чтобы сэкономить патроны. Скрипнув ржавыми петлями, распахнулась входная дверь, и в предбанник вошёл хиппи в бандане. Затаив дыхание, я ждал. Когда он поравнялся с моим укрытием, я ударил его битой по плечу, обезоруживая. Затем убрал биту за пояс брюк, схватив его за запястье, развернул к себе спиной и обхватил горло, вцепившись пальцами в воротник его рубашки. Парень захрипел, но я оказался быстрее. Хруст шейных позвонков возвестил о его смерти.Снаружи раздалась короткая автоматная очередь, но пули попали в труп, которым я прикрывался. Выхватив "УЗИ" свободной левой рукой, я отправил рыжую бестию на небеса. Сзади ухнул дробовик, картечь высекла штукатурку из перекладины. Бросив бесполезного хиппи, я развернулся, приседая на колено, и метким выстрелом поразил сердце третьего рейдера. Он упал, конвульсивно дёргаясь, и умер. За моей спиной застучали гильзы.Пересчитав тела, я убедился, что их пятеро, и вытер пот со лба чудом уцелевшим левым рукавом рубашки. Сноровисто обыскав трупы, я обнаружил более вместительный, чем мой, рюкзак и переложил в него все честно добытые в бою предметы.
Среди трофеев обнаружилось несколько дешёвых пачек Lucky Strike; зажигалка; пять комплектов байкерской одежды (мужской и женской); банка тушенки, самодельный консервный нож с костяной рукоятью; три дробовика со скромным запасом картечи; пара "УЗИ" с двумя полными рожками с патронами к ним; дневник главврача Озерова; аптечка; тонометр, настенные часы; батарейки; мыло, растворимый кофе на дне стеклянной банки; несколько пакетиков с заваркой; пять комлеектов ключей от разных мотоциклов. Не густо, но в нынешних условиях и это сойдёт за удачу. Особенно сильно я обрадовался перспективе мото путешествий за ресурсами вместо пеших марш бросков. Разумеется, на грузоподъёмность байка надеется не приходится. Но настроение приподнялось. Сначала я хотел избавиться от табака, но передумал, решив обменять его у других выживших на что-нибудь полезное. Закинув сигареты и консервы в новый рюкзак, пристегнул нож к поясу. Обернулся, окидывая взглядом усеянный гильзами и окровавленным тряпьём холл. Жуть. Но нужно двигаться дальше. Вышел на улицу. Ветер трепал обрывки рекламных плакатов и гонял по асфальту сухие листья. Город мёртв. Или почти мёртв. Убедившись, что в окрестностях никого нет, направился в сторону автозаправки. Там у меня был припрятан небольшой тайник с припасами. До автозаправки было километра два по заброшенной промзоне. Идти приходилось осторожно, постоянно оглядываясь.
Внезапно впереди раздался рев мотора. Из-за угла вывернул покореженный "УАЗик", облепленный ржавчиной и колючей проволокой. На крыше была установлена самодельная турель с пулемётом "Максим". В кабине находились трое крепышей в русском камуфляже, в касках. с "АК-47" наперевес. Похоже, патруль. Я шёпотом чертыхнулся. Их тут не хватало для полного счастья! Прижавшись к стене полуразрушенного склада, затаил дыхание. "УАЗик" проехал мимо, грохоча и изрыгая клубы чёрного дыма. Когда машина скрылась из виду, я вытер пот со лба и направился к припаркованным около инфекционной больницы мотоциклам, стараясь держаться в тени. Сегодня лимит удачи явно исчерпан. Благоразумно решив, что не стоит дергать тигра за усы, я вскочил в седло, взревел мотором и поспешил покинуть "Мухосранск" от греха подальше, направляясь в "Берёзовку". Ведь за мою жадность судьба обязательно меня накажет, если я хотя бы на миг тут задержусь.
Память услужливо подсказала в пути кадр из фильма "Терминатор" со Шварценеггером в главной роли. Сам себе я казался таким киборгом - убийцей в человеческом обличии. Осталось только сказать: "I am be back" на прощание.
Теперь опишу в брутально-романтическом стиле облик трофейного байка, которого я окрестил "пожирателем душ":
Линии его обтекаемого корпуса, некогда воспевавшие скорость и элегантность, теперь несли отпечаток суровой необходимости. Матово-черный, покрытый слоями грязи, въевшейся в металл, он напоминал хищника, вышедшего на охоту в мертвой саванне.
Бак, лишенный былого лоска, носил отметины пуль и царапины от ожесточенных столкновений с ходячими мертвецами. Вместо хрупких зеркал заднего вида – примитивно сваренные из металла пластины, дающие лишь туманное представление о происходящем позади. Крепление для кофра, когда-то призванного для дальних странствий, теперь удерживало самодельный арбалет, готовый выплюнуть смертельный болт в любое мгновение.
Передняя фара, усиленная стальной решеткой, пронзала мрак своим ядовито-желтым лучом, выхватывая из тьмы бледные силуэты зомби, бредущих навстречу. Злобный рев форсированного двигателя, казалось, был способен пробудить даже мертвых, но он же дарил надежду на спасение, на мгновение вырывая из лап нежити.
Колеса, обутые в изношенные, но зубастые шины, цеплялись за развалины дорог, оставляя за собой след из грязи и отпечатков шин, словно автограф выжившего, бросившего вызов концу света. "Пожиратель душ" был не просто мотоциклом, а символом воли к жизни, оружием и верным конем в войне с полчищами плотоядных мертвецов.
В ту же ночь я сидел на кровати в избе в "Берёзовке", ел мясные консервы, пил чай, а не обычный кипяток, из ржавой жестяной банки и радовался тому, что ещё один день благополучно завершился. Но бочку меда в нынешнем ситуации портила ложка дёгтя: зомби-шахтер меня успел цапнуть в шахте в "Мухосранске". Из мемуаров горняков я узнал, что инкубационный период всего три дня. Первый уже прошел. Времени катастрофически мало. Противоядия в инфекционном отделении больницы нет. Оставалась надежда, что записи Озерова дадут какую-то подсказку. Я взял тетрадь в клетку, исписанную неразборчивым почерком, и стал читать при тусклом свечном освещении. На самодельном журнальном столике, смонтированном из досок разной длины и толщины, сиротливо стояла в ржавой банке свеча. Итак, вот сокровенные мысли Николая Кузьмича:
Первое июня 2060 год. "Мухосранск". Россия.
"В палате пахло безысходностью и хлоркой. Николай Кузьмич, с лицом испещренным морщинами, смотрел на спящих шахтеров в палате. Они дышали хрипло, словно компрессоры, пытаясь догнать ускользающую жизнь. Антидот, сваренный на коленке из остатков реактивов и антител, взятых из крови заражённых, лишь слегка притормозил зловещую метаморфозу. Озеров чувствовал себя алхимиком, тщетно пытающимся превратить свинец в золото, когда надвигается чума.
Третье число ворвалось в инфекционное отделение, как ледяной ветер. Группа студентов исторического факультета,обнаружили в архиве папку фашистской организации "АНН Энербе", датированную 1944 годом, решили провести раскопки тщательно законспирированного при отступлении немцами блиндажа с секретным оружием третьего рейха, представляющего собой смертельный вирус, превращающий умерших заражённых в плотоядных мертвецов. Один из этих идиотов - археологов случайно уронил пробирку с вирусом и разбил её, заразив себя и подельников. Фокус в том, что эти чудики собирались продать находку западным спецслужбам за бешеные деньги. А в итоге запустили механизм уничтожения своей цивилизации по собственной тупости. В их измученных покрасневших от высокой температуры потных, обезумевших лицах еще читался ужас от содеянного. И это стало последней каплей, переполнившей чащу терпения несчастного Озерова.Николай Кузьмич, глядя на их блуждающий взгляд и судорожные движения, понял: это конец не только для самих студентов, но и для города в целом, а так же для всей планеты "Земля". Полицейский протокол о задержании нарушителей при попытке продать зомби вирус американцам, хлестал Николая Кузьмича по нервам,как пощечина.
Эвакуация чудом уцелевшего медперсонала и мед оборудования напоминала бегство из горящего дома. Вертолёты, люди в форме, тревожные лица; все суетились вокруг, словно муравьи, потревоженные сапогом великана. Бориса Николай Кузьмич перед отлётом успел лишь похлопать по плечу, передавая эстафету борьбы с эпидемией. "Обнинск", "бункер "Альфа" – слова из уст майора "ФСБ" Орлова звучали, как приговор.
В тот же день в "Мухосранск" в экстренном режиме прилетела комиссия из Москвы.
На лицах проверяющих из читалась смесь гнева за бездействие местных медиков, хотя их вины в ЧП не было; брезгливости, отчаяния и страха. Они задавали вопросы с видом чиновников, боящихся запачкать руки; их слова звучали как обвинения. Николай Кузьмич выслушал их молча, угрюмо нахмурив брови. Бремя вины давило на плечи, как монолитная бетонная глыба. Он не смог спасти шахтёров; не сумел сделать качественный антидот, не справился, хотя старался...
Утром, в день общей эвакуации, его нашли в кабинете. На столе Озерова лежала предсмертная записка,такого содержания:
"Я пишу эти строки, сидя у окна в кабинет на работе. За ним – серое, безжизненное небо. Город затих навсегда. Только ветер завывает в его пустых переулках, разнося обрывки бумажных объявлений и утреннихгазет.Я чувствую, как холод проникает в мои кости. Но внутри меня горит огонь. Огонь надежды. Я знаю, что мои ученики работают. Верю, что они не сдаются. Я знаю, что они найдут способ остановить пандемию. Может быть, они найдут лекарство. Вероятно, они найдут способ жить дальше, несмотря ни на что. Я верю в них. Я верю в человечество. И я верю, что однажды, когда эта чума отступит, мир снова наполнится весельем и радостью. А пока … мы будем бороться, жить и надеяться.Я слышу шаги. Они (зомби) приближаются. Я знаю, это конец. Но я не боюсь. Я сделал все, что мог. Я помог тем, кому мог. Я сохранил человечность, насколько это было возможно. И это – мое скромное достижение в жизни. Если кто-нибудь найдет этот дневник, пусть знает, что мы не сдались. Мы боролись до конца. И даже в этой тьме мы обрели свет-надежду . Надежду на то, что когда-нибудь после нас кто-то сможет победить эту тьму под названием зомби вирус. А пока … мы просто ждем. И надеемся.
С тех пор, как трагедия с шахтерами обрушилась на наш городок, в "Мухосранск" прилетела комиссия из самой Москвы. Сегодня меня вызвал их главный проверяющий – господин Иванов, человек в безупречном костюме и с лицом, застывшим в выражении вечного презрения. Он отчитывал меня, как провинившегося школьника, за мою неспособность помочь зараженным. Отчитывал, словно я сам был виной всему, словно у меня в руках были ключи от всех болезней мира.
А что я мог сделать? Скажите мне, что я мог сделать?! Бюджетные деньги, предназначенные для производства или закупки вакцины, были украдены московскими чиновниками еще до того, как они успели дойти до нашего нищего инфекционного отделения. Мы остались ни с чем, с пустыми руками, перед лицом неизвестной, смертоносной заразы.
Чувство глубокой вины и искреннего раскаяния за смерть сорока горняков не покидает меня ни на минуту. Каждый их вздох, предсмертный хрип, кажется, до сих пор звучит в моих ушах. Если ад существует, то моя душа, без сомнения, будет гореть в геенне огненной тысячу лет за это вынужденное бездействие. Я не могу больше жить с этим бременем, с этим грузом на сердце. Ведь я давал клятву Гиппократа. Клятву, которая обязывает лечить людей, а не обрекать их на смерть. Я должен был спасать, а не наблюдать, как они уходят один за другим.
Простите меня, если сможете. Прощайте.
С искренним раскаянием,
Николай Кузьмич Озеров".
Захлопнув рукопись, я бережно убрал её в сундук, подпиравший ворота в избе изнутри, задул свечу, уже приняв решение: необходимо срочно посетить полицейский участок в "Мурманске" для добычи любой рации, чтобы связаться с бункером "Альфа" в "Обнинске". Наспех почистив зубы, я лег спать
Глава 6. В полицейском участке.
Предыстория.
1 июня 2060 год.
"Мухосранск". Россия.
Летний зной опалил закатным солнцем Мухосранск, словно предвещая грядущий апокалипсис. Трое студентов-историков, словно черви, копались в прошлом, не ведая, что творят. Изучая архивы зловещей нацистской организации "АНН Энербе", Андрей, с его даром к немецкому,не подозревал, что открывает ящик пандоры.Причём в буквальном смысле. В старинных немецких рукописях ученый третьего рейха подробно описал созданный в спешке вирус без противоядия для борьбы с наступающей красной армией. По его замыслу, газ из разбитой пробирки должен вызвать у врага кровавый кашель, рвоту, мигрень, высокую температуру, рвоту, понос и агрессию. Инкубационный период варьируется от часа с ослабленным иммунитетом до трёх суток. Далее - агония, массовое заражение и смерть. В качестве побочного эффекта вещество возвращало умерших к жизни, превращая в плотоядную нежить - подобие гаитянских зомби из культа вуду. При экстренном отступлении нацисты просто положили яд в три сундука и закопали в блиндаже, сделав отметку на бумажной карте в надежде на то, что когда-нибудь после войны спокойно сядут, во всём разберутся после войны и разработают нужную вакцину от токсичного вещества.
И наши придурки-историки, не поняв смысл предостережения, пошли на раскопки. Но не для того, чтобы сдать клад государству за минимальный процент, а для продажи агентам "ЦРУ", чей сайт Иван обнаружил в даркнете. Несколько часов Андрей, Иван и Толик бродили по лесу между "Мухосранском" и "Обнинском", сверяясь с бумажной картой, испещрённой символами на немецком языке. Наконец, они обнаружили блиндаж и раскопали его. Спустившись внутрь, они нашли сундуки с пробирками, заполненными фиолетовым газообразным веществом. Ящик Пандоры оказался открыт. Буквально. Пока решали, кому какая доля прибыли достанется после продажи яда американцам, Иван, будучи наркоманом, испытал ломку и уронил пробирку себе под ноги. Газ с шипением окутал блиндаж изнутри. Начался процесс инфицирования. Будучи чистоплотным человеком, Иван захотел убрать мусор: достал пакет из рюкзака и стал собирать осколки. Разумеется, порезал палец, приблизив свою смерть.
В связи с ослаблением иммунитета из-за употребления наркотиков, Ваня загремел в реанимацию инфекционного отделения "Мухосранска" к вечеру того же дня. Третьего июня Андрею и Толику тоже заметно поплохело. Но они списали это на взрыв реактивов на заводе. Посовещавшись, копатели решили идти на встречу к агентам "ЦРУ", приняв антибиотики и жаропонижающие. Однако вместо американцев на встречу приехали сотрудники местного филиала "ФСБ" и скрутили злодеев, забрав опасный груз. На допросе Толик стал кашлять кровью. Местный дуболом - следователь Орлов - просто умылся с мылом и вызвал реанимацию для задержанных, не предприняв попыток даже гентамицин уколоть себе для профилактики. Хотя и это бы чекиста не спасло от зомби вируса. В итоге вторая вспышка эпидемии началась одновременно отовсюду: из студенческой общаги, где жили копатели; из "КПЗ", где успели Толик с Андрюхой обхаркать кровью тутошних арестантов; среди сотрудников следственной бригады и конвоя, а также из информационного отделения больницы в "Мухосранске". Ситуация вышла из-под контроля. Майор "ФСБ" Орлов вызвал по рации подкрепление. На место трагедии вылетел вертолёт с проверяющей комиссией из министерства здравоохранения на борту. И понеслось...Врата в ад распахнулись...
Среда 9 июня 2060 год.
Рассвет, ещё не успевший прогнать ночную прохладу из бревенчатых стен "Березовки", застал меня в привычном ритуале. Тело, пробуждаясь, отзывалось на каждое напряжение мышц живота в процессе качания брюшного пресса на кровати. Одевшись, я вышел во двор, где воздух был свеж и чист. Несколько кругов вокруг дома, затем бой с невидимым противником, отжимания на кулаках и ладонях, приседания и подтягивания – всё это было частью традиционного ритуала по укреплению организма. Река, холодная и быстрая, смыла пот, унося с собой запах пота, способный привлечь внимание заражённых, диких зверей в лесу или военного патруля.
Лес встретил меня тишиной и запахом хвои. Капканы, расставленные накануне, принесли добычу – лисицу. Быстрым движением я избавил её от головы, затем выпотрошил и вымыл. На костре, в старом котелке, закипел наваристый суп. Ароматный кофе, сваренный в чугунном чайнике, согрел душу. Мех лисицы, тщательно обработанный, отправился в кузов пикапа, укрытый брезентом. Мотоцикл, выкаченный из избы, ждал своего часа. Заперев ворота, я вскочил в седло и помчался в "Мухосранск" – за рацией.
Летний зной окутывал дороги душным покрывалом; воздух густой и тяжёлый. Извилистые улочки города встретили меня хаосом. Мертвецы, безмолвно бредущие мне навстречу, становились препятствием на моем пути.Не сбавляя скорости, я ловко орудовал битой, расчищая путь; лавируя между пробками и частично разбирая баррикады, я подъехал к заправке. Спешившись, я зашёл в стеклянную будку. Внутри, среди полумрака, меня встретил зомби – бывший сотрудник. Бейсбольная бита быстро решила эту проблему. Обыскав помещение, я нашёл генератор, подключил его к пульту управления, наполнил канистры бензином на местном складе и заправил свой транспорт. Следующей целью стал полицейский участок.
Полицейский участок. Картина, от которой кровь стынет в жилах. Пять уголовников в тюремной робе, с пулемётом на крыше военного "УАЗа", с гоготом гоняли по двору женщину. Её падения, рвущиеся ладони и колени, залитые кровью, вызывали отвращение. Зомби, топчущиеся у супермаркета, и горшки с цветами, свисающие над входом – всё это стало частью моего плана.
Двигатель заглушен. Перебегая от дерева к дереву, я направился к магазину. Бейсбольная бита в моих руках стала инструментом возмездия. Ходячих я отправил в небытие, а горшки с цветами – в рюкзак. Прячась за зданиями, я продвигался вперёд. Четырёх этажка. Ржавая пожарная лестница привела меня на крышу. Лёжа на животе, я пополз к краю. Первый горшок, сброшенный вниз, разбился о капот машины. Лысый бандит с татуировкой скорпиона на шее, визжа покрышками, схватился за пулемёт. Его подельники, щёлкая затворами "АК-47" и дробовиков, приготовились к бою. Второй горшок, направленный точно в лысую макушку, сверкающую на солнце, принёс мне победу. Крик злодея возвестил о его гибели. Последний снаряд, пущенный в голову длинноволосому шатену с карабином, также достиг цели. Предсмертный крик стал финальным аккордом.
Поднявшись на ноги, я спрыгнул на сиденье. Оставшихся садистов я столкнул лбами, обезоруживая. Когда зеки потеряли сознание, я без жалости свернул им шеи. Потерпевшая, визжа от ужаса, вжалась в стену. Выбросив трупы, я забрал их оружие. Открыв дверцу, я галантно протянул руку:
– Мадам, вы в порядке?
– Я не мадам, а сеньора, – огрызнулась девушка, но руку пожала.
– Вадим, – представился я.
– Светлана, – отозвалась она и попросила: – мне нужно сына из магазина забрать. Вы сумеете мне помочь?
– Вообще-то, сейчас слегка другие планы, – задумчиво буркнул я себе под нос, почесав окладистую бороду.
– Ну пожалуйста! Антон последний, ради кого я живу, – настаивала барышня.
– Хорошо. Тогда за рацией заедем чуть позже. А сейчас – в магазин за Антоном, – уступил я со вздохом и помог пассажирке зайти в машину.
К сожалению, на шум боя стянулись отряды заражённых. Я нажал на педаль газа, держа левой рукой пулемёт, а правой – руль, стреляя и управляя автомобилем, я двинулся к торговому центру.
В сердце русской глубинки под названием "Мухосранск", где время, казалось, застыло в пыльных витринах, раскинулся торговый центр – не просто место для покупок, а последний бастион цивилизации. Воздух здесь был густым от запаха горящего пластика, дешёвой парфюмерии и чего-то неуловимо тревожного. Пятьдесят душ, словно загнанные звери, метались среди стеллажей, где еще недавно красовались яркие упаковки товаров.Во главе этой разношерстной артели стоял седой старик, чья полноватая фигура и пронзительный взгляд выдавали в нем человека, привыкшего командовать. Его голос, отточенный годами, разносился по просторному залу, отдавая приказы:
- Иванов, Сидоров, освободите шкаф от хлама и забаррикадируйте дверь! Всё лишнее выбросьте вон в тот угол!
- Понял, не дурак.дурак бы не понял! – с простодушной улыбкой отозвался молодой брюнет в кожаной куртке, и вместе с напарником он с небрежной ловкостью опустошил полки, сваливая стиральные порошки в углу, словно это были не бытовые мелочи, а хлам,подлежащий утилизации.
- Петров, в охрану! Проверять камеры наружного наблюдения. Никого е впускать и не выпускать! – продолжал старик. Русоволосый юноша, чья юность еще не успела омрачиться суровой реальностью, кивнул и растворился в темном, узком коридоре, где двери, словно безмолвные свидетели, тянулись вдоль стен.
Внезапно тишину пронзил панический крик:
Глеб Викторович, где моя малышка? Чарли, ты меня слышишь? - Сухонькая старушка, чьи глаза горели отчаянием, металась по залу. - Я не смогу жить без моей сладкой лапочки!
- Уймись, Степановна, не до тебя сейчас! – огрызнулся старик, его лицо исказилось раздражением.
- Где мой пудель?! Что ты с ним сделал, урод?! – старушка вцепилась в запястья толстяка с усами, тряся его, словно грушу.
- Иди к дьяволу со своей мерзкой шавкой! – рявкнул командир, оттолкнув пенсионерку. Жалобный визг, и старушка, словно тряпичная кукла, рухнула в кресло, затылком ударившись о спинку, и медленно сползла на пол, не переставая причитать.
Тем временем остальные выжившие, словно муравьи, сновали из комнаты в комнату, собирая все, что могло пригодиться: одежду, еду, воду, спортивный инвентарь, который теперь мог стать оружием, запчасти для автомобилей, строительные инструменты. Тяжелые ящики сортировались с поразительной скоростью: еда – направо, одежда – налево, чистящие средства – чуть дальше. Иванов и Сидоров, словно художники, клеили скотчем листки бумаги с названиями содержимого на крышки сундуков. Закончив с добычей, они принялись заколачивать двери, окна и стеклянные витрины досками, создавая импровизированные баррикады.Снаружи доносился жуткий хор – звериный рык, посмертный хрип и утробный замогильный вой:
- Мозги-и-и! - слились в одну сплошную какофонию.
Зомби бегали, прыгали, суетились, мешали друг другу, бились окровавленным лбом в стекло, пытались залезть друг к другу на плечи, переворачивали автомобили на парковке, ковырялись в мусорном баке, разбрасывая ветошь повсюду.
В другом конце зала, двадцатилетний рыжий студент, сжимая в руках бейсбольную биту, трясся от страха, обливаясь потом и бормотал себе под нос, как мантру:
- Я храбрый... Я справлюсь... Я ничего не боюсь... – тщетно пытаясь убежать в этом самого себя.
Рядом, сноровисто сметая с полок все подряд в спортивную сумку, двигался мужчина лет сорока. Его жена, словно тень, следовала за ним, не умолкая: "
- Степа, что ты за мужик такой?! Гвоздя в стену не вбил; готовить не умеешь; зарабатываешь мало, плохо и неэффективно. Предупреждала же мама: не ходи за него замуж: горя хлебнешь! Не послушала! И вот результат!
- Люся, уймись! У меня от твоего тошнотворного клекота давление опять поднимется! - беззлобно отмахнулся работяга.
- Ишь,какой неженка! Уж слова поперёк не скажи!- возмутилась барышня, уперев в бока кулачки, - люди, вы посмотрите на этого жлоба! У Нинки муж возит её на курорт каждый месяц, дарит цветы, ювелирные украшения! А ты, жмот, трудишься, как проклятый, а толку ноль!
- Не я же в этом виноват, - вяло отмахнулся от спутницы мужчина , как от назойливой мухи.
- А кто?! Все люди, как люди, одна я, как ободранка при живом муже!
- Вот что, Люся, сходи в монастырь и поставь богу свечку за то, что я тебя терплю из последних сил! Никто твой норов терпеть не станет ни за деньги, ни бесплатно. И вот почему: готовить ты не умеешь; в квартире грязь до потолка; вернувшись с ночного дежурства в больнице, ты трое суток спишь, как сурок. Мне приходится свои выходные тратить на учёбу с детьми; поход на рынок за продуктами; уборку помещения; о сексе я вообще молчу. Его у нас не было со дня нашей свадьбы. Не ты ли жаловалась на то, что я - несчастный импотент? Так вот, таким меня лишь ты сделала! До встречи с тобой я ни одной юбки не пропускал, а теперь мой статус варьируется где-то между рабом и батракоя ! И всё благодаря тебе, Люся! - висевшее на волоске терпение у Короткова лопнуло, - чем ты там занимаешься в больнице на ночном дежурстве лишь одному богу известно. Как-то так.
Лицо Людмилы приобрело оттенок пиона. Она замахнулась для пощёчины, но работяга перехватил её запястье и мощной затрещиной отправил в угол торгового зала. Критически оглядев захлебывающуюся слезами Людмилу, Коротков удовлетворённо хмыкнул и подвёл итог:
- Всегда мечтал так поступить. Только смелости не хватало.
Развернувшись на пятках, он со спортивной сумкой с трофеями в руках стремительно зашагал прочь.
Оглядевшись по сторонам, пенсионерка Степановна заметила свою собаку на улице в толпе ходячих мертвецов. Видимо, испуганный пудель выскочил наружу, когда началась суматоха. С криком:
- Чарли, держись!- старушка побежала к выходу.
- Куда намылилась, Степановна?! Стой! - испуганно крикнул Глеб Викторович, поняв ее замысел.
Побежав наперерез, директор магазина попытался остановить бабушку, преградив ей путь к двери своей спиной и широко расставив руки. Однако обезумевшая от потери питомца пожилая женщина уже не способна рационально мыслить. Она схватила доску, проворно увернувшись от захвата местного лидера повстанческого движения , схватила с пола стул и огрела им соперника по голове. Теряя сознание, Глеб Викторович упал на спину. Обойдя его тело, бабул щёлкнула замком и распахнула настежь дверь, громко крича при этом:
- Чарли! Чарли! Иди ко мне! Не бойся! Я тебя спасу.
Вместо собаки в образовавшуюся брешь ринулись заражённые. Они безумной толпой сметали любые преграды на своём пути. Сердобольную бабушку тоже сбили с ног. Последнее, что Степановна увидела перед смертью - зловонную окровавленную рожу зомби, впившуюся гнилыми зубам ей в шею. Другой тухлый поймал её белоснежного пуделя за лапу и с аппетитом им обедал, игнорируя жалобный скулёж и тщетную попытку укусить обидчика.В торговому центре снова вспыхнула паника. Люди обломками мебели пытались остановить вторжение нежити. Их дружные ряды редели с каждой минутой, а число заражённых стремительно увеличивалось.
Внезапно снаружи раздался шум борьбы, возмущённые предсмертные крики погибающих моих рук уголовников и стремительно приближающийся гул автомобильного двигателя. Толпа тухлых разделилась. Одна их часть продолжила штурм магазина, а другая выбежала во двор, стремясь разобраться в причине шума. Заметив "УАЗик" с пулемётом на крыше вместо брезента, толпа тухлых заковыляла наперерез военному транспорту. Раздалась длинная очередь. "Печенег" исправно выполнил задачу по ликвидации угрозы. Его ствол раскалился от перегрева. Позади орудия веером летели гильзы, едва не попав Светлане в глаз и не выбив его. Левой рукой я невозмутимо управлял транспортом, а правой метко стрелял в цель. Вскоре, лимит в двести патронов оказался исчерпан. Пулемёт заглох.
- Пригнись! - крикнул я спутнице и протаранил бампером витрину.
Осколки вихрем разлетелись в разные стороны. Некоторые из них попали за шиворот моей рубашки. Та часть нежити, которая прошла в предбанник, обернулась и заковыляла ко мне. Другие тухлые разбежались по магазину, преследуя выживших. Продолжая движение, я сбивал зомбузликов с ног "УАЗиком" и давил их колёсами. Вскоре эта комната была очищена от плотоядных тварей. Мотор чихнул и заглох. Я помог напарнице покинуть машину. Сняв рубашку, я принялся вытряхивать из неё осколки, тихо матерясь при этом полу шёпотом.
- Фу! Какое бескультурье! Я была о тебе лучшего мнения!- возмущенно закатила глаза женщина.
- Двадцать страниц текста опусти и давай ближе к делу: где твой сын?- сердито нахмурил я густые, как у Брежнева, брови.
- Антон остался у киоска с мороженым в секторе "Б". Я покажу, - засуетилась женщина и потянула меня за руку в коридор.
Я последовал за ней, но внезапно за спиной услышал сердитый оклик:
- Эй ты, свинья узкоглазая! Ты понимаешь, что натворил?!
Резко обернувшись, я заметил особенного старца , который тряс клюкой по направлению разбитой витрины магазина. Я вспылил; собирался послать хама на три буквы, но передумал, вспомнив о кодексе поведения ниндзюцу, прочитанный в далёком детстве. Дыхательной гимнастикой я успокоил нервы и возразил:
- Извините, дедушка. Я тороплюсь. Позже поговорим.
Но старец настроился воинственно: он доковылял до меня и замахнулся клюкой, намереваясь ударить меня по в висок. При этом старик враждебно ворчал:
- Понаехали тут, понимаешь! Сталина на вас нет! Чурки подзаборные!
Отразив атаку левым предплечьем по дуге изнутри наружу с переходом на захват рукава, я опустил его трость и слегка ткнул ребром правой ладони по шее. Старик обмяк. Я бережно подхватил его за подмышки и усадил в кресло в углу комнаты, залитой кровью и заваленной окровавленными трупами.Затем повернулся к спутнице и виновато произнёс:
- Продолжим. На чём мы там остановились?
По моему сердитому выражению лица Света поняла, что лучше не спорить.
Когда мы выбрались из коридора торгового центра, откуда-то сверху, со второго этажа раздался властный оклик:
- Эй, вы двое! Живо к лестнице!
Подняв голову, я увидел невысокого полного седого мужчину с густыми пышными усами. Облокотившись на перила, он махал нам руками. Проследив в указанном направлении, я заметил эскалатор. К счастью для нас он оказался обесточен. В качестве живой изгороди выступали несколько десятков живых мертвецов. Я выхватил из-за пояса брюк бейсбольную биту и побежал вперёд, небрежно бросив напарнице на ходу, взволнованно заикаясь:
- Ж-ж-ж-ди здесь. Я з-з-задержу их. Н-н-ничего.
Обернувшись на звук, ближайшая нежить утробно зарычала, ковыляя ко мне навстречу. По дуге справа-сверху налево-вниз я проломил ребра крайнему справа оппоненту. Тухлый, протяжно воя, отлетел в угол. Возвратным движением я проломил висок его подельнику слева. Затем подпрыгнул, сел в шпагат и осчастливил ещё пару тухлых мощным ударом пятками в челюсть. Мягко приземлившись на ступни, я правым башмаком по дуге слева направо отбил в сторону ещё одного мертвеца. Присев на левое колено и упираясь ладонями в скользкий кафель, я подсёк бедра ещё одному противнику. А когда выпрямился, то несколько раз стукнул по его макушке битой, мешая подняться.
Светлана впала в ступор, наблюдая за мной, а потом восхищённо зааплодировала.
Раздавая тумаки битой на право и налево, я продвигался к лестнице на второй этаж. Внезапно раздался хруст – черенок укушенной со всех сторон биты остался в моей ладони, а остальное упало на пол. Я шёпотом чертыхнулся и выхватил из рюкзака "УЗИ". Щёлкнув затвором, я меткими короткими очередями в голову отправил на тот свет ещё несколько особей. Затвор щёлкнул и перешёл в крайнее заднее положение. Позади Светланы со скрипом открылась дверь. Оттуда протянулись несколько пар рук , покрытых гниющими язвами.
- Мозги-и-и! - зловеще прохрипел в унисон множество голосов.
Света взвизгнула и попятилась назад вместо того, чтобы бежать вперёд. Сердито матерясь полу шепотом, я перезарядил оружие и громко рявкнул:
- П-п-пригнись!
От неожиданности девушка споткнулась и упала, подвернув ногу. "Так она ещё и на каблуках! Вот овца!" - враждебно подумал я , поливая короткими очередями толкающих друг друга в дверном проёме на первом этаже зараженных. За моей спиной по полу стучали гильзы. Утробный рык и возмущённое бормотание нежити стихло. Затвор снова щёлкнул. Но запасных патронов не оказалось. Закинув в рюкзак бесполезный теперь огнестрел, я подбежал к напарнице и подхватил её на руки. Усатый мужичок наверху присвистнул, оценив мою акробатику. Поднявшись, я бережно опустил Свету на пол. Она сразу же схватилась за лодыжку, ее лицо исказилось гримасой боли. Подбежав к напарнице, я подхватил ее на руки и стал подниматься по неподвижному эскалатору на второй этаж. Оттуда, медленно ковыляя,брел ещё один тухлый. На миг остановившись, я впечатал носок правого кеда в промежность. Словно налетев на невидимую стену, тухлый остановился и согнулся от встречного импульса. Теперь я дуговым ударом левой ступнёй в ухо. Поскользнувшись на кафеле, зомби улетел куда-то вправо и макушкой разбил стекло, упав с противным чпоком во дворе.
- Здесь безопасно? - прохрипела Света, перебирая пальцами край моей байкерской куртки шипами.
- Похоже на то, - выполнив дыхательную гимнастику, ответил я, осматривая огромное пространство второго этажа.
Все павильоны были разграблены; манекены валялись на полу; из динамиков доносилось лишь шипение статического электричества.
Седой старик с усами спрыгнул с перил, ловко приземлившись на ноги. Он подошёл к нам, протягивая руку:
- Меня зовут Глеб Викторович Одинцов. Я - директор этого магазина, - с горькой усмешкой он сам себя поправил:- был до зомби апокалипсиса.И спасибо за помощь, парень. В наше время такие навыки выживания на вес золота.
Я пожал его руку, представился:
- Малышев Вадим Сергеевич 1983 года рождения. Гроза сержантов и прапорщиков.
Одинцов усмехнулся.
- Она - Света, - коротко кивнул я в сторону моей спутницы, все еще корчившейся от боли.
Глеб Виктор оглядел её; и на его лице промелькнула тень сочувствия.
- Похоже, твоей подруге нужна помощь. У меня есть кое-какие припасы и убежище. Пойдемте со мной, - заявил он, жестом приглашая нас следовать за ним в глубь этажа.
Равнодушно пожав плечами, я согласился, мысленно сожалея о том, что план о хищении рации у копов накрылся медным тазом. Заметив развязавшийся шнурок на кроссовке, я нагнулся и стал его завязывать. В этот момент из кармана рубашки выпала цветная бумажная фотография. На ней слева направо изображены: полковник "УПСМ" Щепкин, его лучший ученик Ломов (тот самый, который о портале предупреждал); деревенский боксёр Костя, его жена Ксюха и я. Подняв плотный глянцевый кусок картона, собеседник спросил:
- Откуда у тебя снимок моего прадеда?
- Так это ваш прадед? - удивился я, глядя на круглое лицо начальника с моржовыми усами.
- Естественно, - Одинцов кивнул и восхищённо пояснил: - Борис Борисыч достойный был мужик: суровый , но справедливый справедливый. Занимался не только борьбой с террористами, но и изучением аномалий.
- Знаю. Служил под его руководством, - подтвердил я.
- Это невозможно! Ты что-то путаешь,- покачал головой старик, - ведь если бы это оказалось правдой, то ты был бы сейчас дряхлым стариком, как я, или гораздо старше.
К сожалению,быстро придумать достоверную ложь я не смог. Поэтому стоял и молчал, глядя себе род ноги. Выручила Света:
- Вадим, мы опаздываем. До сумерек нужно найти Антона. Иначе нежить ночью вылезет буквально изо всех щелей.
- Ты права. Уже иду,- согласился я со вздохом облегчения.
- Эй! Хватит на баб пялиться! Хочешь, чтобы зомби сожрали?!- рассердился Глеб Викторович.
- Какие ещё зомби? Вы о чём? Их же не существует,- я старался изобразить идиота.
- Оглянись вокруг.Что ты видишь?- Одинцов вытянул правую руку к торговому залу.
- Да много чего: за таксистом гнались какие-то оборванцы; школьный автобус спихнули в реку скинхеды; женщина упала с крыши, преследуемая соседями. Шахтёры какие-то подозрительные. Про медсестру в инфекционной больнице вообще молчу. Одежда и лицо в крови; воняет, как от падали; про мозги что-то рычала, - спокойно перечислял я и неудачно пошутил: - видимо, ей своих мозгов не хватает. Вот
к чужим и цепляется.
- Это ТЕБЕ мозгов не хватает,- устало огрызнулся Глеб Викторович и постучал мясистым пальцем по моему лбу,- это самые настоящие зомби! Гори они в аду ярким пламенем!Прут со вчерашнего вечера без остановки! В этом треклятом шахтерском городишке только они и остались! Но нам повезло: зомби тормознутые, слепые и тупые. Ориентируются лишь по слуху и запаху. Здесь относительно безопасно.
- Понял. За информацию спасибо. Я бы с вами побеседовал, но, к сожалению, пора идти,- я заторопился.
Признаю: не горел желанием искать сына Светланы Антона. Но от зануды Одинцова уже изрядно устал.Вернув мне снимок, толстяк с сожалением покачал головой и сказал:
- Жаль, что Озерову не дали финансирование на вакцину от зомби вируса. Кузьмич был врачом от бога. О людях думал, а не о прибыли.
- Знаю. Читал в его дневнике. Ваш Кузьмич написал, что его ученика держат военные в бункере "Альфа" в "Обнинске",- открыто сообщил я.
- А что еще там написано?- оживился собеседник, схватив меня за левый рукав синей рубашки. Правым рукавом я перебинтовал укушенное запястье.
- Да много чего. Я вам потом почитать,- пообещал я,- у меня на базе много разных рукописей.
- На базе?- недоверчиво переспросил толстяк,- а у тебя есть база?
- Разумеется. В "Берёзовке" живу в доме у фермера Ефимова.
- А как там Ваня с Зиной?- забеспокоился Глеб Викторович.
- К сожалению, погибли.
- Вот как? - задумчиво протянул собеседник, - мои соболезнования. А Машенька как?
- К сожалению, пока не нашёл. Рация нужна, - я обескураженно развёл руками.
- Ну что? Готов приносить пользу обществу?
- Всегда готов, - подтвердил я.
- Осмотри торговый центр. Всё, что сгодится для баррикады, тащи сюда, - распорядился толстяк и затараторил, хлопая в ладоши:- чего встал? За работу! Шевелись!
Схватив изнывающую от нетерпения Свету, я побежал в сектор "Б", влекомый моей напарницей.
Мир рухнул в одночасье. Город, еще недавно живший своей обычной жизнью, теперь стал ареной кошмара. Светлана Морозова, обычная мать, отправилась с восьмилетним сыном Антоном в торговый центр за продуктами, не подозревая, что их обыденный поход обернется борьбой за выживание.Внезапно, среди стеллажей с товарами, появились ходячие мертвецы. Антон, охваченный ужасом, бросился прочь от матери, к которой уже приближались гниющие твари. В этот момент с улицы донеслись звуки, которые могли принести лишь надежду или еще больший хаос: длинные автоматные очереди и ружейные залпы. Заключенные, сбежавшие из тюрьмы, оказались в том же торговом центре, и, пытаясь обезопасить себя, открыли огонь по ковыляющей нежити.Воспользовавшись суматохой, Светлана выскользнула во двор, забыв на мгновение о сыне. Но ее побег не остался незамеченным. Уголовники, увидев ее, решили напоследок развлечься и бросились в погоню. Светлана металась по переулкам, сначала пешком, а затем, когда бандиты угнали старенький УАЗ с пулеметом на крыше, уже на колесах. Именно в этот момент, когда они загнали ее в угол, я появился на сцене, чтобы вмешаться.
Тем временем Антон, забившись в подсобку, провел там несколько долгих часов. Голод заставил его покинуть укрытие. Продвигаясь по коридору к мясной лавке, он не заметил, как из-за прилавка выскочил один из зараженных. Учуяв добычу, зомби издал жуткий клич и двинулся за мальчиком. Антон обернулся, увидел врага и, в отчаянии, швырнул в него упаковку сосисок, которую успел съесть. Он бросился бежать, но едва распахнул дверь, как из нее хлынул смрад, раздался рык, и на него надвинулась целая орда зараженных. Они толкались, мешали друг другу, пытаясь протиснуться в узкий проход. Антон развернулся и побежал обратно в мясной павильон. Там, доев сардельки вместе целлофановой плёнкой, зомби сыто рыгнул и двинулся к мальчику. Антон метался по комнате, швыряя все, что попадалось под руку, пытаясь отбиться. Одновременно с этим толпа зараженных медленно вползала внутрь. Действуя слаженно, они начали загонять Антона в угол. Мальчик уворачивался от когтистых лап, пытался подставить под ноги полки, но в самый неподходящий момент развязался шнурок на ботинке. Антон споткнулся и упал. На него, словно кегли, посыпались зомби. Одни держали его руки, другие ноги, третьи клацали зубами, пытаясь добраться до шеи.
В этот момент раздался выстрел. Потом еще один. Пара зараженных вылетела в окно, разбив стекло. Перезарядив оружие, я вошёл в комнату, стреляя на ходу. Этот шум отвлёк зомби, и они двинулись ко мне. Опустошив скудный запас патронов, я схватил оружие как дубинку и начал крушить уцелевших. Светлана стояла за моей спиной, парализованная ужасом. Внезапно позади неё раздался утробный рык. Из кухни, в фартуке повара, вылез еще один зараженный в фартуке повара, испачканномкровью.Светлана оглушительно завизжала и бросилась обратно в мясной павильон. Я уже подбежал к мальчику, но опоздал. Антон был укушен в нескольких местах, но еще был жив и в сознании.
-Сынок, ты как? – кинулась к нему Светлана, вытирая слезы рукавом.
- Все в порядке, мамуля. Не волнуйся, – попытался ее успокоить Антон.
- Я бы так не сказал, – угрюмо буркнул я себе под нос, обрабатывая спиртом из аптечки раны на запястьях, щиколотке и шее мальчика.
Ополоснув руки из бутылки с минералкой на полке, я зашил пострадавшему мышцы и сухожилия и сделал прививку от столбняка.
- Что это значит? Ты о чем? – нахмурилась Светлана.
- В дневнике вирусолога Озерова записано: инкубационный период от часа с ослабленным иммунитетом до трех суток. Я тоже укушен шахтерами вчера днем, – сообщил я, развязывая импровизированную повязку на правой руке.
Светлана вскрикнула от ужаса.
- Надо найти ученика Никола Кузьмича в бункере "Альфа" в "Обнинске", а заодно поискать дочь фермера Машу, – начал привычно командовать я.
- Какой ужас! И сколько у нас времени?
- Ты невнимательно слушала.Я же только что это озвучил, – стараясь сдержать разочарование в голосе, отозвался я, забинтовывая себе руку, затем уточнил:-Какой иммунитет у твоего сына? Болел он чем-нибудь в детстве или нет?
- Какое это имеет значение? Мой сын теперь умрет, – Светлана начала плакать.
- Не сразу. Не драматизируй. Дня через три. Если найдем вакцину, то сможем исправить ситуацию, – я обнял ее за плечи.
Антон тоже попытался захныкать.
- Успокойся, братан, ты же мужчина. А мужчины не плачут, - тщетно попытался я успокоить школьник.
- Дядя, а ты кто? - наконец заметил меня мальчик.
- Сынок, это наш друг, дядя Вадим, - ответила Света, указав на меня рукой, - а это моя гордость - сын Антон.
- Я понял. Рад знакомству, - я сдержанно улыбнулся, пожимая пацану протянутую ладонь.
В поисках нового оружия, когда старые запасы иссякли, я направился в спортивный отдел торгового центра. Антон и Светлана получили задание собрать провизию с долгим сроком хранения, а я, вручив им свой старый, вмещавший лишь пять вещей рюкзак, отправился в путь. Коридоры торгового центра без карты напоминали лабиринт, где приходилось лавировать между скоплениями зараженных, предпочитая одиночные стычки.
В одном из залов, напоминавшем больше спортивный зал, чем торговый павильон, я обнаружил картину, достойную кисти художника-сюрреалиста. В углу, дрожащий, как осиновый лист, стоял невысокий, худощавый рыжеволосый парень лет восемнадцати, с тонкими очками на носу. Он всхлипывал и молил:
- Не подходите! Не ешьте меня! Я не вкусный! Найдите себе кого-нибудь другого на обед! Пощадите!
Рядом на кафеле валялась бейсбольная бита. А навстречу студенту, спотыкаясь и падая, еле плелись два слепых, как летучая мышь, зомби.
Криво усмехнувшись, я подкрался к тухлым сзади, подпрыгнул и, вклинившись между ними, ударил их пятками в челюсть. Нежить взревела и разлетелась в разные стороны. Бесшумно приземлившись, я спросил у перепуганного парня:
- Как тебя зовут?
- Егор, – прошептал студент, продолжая всхлипывать.
- Ты местный? – уточнил я, подойдя к одному из зомби, который пытался встать. Резким движением я свернул зомбарю шею, положив одну руку на подбородок, другую – на затылок.
- Я из Белоруссии. Приехал родителей навестить в "Мухосранск", – пропищал Егор.
- Так вот, Егор, в рот тебе ноги! – грубо бросил я, качая головой. – Тяжело тебе, наверное, без суровой, но справедливой руки мудрого Лукашенко!"
Парень лишь обиженно зашмыгал носом, но промолчал. Я же подошёл ко второму зомби и одним точным, отработанным движением сломал ему шейные позвонки. Увидев это, Егор не выдержал и опорожнил желудок на кафель. Я нашел подсобку, принес ведро и тряпку, бросив их студенту:
- Егор, убери за собой.
- Что? – вздрогнул он.
- Рядовой Егор, убрать блевотину с пола! – отчеканил я по-военному чётко и огляделся.
Мой взгляд скользил по полкам, уставленным гирями, гантелями, эспандерами, мини тренажёрами для пресса, лыжами, ботинками, штанговыми блинами, хоккейными клюшками, бейсбольными битами, арбалетами и луками. Лучник из меня так себе, но Свету можно будет вооружить.Когда Егор убрал за собой, я указал на биту:
- Поднять.
Студент, икнув, подчинился. Его пальцы постоянно дрожали. Я же отправил в рюкзак пару хоккейными клюшек; три бейсбольные биты; четыре экспандера, пару тренажеров для пресса, луком и арбалетом со стрелами, гантелями на 6 кг и гирями на 8 кг. Большой вес брать не стал, чтобы не терять скорость.
- За мной, – скомандовал я, разворачиваясь.
Егор тяжело вздохнул и поплёлся следом, понурив голову. Едва мы вышли в коридор, как за углом послышалось хриплое дыхание. Я поднял руку, прося Егора подождать. Он кивнул, пот ручьем стекал по его бледным щекам. Успокоив дыхательной гимнастикой нервы, я вооружился клюшкой и вышел из укрытия. Между открытыми боковыми дверьми неуклюже топтались заражённые. Вдохнув полной грудью, я по дуге справа сверху налево вниз сломал ребра ближайшему противнику; возвратным движением проломил висок второму ходячему. Затем подпрыгнул и несколько раз треснул клюшкой по макушке двух дальних соперников. Пятый зомбузлик зарычал и начал разбег. Наблюдать за ним оказалось забавно. Вы когда-нибудь видели черепаху, которая готовится стать спринтером? Мягко приземлившись на пятки, я горизонтальным ударом по часовой стрелке отправил на тот свет последнего нападающего. Проломив грудью фанерную стену, тухлый упал, конвульсивно дёргая конечностями, и вскоре затих. Из любопытства я зашёл в комнату, где на полках лежала спортивная одежда и обувь. Я выбрал несколько лыжных костюмов, вязанных шерстяных шапок для поздней осени или ранней весны; пять пар кроссовок разного размера и отправил их в свой вместительный рюкзак Егор, спотыкаясь, следовал за мной; его глаза широко распахнуты от ужаса и изумления.
- Не отставай, рядовой, – бросил я через плечо, не оборачиваясь. – В этом мире каждый шаг может стать последним, если ты не готов к нему.
Мы прошли через несколько пустых залов с разбитыми витринами, испачканными кровью стенами и потолком, и с опрокинутыми стеллажами, где лишь эхо наших шагов нарушало тишину. В одном из них, где когда-то располагался отдел электроники, я заметил на полу несколько разбитых витрин и разбросанные товары. Среди них мелькнул блестящий предмет. Я подошёл ближе и поднял его – это был небольшой, но увесистый металлический шар, похожий на тот, что используют для игры в гольф. "Отличная метательная вещь", - подумал я и добавил предмет в рюкзак..
- Видишь, Егор, – сказал я, показывая ему находку. – Даже в этом хаосе можно найти что-то полезное. Главное – смотреть внимательно.
Спутник лишь кивнул, его взгляд был прикован к моим рукам, словно он боялся, что я сейчас брошу шар в него. Я усмехнулся. Этот парень еще многому научится,если приложит усилия. В связи с тем, что я давно мечтал сменить барахлящий смартфон на что-нибудь помощнее, я придирчиво осмотрел упаковки с телефонами, выбрал штук пять самых дорогих моделей для себя. Егора, Светы и Антона, а также несколько исправных на вид зарядок."Когда найду и подключу генератор, займусь настройкой девайсов",- я мечтательно улыбнулся своим мыслям
Мы продолжили путь, и вскоре я услышал новые звуки – приглушенный стон и шарканье. За очередным поворотом нас ждала новая встреча. На этот раз их было трое. Заражённые медленно приближались к нам; их тела были покрыты гниющими ранами, а глаза горели пустым, голодным огнем.
- Приготовься, Егор, – сказал я, поднимая клюшку. – Сейчас проведем небольшую тренировку.
Я бросился вперед, оставив напарника позади. Первый зомби попытался схватить меня, но я увернулся и нанес ему удар по голове. Он упал, но тут же попытался подняться. Второй бросился на меня сбоку, но я успел развернуться и ударить его по ногам. Тухлый рухнул на пол, а я, воспользовавшись моментом, добил первого. Третий, самый толстый и медленный, приближался к нам, но я уже успел расправиться с его товарищами.
- Видишь, Егор, ничего сложного, – сказал я с дружелюбной улыбкой, вытирая кровь с клюшки о ветошь, надетых на поверженных мертвецах. – "Главное – не паниковать и действовать быстро. А теперь твоя очередь.
Егор неуверенно вертел в руке бейсбольную биту, словно не решаясь ее применить.
- Подойди к тому жирдяю, – приказал я, указывая на одного из зомби, который все еще пытался встать. – И ударь его.
- Но это статья! Меня копы арестуют,- запротестовал студент.
- Зомби давно мертвы, - я кивнул на зомби на кафеле, - в УК РФ нет статьи за убийство трупа. К тому же у тебя есть право на самозащиту. Если хочешь, то это эвтаназия, а не убийство. Посмотри, как жиртрест мучается от голода и ярости.Весь его внешний вид и поведение словно кричит:"Егор, будь мужиком:убей меня! Я устал от посмертия. Не хочу есть людей! Помоги мне! Избавь от страданий!"
Егор зажмурился, засопел, как паровоз, и, собрав всю свою волю в кулак, нанес удар. Бита попала толстяку в лоб; и зомби упал окончательно. На лице подельника появилась слабая улыбка.
- Молодец, рядовой, а ты боялся, – похвалил я. – Теперь ты знаешь, как защитить себя.
Мы продолжили наш путь; и с каждым новым столкновением Егор становился увереннее. Он все ещё волновался, но страх уже не парализовал его. Напарник учился; и я радовался этому. Ведь в этом мире выживают только сильнейшие; те, кто может приспосабливаться к новым обстоятельствам и много, упорно трудиться. Мы шли дальше. Спортивный отдел постепенно сменялся другими зонами торгового центра. Я чувствовал, как мой рюкзак наполняется не только оружием, но и вещами, необходимыми для длительного выживания. Моя тревога за будущее команды сменилась надеждой на то, что мы сможем выбраться из этого ада, найти безопасное место. А если произойдёт чудо, возродим цивилизацию. Егор, хоть и оставался бледным и испуганным, уже не выглядел тем жалким студентом, что дрожал в углу. В его глазах появился огонек решимости, а движения стали более уверенными. Он научился не только убивать, но и выживать.
В одном из коридоров, где когда-то располагались бутики с зимней одеждой, мы наткнулись на небольшую группу выживших. Они были напуганы, но не сломлены. Среди них была женщина с ребенком на руках, Глеб Викторович Одинцов, Светлана Морозова с укушенным сыном Антоном; несколько молодых людей, явно пытавшихся защитить остальных. Я подошёл к ним, держа клюшку наготове, но не проявляя агрессии.
- Приветствую, – сказал я. – Вы в порядке?
Женщина кивнула, прижимая ребенка к себе:
- Мы стараемся. Но здесь опасно.
- Я знаю, – ответил я. – Мы тоже ищем выход. Может, объединимся?
- О! Кадет! Рад тебя видеть! - правнук полковника "УПСМ" Щепкина хлопнул меня по плечу, - не ожидал, что ты уцелеешь.
Высокий, коротко стриженый блондин улыбнулся. Протянул руку и сообщил:
- Фёдор Иванов. Фрилансер по специальности.
- Вадим Малышев,- отозвался я, пожав ему ладонь.
- Звучит обнадёживающе. Вместе мы сильнее, - произнёс невысокий полноватый брюнет в очках. Пожимая мне руку, он сообщил: - Константин Воронин. Спортивный журналист. Пишу про футбол.
После паузы он сам себя поправил:
- В сложившихся обстоятельствах уместнее термин: "писал" про футбол.
Я лаконично кивнул. Кивнув на женщину с младенцем, Воронин пояснил:
- Моя жена Вера и дочка Танечка.
- Рад знакомству, - сдержанно отозвался я.
Подельник, к моему удивлению, выступил вперед и представился сам, уже без прежней дрожи в голосе:
- Егор Фомин. Учусь на программиста в Минске. Приехал в "Мухосранск" навестить родителей.
- Майор полиции Илья Петров, - представился широкоплечий крепыш невысокого роста лет 35 и пояснил: - местный участковый.
Кивнув на лысого высокого, широкоплечего лысого мужика 45 лет,пояснил:
- Мой одногруппник из полицейской академии - подполковник "СОБР" Олег Сидоров.
- Понял. Спасибо за информацию, - отозвался я сдержанно.
Окинув собравшихся людей суровым взглядом, директор ТРГ "Север" Одинцов скептически поинтересовался:
- И это все уцелевшие?
- К сожалению да, - подтвердил я.
- Какие планы? - спросила Вера Воронина у Глеба Викторовича.
- Предлагаю вернуться в "Берёзовку". Там сейчас нет ни живых, ни мёртвых; вы построите базу. Я помогу Светлане найти противоядие для сына. Вирусолог Кузьмич в дневнике намекнул на то, что военные увезли его ученика с медицинским оборудованием и реактивами в бункер "Альфа" в "Обнинске"; Я туда поеду на разведку и всё вам сообщу.
- Нет. С тобой поедут мои помощники Петров и Сидоров,- сурово возразил Одинцов.
- Вы мне не доверяете? - я сердито нахмурился.
- Понимаешь, Вадим, если бы ты имел дело с сотней медлительных зомби, я бы тебя отпустил. Но лабораторию в "Обнинске" охраняет спецназ "ФСБ". Неизвестно, что это за люди и какой у них приказ. Вдруг откроют стрельбу без предупреждения? У Олега Сидорова там знакомый служит. Вдруг получится мирно договорится?
Я счёл довод убедительным и уступил.
- Спасибо, конечно, за предложение, но мы останемся тут, - спокойно возразил подполковник Сидоров и пояснил: - в " Берёзовке" все не уместимся. У нас тут припасы. Их нужно охранять, чтобы не растащили мародёры и другие халявщики. Но я с другом тебя провожу до стоянки.
Повернувшись к Петрову, он уточнил:
- Ты готов послужить Родине?
- Всегда готов, - подтвердил Илья.
- Я с Антоном поеду в "Берёзовку", - решительно заявила Света.
- Я с мамой останусь, - решил Антон.
- Я тобой, командир, - сказал Егор.
- Прекрасно, - одобрил Одинцов и сказал на прощание: - Вадим, вот тебе задание:1) зайди за рацией в полицейский участок; а завтра поезжай в "Обнинск" с моими помощниками за сывороткой от зомби вируса; заодно принеси для изучения все дневники,которые у тебя есть.
- Так точно, товарищ командир, - подтвердил я , пожимая Глебу Викторовичу руку.
Спуск по лестнице казался бесконечным. Впереди, словно два бесстрашных танка, шли участковый Петров и подполковник спецназа Сидоров. Их "АК-С-У" изрыгали короткие, яростные очереди, сметая скопившихся внизу заражённых. Я двигался за ними, стараясь ступать как можно тише, словно тень. Света, хромая, прижалась ко мне, обняв за плечо. Антон следовал за ней, а замыкал наше хрупкое шествие трусливый программист Егор, сжимавший бейсбольную биту, как последнее средство защиты. Удивительно, но Фомин, тот самый программист, теперь держался увереннее. Он даже смог сам обезвредить пару заражённых, используя свою биту с неожиданной ловкостью. В его глазах я видел проблеск уважения, словно я был их командиром. Сам же я, измотанный до предела, лишь изредка отмахивался клюшкой от назойливых, потерявших бдительность мозгоедов.
Наконец, мы вышли во двор. Едкий дым горящих автомобильных покрышек ударил в нос, заставив меня чихнуть.
- Будь здоров, – тихо произнесла Света.
- Спасибо, – кивнул я, чувствуя, как усталость накатывает волной.
Я усадил Свету за руль трофейного "Уаза", над которым вместо крыши возвышался пулемёт. Из бардачка я извлёк потрёпанную бумажную карту, начертил на ней маршрут и сложил на заднее сиденье всю свою скромно добычу. Света не хотела меня отпускать, но я настоял. Кто знает, что ждёт нас в полицейском участке. Она уступила, и, обняв сына, уехала в сторону "Берёзовки". Я же, вместе с Ильёй Петровым и Олегом Сидоровым, пробрался во двор самого участка. Среди выкорчеванных деревьев, перевёрнутых патрульных машин и сломанных скамеек, без цели слонялись, словно сон мухи, слепые ожившие мертвецы. Подкравшись к одному из них, я обхватил его шею локтем и, приложив усилие, задушил. Бедняга даже не успел понять, что произошло. Затем, словно акробат, я подпрыгнул, сел в шпагат в воздухе и ударил подошвами кроссовок в челюсти ещё двоих. Они разлетелись в стороны, как кегли. Один упал в мусорный бак и, возмущённо рыча, пытался выбраться. Другой встретился лбом с берёзой. Мягко приземлившись, я резким дуговым ударом по часовой стрелке встретил висок третьего атакующего правой ступнёй. Тухлый отлетел в сторону и поздоровался тупой башкой с легковой полицейской машиной с выбитыми стёклами.Присев, я упёрся ладонями в асфальт и подсёк ноги четвёртому зомби, а затем наступил ему на кадык правой стопой. Раздался хруст. Ещё одна неприкаянная душа покинула этот мир навсегда.
Егор, осмелев, подбежал к паре тухлых и робко ударил их битой по лбу и затылку.
Майор Петров с подполковником Сидоровым скрылись в крайнем слева подъезде, над которым висела синяя вывеска с белыми буквами: "Опорный пункт МВД России". Вскоре оттуда донеслись звуки стрельбы – длинные и короткие очереди, перемежающиеся одиночными пистолетными выстрелами. Затем дверь распахнулась; Илья Петров выглянул во двор, его лицо было напряжено, но в глазах читалось облегчение.
- Всё чисто. Заходите, – коротко бросил он.
Я с Егором осторожно зашёл внутрь. Воздух был затхлым; пахло пылью и чем-то ещё, неприятным, но не столь резким, как дым снаружи. Внутри царил полумрак, лишь тусклый свет пробивался сквозь запылённые окна. Повсюду валялись перевёрнутые стулья, разбросанные бумаги, сломанная мебель. Казалось, здесь тоже бушевал хаос, но, по крайней мере, он был статичен.
Петров и Сидоров, не теряя бдительности, осматривали помещение, их оружие по-прежнему было наготове. Я же, прихрамывая, прошёл вглубь, чувствуя, как каждая мышца ноет от усталости. Егор, всё ещё сжимавший биту, нервно озирался по сторонам; его природная трусливость никуда не делась, но теперь в ней появилась какая-то новая, робкая решимость.
Мы нашли относительно безопасное место в углу, где можно было перевести дух. Петров, прислонившись к стене, начал проверять боеприпасы, а Сидоров, присев на корточки, внимательно изучал карту, которую я ему передал.
- Нам нужно найти способ связаться с кем-то, – проговорил Олег Сидоров хриплым голосом. - Если есть хоть один работающий передатчик, мы можем сообщить о ситуации, попросить помощи.
Я кивнул. Связь являлась нашим единственным шансом. Но где её искать в этом разрушенном мире? Полицейский участок, казалось, ста последним оплотом порядка, но даже здесь царил хаос, запустение и разруха.
- Я думаю, стоит проверить кабинет эксперта-криминалиста, – предложил я, вспоминая, что в таких местах обычно есть оборудование для связи, - Если радио точка уцелела, возможно, мы сможем её запустить.
Петров поднял голову:
- Хорошая мысль. Но кто пойдёт?
Я посмотрел на напарника:
- Егор, ты как? Справишься?
Фомин, хоть и старался казаться смелее, чем есть на самом деле, но всё ещё был слишком напуган. Оставались только я, Илья и Олег.
- Чёрт! Всё приходится делать самому, – устало заворчал я, как старый дед, и поднялся на ноги, чувствуя, как в груди разгорается новый прилив решимости. - мужики, останетесь тут. Прикроете Егора. Если что-то пойдёт не так, вы знаете, что делать.
Сидоров кивнул:
- Будь осторожен. Мы будем ждать.
Я поднялся по лестнице на второй этаж, ощущая, как тело протестует против каждого движения. Но долг звал вперёд. Я должен был попытаться. Обязан найти способ вернуть нас в нормальную жизнь, или хотя бы дать шанс тем, кто ещё остался жив. Я покинул коридор, оставив позади своих товарищей, и направился в глубину второго этажа встречу неизвестности. Я двигался по коридорам, которые казались лабиринтом из теней и разрушений. Каждый шаг отдавался эхом, словно предупреждая о моем присутствии. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом разложения и страха. Я старался не думать о том, что могло скрываться за каждым поворотом, сосредоточившись на цели – найти радиостанцию.В одном из кабинетов я наткнулся на останки того, что когда-то было человеком. Его тело было истерзано, а на стенах виднелись следы борьбы. Я быстро прошел мимо, стараясь не задерживаться, но образ этого несчастного надолго врезался в мою память. Это было напоминание о том, насколько хрупка жизнь и как быстро она может оборваться в этом новом, жестоком мире. Наконец, я нашел то, что искал. В дальнем конце коридора располагалась комната с массивной дверью, на которой виднелась выцветшая надпись ; "Радиоузел". Сердце забилось быстрее. Я осторожно толкнул дверь. Внутри царил полумрак, но я сразу увидел то, что искал – пульт управления с множеством кнопок и рычагов, а также большую антенну, уходящую куда-то вверх.
Я подошёл к пульту. Оборудование выглядело старым, но, казалось, неповрежденным. Я начал осматривать его, пытаясь понять, как его запустить. Внезапно я услышал шорох за спиной. Я резко обернулся, готовый к бою. Но это был всего лишь Егор,решивший проследить за мной.
- Я ... я хотел помочь, – прошептал он дрожащим от страха голосом.
- Ты здесь в безопасности, – сказал я, стараясь говорить спокойно, - подожди у двери в коридоре снаружи и следи за порядком. Мне нужно сосредоточиться. Не мешай.
Фомин обиженно кивнул и занял указанную позицию. Я вернулся к пульту. После нескольких минут поисков я нашел главный выключатель. Я нажал на него. Загорелись лампочки, послышалось тихое гудение. Я начал настраивать частоту, надеясь поймать хоть какой-нибудь сигнал. Время шло. Я наугад перебирал одну частоту за другой, но слышал лишь помехи и треск. Надежда начала угасать. Вдруг, сквозь шум, я услышал слабый, но отчетливый детский голос,искаженный треском помех:
- Всем, кто меня слышит. Я Маша Ефимова. Нахожусь в покинутом отеле "Метрополь" в комнате 212 на первом этаже справа по коридору. Автобус со школьниками упал с моста в реку по дороге из "Мухосранска" в "Обнинск". Нужна помощь, Поторопитесь! Тут много зараженных.
Мое сердце подпрыгнуло от радостного возбуждения. Дочь погибшего фермера жива! Это был мой шанс. Я схватил микрофон.
- База "Сокол", на связи. Ефрейтор бронетанковых войск Малышев в запасе слушает. Небольшая группа выживших забаррикадировались в ТРЦ "Сокол" в "Мухосранске". Радиоточка в полицейском участке. Ты в порядке?
- Держусь пока.Запас сухарей заканчивается. Я ранена в руку. Поторопитесь.
- Продержись ещё сутки. Я выезжаю.
- Принято, - пискнула девочка и отключила рацию.
Я выключил микрофон, чувствуя, как усталость наваливается с новой силой. Но это была уже другая усталость – усталость от напряжения, сменившаяся облегчением и надеждой. Я посмотрел на зашедшего в комнату Фомина, который с тревогой смотрел на меня, и сообщил:
- Дочь фермера Ефимова по имени Маша жива.
- И это всё? - лицо Егора разочарованно вытянулось.
- Пока да, - я кивнул и пояснил: - но и это считаю чудом.
- Понимаю, - Фомин неопределённо буркнул себе под нос.
По его тону я понял, что напарник ожидал большего.
Мы вернулись к остальным. Когда я рассказал Сидорову и Петрову о разговоре с дочкой фермера, на их лицах появилось такое же облегчение, как и на моем лице.
- Необходимо немедленно штурмовать этот отель, - сурово заявил Илья.
- Я бы с радостью сегодня поехал. Но, к сожалению, устал. Вам тоже помешает выспаться. Вы не важно выглядите.
Копы с этим согласились.
Глава 7. Штурм отеля "Метрополь".
. "Мухосранск". Россия.
Четверг 10 июня 2060 год.
Сумерки сгущались, окрашивая мир в тревожные оттенки. На потрескавшийся асфальт, словно вырвавшись из небытия, шаркающей походкой вышел человек. Его тело, обтянутое лохмотьями, испачканными чем-то тёмным и липким, казалось, едва держалось на ногах. Бледное лицо, покрытое испариной, было испещрено гноящимися ранами, так же, как руки и ноги. Редкие, волосы клочками выпадали из головы; а из груди вырывался хриплый, надрывный кашель, оставляя на земле кровавые плевки. Он брел вперёд, не разбирая пути, ведомый неведомой силой к своей, казалось, неотвратимой участи. Внезапно из-за поворота вынырнула серебристая "Лада Калина". За рулём сидела молодая женщина, лет двадцати пяти, с копной каштановых волос и едва заметным животиком, придающим ей некоторую округлость. Увидев приближающуюся фигуру, она вздрогнула, испуганно прижав ладонь к губам, чтобы сдержать крик.
- Мама, что это было? – тоненький голосок пятилетней девочки, сидящей на пассажирском сиденье, прорвался сквозь напряжённую тишину. Её полосатый комбинезон и надвинутая на глаза кепка придавали ей вид маленького, испуганного зверька.
- Что такое, Оля? От чего ты волнуешься? – женщина, Анна Островская, старалась говорить спокойно, но в её голосе слышалось напряжение.
- Я спросила, что случилось, – настойчиво повторила девочка.
- Ничего, детка. Мы наехали на лягушку, – неуклюже соврала Анна, пытаясь оградить дочь от ужасающей правды.
- Нет, мамочка, лягушки так не лопаются, – возразила малышка, её детская наблюдательность была беспощадна. - Мам, мне скучно. Я хочу полюбоваться ночным пейзажем.
- Пожалуйста, потерпи немного. Мы скоро приедем в "Обнинск" к папе. Он трудится в одной лаборатории над вакциной, чтобы вылечить людей от опасного вируса,– Анна поглубже надвинула козырёк кепки дочери.
- А что это за вирус такой? И чем он опасен для шахтёров? – девочка продолжала допытываться, её детский ум пытался осмыслить происходящее.
- Это сложный вопрос. Я не могу на него ответить, – вздохнула Анна, её пальцы взволнованно дрожали на руле.
Пейзаж за окном был далёк от умиротворения. Группа мародёров на спортивных мотоциклах устроила кровавую бойню на заправке, расстреливая безоружных. Опустошив баки, они подожгли здание коктейлями "Молотова" и с грохотом умчались в ночь. Марево от пожара освещало мрачную мглу, а полная луна, казалось, безмолвно наблюдала за разворачивающейся трагедией. По кривым улочкам, словно призраки прошлого, бродили моезгоеды, издавая шаркающие звуки. В небе кружили военные вертолёты, а солдаты с автоматами и волонтёры патрулировали местность, отстреливая нежить короткими очередями, экономя драгоценные патроны. Миновав блокпост, Анна покидала "Мухосранск", направляясь в "Обнинск".
Внезапно, откуда-то спереди, из-за поворота вылетела фура, ослепив девушку фарами. Анна, вскрикнув от неожиданности, вывернула руль влево, пытаясь избежать столкновения и нажала на тормоз ногой до упора. Машина, визжа покрышками, закрутилась волчком, скатилась в овраг и врезалась в дерево. От удара лбом об руль Анна потеряла сознание. Водитель фуры, корчась в судорогах от трансформации в зомби в кабине грузовика, боролся с последними проблесками разума. Где-то в глубине меркнущего сознания настойчиво билась мысль: "не навреди людям! Тормози!" И он затормозил. Многотонная фура пробила металлическое ограждение местного завода, по инерции проехала несколько метров, пробила стену насквозь и остановилась. Её прицеп накренился с жутким скрежетом и опрокинулся на бок. Пришедший под действием вируса в себя мертвец с третьей попытки открыл дверцу грузовика и спрыгнул на асфальт. Мышцы его ног деревенели с каждым пройденным шагом. Движения стали хаотичными, дёргаными, прерывистыми. Из приоткрытого рта на асфальт капала густая, как смола, чёрная слюна. Словно мотыль на свет лампы, тухлый брёл к легковой машине со включёнными передними фарами.
Очнувшись от шока, Оля сняла кепку с головы и начала канючить:
- Мам, я ударилась. У меня на лбу шишка.
Ответом ей стала тишина. Голова Анны с тонкой струйкой вытекающей крови безвольно лежала на руле. Правая рука безвольно повисла вдоль туловища.Левое предплечье вывернуто под неестественным углом. Продолжая звать маму, Оля теребила Анну за рукав кофты.
- Мама, проснись. Мама, что с тобой? – нервничала Оля, – мама, проснись. Ну просыпайся же, мама!
Оля прижалась щекой к плечу Анны и тихо заплакала. Морщась от мигрени, Анна очнулась, вправила вывих с тихим щелчком, ласково обняла дочь и прошептала:
- О, детка. Я так за тебя волновалась. рада. Что ты в порядке.
Пока женщины обнимались и плакали, к легковушке слева подошёл дальнобойщик – зомби. Прислонив окровавленное лицо к стеклу, виновник аварии утробно зарычал:
- Мозги-и-и! – и стал колотить ладонями в стекло, пытаясь его разбить.
В этот момент, словно услышав зов, из темноты вынырнули ещё несколько фигур. Они двигались так же неуклюже, но их было больше. Их глаза, потухшие и пустые,устремлены на машину. Оля, запаниковав, прижалась к матери. Анна, несмотря на боль и головокружение, попыталась завести машину. Двигатель зачихал, но не завелся. Отчаяние начало охватывать её. Она посмотрела на дочь, на её испуганные глаза, и поняла, что должна бороться. Дальнобойщик-зомби, видя, что стекло не поддается, начал бить по нему кулаками и настойчиво хрипел завывал о мозгах при каждом ударе. Трещины поползли по боковому стеклу. Оля завизжала, глядя на жуткую рожу монстра. Этот ночной кошмар будет преследовать девочку всю её жизнь. Анна, собрав последние силы, снова повернула ключ зажигания. На этот раз двигатель отозвался, но работал неровно, с перебоями. Машина дернулась и медленно поехала вперед, оставляя позади рычащего зомби. Внезапно словно из-под земли появились ещё несколько десятков заражённых. Оглашая ночную мглу хриплым дыханием пропитанных слизью лёгких, мозгоеды пошли на штурм. Один тухлый шмякнулся о капот легковушки. Двигатель обиженно чихнул и заглох навсегда. Зомби-дальнобойщик настойчиво ломился внутрь машины.
- А ну назад, мерзкий падальщик! - рявкнула Анна,ударив настырного зомбаря водительской дверцей в грудь.
Возмущённо хрипя, тухлый улетел спиной в овраг, с мерзким хрустом ломая себе ребра тротуар и корни деревьев. В этот момент ещё один дохляк ухитрился просунуть пальцы в образовавшуюся щель рывком распахнул водительскую дверцу. От пьянящего запаха доступной добычи его ноздри, покрытые струпьями, возбужденно трепыхались. Покрытые бельмами слепые глаза безумно вращались в черепе. Гнилые зубы клацали от нетерпения.
- Убирайся, тварь!- сердито рявкнула Анна.
Отстегнув ремень безопасности.она с трудом повернулась ногами к злодею и пнула его в грудь каблуками. Тухлый яростно зарычал, торпедой отлетел назад и впечатался спиной в шершавый ствол тополя.Островская трясущимися от избытка адреналина в крови захлопнула дверцу, заперла её на щеколду и вновь принялась терзать автомобильный двигатель. Увы, современный отечественный автопром не обладает запасом прочности советских машин 1960-х годов выпуска. Это раньше после "ДТП" "Жигулей" модели "ВАЗ-21:01" с каменным бордюром приходилось чинить только один бордюр. Неказистые внешне "Жигули" канувшей в лету советской эпохи оставались невредимыми. В этом заключалась прелесть советского автопрома.Но что-то я отвлекся.
Малютка Оля горько плакала на пассажирском сидении, закрыв ладошками личико. Дальнобойщик - зомби, натужно хрипя гниющими заживо лёгкими, с трудом выбрался из глубокого оврага и заковылял к серебристой "Ладе Калина", спроектированной из пластика.Его подельники раскачивали легковушку,пытаясь её опрокинуть. Внезапно судьба решила побаловать Анну Островскую и её дочь чит кодом на спасение. Откуда-то из темноты, освещая передними фарами и прямоугольной "люстрой" на крыше, выехала патрульная машина. Из её рупора на весь район орала песня:
- Группа крови на рукаве. Мой порядковый номер на рукаве.Пожелай мне удачи в бою. Пожелай не остаться в этой траве;
По пути в "Обнинск" я заметил на дороге небывалое количество тухлых попросил майора Петрова и подполковника Сидоров включить что-нибудь максимально громкое и раздражающее. Покопавшись в музыкальном архиве в бардачке машины Илья нашел старую аудио кассету и начал концерт по заявкам живых мертвецов. Обладая чутким слухом, но абсолютно слепые, тупые и неповоротливые, зомбузлики отвлеклись от покореженной "Лады" на что-то более шумное. Тщетно зажимая уши руками, тухлые корчились от нестерпимой боли в голове.Их барабанные перепонки лопались, как мыльные пузыри. Резко затормозив, Илья Петров покинул машину с пистолетом "Макарова" в правой руке. Олег Сидоров схватил "АК-С-У" и передернул затвор. Я заряжал патронами из бардачка свой дробовик и "УЗИ". Покинув транспорт вместе с Олегом, я выхватил из-за пояса пару гранат из полицейского автомобиля и вышел на улицу. Выдернув чеку, я метко швырнул снаряд в толпу зараженных. Секунду спустя прогремел прогремел взрыв.Разноголосый вой тухлых слился в унисон.
- Гитлер капут, гадкие зомбузлики! - воинственно крикнул я швырнул последнюю гранату в поредевшую толпу.
Илья переглянулся Олегом и синхронно открыл огонь, добивая чудом уцелевшую нежить. На ходу метко стреляя из дробовика, как актёр Шварценеггер в "Терминаторе", я продвигался к помятой "Ладе". Вскоре бой стих. Ночная дорога напоминала скотобойню: всюду кровь, слизь,гниющие трупы, зловоние.Красота для истинных любителей ужастиков. Убрав оружие на ремень за спину под рюкзак, я деликатно постучал в боковое окно и произнес:
- Простите за беспокойство, мисс.
- Что вам нужно? Убирайтесь отсюда,немедленно! - запаниковала Островская, - денег у меня нет. Пошли прочь!
- Ефрейтор бронетанковых войск в запасе Вадим Сергеевич Малышев 1983 года рождения, - представился я и предъявил потрепанное временем удостоверение, выданное когда-то полковником Щепкиным из "УПСМ".
- Мама! Это же тот самый архитектор, про которого сняли кино! Его роль сыграл китаец по имени Джет Ли! - радостно воскликнула Оля, захлопав в ладоши, - Вадим ликвидатор, но он добрый. Он нас обязательно спасет!
- Очуметь! Неужели я так похож на Джета Ли? - удивился я.
- Ещё как похож! - настаивала девочка.
- Оля, я же тебе запретила смотреть всякую дрянь по телевизору! Почему ты мене никогда не слушаешь?!- ворчала Островская.
- Прости, мамочка. Ты с полицейским дядей Олегом на даче была, когда папа в больнице дежурил, - выдала семейную тайну Оля.
- С каким ещё дядей Олегом? Вот с этим?- я нахмурился,указав себе за спину пальцем,укоризненно подумав при этом: "ненавижу гулящих жён. Именно поэтому я до сих пор не женат".
- Именно с ним,- Оля кивнула.
- Не мели чушь!- шикнула Анна на дочь. Во взгляде Островской на миг промелькнул испуг.
Опустив стекло,женщина недоверчиво спросила:
- Вы и вправду легендарный Вадим Малышев - прототип персонажа по кличке "Бешеный"?
- Да. Наверное. Хотя фильм и не смотрел. Надеюсь, что он понравится, - уклонился от прямого ответа.
- Его снимет китайский режиссёр Ли Сяо Мин в 2035 году. Вопреки скромному бюджету боевик покорит сердца зрителей своим необычным сюжетом. Сяо Мин удачно сыграет на контрасте циничного, жестокого и беспощадного убийцы в погонах императорской гвардии с порядочной душой рыцаря и верного друга с тяжелой судьбой и суровым мужским характером.
- Вы мне льстите, но приятно, - мои щёки впервые порозовели от смущения.
Илья удивленно посмотрел на Олега. Подполковник растерянно пожал плечами. Наконец, майор Петров спросил:
- Так это ты, что ли,наводил ужас на оправданных судом присяжных мафиози всех мастей; ускользал от продажных копов; мог убить врага, прячущегося подземном бункере под охраной взвода автоматчиков и турелей, не оставив при этом ни одной улики?
- П-п-почему с-с-с-разу "м-м-ог"?- я стал заикаться от волнения, - я и с-с-сейчас т-т-так могу. Только немного устал.День выдался напряженный.
- Ты о чем?- удивился подполковник Сидоров.
- Я читал дело группы сыщиков из ООО "Великолепная четвёрка", составленное продажным оперуполномоченным Петкиным по приказу директора колбасной фабрики, чей сын изнасиловал подругу Вадима в пьяном угаре вместе с двумя подельниками, в архиве,- ответил участковый Петров.
- И чем все закончилось?- насторожился Сидоров.
- Сын мясного короля сгорел в лесу заживо;его подельники сидят в тюрьме; Петкин трясется от страха; а олигарх продал бизнес и свалил за границу, - с ухмылкой уголками губ сообщил я.
Участковый уполномоченный Петров многозначительно посмотрел на друга и задумчиво произнёс:
- Олег, это сенсация! Мы случайно раскрыли заказное убийство шестидесятилетней давности.
- Похоже на то, - согласился подполковник "СОБРа" Сидоров, - и что ты предлагаешь?
- Давай арестуем этого казаха,отвезем в "Обнинск", сдадим руководству и получим для наших семей дополнительный продовольственный паёк; место в подземном бункере, вакцину от зомби вируса; а если повезет, то пропуск на космодром "Байконур" и разрешение улететь на другую планету, где нет зомби,мародеров, рейдеров и наемных убийц
- Ты прав. Звучит заманчиво.Но мы не можем никого обвинять без доказательств. Мы же давали присягу, - напомнил подполковник.
- К сожалению да, - вздохнул Илья и с энтузиазмом продолжил: - на основании архивной записи любой суд присяжных нам поверит и вынесет этому злодею обвинительный приговор. А когда военные по решению суда Вадима расстреляют, наша жизнь наладится.
- На чужом горе счастья не построишь, - засомневался Сидоров.
- Олег, да что тут думать?- прыгал от нетерпения участковый майор Петров, - нужно действовать, пока он не сбежал.Потом ищи его в пустоши, как ветра в поле.
- Ну, можно, в принципе, и так, - нехотя уступил подполковник спецназа Сидоров, взяв "АК-С-У" в руки.
Вновь выхватив из набедренной кобуры табельный "Макаров", Илья Петров крикнул,обращаясь ко мне:
- Эй ты! Не двигайся! Положи оружие на асфальт, встань на колени и руки за голову.
От комичности сложившейся ситуации я впервые искренне засмеялся:
- Вот за что я вас люблю, мужики, так это за вашу фанатичную преданность гнилой, коррумпированной системе. Даже сто лет спустя вы найдёте способ пожертвовать здравым смыслом и офицерской честью ради сиюминутной личной выгоды, - моя рука потянулась к дробовику за спиной, - Олег, Илья, я не хочу вам навредить. Вы классные. Не вынуждайте меня превышать допустимую самооборону. Я не хочу напрасных жертв. Как и вы, я давал присягу. Но я ей верен до сих пор. Если в мою схему не вписывается несправедливый закон,написанный ворами,мошенниками и предателями из лихих девяностых, то это вовсе не моя проблема. Я по прежнему служу советскому закону, по которому вор сидит в тюрьме, а не руководит полицией и судом присяжных. В этом вся разница между нами. Ни один невиновный человек от меня не пострадал.Даю слово ефрейтора бронетанковых войск в запасе.
- Оружие на пол! Руки за голову!- упрямо кричал участковый майор полиции.
Анна Островская с нарастающей паникой наблюдала за готовящейся дуэлью с непредсказуемым финалом.
- Мам, что случилось?- растерялась Оля,- ты куда?
- Жди здесь, ушастик. Я скоро вернусь, - Анна обняла дочь, поцеловала её в щеку и вышла во двор из душной кабины.
- Я не ушастик!- возмутилась Оля попросила: - не называй меня так.
Приблизившись к полицейским с гулко бьющимся от избытка эмоций сердцем стараясь казаться спокойной уверенной в себе,Островская произнесла:
- Извините, что отвлекаю, господа офицеры, не могли вы проводить меня в "Обнинск" к мужу? Вы видите, что происходит в "Мухосранске"? Это же лютый беспредел:нежить,мародеры, рейдеры. Я беспокоюсь за дочь.К сожалению, я не смогу вам заплатить за помощь. Выручайте. Пожалуйста.
С тяжелым вздохом разочарования от проваленного задержания ликвидатора Малышева по кличке "Архитектор", подполковник Сидоров и любовник Анны по совместительству, поставил короткоствольный автомат на предохранитель, убрал на ремень за спину и скомандовал:
- Илья, опусти пистолет.
- Ты что творишь, Олег?! Я почти его взял!- возмутился участковый.
- Майор Петров,выполнять приказ, - в интонации Сидорова зазвучал металл.
Тяжелым,наигранным вздохом, Илья подчинился.Я же искренне облегченно перевел дух, убрал руку от ремня дробовика за спиной под рюкзаком и вытер пот со лба чудом уцелевшим после перевязки укуса на правом запястье левым рукавом рубашки. Вынув из рюкзака несколько банок консервов и бутылку минеральной воды, я передал их Анне со словами:
- Вам это нужнее, чем мне.
Сдержанно поблагодарив, Островская пошла к ее машине, вынула из багажника чемодан, сложила в него еду, позвала дочь и села на заднее сидение патрульной машины. Олег Сидоров перенёс ее вещи и документы к ним в машину, затем усадил Олю рядом с ее мамой, сел за руль, что-что прошептав Илье Петрову на ухо, завел двигатель и уехал, оставляя позади клубы едкого дыма из выхлопной трубы.Я снова облегченно вздохнул, мысленно поблагодарил судьбу за своевременную удачу и побрёл, перешагивая через трупы нежити к мосту между "Мухосранском" и "Обнинском", направляясь в отель "Метрополь" на выручку к Маше Ефимовой.
Забегая перед, скажу: муж Анны Островской и ученик вирусолога Озерова по совместительству создал вакцину от зомби вируса и спас горстку выживших на планете "Земля". Остальные двадцать два миллиона человек, к сожалению,погибли. Когда Ольга Островская с трудом вылечила своё посттравматическое расстройство психики и выросла, то выучилась на сценариста и написала,опираясь на тексты из разных дневников, которые я ей оставил, сделав себе на память ксерокопии,книгу про зомби апокалипсис под названием "Рассвет мертвецов" и храброго попаданца азиатского происхождения, умело совмещающего кровавую профессию ликвидатора с характером средневекового рыцаря,верного присяге и защищающего невиновных ценой своей жизни, здоровья и репутации. Но это уже совсем другая история.
Сумерки сгущались, когда я миновал старый каменный мост, соединяющий два городка, и оказался во дворе заброшенной гостиницы. Само здание, одноэтажное, каменное, с остроконечной стальной крышей и зияющими пустотой окнами, стояло посреди тенистого двора, утопающего в зелени высоких деревьев. Справа от входа, рядом с облезлой табличкой "Добро пожаловать в "Метрополь"", ржавел грузовик, лишенный колес и двигателя. В его кузове я заметил несколько ярко-алых баллонов с пропаном. Решив разобраться с ними позже, я пригнулся, достал из рюкзака клюшку для гольфа и, стараясь ступать как можно тише, двинулся вперед.Свернув за угол, я наткнулся на пару переполненных всяким хламом мусорных баков, примостившихся между высокими, стройными елями. Я приблизился и принялся исследовать содержимое. Среди мусора нашлись лишь пара батареек и лампочка. Решив, что эти предметы уже никуда не годятся, я вернул их на место. В этот момент стоявший ко мне спиной, издавая подозрительные хлюпающие звуки, кто-то шумно втянул воздух носом, облизнул потрескавшиеся губы и утробно зарычал:
— Мозги-и-и!
Я вздрогнул, обернулся на звук и резким дуговым движением против часовой стрелки проломил ему клюшкой висок. Облегченно вздохнув, я продолжил свой путь, мысленно сожалея, что забыл перчатки в торговом центре "Север". Без них обыскивать зараженных было небезопасно. Обходя разбросанные под стеной доски, чтобы не производить лишнего шума, я свернул за угол и увидел спортивную машину, упавшую в пустой бассейн.Остановившись у багажника, я вскрыл замок отмычками и принялся изучать содержимое. Среди находок оказались: женские серьги с изумрудами, серебряный браслет, зонтик,элегантная дамская сумочка с водительскими правами и удостоверением личности на имя Леоновой Ирины Альбертовны, 1953 года рождения, проживавшей в "Мурманске", командировочный билет, мужские часы с бриллиантами, разряженный планшет и зарядное устройство к нему. Решив пока не забивать рюкзак, я подкрался к зомби, стоявшему спиной к почтовому ящику, и облегчил его страдания, метко ударив клюшкой по черепу. Осмотрев содержимое почтового ящика, я обнаружил счета за "ЖКХ", старые газеты и письма в конвертах. Мое внимание привлек заголовок одной из газет. Я взял "Известия" и принялся читать:
"Сегодня в "Мухосранске" состоялась пресс-конференция с участием мэра города и представителей спецслужб. Господин Иванов с уверенностью заявил, что слухи о летальном исходе от зомби-вируса слегка преувеличены и просил граждан на провокации агентов "ЦРУ", распространяющих заведомо ложную информацию, не поддаваться. В интервью Аркадий Денисович подтвердил, что ситуация полностью под контролем правоохранительных органов. Он убежден, что пандемию удалось купировать вовремя, благодаря слаженным действиям медиков под руководством Максима Ивановича Островского — лучшего ученика покончившего с собой вирусолога Озерова. По словам градоначальника, все заражённые оперативно вывезены в карантинную зону в "Обнинске" и проходят необходимый курс лечения".
Под фотографией круглолицего джентльмена в смокинге, чье лицо от ожирения едва помещалось в объектив фотоаппарата, красовалась надпись:
"Уважаемые избиратели! Только полное сотрудничество с военными и полицией помогло "Мухосранску" избежать тотального уничтожения и разграбления мародёрами. Теперь, укрепив оборону на границе силами отрядов специального назначения, мы можем с полной уверенностью смотреть в будущее и восстанавливать потери. Прошу вас сохранять спокойствие и бдительность. Ведь только от вас зависит ваша жизнь и благополучие близких".
Испытав праведный гнев, я скомкал газету и запихнул ее поглубже в почтовый ящик, подумав при этом: "Иванов, ты жалкий трус и врун! Если бы ты хотя бы на пару часов изредка выходил из теплого кабинета в бункере "Альфа", ты бы знал, как реально обстоят дела на вверенной тебе государством территории!"
Я выпрямился, чувствуя, как адреналин постепенно отступает, оставляя после себя лишь усталость и легкое раздражение. Этот чинуша с его напыщенными речами и ложными заверениями, был воплощением всего того, что я ненавидел в этом новом, искаженном мире. Он сидел в своем безопасном убежище, пока такие, как я, рисковали своими жизнями, пытаясь выжить среди хаоса и разрушения.
После того, как я разобрался с парой зараженных за гостиницей, я занялся заготовкой дров. Отопления в избе в "Берёзовке" нет, поэтому мне придется построить печь и топить ее. Но этим я займусь завтра. Сначала нужно добыть вакцину из бункера "Альфа" длясебя и Антона - сына напарницы Светланы.Однако об этом я подумаю позже.Я выгрузил пропановые баллоны из грузовика и заполнил кузов бревнами, надежно привязав их бечевкой. Убедившись, что все в порядке, я вошёл в здание. На полу сидел ещё один заражённый. Едва лицо обдало лёгким ветерком открываемой входной двери, его ноздри встревоженно затрепетали.Грешник не успел среагировать, как я ударил его клюшкой для гольфа. Оглядевшись, я заметил вентилятор, полукруглый стол регистратуры с поломанным ноутбуком и разбросанными бумагами. Среди них была записка:
"Всем привет. Я - Андрей Демидов. Приехал с товарищем на рыбалку в "Берёзовку". Хотел навестить бабулю в ее избе. Очень соскучился по ней в "Новгороде". Но Толик, этот вечный шутник и балагур, чёрт бы его побрал, уговорил поехать в "Метрополь". Это стало моей роковой ошибкой. Посетители этой вонючей забегаловки встретили меня с Толиком утробным рыком о мозгах и чуть не сожрали. Пришлось спасаться бегством, забыв рюкзак с документами,банковской картой, обратным билетом на самолет, ключами от квартиры и арендованной машины, которую пришлось бросить на мосту в автомобильной пробке. А персонал "Метрополя" вполне способен сниматься в фильмах ужасов без грима: перекособоченные тела, покрытые гнойными язвами; удлиненные пальцы рук с когтями вместо ногтей; желтые зубы; клоками выпавшие волосы; лоскутами слезающая с лица плоть, обнажающая скулы и череп; безумный взгляд заросших бельмами глаз; хриплым дыханием разлагающихся заживо легких. А местная горничная Людмила вообще всех переплюнула по уродливости. Её туловище еще с кем-то срослось. Теперь у Набоковой четыре ноги и три руки. Талии нет совсем. Ревёт, как Иерихонская труба; из шейного обрубка растут две головы. Я с Толиком с титаническим трудом завалил снаружи выход всяким барахлом из ближайших номеров, чтобы это чудовище не смогло открыть дверь из коридора. В общем, уважаемый незнакомец, беги из богом забытого места, если жизнь дорога. Направляйся в аэропорт, пока рейсы не отменили, садись на самолёт из "Мухосранска" в любом направлении. Главное, подальше от этого кошмара".
Усмехнувшись, я отложил записку и огляделся. Справа от входа действительно была настоящая груда мебели: столы, стулья, шкаф, тумбочка и телевизор – всё свалено в кучу. Я попытался осторожно разобрать эту баррикаду, но предметы будто слиплись, и ничего не получалось.Раздраженно чертыхнувшись, я вышел во двор. С трудом, обливаясь пОтом с головы до пят, я затащил в отель газовый баллон и аккуратно пристроил его между шкафом и телевизором. Затем, вернувшись к столу в глубине предбанника, достал из рюкзака дробовик и сделал несколько выстрелов. В ночной тишине раздался оглушительный взрыв, разбросавший осколки баллона и обломки мебели по всему отелю. Я едва успел пригнуться.Из коридора, возмущенно рыча, заковыляли какие-то существа. Выпрямившись, я, заняв устойчивую позицию, принялся их отстреливать. Гильзы с глухим стуком падали на пол позади меня. Вскоре из проема, где раньше была дверь, появилась огромная, четырёхногая, трёхрукая и двухголовая тварь,с туловищем размером с царь-пушку. Сметая всё на своем пути, она двинулась ко мне. Отступая к стене спиной, я выпустил весь заряд дроби в монстра. Когда между нами осталось всего метров сто, я переключился на приклад, методично ударяя по одной оскаленной морде, затем по другой. Головы твари мотались, как брюква на ветру, не переставая злобно клацать зубами. Наконец, преодолев усталость, я проломил прикладом обе головы.Потея. как свинья на скотобойне и воняя, как носорог, я сполз по стене, тяжело дыша. Рука нащупала на столе банку кильки и самодельный нож. Открыв банку, я принялся есть, утоляя голод. Там же нашлись банка пива и энергетик, которые я тоже употребил, не задумываясь о последствиях с кишечником. Когда пустые банки из-под шпрот заполнили стол, я поднялся, опираясь на испещренный зубами приклад дробовика, и, прихрамывая, направился в коридор. Пот со лба я вытер левым рукавом, так как правым перевязал укушенное запястье. Осмотрев коридор и убедившись в относительной безопасности, я тихо позвал:
— Маша, ты где?
Из-за двери с номером 202, болтающемся на одном гвозде,раздался писклявый детский голос:
- Тут я.А вы кто?
- Ефрейтор бронетанковых войск в запасе Вадим Сергеевич Малышев 1983года рождения, - представился я сквозь одышку и напомнил: я беседовал с тобой из полицейского участка ро рации.
- Помню, - подтвердила школьница и уточнила: - бинт принесли? Нужно осколок стекла из левого плеча вынуть. Я пыталась, но не смогла.
- Бывает. Я помогу. Выходи.
- Нет, - заупрямилась девочка.
- Почему?
- Там Люся. Я её боюсь, - в рифму ответила Ефимова.
- Ту трехрукую Люсю и я боюся, - неудачно пошутил я.
Но Маша засмеялась. Вскоре изнутри щёлкнули один за другим замки. Вскоре в коридор вышла невысокая, худая, как спичка, синеглазая девочка, выглядящая из-за худобы младше своих лет. Под грязной майкой на левом плече у неё выпирал бугорок.Лицо оказалось бледным, с растрепанными русыми волосами.
- Ты- Маша? – повторил я, голос мой звучал хрипло и неуверенно.
- Да. А вы кто?- школьница переминалась с ноги на ногу.
- Спокойно, Маруся. Я - свой,- попытался улыбнуться, но мимические мышцы одеревенели от усталости. Тяжело вздохнув, я убрал бесполезный теперь дробовик в рюкзак и предъявил потёртое служебное удостоверение частного детектива из ООО "Великолепная Четверка".
Убедившись том, что горничная-мутант мертва, Маша пнула её труп ногой и спросила:
- Как там родители? Они сильно волнуются? Наверное, все морги и больницы обзвонили, волонтёров на уши подняли?
Протяжный вздох вырвался из моей груди.
- Понимаешь... Тут такое дело...- начал мямлить я, кусая губы.
- Они мертвы? - Маша спросила настолько тихо, что я с трудом ее расслышал.
- Ну, в общем, да. Если рай существует, то, наверное, они там, - я с трудом из себя выдавил признание. Так морально тяжело еще ни на одном допросе не было.
. Я передал Маше дневник Ивана Ефимова и сообщил:
- В общем, если ты не против, я с небольшой группой выживших поживу пока у тебя. Твою избу я подлатал, как сумел. Кровать там только одна. Надо где-то спальные мешки найти. Тела Ивана и Зинаиды я во дворе похоронил.
Маша слушала молча, читая дневник отца. Не знаю,какие эмоции она при этом испытывала.Загоды испытаний в детском доме и армии я частично очерствел душой.От усталости мои ноги подкосились. Я опустился на пол, прислонившись спиной к стене.
- И много выживших?уточнила Маша.
- Из местных в "Берёзовке" ни одного. Из ТРЦ "Север" в "Мухосранске" пришли трое: студент-хакер Егор из Белоруссии; редкий трус по натуре; женщина Света средних лет и ее сын Антон. Он укушенный. Долго не протянет без противоядия, как и я, - я размотал повязку на правом запястье, - зомби шахтёры постарались.
- Сколько кому жить осталось до обращения в тварь? - совсем по-взрослому спросила собеседница.
- Мне сутки. Антону примерно два дня, - сообщил я,- но с Антоном сложнее: у него несколько укусов.
- Меня тоже цапнули несколько суток назад в отеле. Либо я ошиблась в подсчёте, либо у меня иммунитет к этой заразе.
- Ты в порядке? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
Она кивнула, но её глаза всё ещё были полны страха. Я кряхтя и отдуваюсь, как старый дед, встал на ноги, упираясь руками в стену.
- Сними майку и зажми зубами. Анестезии нет, - попросил я, вынимая из рюкзака аптечку.
Маша апатично кивнула и подчинилась.Сначала я вымыл руки с мылом, используя минеральную воду в бутылке, а потом обработал спиртом. Затем я полил спирт на рану. Маша зарычала сквозь кляп. Потом я скальпелем вычистил ей гной, добрался до осколка, извлёк его, опять продемонстрировал и зашил медицинскими нитками. Ефимова еле держалась на ногах, бледная, как смерть.
- После эвакуации тухлые скинули в реку автобус. Мне повезло чуть больше, чем учителям и одноклассникам. Папа учил меня плавать. и я выплыла.
- Ты пыталась остальных спасти?
- Я растерялась. Было омерзительно жутко. Я запаниковала.До сих пор корю себя за то,что не спасла друзей.
- Это ступор. Так бывает,не вини себя; ты еще хорошо держишься, - я кивнул, - а дальше?
- Прибыв в отель, скинула мокрые вещи. Переоделась в то, что нашла в шкафу.Ела сухари из рюкзака. Экономила воду.Вытащила осколки, какие смогла. Я слышала всё... взрыв, выстрелы,панику постояльцев; потом горничная мутировала в монстра...как она кричала.Это ужасно.
- Понимаю, – я усмехнулся, но усмешка была горькой. – Это был не самый обычный вечер.
На Машином лице промелькнуло подобие улыбки.
- Ещё выжившие есть, кроме тех, что в "Берёзовке"? - поинтересовалась собеседница.
- Около десяти человек в ТРЦ "Север", - пояснил я и посмотрел на окровавленные пальцы и пустые банки от шпрот на столе. Всё это казалось таким сюрреалистичным. Я только что сражался с монстрами, взрывал мебель, ел консервы, чтобы выжить. И теперь передо мной стояла Маша, как будто ничего этого не произошло.
Покопавшись в рюкзаке, я вынул черствую буханку хлеба, лимонад и передал девочке.
- Ешь,- сказал я, пытаясь собрать свои мысли.
Школьница кивнула и приступила к трапезе.
Чтобы скоротать время, я решил осмотреть периметр "Метрополя" изнутри.
Распахнув дверь гостиничного номера, я шагнул в полумрак. Комната встретила меня запахом пыли и запустения. Слева, у стены, находилась кровать; её некогда аккуратный и чистый матрас теперь оказался измят и покрыт бурыми пятнами.Под ногами шуршал замызганный ковёр; его выцветший узор едва угадывался под слоем грязи. В дальнем углу, у окна, заколоченного изнутри досками, возвышался шкаф с дверцами, перекошенными так, что казалось, он вот-вот развалится. Между кроватью и шкафом, словно забытый островок, стоял журнальный столик.Я достал из рюкзака фонарик, его луч прорезал темноту, освещая каждый уголок этого заброшенного пристанища. Обходя помещение, я внимательно осматривал стены, пол, потолок. И тут, за тонкой фанерной перегородкой, отделявшей эту комнату от соседней, послышался подозрительный шорох. Луч фонаря метнулся в тот угол, и я замер, поражённый. Стена, казалось бы, целая, в одном месте оказалась пробита и спешно заколочена изнутри досками. Эта хлипкая конструкция была прикрыта ковром, словно кто-то пытался скрыть следы своего пребывания. Была ли это ловушка, хитроумно устроенная для неосторожных постояльцев, или же просто проявление человеческой халатности по принципу:"не видно – значит, безопасно"? Некоторые доски были выбиты, и из образовавшихся щелей тянулись гнилые, изуродованные артритом пальцы, увенчанные кривыми чёрными когтями вместо ногтей.
- Маша, можно тебя на минутку? – мой голос прозвучал ровно, насколько это было возможно в такой ситуации.
- В чем проблема, дядя Вадим? - спросила Ефимова.
Девочка подошла, её глаза были полны тревоги. Я указал ей на тщательно замаскированную дыру в стене и произнёс:
- Убежище так себе. Тебе крупно повезло, что нежить тормознутая и не успела до тебя добраться. Но ты молодец, что не запаниковала критической ситуации и нашла хоть какой-то выход.
Школьница побледнела, как полотно, и прошептала:
- Извините, дядя Вадим. Я не сообразила.
- Понимаю. Шок, стресс и всё такое. Но, пожалуйста, учти на будущее,– я постарался придать своему голосу отеческую заботу. – В новой реальности твоя безопасность зависит от соблюдения нескольких правил.
Я сделал паузу, давая ей время осмыслить мои слова.
- 1) при осмотре заброшенных зданий избегай замкнутых, плохо освещенных пространств. Таких, как подсобки, санузлы, душевые кабины – если, конечно, ты сама их не обустроила.
-Почему? – удивилась Маша.
- В начале эпидемии большинство выживальщиков прятали криминальные трупы в подполе деревянных домов, в сараях, замуровывали в стене. Закапывали в огороде. Поскольку зараза витает в воздухе, убитые уже содержали патоген и начали мутировать. Теперь представь: зашла ты в сортир по нужде, закрыла дверь на щеколду, оседлала унитаз, расслабилась, как вдруг из-за раковины, из-под ванны, из-за унитазного бачка или из-под самого унитаза молча вылезет тухлый и попытается тебя задушить. Если вдруг живот прихватит - ищи куст во дворе. Там выше шансов убежать.Да. Выглядит это омерзительно в рамках прежней морали. Но жизнь дороже дешёвых понтов.
- Дядя Вадим, вы ошибаетесь. Зомби воют о мозгах, – попыталась возразить девочка.
- Это на начальном этапе заражения тухлые орут о мозгах. Более опытная, матёрая нежить из-за трухлявого состояния туловища нападает из-под тишка, из засады, укрытия. Проникнувший в их организм при жизни вирус меняет состав ДНК. Поэтому залежалый труп самый опасный.Попавшие в их примитивную ловушку люди обычно становятся заложниками собственного стереотипа поведения. Однажды я зашёл на ферму за семенами; решил осмотреть сарай с рухнувшей крышей; в темноте не заметил тухлого, приняв за мешок с картошкой. В итоге моя ошибка едва не вышла мне боком.
Маша попыталась что-то сказать, но я жестом оставил её, передал блокнот из своего рюкзака и ручку.
- Лучше запиши, а то забудешь, – посоветовал я, чувствуя, как усталость накатывает волной.
Ефимова кивнула и принялась записывать предыдущий совет. Когда она закончила писать, я продолжил, стараясь говорить размеренно, чтобы каждое слово отпечаталось в её юной памяти:
- Второе правило: соблюдай тишину. Тухлого лучше атаковать со спины и бить в затылок, пока он не очухался и не смог навредить. После падения мертвеца разбей ему башку обухом топора, бейсбольной битой или клюшкой для гольфа. Основа рефлексов горелого в его мозгу. Уничтожь мозг – и одной третью проблем станет меньше. Далее: проткни ему чем-то сердце и печень.
- Для чего? Ведь без мозга зомби не опасен, – спросила Маша, её голос звучал неуверенно, но в нем проскальзывала попытка понять.
Я нахмурился, но не стал её перебивать.
- В некоторых случаях вирус способен перестроить ДНК носителя так, что он сможет напасть для последующего заражения другой жертвы и без головы. Тогда функцию мозга берёт позвоночник, а перекачкой крови занимаются сердце и печень. В связи с этим необходимо их повредить. А лучше расчленить или сжечь напалмом труп тухлого от греха подальше, - сообщил я.
- Даже так? – в её глазах мелькнуло удивление, смешанное с тревогой.
Я кивнул, чувствуя, как в горле пересохло.
- Не всегда заражение протекает с ярко выраженными симптомами: температурой, кашлем, потливостью, кровавой рвотой, белой горячкой с галлюцинациями. Иногда это просто медленное угасание; превращение в нечто иное, беззвучное и смертоносное.
В редких случаях зомби вирус может подкрасться незаметно. Человек может вести себя обыкновенно: ходить на работу, заниматься спортом или встречаться с кем-то. Но внутри него происходят изменения. На месте укуса появится зудящая сыпь, похожая на экзему. В течение недели его умственные способности снизятся до уровня инстинктов; и он начинает охотиться на домашних животных, поедая их сырыми; никогда не знаешь,кто из твоих соседей пока еще человек, а кто становится зомби. Готовься к худшему. Такова новая реальность, Маша. И в ней выживает сильнейший; тот, кто умеет видеть и слышать то, чего не замечают другие. Это называется интуиция.
Я посмотрел на школьницу и назидательно произнес:
- Учти это. И никогда не забывай, что твоя жизнь в твоих руках.
Я протянул ей блокнот и ручку, которые уже держал в руке.
- Третье правило, и, пожалуй, самое важное: доверяй своим инстинктам. Если что-то кажется неправильным, а в воздухе витает ощущение опасности, даже если ты не можешь его объяснить – уходи. Не геройствуй; не пытайся понять. Просто уходи. Корона с головы не упадет, а бананы кушать хочется.
Маша кивнула, её глаза были широко раскрыты, в них отражался свет фонарика и, казалось, весь ужас этого нового мира. Она быстро записывала, её рука дрожала, но движения были уверенными. Я наблюдал за ней, чувствуя, как внутри меня что-то оттаивает. Эта девочка, такая хрупкая и потерянная, но в то же время сильная и независимая внушала уважение.
- Существует и другой путь заражения – через употребление в пищу сырого мяса диких животных, таких как заяц, олень или лиса. Поэтому крайне важно тщательно обрабатывать любое добытое мясо: промывать, жарить или варить, так как не всегда даже кипячение может уничтожить опасные микроорганизмы,- я вновь заговорил:- Однажды мне пришлось доставить генератор одному клиенту, которого я назову Юрием. Его дом был безупречно чист. Юрий предложил выпить кофе, и я согласился, так как ощущал сонливость от бессонницы.Кстати, о насекомых. Мухи, которых я держал в банке, начали проявлять беспокойство. Едва я выпустил их, как они полетели не в сторону мусорки или выгребной ямы, а к хозяину дома. Юрий же совершенно не обращал внимания на назойливых насекомых, ползающих по нему. Одна муха даже заползла ему в ноздрю, но он никак не отреагировал. Такое поведение может свидетельствовать о том, что человек начинает гнить изнутри, даже не осознавая этого. Я бы, возможно, и не придал этому значения, если бы изо рта Юрия не выпал зуб прямо в чашку с кофе. Когда он зевнул, я заметил у него воспалённые десны и почерневшие зубы.
- Это отвратительно, – сказала Маша, едва сдерживая рвоту и прикрыв рот рукой.
- Понимаю, – ответил я. – Прости, если шокировал. О таких признаках не говорят по телевизору и не пишут в газетах. Причин тому множество: от безалаберности ведущего до прямого запрета руководства сеять панику среди населения.
Когда школьница записала мои слова, я продолжил:
- 4) Если на тебя с напарником напала группа тухлых из пяти-восьми особей, то лучше бегите. Жизнь важнее гордости. Звезду героя за заслуги перед отечеством тебе уже не дадут. Если нежить идет за вами, не обязательно бежать быстрее их, достаточно обогнать товарища и забраться на дерево. Пока зомби едят твоего друга, ты сможешь переждать опасность наверху, а утром спуститься. Ведь солнечный свет - злейший враг оживших мертвецов.
Заметив осуждение во взгляде Маши, я добавил:
- Понимаю, звучит не очень благородно. Но выживание редко идет рука об руку с понятиями чести и достоинства.
5) Соблюдай гигиену. Запах пота может привлечь не только диких животных, но и зомби, а также военные патрули или мародеров.
6) По утрам делай зарядку. Если в ответственный момент у тебя заклинит колено или заболит спина, считай себя погибшей.
7)Никому не доверяй. Нет существа опаснее человека. Выживальщик может казаться вежливым и воспитанным, но, отвернувшись, он подсыпет тебе яд в чай и украдёт рюкзак. Думай человеке плохо и никогда не ошибешься. Зомби, напротив, просты и понятны. Ими движет лишь голод плюс инстинкт охотника; ничего лишнего.
8)При доставке груза клиенту ни в коем случае не останавливай транспорт. Не обращай внимания на крики о помощи; насилие, поваленные поперек дороги деревья или другие происшествия. Мародеры – те еще твари. Их сообщница может завлекать дальнобойщика, а группа вооруженных людей расстреляет водителя из засады, утащит груз и машину. Поэтому забудь о заботе о ближнем. Как пел один комик, пародируя Александра СерОва: "Я люблю себя до слез, каждый вздох как в первый раз". Этот девиз должен стать твоим, если хочешь дожить до рассвета.
9) Никогда не обыскивай тела зараженных без перчаток. Ты можешь заразиться через малейшие царапины или трещины на коже, о которых даже не подозреваешь;
10) Заведи себе собаку и доверяй только ей. Твой человеческий напарник может сойти с ума от невзгод и внезапно задушить, чтобы съесть или ограбить. К сожалению, и такое возможно.
11) Если не хочешь гореть в аду за убийство себе подобных, научись быть хитрой, изворотливой, циничной. Просчитай не только свои действия, но и последствия на девять ходов вперед. По пути из пункта "А" в пункт "Б" позади себя ставь капканы, чтобы замедлить тех, кто преследует в ночи. Поверь на слово, Маруся, отыщется много халявщиков, желающих забрать добытые тобой ресурсы с трупа. Вокруг своего убежища выкопай ров с водой и сделай мост. На особо опасных участках дороги сооруди ямы с кольями, прикрытые ветками. Это не проявление трусости, а элементарная предусмотрительность. В новой реальности, где старые законы не работают, выживает не самый сильный, а изобретательный, хитрожопый и безжалостный. Человечность, увы, роскошь, которую мало кто может себе сейчас позволить. И помни, что каждый новый день это битва; и ты должна готовиться к худшему заранее. Не позволяй сантиментам ослабить твой разум. Ведь жизнь – единственное, что имеет значение. И если для ее сохранения придется переступить через кого-то, значит, так тому и быть. Мир изменился; тебе придется приспосабливаться, иначе станешь лишь очередной жертвой;
12) если близкий для тебя человек стал зомби, отпусти его. Это не убийство, а эвтаназия; последний акт милосердия и уважения к человеку, которого ты любила. Был один случай: зашёл в церковь, а там батюшка защищает сестру - зомби последних сил. Он похищал выживших и кормил ими сестру; перерывах между убийствами поп молился богу об исцелении для женщины. Результат вполне предсказуем: дама - зомби сломала себе руки, вырвалась из цепи, которой оказалась прикручена к стулу, и убила брата;
13) много трудись; изучай по книгам из библиотеки,которую мы посетим, все науки от механики и строительства до медицины. Будет сложно. Но выхода нет. Как-то так.
Маша слушала молча и сосредоточенно конспектировала.
- Давай обыщем эту забегаловку? Я уже отдохнул и готов немного помахать кулаками.
Я вынул из рюкзака бейсбольную биту и протянул её школьнице. Убрав блокнот с ручкой в рюкзак, Ефимова кивнула.
Треск, словно ломающееся дерево, разорвал тишину. Еще секунду назад мы обсуждали план, а теперь в комнату, словно гнилой прилив, хлынули они – зомби. Сорванный со стены ковер взметнулся в воздух, погребая под собой одного из мертвецов. Моя клюшка для гольфа, верная подруга в этом апокалипсисе, описала смертоносную дугу. Справа налево, точно в висок ближайшему. Хруст костей, и вот уже первый зомби, словно подкошенный, рухнул на пол. Не давая опомниться остальным, я обрушил на второго горизонтальный удар, раскроив череп, словно спелый арбуз. Когда оба мертвеца валялись у моих ног, я добил их, превращая головы в кровавое месиво, а ребра – в труху.
Маша, увидев, как ковыляют ее "горелые", отступила в коридор, давая мне пространство для маневра. Она стучала битой по стене, словно зазывая врагов в ловушку. Оказавшись в небольшом зале, переходящем в коридор, она ловко уклонилась от когтей зомби, зашла ему за спину и "поздоровалась" битой с его затылком. Хруст костей, и тухлый рухнул лицом вниз. Пока другой зомби неуклюже пытался развернуться, Маша проломила ему висок. Глубоко вздохнув, она вытерла пот со лба рукавом и размолотила в труху оба черепа, борясь с накатывающим отвращением от хлынувшей во все стороны черной крови. Сплюнув под ноги, блондинка брезгливо вытерла орудие о лохмотья ближайшего тухлого и убрала в рюкзак за спиной.
Тем временем я рылся в шкафу, словно археолог в древней гробнице. Моими трофеями стали: фетровая шляпа, сандалии, футболка с рисунком кислотного цвета; детские вещи на годовалого малыша; сломанный фонарик и разряженный смартфон. Мужскую одежду я закинул в рюкзак, а затем задумался, что делать с остальным. Решив, что Вере Ворониной из ТРЦ "Север" в "Мухосранске" пригодится шмот для грудничка на вырост, я собрал весь лут и покинул комнату.
Похвалив Машу за помощь, я встал левым боком к вентилятору, повозился с замком отмычками и распахнул крайнюю слева дверь. От удара о стену на кровати подпрыгнул зомби. Возмущенно зарычав, он встал и поплелся на звук. Его ноздри трепетали, ощущая мой неприятный запах пота. Я не оставил ему ни малейшего шанса на спасение, обрушив клюшку для гольфа на лоб. Тухлый упал. Я несколькими ударами превратил его тело в кровавый хлюпающий фарш, вытер набалдашник клюки об одеяло на кровати и направился к шкафу. Убрав орудие в рюкзак, я сноровисто обыскал содержимое. Моей добычей стал журнал по пчеловодству, пара носков, темные очки, женский парик, самодельный бинт и нашатырный спирт. Не густо, конечно. "Особенно пособие по пчеловодству мне нужно сейчас, как собаке пятая лапа," - ехидно подумал я, покидая комнату.
Едва распахнув крайнюю справа дверь, Ефимова взвизгнула и пулей выбежала в коридор. За ней, топая, как слон, с трудом выбрался четырехногий, трехрукий и двухголовый монстр с необъятно жирной фигурой. Я удивленно присвистнул, заметив противника, и выхватил клюшку из рюкзака.
- Отвлеки его. Есть идея! - крикнул я напарнице.
Маша кивнула, вооружилась битой и начала отступать спиной к стене, громко стуча по фрагментам мебели. Неповоротливый зомби заковылял на бОльший источник шума и получил клюшкой удар по обоим затылкам сразу. Для этого мне пришлось высоко подпрыгнуть и мягко приземлиться на ноги. Вновь перемолотив поверженному оппоненту ребра, позвоночник и череп, я вытер пот со лба единственно целым рукавом синей рубашки. Теперь я сдержанно улыбнулся и одобрительно показал приемной дочери большой палец на правой руке. Затем кивнул в комнату, приглашая начать обыск. Ефимова пожала плечами и подчинилась. Ее добычей стали: консервированные огурцы в трехлитровой герметичной банке, панама, бейсбольная бита, две гранаты "F-1", томатный сок в пластиковой таре с герметичной крышкой, упаковка вяленого мяса. Девочка тут же стала есть, не отходя от шкафа, запивая мясо томатным соком.
Я же, с довольной ухмылкой, наблюдал за её трапезой, пока мои пальцы не наткнулись на что-то твёрдое в глубине шкафа. Это был небольшой металлический ящик, запертый на хитрый замок. Отмычки, которые я так удачно нашёл ранее в полицейском участке, пригодились как нельзя кстати. Щелчок, и крышка поддалась. Внутри, к моему удивлению, лежала не очередная бесполезная мелочь, а старинный револьвер; тяжёлый и внушительный, с инкрустированной рукоятью. Рядом с ним – пачка патронов, тускло поблёскивающих в полумраке.
- Вот это уже кое-что, – пробормотал я, ощущая приятную тяжесть оружия в руке. Этот артефакт, казалось, дышал историей, историей выживания и, возможно, даже победы.
Маша, закончив с едой, подошла ко мне, её глаза блестели от предвкушения.
- Что там" – спросила она, указывая на револьвер.
- Наш новый друг, – ответил я, демонстрируя ей находку. – Думаю, он нам пригодится.
Мы продолжили обыск отеля, теперь уже с удвоенным рвением. Я самодельным топором с каченным наконечником ломал заколоченные досками бреши в стенах и ходил из номера в номер, устраняя посетителей и персонал. Ефимова активно мне помогала.Мы внимательно осмотрели каждый уголок и каждую щель. В одном из ящиков стола мы обнаружили старую карту местности, испещрённую пометками и символами, которые мы пока не могли расшифровать. Возможно, это был ключ к чему-то большему, к убежищу или к запасам, которые могли бы обеспечить нам выживание на более долгий срок.Так же нашли вполне сносный фотоаппарат; в подсобке нашли разобранный двигатель и колеса к грузовику во дворе; домкрат; ящик с инструментами и канистру с бензином. Я искренне обрадовался поспешил во двор чинить транспорт. Хотя в прошлом я ремонтировал исключительно танки и "БТР", но надеялся, что дизельный двигатель грузовика не сильно отличается. Закончив с установкой сборкой агрегата, я закрыл капот и методично выгрузил сосновые бревна на потрескавшийся асфальт; установив домкрат под днищем, я лег на спину и стал гаечным ключом прикручивать колеса. Проверив их прочность, опустил "Урал" на асфальт; положил инструменты в кабину; туда же отнес четыре пропановых баллона; сосновые бревна опять погрузил в кузов; стряхнул осколки стекла с обоих сидений рюкзаком, сел за руль и пригласил Ефимову в кабину. Затем я отвёрткой открутил замок зажигания, очистил окисленные контакты перочинным ножом; залил в бак бензин из канистры; вернулся в кабину за руль и завел мотор. Ржавый "Урал" устало фыркал, натужно рычал , но покорно выполнял свою задачу даже двести лет спустя после развала советского союза.
Глава 7. Визит в бункер "Альфа" в "Обнинске".
"Березовка" встретила их настороженно, словно дикий зверь, ощетинившийся шипами. "УАЗик", угнанный у военных, с ревом и скрежетом остановился у крепкой, одноэтажной избы, будто единственный островок цивилизации посреди бушующего океана хаоса. Изба стояла на поляне, окружённая рвом, наполненным темной, плещущейся водой, а все тропинки, ведущие к ней, были перекопаны, замаскированы ветками и листьями, скрывая в себе зловещие ловушки с острыми кольями на дне. У ворот избы, словно страж, возвышался самодельный рычаг.Света, чувствуя, как по спине пробегает холодок скрытого волнения,передвинула его сверху вниз. С протяжным, заунывным скрипом, словно стон старого корабля, опустился бревенчатый мост, открывая проход в этот странный, обособленный мир. Отперев ключами слегка заедающий амбарный замок, словно ключ к загадке, гостья шагнула в просторное, идеально чистое помещение. Здесь, словно стеллажи книжного магазина, рядами стояли самодельные ящики. На крышках каждого, словно маленькие картины, приклеены рисунки, обозначающие содержимое.Проверив с десяток хранилищ, Света увидела, что здесь собрано всё, что необходимо для выживания в этом новом, жестоком мире: неструганные сосновые бревна, словно застывшие объятия леса; каменные глыбы, хранящие вековую мощь земли; рукотворные топоры и кирки с каменным наконечником - орудия первобытной борьбы; запас семян моркови и кукурузы; вяленое мясо; несколько пластиковых бутылок с дождевой водой; зажигалка, трепетный огонек надежды; мясные или рыбные консервы в герметичной упаковке, дары угасающей цивилизации; пляжная одежда из упавшего самолёта, яркий отголосок прошлой безмятежности; несколько разряженных смартфонов с зарядными устройствами, немые свидетели утраченной связи; железная руда, вплавленная в горную породу, потенциал новой промышленности; чертежи токарного и слесарного станков; чертеж плавильной печи – ключи к восстановлению утерянных технологий; инструкция по ремонту газовой плиты, залог домашнего уюта; три чистых мужских и два женских байкерских комплекта одежды, некоторые из которых имели отверстия от пуль на груди и спине, следы прошлых битв; рукотворный журнальный столик, один стул, выструганный из пня и покрытый фанерой для комфорта, и всего одну кровать - скромное ложе холостяка.Трофеи находились в идеальном порядке, аккуратно разложенные в сундуках с нужными рисунками на крышках. В увеличенном за счет сноса межкомнатных перегородок стен помещении царила чистота и армейская дисциплина. Посовещавшись с командой, Света разложила часть припасов на столе и вышла во двор, чтобы вскипятить в эмалированном чайнике воду на костре, разведенном среди этого странного, но безопасного убежища. Егор, привыкший к комфорту, постоянно ворчал, его недовольство звучало фальшивой нотой в симфонии выживания. Уставший мальчик Антон, словно маленький комочек отчаяния, тут же лег на кровать и мгновенно уснул, найдя покой в этом неожиданном укрытии.Когда вода закипела, Света занесла в дом чайник и разлила кипяток в пустые банки из-под тушёнки, словно священный ритуал. С аппетитом поужинав, гости сдвинули несколько сундуков, разложили на них байкерские куртки, и, утомленные дорогой и пережитым, легли спать, находя утешение в близости друг друга и в надежде на завтрашний день.
Под утро, когда рассвет только начинал окрашивать небо, я прибыл с Машей Ефимовой. Наш ржавый грузовик, словно древний монстр, вез в кузове сосновые бревна – строительный материал новой жизни, а в кабине громоздились четыре газовых баллона, символы будущей энергии. "Березовка" встретила нас тишиной, храня тайны и обещания.
Город "Обнинск", в далеком прошлом оплот науки и прогресса, теперь представлял собой жуткое зрелище. Пятьдесят тысяч жителей, вчера ещё учёные, инженеры, врачи.учителя и студенты, сегодня превратились в безликую, рычащую массу ходячих мертвецов. Улицы, прежде наполненные гулом жизни, теперь заполнило лишь мерное, зловещее шарканье ног и утробный замогильный разноголосый рык: "мозги-и-и".Но даже в этом царстве разложения, искра жизни ещё теплилась. По узким, извилистым улицам, словно призрак среди теней, двигалась полицейская патрульная машина. Легковая, но усиленная металлическими листами по бокам, она напоминала бронированный танк, готовый к бою. На её крыше, словно грозный глаз, возвышался пулемёт, готовый обрушить шквал огня на приближающуюся смерть."ВАЗ21:10" проезжал мимо облупившихся зданий, где когда-то кипела научная деятельность. Теперь оконные проемы зияли пустыми глазницами, а на улицах бродили бывшие хозяева этих квартир; теперь лишь оболочки, движимые голодом и яростью. Полицейские Петров и Сидоров, затаив дыхание, вели машину, их взгляды были прикованы к прицелу пулемёта. На заднем сидении расположился я с робким белорусским хакером Егором.Перед опасным заданием мне удалось поспать лишь пару часов.Маша Ефимова, Светлана и её сын Антон рвались в бой. Но я тактично отказал, сославшись на их усталость.тактической стороны это правильно. Не подготовленные и слабо вооруженные люди станут только обузой и легкой добычей для зомби.Илья Петров и Олег Сидоров делают вид, что ссоры на мосту между "Мухосранском" и "Обнинском" в присутствии Анны Островской не произошло. Мне тоже лень конфликтовать с профессионалами до выполнения задания. На моем правом запястье под повязкой из синего рукава рубашки образовалась зудящая экзема. Тревожный признак бессимптомного заражения зомби вирусом.Вот и первая группа мертвецов. Они медленно, неуклюже бредут навстречу; их тела покрыты гниющими язвами; сморщенная кожа землистого оттенка напоминает пергамент; слепые глаза затянуты бельмами; одежда изодрана. Пулемёт оживает, издавая оглушительный треск. Очередь проходит по рядам зомби, разрывая гнилую плоть, отбрасывая их назад. Одному из полицейских удаётся прицелиться и сбить с ног мертвеца, который, несмотря на отсутствие головы, продолжал двигаться, пытаясь укусить.Машина продолжает свой путь, методично очищая улицы от нежити. Каждый выстрел,взрыв, отброшенный труп – лишь крошечная победа над хаосом, лучик надежды в этом мире, охваченном чумой. Участковый Петров и спецназовец Сидоров знают, что это лишь временная передышка; зомби бесконечны, но пока есть пулемёт, патроны и воля к жизни, они будут сражаться и слегка отсрочат неизбежное.
Лес "Обнинска" здесь замер в тревожном молчании. Среди вековых сосен, возвышается бункер "Альфа" – одноэтажная бетонная пирамида, чьи массивные, гладкие стены с бойницами вместо окон.Её силуэт, приземистый и неумолимый, нарушает естественную гармонию природы, напоминая о скрытой под землей тайне; о забытой угрозе. Периметр бункера опоясывает сетчатый забор, зловещий в своей простоте. Его стальные нити, переплетённые в плотное полотно, увенчаны венцом из колючей проволоки, натянутой так, что кажется, будто она пульсирует от скрытого напряжения. Каждый сантиметр этого барьера кричит об опасности, о том, что здесь не место случайным путникам.Спереди, у самого входа, где когда-то, возможно, кипела жизнь, теперь лишь приподнятый шлагбаум. Объект застыл в жесте безмолвного предупреждения, словно приглашая войти, но не давая возможности вернуться. Его ржавые ворота повреждены, как и всё вокруг.Но истинное свидетельство произошедшего – это пролом в заборе. Небрежное,прямоугольное отверстие, словно зияющая рана, открывает вид на внутренний двор. И там застыл навечно "БТР". Его стальной корпус,в далеко прошлом защищённый бронёй, теперь искорежен, залит кровью и покрыт следами борьбы: лоскутами одежды, обломками оружейных прикладов, поломанных саперных лопат и монтировок. А вокруг него окровавленная земля и помятые кусты.И среди этого апокалиптического пейзажа, медленно, неумолимо, но бесцельно двигаются тухлые.
Машина остановилась у покосившегося шлагбаума. Майор Петров заглушил мотор и вышел, за ним последовал подполковник Сидоров. Я, разминаясь и беззвучно зевая после бессонной ночи, выбрался с заднего сиденья. Последним шел Егор, наш трусливый хакер. Остановившись перед герметичной дверью с кодовым замком, он подключил проводом планшет и забегал пальцами по сенсорной клавиатуре. Цифры и символы замелькали на экране.
Пройдя через распахнутые ворота, я свернул налево. Там, возле "БТР", бродили зомби. Я подпрыгнул, ловко вклинился между ними, сел в шпагат и ударил пятками им в челюсть. Раздался хруст и рык. Крайний слева зомби врезался лбом в броню, а крайний справа – в кедр. Мягко приземлившись, я добил их клюшкой для гольфа, на всякий случай превратив их тела в кровавый фарш. Майор Петров не удержался от едкого комментария по поводу моих действий, но я лишь пожал плечами и указал за здание.
Там, за углом бункера, над свежим телом в камуфляже, склонились трое обугленных зараженных. Илья, проворчав для вида, достал из-за спины свой "АК-С-У", снял с предохранителя и направился к ним, стараясь не шуметь. Переключив автомат на одиночный огонь, он несколькими короткими очередями в голову вывел из строя мозги зомби. Убрав оружие, Илья надел перчатки и обыскал тело, которым завтракали горелые. В карманах Илья нашел запасную обойму от "Макарова", электронный ключ от бункера "Альфа" изеленый талон, напоминающий банковскую карту.
Тем временем я залез в "БТР". Внутри нашлись: комплект военной формы – брюки, берцы, гимнастерка, теплый бушлат и кепка с прибором ночного видения. Рядом, между сиденьями, лежал "АК-47" и пара запасных рожков. а также граната "F-1". Я убрал находки в рюкзак и вышел во двор. К этому моменту Егор вскрыл электронный замок; и массивная бронированная дверь с тихим жужжанием распахнулась. Вооружившись дробовиком, я пропустил товарищей внутрь, а сам на пару минут остался у входа, осматривая улицу. Вспомнилась поговорка: "лучше быть живым параноиком, чем мертвым патриотом". Усмехнувшись, я зашел внутрь.
В небольшой комнате вдоль стен стояли шкафчики с покосившимися дверцами. Обыскав их, я обнаружил двадцать зеленых магнитных карточек, около тридцати желтых и пятнадцать красных. Я убрал их в рюкзак, не понимая их назначения. Посередине комнаты, в полу, находилась герметично закрытая ниша. Между шкафчиками, в подобии телефонной будки, стоял компьютер, похожий на банкомат. На экране мерцала надпись: "Введите код от лифта". Егор подключил планшет и принялся за работу. Вскоре с тихим жужжанием крышка люка в полу отъехала внутрь. Откуда-то снизу появился лифт, его многогранная стеклянная поверхность мерцала изнутри. Тихо скрипнув, механизм остановился. Дверца зажужжала. Переглянувшись, мы зашли внутрь. На стене обнаружилась сенсорная панель с цифрами от единицы до четырех. Поколебавшись, майор Петров нажал единицу. Механизм зажужжал, опуская нас вниз. Вскоре мы покинули лифт и оказались в небольшом прямоугольном помещении. Слева вдоль стены под лампами дневного света стояли горшки с морковью и кукурузой. Справа, между диваном, креслом и телевизором, располагались терминалы с едой. Хакер Егор открутил болты передней панели терминала и забрал несколько упаковок тушенки, две бутылки воды, пиво в герметичной упаковке, кильку в томатном соусе и пару шоколадок. Илья Петров заворчал о необходимости делиться,ссылаясь на пропущенный завтрак. Однако подполковник Сидоров успокоил его, напомнив об ограничении рюкзаков на пять предметов. Илья вздохнул, но промолчал. Егор передал полицейскому консервы и бутылку минералки. Хакер трясущимися от волнения пальцами вскрыл пиво и залпом его выпил для снятия стресса. Продолжая ворчать, Илья принялся есть на ходу, запивая водой.Егор через планшет, открыл замок на герметичной двери в следующую комнату. Судя по сдвинутым обеденным столам и разбросанным остаткам пищи, здесь недавно кто-то трапезничал. Воздух был затхлым, с легким привкусом плесени. На стенах виднелись следы копоти, словно от давнего пожара. В углу стоял массивный металлический сейф, его дверца была приоткрыта, обнажая пустоту.Рядом с сейфом за столом скучал солдат-зомби в лохмотьях камуфляжа. Олег Сидоров оборвал его посмертие короткой автоматной очередью в голову.Подбежав к зомби, я перебил ему позвоночник клюшкой для гольфа. Затем проткнул тухлому сердце и печень штык-ножом. Вытерев от крови оружие, я убрал их в рюкзак за спиной. Мы осторожно прошли дальше, осматриваясь. Вдоль одной из стен тянулись ряды стеллажей, заставленных пустыми банками и бутылками. Казалось, это было какое-то складское помещение, но теперь оно было опустошено.
- Похоже, здесь до нас уже побывали, – пробормотал Сидоров, осматривая сейф.
- Или кто-то очень спешил,покидая убежище, – добавил я, указывая на разбросанные предметы.
Егор тем временем уже изучал панель управления на стене, пытаясь понять, куда ведет эта дверь. Его пальцы быстро скользили по сенсорной поверхности, а на экране планшета мелькали новые строки кода.Тихо жужжа, дверь с видео камерой снаружи распахнулась, обнажая химическую лабораторию,судя по пробиркам с реактивами на столе.Теперь программист направился к крайней справа двери и распахнул ее. Там оказался санузел, выложенный чёрно-белым кафелем на шахматный манер. Егор шагнул вперед. Я побледнел и схватил парня за плечо:
- Стой! Не спеши! Если живот прихватило, то выйди во двор. В начале эпидемии в санузлы клали криминальные трупы.
- Чувак, расслабься. Это всего лишь клозет,- беспечно отмахнулся студент и снял мою ладонь.
Через несколько минут после того, как Егор зашел внутрь и запер дверь на щеколду,а затем встал перед унитазом со спущенными брюками, из-под ванной выползла жирная, на четверть истлевшая туша зомби. Второй дохляк покинул укрытие за бачком унитаза и вцепился когтями в шею Егора.Студент завизжал и попытался убежать. Но толстяк хуком справа в ухо сбил белоруса с ног. Еще с десяток заражённых выбрались из шкафчика под раковиной и ринулись в бой. Не переставая визжать фальцетом от ужаса, студент пытался брыкаться и кусаться. Но нежить победила,оказавшись сильнее. Прижавшись к стене спиной, я распахнул дверь и швырнул гранату без чеки внутрь, захлопнув дверь.Прогремел взрыв,разметав ошмётки зомби по комнате. Когда шум стих, я распахнул дверь и осторожно заглянул внутрь. Пол, потолок и стены заляпаны алой кровь вперемешку с черной зловонной жижей. Оторванная по плечо правая рука Егора с татуировкой гитары на запястье валялась под ванной. Обугленный планшет лежал на унитазе. Разбитые очки в тонкой оправе болтались на водопроводном крайне. Тревога на моем лице сменилась печалью:
- Прощай, Егор,я помолюсь за тебя, - буркнул я себе под нос и добавил, обращаясь к полицейским: - что и требовалось доказать. Как-то так.
Напарники по очереди кивнули и из столовой. Память услужливо подсказала фрагмент знакомой песни:"уже втроем. Теперь у нас потеря.Но жизнь-дуэль. Чего же мв хотели? Девиз наш: "все за одного". Лишь в этом весь успех".Посетив смежную с туалетом комнату, я очутился в кладовке, заставленной стеллажами с деталями для ремонта двигателя бронетехники и автомобилей, а также ящиками с инструментам.Свернув налево, мы очутились в узком длинном коридоре. В нем слева стояли терминалы. Повинуясь интуиции, я вставил зеленые карточки и нажал на сенсорный экран.Аппарат зажужжал. Вскоре из-за стены на транспортной ленте выехал добротный сундук.Я вскрыл замок отмычками, распахнул крышку и обнаружил ещё один комплект военной формы; пистолет "Макарова" с парой запасных обойм; снайперская винтовка "Драгунова" глушителем и пачкой с пятьюдесятью патронами и легкий бронежилет.
- Похоже, это какой-то технический коридор, – произнес майор Петров,укладывая лут в рюкзак и надевая бронежилет, – ведет куда-то вниз, возможно, к более глубоким уровням бункера. Есть еще один замок, но он механический, без электроники. Потребуется ключ или что-то вроде того.
Мы снова переглянулись. Каждый из нас нес свой груз – знания, навыки, интуицию. С моим опытом уличных стычек и выживания, я чувствовал себя здесь, как рыба в воде, несмотря на всю сюрреалистичность происходящего. Полковник Сидоров, как командир, пытался сохранить порядок и дисциплину, а майор Петров, казалось, был готов к любым неожиданностям.
- Значит, нам нужен ключ, – резюмировал Олег Сидоров, – Вадим, ты обыскал тело. Было ли там что-то, что могло бы послужить ключом?
Я покачал головой.
- К сожалению, есть только желтые и красные карточки и этот палец тухлого.
- Там электронный замок с биометрией,-заметил Петров и кивнул в сторону.
Олег забрал у меня желтые и красные карточки и вызвал в следующем терминале сундук. Жёлтые карточки закончились.А красных не хватило для активации приложения. Добычей Олега стала военная форма бронежилетом,каской, "АК-47" и тяжелым бронежилетом. Надев броню поверх полицейской формы, Олег убрал камуфляж с оружием патронами в рюкзак за спиной.
В тусклом свете, пробивающемся сквозь решетку колючей проволоки, майор Петров приложил отрубленный палец к электронному замку. Дверь подалась, и он осторожно ступил на верхнюю площадку лестницы. Внизу, из-за груды ящиков, внезапно застрочил пулемет. Олег Сидоров, словно молния, успел отдернуть друга за воротник пиджака. Я, выхватив из рюкзака гранату, выдернул чеку, метнулся в коридор и швырнул снаряд вниз, в сторону турели. Взрыв прогремел где-то в глубине, разнеся в клочья установленный на треноге "Печенег".По металлическим ступеням застучали шаги. В холл вбежали двое в истрепанном камуфляже, а за ними, пыхтя, как паровоз, двигалось нечто. Четыре ноги, три руки, две головы – зомби-босс. Илья с Олегом, сердито матерясь, закрыли меня своими широкими плечами. Автоматные очереди, словно коса, срезали сначала бегунов, а затем и чудовище. Гильзы тихо падали на пол.Перезарядив оружие, мы осторожно спустились. Внизу царил хаос: кровавые следы вели вглубь коридора, повсюду валялся мусор, обломки мебели, пустые консервные банки, фрагменты дневников, разбитые сундуки. У поверженной турели стоял один из них. Олег, пройдя вперед, обыскал труп офицера с майорскими погонами и забрал ключ. Вернувшись, он отпер сундук. Внутри оказались гаечный ключ, гвозди, стальные слитки, оленья шкура, кроссовки и потертые джинсы. Сложив добычу в рюкзак, подполковник поднялся наверх и жестом приказал следовать за ним.Мы двигались по узкому, извилистому лабиринту, открывая двери и отстреливая зараженных. Теперь среди нежити попадались шустрые бегуны, от которых приходилось избавляться в первую очередь. В одной комнате обнаружили медицинский отсек. В ящике стола Илья нашел аптечку. В другом помещении, санузле, кишмя кишели истлевшие зомбаки, которых мы расстреляли издалека. В стиральной машинке я нашел гражданский осенний пуховик и черную вязаную шапку.Очередная дверь открыла узкий, прямой коридор, стены, пол и потолок которого были покрыты слизью. Из стен тянулись человеческие руки с гниющими язвами, заканчивающиеся волчьими когтями. Олег Сидоров грязно выругался шепотом и шагнул вперед. Илья шел в центре, я замыкал шествие. Перед нами была еще одна бронированная дверь. Олег прислушался. Изнутри доносился приглушенный рык. Вооружившись "АК-С-У", подполковник распорядился: "Вооружитесь. На счет "три" начинаем". Я кивнул и взял дробовик, Илья схватил "АК-С-У". Вытянувшись в линию, мы приготовились. Олег нажал кнопку. Бронированная панель отъехала в сторону. С торжествующим визгом вырвались два зомби-бегуна, а за ними – три зомби-босса.Загрохотали выстрелы. Я уклонялся от атак бегунов, меткими выстрелами вышибая им мозги дробью. С толстяками пришлось повозиться. Минуту спустя, перешагивая через трупы, мы зашли в очередную кладовую. Там я нашел мотоциклетный двигатель; изоленту; провод; микросхемы для "чоппера"; семена моркови и кукурузы; учебник по столярному ремеслу. Отправив трофеи в рюкзак за спиной, я двинулся дальше. Крайняя справа дверь оказалась завалена ржавыми бочками. Пришлось посетить следующее помещение.За дверью открылся небольшой склад, заваленный коробками и мешками. Воздух был затхлым, пахло плесенью и чем-то сладковато-гнилостным. Среди этого хаоса, в дальнем углу, я заметил небольшой металлический ящик, приваренный к полу. Он выглядел необычно, выделяясь на фоне общего запустения. Олег, заметив мой интерес, подошел и постучал по нему. Звук был глухим, но не пустым.
- Что там? – прошептал Илья, подходя ближе.
- Не знаю, – ответил Олег, – но выглядит так, будто его специально спрятали.
Он достал из рюкзака небольшой ломик и принялся осторожно поддевать крышку. Металл скрипел, сопротивляясь, но под напором поддался. Внутри, на подкладке из истлевшей ткани, лежали несколько предметов: старинный компас с потускневшим стеклом, небольшой кожаный мешочек, туго набитый чем-то мелким и звенящим, и странный амулет из темного камня, испещренный непонятными символами.
- Компас, похоже, рабочий, – пробормотал Олег, беря его в руки. – А это… похоже на монеты. Старые, очень старые.- Он развязал мешочек, и в тусклом свете заблестели потускневшие золотые и серебряные монеты. – И этот камень… что-то в нем есть.Я взял амулет. Он был холодным на ощупь, и от него исходила едва уловимая вибрация, словно внутри него билось крошечное сердце. Символы на камне казались знакомыми, но я не мог вспомнить, где их видел.
- Может, это какой-то ключ? – предположил Илья, разглядывая амулет.
- Возможно, – кивнул Олег. – Но к чему? Здесь, кажется, все ключи уже найдены.
Мы собрали добычу в рюкзаки. Монеты были ценным приобретением, но именно амулет вызывал у меня наибольшее любопытство. Он казался частью чего-то большего, чем просто случайная находка в этом проклятом месте.Мы продолжили путь, продвигаясь все глубже в лабиринт. Каждый поворот, или дверь таили в себе как спасение, так и новую угрозу. Воздух становился все тяжелее, пропитанный запахом разложения и отчаяния. Мы шли, прислушиваясь к незначительному шороху, готовые в любой момент открыть огонь. Впереди нас ждала неизвестность, но мы шли вперед, потому что другого пути не было. И где-то в глубине этого кошмара, возможно, таился выход. Или же новая, еще более ужасная ловушка.Двери лифта бесшумно распахнулись, приглашая нас в тесную кабину. Олег, не теряя времени, нажал кнопку второго этажа. С едва слышным гулом, металлическая коробка начала свое погружение в недра здания. Едва створки вновь разъехались, как нас встретил жуткий сюрприз: два массивных, раздувшихся от гниения монстра, преградили нам путь.
- Вот же ж тварь! – прорычал Олег, отступая назад вместе с Ильей.
Их "АК-С-У" застрочили длинными очередям, наполняя тесное пространство грохотом выстрелов. Периодически я выбегал из-за их широких спин, стреляя из дробовика. Гильзы, словно металлические насекомые, застучали по полу кабины. Тухлые, наконец, рухнули на кафель, оставляя после себя лишь смрад. Илья, вытирая пот с лица рукавом, первым выбрался наружу, за ним последовал Олег. Я же, прикрывая их, остался в арьергарде.Продвигаясь по коридору, Олег вдруг замер, принюхиваясь. Из-за поворота донесся едкий запах пропана. Нахмурившись, Сидоров, затаив дыхание, свернул за угол. Заметив вентиль, он быстро перекрыл утечку газа из трубы и жестом показал нам следовать за ним. Я с Ильей переглянулись, пожали плечами и двинулись дальше.Коридор оказался усеян спорами. Пробежав его на одном дыхании, мы остановились. За следующим поворотом мелькнула тень. Олег, выхватив из рюкзака батарейку, метнул ее за угол. В ответ раздался дикий рык и пулеметная очередь. Сидоров беззвучно выругался. В следующий миг, откуда-то слева, из-за поворота, появились новые противники. Эти, в отличие от предыдущих, плевались едкой слюной, которая, падая на кафель, прожигала его насквозь.Олег, вооружившись "Калашниковым", короткой очередью снес половину черепа одному из монстров. Илья, прицелившись из снайперской винтовки Драгунова, поразил в глаз другого. Перешагнув через трупы, Сидоров прокрался к ящикам и выглянул из-за них. Тут же в его сторону полетели крупнокалиберные пули. Олег отпрянул в укрытие. Илья, взобравшись мне на плечи, прицелился и выстрелил в крепление штатива. "Печенег" с треском рухнул на пол. Олег подскочил к орудию и отсоединил механизм самострела.Спустившись на пол, майор Петров с опаской подошел к другу. Сидоров, ловко орудуя гаечным ключом, откручивал механизм турели. Закончив, он аккуратно сложил трофей в рюкзак. Жестом пригласив нас следовать за ним, он двинулся вперед. Илья шел в середине, а я замыкал наш небольшой отряд.
Мы продвигались дальше, каждый шаг отдавался эхом в тишине этого проклятого места. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом разложения и чего-то еще, неуловимого, но тревожного. Олег шел впереди, его силуэт, освещенный тусклым светом фонарей, казался воплощением решимости. Илья, с его вечной настороженностью, держался чуть позади, его взгляд постоянно сканировал пространство. Я же, замыкая строй, чувствовал себя щитом, готовым принять удар.Внезапно Олег остановился, его рука поднялась, призывая к тишине. Мы замерли, прислушиваясь. Из глубины коридора донесся тихий, скребущий звук, словно кто-то царапал ногтями по металлу. Затем – низкое, утробное рычание, от которого по спине пробежал холодок. Олег кивнул, и мы двинулись вперед, но уже с удвоенной осторожностью.За очередным поворотом открылся небольшой зал, освещенный мерцающим светом аварийных ламп. В центре стояла массивная, ржавая конструкция, напоминающая нечто среднее между станком и клеткой. Из нее-то и доносился скрежет. Олег, не раздумывая, прицелился из своего "Калашникова". Илья занял позицию рядом, его винтовка была готова к выстрелу. Я же, оценив обстановку, приготовился прикрыть их.Когда мы приблизились, из конструкции высунулась первая тварь. Это был не зомби в привычном понимании, а нечто более жуткое. Его тело было покрыто хитиновыми наростами, а вместо рук – мускулистые лапы с острыми, как бритва, когтями. Глаза его горели злобным красным светом. Олег открыл огонь, и пули с глухим стуком врезались в его панцирь. Тварь взревела от боли и ярости, но не отступила.В этот момент из той же конструкции вырвались еще две такие же особи. Они двигались с невероятной скоростью, их когти рассекали воздух. Илья, снайперской точностью, поразил одну из них в голову, заставив ее рухнуть на пол. Олег же, маневрируя, уворачивался от атак второй, ведя прицельный огонь. Я же, видя, что одна из тварей пытается обойти нас с фланга, открыл огонь из дробовика. Свинцовая дробь с треском врезалась в ее тело, замедляя ее, но не останавливая.Олег, воспользовавшись моментом, выпустил короткую очередь, которая разорвала грудную клетку оставшегося монстра. Мутант рухнул, издав предсмертный хрип. Мы перевели дух, осматривая поле боя. На полу лежали три изуродованных тела, а в центре зала возвышалась та самая конструкция, из которой они появились.Олег подошел к клетке, осторожно осматривая.
- Похоже на какую-то ловушку, – пробормотал он, – или инкубатор,- Он постучал по металлу, и изнутри послышался тихий, пульсирующий звук.- Не стоит рисковать, – заключил он, отступая. Мы двинулись дальше, оставив позади зловещую конструкцию и ее мертвых обитателей.
Коридор вывел нас к широкому проему, ведущему в просторный зал, который, судя по всему, когда-то был складом. Повсюду громоздились металлические стеллажи, заваленные коробками и каким-то оборудованием. Воздух здесь был еще более затхлым, с примесью чего-то сладковатого и тошнотворного. Олег, как всегда, шел впереди, внимательно осматривая каждый угол. Илья, прикрывая его, двигался чуть позади, его взгляд скользил по теням. Я же, замыкая, чувствовал, как напряжение нарастает с каждым шагом.Внезапно Олег резко остановился, подняв руку. Мы замерли, прислушиваясь. Из глубины зала донесся тихий, мерный стук, словно кто-то методично бил молотком по металлу. Затем – низкое, утробное урчание, от которого по спине пробежал холодок. Олег кивнул, и мы двинулись вперед, но уже с удвоенной осторожностью, стараясь ступать как можно тише.За одним из стеллажей мы увидели его. Это было нечто, напоминающее гигантского паука, но с телом, покрытым грубой, серой кожей, и множеством конечностей, заканчивающихся острыми когтями. Оно методично стучало одной из своих лап по металлической бочке, из которой, видимо, и исходил этот звук. Его глаза, многочисленные и тусклые, казалось, не видели нас, поглощенные своим занятием.
- Вот же урод!, –вновь выругался Олег, стреляй из автомата короткими очередями.
Майор Петров прицелился и метким выстрелом разнес его в труху маленькую голову насекомого. Симбиот зарычал, вздрогнул, упал на пол и скончался в конвульсии. Мы шли, как тени, скользя по затхлым коридорам, полным зловонного смрада и мрачных предчувствий. Внутри меня нарастало ощущение, что мы не просто исследуем это заброшенное место, а пытаемся найти ключ к разгадке того, что произошло с миром, который когда-то был полон жизни. Олег, уверенно шагая вперед, бдительно осматривая территорию. полный решимости, искал не только угрозы, но и ответы. Илья, с его настороженным взглядом, был готов к любому повороту событий, его инстинкты работали на пределе. Я же, замыкая наш отряд, чувствовал, как напряжение нарастает, как натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент.Мы пересекли еще один коридор, и вскоре оказались перед массивной дверью, покрытой ржавчиной и следами времени. Олег остановился, прислушиваясь. За дверью доносился глухой шум, словно что-то тяжелое двигалось в темноте. Он обернулся к нам, и в его взгляде читалась тревога.
Открыв очередную проволочную дверь, Олег увидел сидящего на перевернутом ящике невысокого темноволосого мужчину, похожего внешне на актёра Константин Юшкевич.
-Кто вы? Представьтесь, - сурово потребовал подполковник Сидоров.
-Я Максим Иванович Островский. Вирусолог. А вы кто?
- Командир "СОБРа" - Олег Николаевич Сидоров, - представился полицейский, имеющий внешнее сходство с Игорем Лифановым и пожал собеседнику руку, - как вы тут оказались, Максим Иванович?
- В начале пандемии нас привезли сюда военные из управления по планированию специальных мероприятий,- начал рассказывать учёный.
- Понятно. Шестой отдел "ФСБ", - встрял я.
- Да. Наверное, - отмахнулся собеседник и продолжил :- В обмен на сыворотку вояки обещали защиту от рейдеров и зараженных. А когда у них сорвалась поставка комплектующих, они обвинили меня в том, что вакцина бракованная. Грозилась убить жену Анну и дочь Олю.
- А кто это? - спросил участковый Петров.
- Это те люди, которых чуть не сожрал зомби - дальнобойщик на мосту между "Мухосранском" и "Обнинском", - напомнил я.
Островский кивнул и продолжил:
-Их офицер отвёл Аню с Олей на третий этаж и запер в каком-то подвале после того, как несколько его укушеных подчинённых стали нежитью. Я попытался сбежать. В итоге оказался тут, - развёл вирусолог руками Затем чекисты в спешке собрались и покинули бункер.
- Мы вам поможем. Не волнуйтесь. Но с вас пять антидотов, - сказал я.
- К чему так много? Трёх достаточно, - возразил Сидоров.
- Два заказчику в ТРЦ "Север" и три нам, - пояснил я, мысленно упрекнув себя в том, что забыл имя правнука Щепкина.
"Неужели зомби вирус начал разрушать мой мозг? Не порядок", - подумал я, нахмурившись брови.
- А тебе столько зачем? Сыну Светы Антону и одной вакцины хватит, - возразил Сидоров.
- В моей группе три инфецированных, включая меня, - я разбинтовал запястье и показал укус под экземой.
- А третий кто? - поинтересовался майор Петров.
- Дочь фермера Ефимова Маша. Но с её слов у неё иммунитет, - ответил я и тут же пожалел об этом.
- Приведите девочку в лабораторию для изучения. Я возьму у неё анализы и на основе антител сделаю качественную вакцину, - оживился Островский.
- Хочу предупредить, Максим Иваныч: если это навредит Маше, то я не стану ею рисковать,- в моём голосе зазвучал металл
- Пойми: если нужно пожертвовать одним человеком ради спасения человечества, то это оправдано, - с нажимом возразил Сидоров.
- Сожалею, мужики. Но одну дочь я уже потерял. И второй жертвовать не стану, - предупредил я спутников.
-То есть вы отказываетесь? - огорчился учёный.
- Я подумаю над вашим предложением. А пока идёмте в лабораторию,- чуть мягче произнёс я.
Когда Островский собрал реактивы, мы проводили его к ближайшему лифту и поднялись на первый этаж. Проводив академика до двери, я с Ильёй и Олегом сел в лифт и спустился на третий этаж.
Скрипнула дверь лифта, выпуская нас в очередной зловещий полутемный
коридор подземного бункера "Альфа". Я двумя напарниками шагнув полумрак, изредка нарушаемый всполохами аварийного освещения под потолком. Здесь воздух был густым от запаха сырости и чего-то неуловимо гнилостного. Впереди нас ждал нелегкий путь борьбы с ордой плотоядных мертвецов в лохмотьях камуфляжа или гражданской одежды.Первый поворот за угол обернулась ожесточенной схваткой. С дробовиком наперевес я в ближнем бою, встречал натиск оживших мертвецов, разрывая их картечью на части меткими выстрелами. Олег Сидоров, с верным "АК-47", со средней дистанции превращал коридоры в реки крови и горы гниющих трупов, не давая нежити приблизиться. А Илья Петров, словно призрак, бесшумно скользил в тени; его снайперская винтовка Драгунова с глушителем издавала лишь тихий щелчок, отправляя врагов в вечность, вышибая им мозги с пугающей точностью.Продвигаясь дальше, мы осматривали комнаты, словно искатели сокровищ в заброшенном мире. Сундуки и ящики открывались, обнажая не золото, но нечто более ценное в нынешнем положении. Десятки лоскутов ткани, разнообразных по цвету, узору и фактуре,оказались собраны. Среди трофеев нашлись и детали для создания станков – столярных, ткацких, металлургических, а также компоненты для плавильной печи. Груз был распределен поровну. Илья, не теряя времени, забрал у поверженного зомби более вместительный рюкзак, куда аккуратно сложил свои находки.
В одной из комнат, где воздух был особенно тяжелым, нас встретил ужасающий страж – зомби-паук с искаженным человеческим лицом. Но за ним, в глубине комнаты, мы обнаружили нечто, ради чего стоило рисковать. Мария Островская и ее маленькая дочь Оля, пленницы этого кошмара. Освободив их, я с напарникам, бережно проводил женщин на первый этаж, в безопасную лабораторию.Там нас встретил Максим Иванович, чьи глаза светились благодарностью. В знак признательности он передал нам пять ампул с сывороткой, способной на двенадцать часов облегчить муки интоксикации. Для выживания его семьи Островский попросил нас отправиться на какую-нибудь ферму и принести ему семена картофеля, моркови, свеклы, кукурузы, пшеницы, гречихи. укропа и петрушки. Эти злаки, выращенные в ящиках с удобрением, частично восполнять запасы белков, жиров, углеводов и микроэлементов в крови вирусолога и его близких.Приняв этот новый, но не менее важный зака с Ильей и Олегом покинул стены бункера "Альфа". Их путь лежал теперь в "Березовку", навстречу новым испытаниям и надежде на возрождение.
Глава 8.Визит заброшенную ферму.
"Березовка". Россия.
Пятница 11 июня 2060 год.
Полдень встретил меня в "Березовке" теплым, но каким-то тревожным объятием. Света, Антон и Маша, словно лучи солнца в этом суровом мире, вышли навстречу, их улыбки были искренними, а взгляды полны заботы. На столе уже дымился обед – ароматное рагу из лисьего мяса, добытого сыном Светы, напоминало о том, что даже в этих непростых условиях жизнь продолжается. Антон, с гордостью в глазах, демонстрировал результат своего труда: искусно выделанные и бережно высушенные на самодельной сушилке шкуры, каждая из которых рассказывала свою историю. Маша же, с блеском в глазах, делилась впечатлениями от своих вылазок в заброшенные дома. Она с восторгом поведала о том, как, исследуя пыльный чердак, обнаружила в старинном сундуке, который я, погруженный в свои мысли, упустил, настоящую сокровищницу: легкий тюль, катушку ниток и острые ножницы. А затем, с нескрываемым удовольствием, показала мне собственноручно сшитую штору, созданную по эскизу, который она сама нарисовала.
Я слушал их в пол уха, погруженный в водоворот собственных размышлений, не в силах прервать их повествование. Моё сознание терзала моральная дилемма. Два немыслимых выбора, каждый из которых оставил бы на душе неизгладимый след. Как младший офицер, верный присяге, я обязан без колебаний принести в жертву Машу, чтобы спасти человечество от надвигающейся чумы. Но мысль об этом вызывала во мне такое отвращение, что я представлял, как по утрам, завязывая галстук перед зеркалом, начну плевать на собственное отражение от презрения к самому себе. Альтернативный путь не менее ужасен: уничтожить единственного вирусолога Островского и его сторонников, обрекая тем самым всю цивилизацию на медленное угасание. Я цеплялся за слабую надежду, что портал между мирами, который однажды открылся в грозу и туман, возможно, появится вновь. Тогда я рискну увести Машу из этого кошмарного будущего в безмятежное прошлое. Эта мысль грела меня сильнее костра в печи; ведь младшая Ефимова стала мне, как вторая дочь, и допустить ее гибель для меня немыслимо. Но если я ради спасения друга пожертвую всем человечеством, как я смогу смотреть в глаза полковнику Щепкину? Фанатично преданный присяге Борис Борисыч, без колебаний пустит под огромный мясницкий нож всю свою семью ради блага государства, а затем, в тишине своего кабинета на Лубянке, куря сигару и хлестая коньяк, с табельным "Макаровым" у виска, тихо уйдёт из жизни чувством выполненного перед Родиной долга.
После освежающего душа в реке, я сделал себе пробный укол вакцины и присоединился к друзьям за обедом. Два оставшихся антидота я передал Антону и Маше, снабдив их подробными инструкциями по применению, полученными от Островского. Сытно пообедав, мы, словно матерные выживальщики, принялись за работу. По чертежам мы собирали деревообрабатывающий и камнедробильный станки; монтировали швейную машинку; чинили газовую плиту, подключая к ней пропановый баллон. Во дворе уже пыхтели две плавильные печи, в которых переплавлялась сталь, добытая в шахте в "Мухосранске" из руды.
Света, с присущей ей тактичностью, пыталась разгадать причину моей мрачности. Говорить правду при Маше было невозможно, а выдумать убедительную ложь оказалось непосильной задачей. Я отделался обтекаемой фразой о гибели Егора, чувствуя, как слова эти звучат фальшиво даже для меня самого. Взгляд Светы, полный невысказанных вопросов, пронзал меня насквозь, но я не мог дать ей утешения, которое сам не находил.
Каждый удар молотка,скрип металла, шорох ткани – всё это было лишь фоном для моих внутренних терзаний. Я видел в глазах Антона и Маши надежду, веру в будущее, которую я, возможно, обрекал на гибель. Их энтузиазм в работе; безкорыстное стремление к созданию в разрушающемся на глазах мире. Я представлял себе, как полковник Щепкин, с его стальным взглядом и непоколебимой преданностью государству, осудил бы меня за слабость, за сантименты. Однако где сейчас я, а где комбриг...
Но как я мог обречь Машу? Её юность, стремление к красоте, наивная вера в лучшее – всё это слишком хрупкое, чтобы стать разменной монетой в жестокой игре с судьбой. Я видел в школьнице не просто младшую Ефимову, а ту, кого я обязан защищать, как свою собственную дочь, ценой своей жизни, здоровья и репутации. И мысль о том, что я стану причиной её гибели, или, что ещё хуже, обреку её на жалкое существование в мире, где её смерть будет единственным шансом на выживание других, вызывала во мне почти физическую боль.
В редкие минуты самобичевания я корил себя за трагическую гибель первой приёмной дочери - Насти Найденовой. Стремясь исправить прошлое в настоящем, я хотел защитить сироту Ефимову от той же участи, которая постигла Настю.
Я смотрел на работающие станки, мерцающий металл в печах; швейную машинку, которая скоро оживет под Машиными руками. Это тот мир, который мы строили вместе, и пытались спасти. Но как долго он продержится, если его основание это моральный компромисс, на который я вынужден пойти?
Внезапно, сквозь шум работы, я услышал тихий голос Светы:
- Ты сегодня сам не свой. Что-то случилось?
Я поднял на нее взгляд,полный вселенской скорби, пытаясь найти в глазах собеседницы ответ, но увидел лишь отражение своей собственной тревоги. Я знал, что рано или поздно мне придется сделать роковой выбор. И он радикально изменит мою дальнейшую судьбу. Но пока, в этом маленьком островке надежды, среди друзей, я мог лишь отсрочить неизбежное, погрузившись в работу, в созидание, в попытку построить лучшее будущее, даже если оно окажется построено на пепле прошлого. Ограничившись небрежно фразой о гибели Егора в бункере "Альфа", я продолжил трудиться, изготавливая необходимые для выживания ресурсы.
Старый грузовик, скрипя ржавыми шарнирами, остановился у покосившегося забора заброшенной фермы. Двигатель затих, оставив в воздухе лишь тишину, нарушаемую лишь шелестом ветра в сухой траве. Мы вышли, трое теней, вынырнувших из сумрака. Майор Петров, как всегда, следовал за мной по пятам, его взгляд скользил по развалинам, выискивая скрытые угрозы. Подполковник Сидоров, крякнув, спрыгнул с кузова, его массивные сапоги глухо ударились о землю.
Мы рассредоточились, словно хищники, обходя периметр. Каждый заколоченный проем, покосившийся сарай, пепелище амбара, к хлев, где когда-то мычали коровы и хрюкали свиньи, подвергался нашему внимательному осмотру. В тишине, нарушаемой лишь хрустом гравия под ногами, мы безжалостно расправлялись с незваными обитателями этих мест – с ожившими мертвецами, чьи тела источали смрад разложения. Бейсбольные биты и клюшка для гольфа становились нашим оружием в этой бесшумной охоте.Даже в коровнике, где воздух был густым от запаха гниющей плоти, нас ждал сюрприз. Огромный, словно оживший кошмар, зомби-бык, источающий зловоние падаль, бросился на нас. Этот монстр, однако, недолго продержался. Дробовик, автомат Калашникова и снайперская винтовка Драгунова – арсенал, который мы привезли с собой, быстро поставил точку в его существовании.
Шум перестрелки привлек внимание. Из чудом уцелевшего домика, словно призрак из прошлого, вышел невысокий, широкоплечий мужчина. Его небритое лицо, смутно напоминающее юмориста Евдокимова, выражало настороженность, граничащую с враждебностью. Подполковник Сидоров, однако, умел находить общий язык даже с самыми подозрительными личностями. Он успокоил его, объяснил цель нашего визита. Фермер, представившийся Юрием, согласился помочь, но с одним условием: мы должны были привезти ему генератор. Сидоров, недолго думая, согласился.
Мы вернулись в грузовик. По пути к заправке, где, по словам Ильи, находился искомый генератор, машина превратилась в орудие возмездия. Целый шлейф зараженных, словно призраки, преследовал нас, желая полакомиться нашей плотью. Мы заминировали дорогу у заправки, а я, включив на полную громкость раздражающую слух мелодию Кипелова, привлек их внимание. Когда достаточное количество мертвецов собралось в ловушке, командир нажал на кнопку детонатора. Взрыв, сотрясший окрестности, был подобен ядерному удару, сотрясшему адские глубины. Земля под ногами задрожала, а около пятидесяти зомби навсегда покинули этот мир.Затем я слил бензин в канистры и помог Илье загрузить тяжелый генератор. Сев за руль, я повел грузовик обратно на ферму, где нас уже ждал Юрий. Он встретил нас дружелюбно, предложив кофе. Мы прошли в избу, где Юрий растопил печь и вскипятил воду. Он пожарил яичницу с беконом, наложил нам в тарелки и налил ароматный кофе.
Мы сели трапезничать. И тут в открытое окно влетела муха. Она покружила над мусорным ведром, но, не найдя ничего интересного, уселась на плечо Юрия и поползла вверх. Я наблюдал за этим с нарастающей тревогой. Юрий, казалось, не замечал насекомого, даже когда она заползла мужику в ухо, а затем и в ноздрю. Олег с Ильёй, ни о чем не подозревая, непринужденно болтали с хозяином. Но во мне нарастала тревога. Симптомы Юрия напоминали мои собственные: легкая бледность, замедленные движения, затянувшиеся паузы между репликами, черные круги под глазами от бессонницы. Однако от меня не исходило такого отвратительного запаха. Я бы, возможно, и пропустил это событие мимо внимания, но тут Юрий зевнул, обнажив воспаленные десны. В его чашку с кофе упал гнилой зуб. В его рту все зубы оказались в таком же плачевном состоянии. И тут меня осенило: Юрий гниет изнутри, но еще не осознает этого! А вот муха-падальщица, распознала это раньше меня. Сделав незаметный жест Олегу, я потянулся к пистолету - пулемету "УЗИ", закреплённому за поясом. У майора Петрова округлились глаза, но я успел пнуть его под столом ногой. Илья, видимо, тоже что-то почувствовал, но промолчал. Я выхватил оружие и короткой очередью прервал посмертие нашего собеседника. Олег накинулся на меня с претензией, но я быстро объяснил ситуацию. Олег с Ильёй долго смеялись над моей теорией с мушиной проверкой, считая ее абсурдной. Внезапно застреленный Юрий встал на ноги, шатаясь, как пьяный. Его мутный взор смотрел в пустоту, зубы клацали, а ноздри возбужденно раздувались. Вот теперь подельники мне поверили и помогли прикончить бедолагу окончательно. Я же, не теряя ни секунды, размолотил в кровавый фарш труп земледельца, чтобы он уж точно никогда не ожил.
Заглянув в подпол, я обнаружил мешок картошки, а также семена тыквы, редиски, укропа, моркови, петрушки и кукурузы. Олег с Ильёй помогли мне дотащить тяжелые мешки до машины. Внезапно откуда-то из сарая раздался приглушенный скулеж. Я пошел туда, игнорируя ворчание Олега о том, что мы опаздываем к заказчику. В курятнике, покрытый какой-то слизью с головы до лап лежал тощий щенок овчарки. Я его вытер ветошью, накормил вяленным мясом с и положил в рюкзак отогреваться. Не думал, что он выживет. Однако к вечеру собакин оклемался.
Вернувшись в родную "Березовку", я первым делом утолил голод, а затем принялся за дело. В избе, словно в сердце дома, заурчал новенький генератор. Наполнив его бензином до краев, я вместе с друзьями принялся тянуть электрические провода по всем комнатам. Вскоре, словно чудо, в потолке засияла лампочка Ильича, а на стенах появились розетки, готовые дарить свет и тепло. Выпустив чумазого щенка из рюкзака на пол, я с гордостью представил:
- Знакомьтесь, товарищи, это Бирюк.
- Лучше Шерлок, - возразила Света.
- Не возражаю, - я кивнул.
Антон настороженно отнёсся питомцу.мальчик не любил ни кошек, ни собак. А Маша дружелюбно приняла нового члена общины и искупала его в реке,смывая грязь; затем вытерла чистой ветошью и напоила молоком. После трапезы Шерлок залез на кровать, укутался в одеяло и захрапел.
Завершив работу, я поделился с друзьями новостями о своём визите на ферму и показал алый кристалл, изъятый из чрева зомби быка.Света, Антон и Маша внимательно слушали, а затем рассказали свою историю о том, как им пришлось спасаться от стаи волков, когда они отправились проверить капканы.
Ближе к вечеру к нам заглянул Илья Петров со своим другом Олегом. Подполковник Сидоров передал устную благодарность от правнука Щепкина за блестяще выполненную работу по созданию временной вакцины. Олег же настоял на том, чтобы я с Машей отправились в бункер "Альфа" к вирусологу Островскому. Глубоко вздохнув, я согласился.Стараясь скрыть нарастающее волнение, я угрюмо сидел в кабине патрульной машины, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем и толпой зараженных на мосту, соединяющем "Мухосранск" и "Березовку". Вскоре легковушка въехала в покосившиеся ворота старой военной базы и остановилась. Участковый Петров вышел из машины, за ним последовал Олег, галантно помогая младшей Ефимовой спуститься на землю. Я замыкал шествие. Мы направились к лифту между нулевым и первым этажами. Майор Петров вызвал кабину, нажав кнопку на стене. Спустившись вниз, мы прошли в лабораторию к Максиму Ивановичу. Вирусолог попросил меня подождать в столовой. Я согласился. Полицейские заняли позиции по обе стороны от входной двери, пристально наблюдая за мной.Островский усадил школьницу на кушетку и принялся проводить Маше полное медицинское обследование. Минут через сорок Максим Иванович вышел в буфет и задумчиво произнес:
— Вадим, у Маши в голове доброкачественная опухоль. Именно она и дает круглосуточный антидот от зомби-вируса. Когда я ее удалю, то сделаю на основе этого нароста качественную вакцину и передам Одинцову. Это будет сенсация.
— Вы сможете сохранить жизнь младшей Ефимовой? — с напрасной надеждой в голосе уточнил я.
— К сожалению, нет. В связи с кризисом медицинских препаратов после трепанации черепа мне придется усыпить донора. Не волнуйтесь. Маша ничего не почувствует. Заснет и не проснется.
Я побледнел сильнее прежнего. Раскосые глаза сузились еще сильнее. Под щеками заходили желваки. Пальцы на миг сомкнулись в кулак.Используя дыхательную гимнастику , я обуздал эмоции и усилием воли придал лицу спокойный вид.
— Вадим, держите себя в руках. Сейчас не время для сантиментов. Мужайтесь.
— Есть какой-то другой способ, чтобы без Маши сделать этот треклятый антидот? — поинтересовался я.
— К сожалению, нет, — вирусолог покачал головой.
— Вы же еще не всё исследовали, Максим Иванович. На ферме я с Ильей и Олегом убил зомби-быка. В его туше нашел этот необычный кристалл, — я вынул из кармана рубашки предмет, напоминающий небольшой рубин, — исследуйте его свойства. Вдруг камень тоже принесет пользу людям?
— Мне жаль, но у меня нет нужных реактивов, — развел руками Островский.
— Я принесу. Скажите, куда поехать. Я с мужиками съезжу и добуду вам реактивы, — предложил я свою помощь.
— Ваш минерал, конечно, интересный. Но Глеб Викторович меня торопит с антидотом, — признался Островский, его взгляд скользнул по рубиновому кристаллу в моей руке.
— Максим Иваныч, я беру это на себя. Я поговорю с Одинцовым, — пообещал я, надеясь на лояльность собеседника, на его понимание того, что жизнь Маши – это не просто расходный материал для очередной "сенсации".
— Увы. Я уже усыпил донора хлороформом. Сейчас за аптечкой на склад схожу и начну извлекать опухоль из Машиной головы, — сообщил Островский, и в его голосе прозвучала окончательность, не оставляющая места для сомнений.
В этот момент что-то внутри меня переключилось. Страх, волнение, отчаяние – все это отступило, уступив место холодной решимости. Я посмотрел на бледное, безмятежное Машино лицо через стекло лаборатории и понял, что не могу позволить этому случиться; не имею права рисковать жизнью близкого мне человека под давлением обстоятельств, жертв. И к дьяволу Одинцова и всю цивилизацию вместе взятые.
— Максим Иванович, — мой голос прозвучал твердо, без тени волнения, — провожу вас. Островский удивленно поднял брови. Он уже шагал по направлению к подсобному помещению.
- Мудрый выбор, - одобрил Островский, шагая мимо полицейских караулящих вход в операционную снаружи.
Приложив правую ладонь с растопыренными пальцами к биометрическому замку,вирусолог стал ждать. С тихим жужжанием герметичная бронированная дверь распахнулась. Профессор зашел внутрь, свернул за угол и наклонился над сундуком. Я бесшумно подкрался сзади и схватил правым локтем за горло. Ученый захрипел и попытался вырваться. Однако я не оставил бедолаге ни малейшего шанса.
- Ничего личного, Максим Иванович. Вы не оставили мне выбора, - прошептал я умирающему ученому на ухо,- я никому не позволю причинить вред Маше.
Бесшумно опустив труп ученого на пол, я накрыл его ветошью,взял аптечку вышел коридор. За стеной мирно беседовали копы.
- Что-то он задерживается.Илья,сходи проверь, - забеспокоился подполковник Сидоров.
Майор кивнул и пошёл подсобку. Заметив меня,возвращающегося оттуда с аптечкой в руке, Илья спросил:
- Где профессор?
- Тут такое дело...- я замялся, тщательно подбирая слова, - Максиму Ивановичу поплохело. Поможешь его на диван перенести?
Илья согласился. Хотя нахмурился. Мы зашли в подсобку.
- А где профессор?- повторил свой вопрос участковый.
- Так вон он, под ветошью, - сообщил я, пропуская собеседника вперед.
Едва взглянув на труп, майор все понял потянулся к табельному "Макарову" в набедренной кобуре.
- Прости. Мы могли бы подружиться, если бы ты не защищал коррумпированную систему, - прошептал я и хуком справа сбил Илью с ног.
. Подбежав к полицейскому сзади, я свернул ему шею, положив правую ладонь на подбородок, а левую - на затылок.В этот момент по коридору загрохотали шаги.С автоматом "Калашникова" руках в подсобку ворвался Сидоров.
- Вот что ты задумал, гадёныш! Лишить нас всех вакцины! Кто тебе заплатил. урод?! - в ярости он хрипел.
- Никто, - возразил я, качая головой, и метнул скальпель из аптечки ему в горло. Затем пояснил: - однажды пьяница Иванов убил мою приемную дочь Настю. И я не собираюсь терять вторую. Ничего личного. Прости, если сможешь.
Выронив автомат на пол, Олег схватился руками за горло,тщетно пытаясь остановить кровь. Я бесцеремонно отпихнул его плечом и вышел в коридор. Теперь я быстрым шагом направился лаборатории. Там на столе, накрытом обычной клеёнкой, под капельницей лежала школьница. Вынув иглу из ее вены, я бережно поднял на руки дочку,перекинул через плечо и пошел к лифту.Поднявшись на нулевой этаж, я покинул бункер "Альфа" навсегда. Положив Машу на заднее сидение легковой патрульной машины, я сел за руль,завел двигатель забытыми Ильей в замке зажигания ключами и помчался в "Березовку" собирать вещи. На улице начиналась гроза.По земле стелился густой, как кисель, туман. В нем вырисовывались зловещие силуэты ходячих мертвецов. Их многоголосый вой внезапно стих.Протяжно пискнул смартфон в кармане брюк, вторично разрядившись. Прямо по курсу за мостом появилась из ниоткуда постепенно расширяющаяся черная дыра.Портал между мирами открывался. Взволнованно забилось сердце. Внезапно кровь в висках запульсировала. Бросило в жар.Морщинистый лоб покрылся испариной. Зрение постепенно мутнело; мысли рассыпались, словно песок сквозь пальцы. Во рту появился привкус железа. Я сплюнул на улицу сгусток крови; и сгнивший зуб, вылетев в открытую форточку,упал в реку. Экзема на правом запястье жгла, напоминая о бренности плоти. Неумолимый голод терзал желудок. Вяленое мясо из рюкзака лишь усилило муки. Взгляд упал на Машу – худенькую,бледную, в потертой школьной форме. Девочка во мне вызывала странный гастрономический интерес. Прядь седых волос упала на лоб. Стряхнув ее, я увидел, как с головы осыпаются волосы. Муха, влетевшая в салон, бесшумно забралась в мою ноздрю,а я этого почувствовал. Осознание ударило с ужасающей ясностью: вакцина не сработала. Я превращался в то, что должен был уничтожать.
- О, нет! Только не сейчас! - сердито я заворчал себе под нос и резко нажал на тормоз.
- Что случилось,дядя Вадим? - забеспокоилась школьница, стукнувшись лбом о подголовник переднего сидения.
- Обстоятельства изменились, – мой голос был обманчиво спокоен. – Поехать с тобой не могу. Садись за руль и езжай прямо по мосту, никуда не сворачивая. Когда проскочишь сквозь ту черную дыру, окажешься в моем прошлом. Если повезет, то портал между мирами телепортирует тебя туда, откуда я прибыл в ноябре 2008 года в "Березовку". Если нет, то придаётся одной выживать на незнакомой планете. Ищи моего двойника по этому адресу, – я быстро записал в блокноте питерский адрес. – Передай ему этот рюкзак. Если все получится, то портал создаст парадокс в пространственно временном континууме, и мои воспоминания из этого ужасного будущего перенесутся в мозг моего дублера из прошлого.
- А как же вы, дядя Вадим? – в голосе Маши звучала детская тревога.
- Я задержу их, сколько смогу. Береги себя. Удачи, – будничным тоном произнес я, выходя из машины с дробовиком в руках под упругие ледяные струи ливня.
На ногах, которые уже начинали деревенеть от вируса, я шагнул на мост и сде несколько шагов вперед. Я встал живым щитом между ордой кровожадных зомби и машиной, в которой сидела Маша. Мозг, затуманенный болезнью, ощущал опасность, исходящую от дробовика, но воля, закаленная годами армейской службы, боролась с чужеродными импульсами. Приклад оружия коснулся плеча; дыхание выровнялось, предохранитель щёлкнул, затвор взведен. Цель – ближайший зараженный, бегущий ко мне по мосту. Выстрел. Голова нежити разлетелась, словно спелый арбуз; тело рухнуло в реку. Завывая в унисон, зомби ринулись вперед, предвкушая легкую добычу. Я стрелял, вспоминая уроки полковника Соловьева, тренировавшего меня по системе ликвидаторов из "Альфы". Интеллект глупел; тело наливалось тяжестью, но инстинкт убийцы работал безотказно. Зомби падали, образуя завалы, но на их место приходили новые. Когда патроны закончились, я перешел на рукопашный бой, используя удары прикладом по башке атакующих.Но силы постепенно покидали меня. Один из зараженных сбил меня с ног. И тут же сверху отовсюду, с торжествующим воем обрушились другие ходячие мертвецы. В последнем отчаянном порыве, я заставил себя отстегнуть гранату от пояса, выдернуть чеку с пятой попытки дрожащими в конвульсии пальцами, с воинственным кличем:
- За пацанов!- осознанно бросить снаряд в самый центр свирепствующей орды.
Секунду спустя, мощный взрыв сотряс мост, унося с собой жизни шести сотен зомби и меня в том числе.
Маша Ефимова, перестав плакать, перебралась за руль патрульной машины. Рюкзак, наполненный скудными припасами, она положила на сиденье, так как из-за низкого роста не всегда видела дорогу. Мчась вперед, школьница управляла пулеметом на крыше, левой рукой ведя машину, а правой нажимая на гашетку, вмонтированную в рычаг переключения передач. Неуклюже ковыляющие зомби пытались перехватить ее транспорт спереди, но пулеметная очередь сметала их, оставляя лишь кровавые следы на сыром асфальте.
Не дождавшись известий от вирусолога Островского, Глеб Викторович Одинцов послал группу сталкеров из ТРЦ "Север" в "Мухосранске" в "Обнинск" в бункер "Альфа". Прибыв на место, подчиненные обнаружили труп ученого под ветошью в подсобке вместе телами майора Ильи Петрова подполковника Олега Сидорова. В руке ученого зажат кристалл.Видеозапись с камеры наружного наблюдения показала, что всех убил я, забрал дочь и уехал в закат грозу и туман. Узнав об этом, Одинцов пришел в ярость и направил карательный отряд в "Березовку",чтобы хоть кому-то из моих сторонников отомстить. Но план Одинцова провалился. Щенок по кличке Шерлок услышал шум мотоциклетный двигателей в лесу около поселка и лаем предупредил Свету и Антона об опасности. Собрав вещи в грузовик и кристаллы,добытые мной в телах зомби зверей успели уехать до того, как отряд вооруженных до зубов байкеров. Одинцов ,возглавлявший карательную миссию. разозлился и лично закидал коктейлями "Молотова" мою избу. Света с сыном Антоном неподалеку от Свердловска нашла заброшенный бункер "Браво" и обосновалась в нем. Однажды укушенный Антон, когда находился температурой в бреду, случайно проглотил один из кристаллов. Света уже попрощалась с сыном готовилась к худшему. Но к утру жар спал.Антон выздоровел. Неизвестный минерал изменил состав крови мальчика до неузнаваемости.И зомби вирус на него не действовал. Света обрадовалась и стала охотиться на мутантов в тайге и добывать кристаллы. Добровольно начав добавлять к пище кристаллы, Света тоже стала неуязвима к зомби вирусу.Подросший за полгода щенок по кличке Шерлок стал предупреждать Свету Антоном об опасности и не раз спас их не только от зомби и бессимптомных заражённых, но и от сталкеров,рейдеров Одинцова и других выживальщиков.
Однажды Одинцов на охоте в лесу около "Мухосранска" убил зомби волка.зверь успел Но зверь успел укусить пожилого мужчину.Через трое суток Глеб Викторович стал кашлять кровью, заперся в своей комнате с револьвером в руке и приготовился к суициду.Повинуясь внезапному порыву,он прососал кристал, изъятый у трупа Островского. К утру жар спал; кашель прекратился;зомби вирус отступил. Тогда командир приказал своим людям ловить устранять в лесу зомби зверей забирать у них кристаллы. Его подчиненные выполнили приказ Раздав минерал людям (среди которых находилась жена вирусолога Мария Островская с дочкой Олей), Глеб Викторович проследил за тем, как идет трансформация ДНК у выживальщиков.Убедившись, что все 250 человек живы и здоровы и не подвержены зомби вирусу,Одинцов обрадовался.К сожалению,двадцать два миллиона человек на планете успели погибнуть от эпидемии, в столкновении с нежить или мастерами, но но горстка выживших извлекла из этого случая горький урок. Книга "Рассвет мертвецов", написанная повзрослевшей Ольгой Островской, стала первым историческим учебником, который изучали правнуки тех выживальщиков из ТРЦ "Север" в "Мухосранске". К счастью, Ольга не узнала имя убийцы ее отца. Поэтому героем ее фантастического рассказа,основанного на реальных событиях,стал обаятельный храбрый казах по имени Вадим Малышев - младший офицер и ликвидатор по профессии. Одинцов нашел Свету с Антоном бункере "Браво" под свердловском и забрал к себе в поселение. Гордость, унаследованная от полковника "УПСМ" Щепкина, помешала Глебу Викторовичу извиниться за годы преследования, как пособников врага человечества в моем лице. Но это уже совсем другая история.
Глава 9. финал.
Пятница 1 ноября 2008 год.
Ноябрьский Петербург, затянутый пеленой дождя, готовился встретить полночь. На одной из улиц, под аккомпанемент льющейся с неба воды, разыгралась сцена, достойная пера мрачного фантаста. Полицейский, чье лицо исказилось от негодования, отчитывал водителя, чья машина, казалось, была не менее измучена непогодой.
- Да при чем тут я! Вы посмотрите, что у вас на дороге творится – взорвался нарушитель ПДД, указывая на нечто, материализовавшееся словно из-под асфальта.
Это была слегка помятая, местами проржавевшая патрульная машина, покрытая бурыми пятнами, с обшивкой из железа и разбитыми фарами. С визгом шин и резким разворотом, она исчезла в ближайшей подворотне.На мгновение нарушителю показалось, что за рулем этого странного аппарата сидит ошалевшая девчонка в потрепанной школьной форме, с рюкзаком за спиной; под курткой у нее угадывался бронежилет, а из-под юбки чуть ниже колен выглядывал внушительный мясницкий нож.
Полицейский, проследив взглядом за исчезнувшим транспортом, забыл о своем первоначальном нарушителе. Чужой паспорт, выпавший из руки в лужу, был забыт. Коп бросился к служебной машине, охваченный охотничьим инстинктом и предвкушением легкой наживы. В его голове уже рисовалась картина: штраф, выписанный "мимо кассы", угроза лишения прав, затем – принудительное медицинское освидетельствование, подозрение в употреблении алкоголя и наркотиков. Ведь кто еще мог угнать полицейскую машину, как не пьяный, обкуренный идиот?
Тем временем, гроза набирала силу. Молнии прорезали небо, гром сотрясал землю, а густой, как кисель, туман окутывал город. Постепенно возвращался привычный шум мегаполиса: бомжи скандалили около мусорной свалки;лаяли собаки; гудели двигателем грузовики;возвращалось электричество: зажигались светофоры, загорались окна в домах; пискнул, ожив, смартфон в кармане брюк.
Держась за раскрытый зонт, я шагал по улице, где дождь лил, как из ведра. В голове крутилась мысль о том, что в холодильнике остались лишь соль, яйцо и лавровый лист — скромный кулинарный набор холостяка. Вода стекала по раскрытому брезенту над голов, образуя лужи, в которых отражались серые облака. Внезапно из густого тумана вынырнула полицейская машина, обшитая металлическими листами, с пулеметом на крыше. Она не успела затормозить и, как в замедленной съемке, врезалась в меня, сбивая с ног. Я отлетел на тротуар, и мир вокруг потемнел.
Внезапно, словно в кошмарном сне, в моем сознании начали всплывать обрывки воспоминаний из 2060 года. Я стоял у разбитого пикапа в "Берёзовке", передо мной сидел фермер-зомби, а затем я сражался с нежитью, методично уничтожая их. Вспомнил, как заперся в полицейском участке, а снаружи бушевали мутировавшие, полные ярости. Слайд за слайдом, как в старом фильме, мое путешествие в зловещее будущее вновь развернулось передо мной.Я пришел в себя на заднем сидении какой-то машины от того, что кто-то неистово хлопал меня по щекам, и детский голос, полный тревоги, звучал в ушах:
— Дядя Вадим, вы в порядке? Дядя Вадим, очнитесь же!
— Несчастная, моя голова! — простонал я, с трудом открывая глаза, которые слезились от боли.
Спустя несколько минут зрение прояснилось, и я увидел перед собой девочку в потрепанной школьной форме, местами покрыто засохшими бурыми пятнами. "Неужели кровь?!"- промелькнула у меня шальная мысль, - но откуда?!" У голенища школьницы в самодельных ножнах поблескивал зловещим отблеском в лунном свете мясницкий нож. Восьмиклассница с ножом.Вот это поворот!
— Ты кто? — прохрипел я, чувствуя, как во рту пересохло.
И тут, словно по команде, моя же память из будущего услужливо подсказала ответ одновременно с девочкой, сидящей за рулём машины:
— Я Маша Ефимова. Дочь погибших в зомби апокалипсисе "Берёзовке" тракториста Ивана и доярки Зинаиды.
Волна тепла, неожиданная и всепоглощающая, окатила меня. В душе зажёгся слабый, но упрямый огонёк надежды. Я искренне улыбнулся, обнял Машу за плечи, прижал к себе и прошептал, чувствуя, как дрожит ее маленькое тельце:
— Маруся, как я рад, что ты вернулась. Ты все сделала правильно. Молодец.
— Вы сердитесь на меня за удар машиной по ребрам? — с тревогой в голосе уточнила девочка, и ее взгляд, обычно детский и наивный, сейчас был полон взрослой, непомерной для ее возраста ответственности.
Я усмехнулся уголками губ, вспомнив свою гибель в 2060 году – куда более жестокую, но героическую с элементом самопожертвования на мосту между "Обнинском" и "Березовкой". Удар машиной по ребрам казался теперь лишь легким уколом.
— Это не самое худшее, что произошло в моей жизни, — возразил я, отстраняясь и внимательно глядя в ее глаза. — Идем домой, дочка, простынешь. Сыро тут. А снега нет.
Впервые за все это время я увидел, как на лице спуьницы промелькнула улыбка. Не робкая, испуганная, а настоящая, детская улыбка, которая вселяла надежду.
- Дядя Вадим, а вы не такой уж и старый, - вырвалось у напарницы, когда она протягивала мне рюкзак,пытаясь разглядеть моё лицо, и добавила: - ваш двойник просил это передать в 2060 году.
- Понимаю,- задумчиво я пробормотал я себе под нос и расстегнул молнию и продолжил: - предлагаю тебя удочерить. Пойдёшь в школу; будешь со мной жить;
- Почему бы и нет? - девочка хитро прищурилась, склонив голову на бок.
Моему удивлению не было предела: на дне лежал аккуратно сложенный камуфляжный набор, состоящий из понршенных, но крепких брюк, ботинок, рубашки, бушлата, кепки с прибором ночного видения; сверху лежал "АК-47"с двумя запасными рожками с патронами ; "Макаров" в наплечной кобуре;чьи-то золотые часы с инкрустированнвм бриллиантами корпусом. Хоть механизм и поломался, а стекло треснуло, но ювелирную ценность предмет представлял не малую. Также же лежали ксерокопии дневников погибших в зомби апокалипсисе людей; немного вяленого мяса; несколько банок с тушёнкой и килькой; бутылка минеральной воды; мой старый смартфон с треснувшим,но рабочим экраном, с фотографиями зомби в разных локациях; чертежи ткацкого, токарного, слесарного станков и плавильной печи с инструкцией по сборке и перечне деталей, необходимых для этого. Я изумленно присвистнул.
- Где ты это взяла? - мои раскомые глаза вылезли из орбит.
- Так вы принесли из бункера "Альфа", - напомнила девочка и сама себя поправила :- в смысле ваш двойник из будущего.
- Очуметь! Спрячь это немедленно! Ты представляешь, что произойдёт, если меня мусора прихватят на угнанной тачке со стволом в рюкзаке?
Маша пожала плечами:
- Я об этом не думала.
- В моём прошлом мир юридического абсурда. Копы работают по принципу: "Свидетеля Иванова считать подозреваемым Петровым; Петрова - Сидоровым ;тетрадки-акциями"! У нас в тюрьму за глупую шутку угодить легче, чем за коррупцию. Ведь что раскрывать преступление, нужен мозг. А как быть, если он не развитый? Или мозга у полицаев нет?
Маша пожала плечами. А я сам себе ответил:
- В таком случае патруль должен хватать всех подряд и тащить в кутузку. Вдруг среди массовки окажется реальный злодей? А потом уже подведение фактов под задержанного, показания слепо-глухо-немых или нееспособных свидетелей. И невиновный уезжает лет на пятнадцать в колонию строго режима. А следователь получает звезду на погоны.
- И как быть?
- Не знаю. Надо с Серёгой обсудить, - в моём голосе прозвучала тревога, - если я с таким лутом попадусь, меня за терроризм посадят, а тебя за укрывательство.
- Вы же не преступник. Вы герой, который спас много жизней, - нежно возразил напарница.
- Даже кого это волнует? - я брезгливо поморщился, словно червяка съел, - суду присяжных нужно статистику поднимать. Они точно церемониться не станут.
Ефимова хмыкнула, но промолчала. А внутри меня меня зарождалось беспокойство, как грозовые облака, собираются над горизонтом. Выполнив дыхательную гимнастику, я немного успокоился и добродушно произнёс :
- Извини. Погорячился. Ворчу, как старый дед :"ох и гадость эта передача - "дом-12"! Вот "Дом-2" о любви была", -и я фальшиво засмеялся. Вышло не убедительно.
Сев за руль колымаги с пулемётом на крыше, я помчался по ночной магистрали из Питера в пригород Оренбурга, мысленно моля всех богов, чтобы ни один мент на дороге не попался; чтобы ни одна видео камера на светофоре не засела. Маша, прижавшись ко мне, казалась такой хрупкой,маленькой, беззащитной, но в ее глазах, даже сейчас, когда они были полны детской тревоги, я видел отголоски той силы, что позволила ей выжить. Решимости и жёсткости, которую я знал по своему мрачному будущему, бойцовскому характеру,который закалил ее, сделав той, кем она стала. Заехав в гараж, я убрал трофейное оружие из рюкзака в спортивную сумку во избежание ненужных вопросов от Ломова. Серега, конечно,проверенный друг. Ему можно доверять. Однако до конца я в этом не уверен. Поэтому экстренный случай пусть трофейные стволы лежат в тайнике.
А зомби в прошлом я только в дрянном боевике по телевизору видел. "Эх, направить бы этого сценариста в 2060 год в заброшенный колхоз с шестью стами тридцатью тремя свирепыми ходячими мертвецами, чтобы это увалень запомнил на всю жизнь, как зомби выглядят на всю оставшуюся жизнь!" - мстительно подумал я, криво усмехнувшись уголками губ. Нахмурившись, я недоуменно размышлял: "Проживал ли я когда-то в далеком будущем события? Или это приснилось?" Сноровисто управляя автомобилем, я взглянул на правое запястье. С ужасом я обнаружил заживший шрам от человеческого укуса и многозначительно хмыкнул.
Ночь окутала деревню "Мотылёк" под Оренбургом бархатным покрывалом, когда из темноты вынырнул силуэт – нечто, отдаленно напоминающее полицейскую машину с пулемётом на крыше и грубыми железными накладками, словно броня. Это был я, прибывший в гости к старому другу Сереге Ломову. Сноровисто управляя легковушкой, угнанной и переделанной в те смутные времена, когда по улице бродили плотоядные мертвецы. К счастью, ночной Питер свидетелями не баловал. На сидении, укутавшись в тёплый бушлат, посапывала во сне Маша. Снова удача улыбнулась. Сергей Ломов оказался дома и распахнул двери своего бревенчатого терема, унаследованного от прадеда (капитана "НКВД" Ивана Чернова) для нежданных гостей.
Поначалу Сергей был разгневан ночным вторжением. Но когда я, с трудом подбирая слова, объяснил причину своего визита, гнев сменился недоумением. Ломов даже заподозрил меня в нетрезвости. Однако, выйдя во двор и узрев чудовищный транспорт, а затем разглядев мой рюкзак, набитый трофеями, и дневники людей, погибших в 2060 году в "Берёзовке", "Мухосранске" и "Обнинске", Сергей мгновенно посерьезнел.
- Как же так, Вадим?– с укоризной покачал головой отставник, его виски уже тронула седина. – "Я же тебе предупреждал о природных порталах между мирами на годовщине свадьбы у Кости Миронов и Ксюхи Светловой. Почему меня не послушал
Я тяжело вздохнул и начал оправдываться, а Ломов, беззлобно ворчал что-то себе под нос, принялся готовить ужин. Жареная картошка, кипяток для чая – простые радости, которые могли хоть немного успокоить нервы. После ужина Сергей уложил меня с новой приемной дочью - Машей Ефимовой - спать, а сам позвонил полковнику Щепкин. Сначала комбриг скептически отнёсся к повествование. Но, увидев снимки с ходячими мертвецами, присланные Серегой с моего второго телефона,Щепкин, хоть и с трудом, но поверил в невероятную историю о портале и назначил встречу на следующее утро.
Уже в Москве, в кабинете на Лубянке, около полудня, полковник Щепкин допросил по очереди меня с Машей, внимательно изучил дневники выживших,конфисковал улики,убедил нас подписать протокол о не разглашении государственной тайны, а после его подписания, лично вкололи нам амнезиак, сопроводив процедуру строгим предупреждением о последствиях попадания информации в СМИ . Когда формальности были улажены, Щепкин пообещал мне помочь с оформлением опекунства над Машей и легализацией ее статуса в Санкт-Петербурге. Но при этом он ясно дал понять, что я, Маша и Ломов теперь его должники и должны будем работать на управление по планированию специальных мероприятий. После короткого совещания с напарником и дочкой, я согласился. Щепкин отправил меня с девочкой на реабилитацию в санаторий "ФСБ", позаботившись, чтобы мы оттуда не сбежали.
Прошло полгода. Я продал родительскую квартиру в Питере И часы с бриллиантами, нанял диггеров, обследовал местность и вместе с ними обнаружил старый бункер, построенный еще в 1941 году.Я отреставрировал несколько комнат, утеплил их, установил климат-контроль и электрогенератор. Купил кровати, одеяла, подушки, собрал два шкафа. Один из них был наполнен учебниками по самым разным специальностям: строительству, сельскому хозяйству, пчеловодству, медицине, автомеханике, пилотированию самолетов. Из даркнета я заказал хирургические наборы для помощи в грядущем зомби-апокалипсисе, который, по моему убеждению, неизбежно наступит в 2060 году. По тем же чертежам из бункера "Альфа" я купил запчасти для деревообрабатывающего, сталеплавильного и ткацкого станков, а также для конструирования доменной печи. Несколько ящиков с инструментами, включая кирки, лопаты и монтировки, дополнили арсенал будущего выживания. Я лично собрал и установил в импровизированном зале бункера все необходимое для выживания. На кухне появилась газовая плита с четырьмя пропановыми баллонами, а для досуга – плазменный телевизор с DVD-плеером и коллекция фильмов, скачанная из интернета в вперемешку с музыкой. Маша с пониманием относилась к эти казалось бы, странным, но таким важным для меня приготовлениям.
. После санатория Щепкин выдал Маше паспорт на фамилию Малышева, указав в графе "отец" мои данные и помог устроить ее в школу. Маше пришлось нелегко в обычном коллективе, где вынужденная жестокость, даже из самозащиты, осуждалась моралью и законом. Но, несмотря на трудности, она была счастлива. Девочка ходила в церковь, ставила свечи за упокой души своих настоящих родителей, Ивана и Зинаиды, из "Берёзовки", и старалась интегрироваться в мирную жизнь.
Мне же по ночам снились кошмары, в которых я либо сражался с зомби в разных локациях, либо убегал от них. На рок-концерте мне показалось, что у солиста группы сгнила и отвалилась нижняя губа. Но ни сам певец, ни его коллеги, ни зрители не заметили ничего необычного, словно находились в трансе. Это было лишь очередным проявлением скрытой тревоги, предчувствие грядущего. Я знал, что привычный мир обречен. И заранее готовился к худшему. Волей судьбы я побывал в зловещем будущем с ожившими мертвецами и выбрался оттуда без потерь, сохрани в при этом свою честь.
Я не заметил, как к филармонии сзади подъехала скорая помощь. Оттуда вышли люди в костюмах химзащиты под руководством полковника Щепкина, зашли в дом с черного входа и в антракте арестовали солиста, увезя его в Москву из Санкт-Петербурга.
Бункер с его содержимым – не просто паранойя, а тщательно спланированная операция по спасению. Я верил, что однажды, когда мир погрузится в хаос, это убежище станет колыбелью новой цивилизации. И я приготовился к ожиданию, когда зомби-апокалипсис из 2060 года станет реальностью.А если всё же обойдётся, то я сильно обрадуюсь.
В служебном кабинете на Лубянке полковник Щепкин, облачённый в строгую военную форму, сидел в кресле за массивным столом. Борис Борисович сосредоточенно курил сигару и выпускал под потолок едкий сизый дым.Он качал головой, погружённый в мрачные размышления, а в глазах читалась тревога.
- Эх, Вадим, угораздило же тебя в меж пространственный портал вляпаться! — мысленно рассуждал офицер, изучая дневники потерпевших из далёкого будущего, - Если в СМИ вдруг когда-нибудь просочится информация о зомби-вирусе в 2060 году, начнётся проверка. Всплывёт наружу моя подпольная лаборатория по созданию устойчивых к радиации супер-солдат. И тогда конец всему: карьере, свободе и репутации. А я этого не допущу. Ведь именно мой поступок шестьдесят лет спустя стал одной из причин планетарной катастрофы - зомби апокалипсиса.
В его голове крутились воспоминания о том, как разведки всех стран мира, не гнушались ничем для создания устойчивых к радиации солдат. Щепкин вспомнил о третьем рейхе, который в 1938 году проводил эксперименты с генетикой на пленниках, о японском отряде номер 731, испытывавшем вирусы на пленных китайцах; а в 1945 году американцы, вдохновлённые оккультной организацией "Анн Энербе", занялись модификацией ДНК. "Не я первый и не последний", — с горечью подумал Борис Борисович, осознавая, что история полна подобных трагических примеров.
"Печально, что в прошлом подконтрольного нам НИИ сбежал мутировавший агент класса "D" и напугал до смерти ефрейтора Малышева,дежурившего ночью в фирме "Велес" на складе, около леса в нескольких километрах от лаборатории. я придумал правдоподобную легенду, в которую он поверил",- подумал Щепкин.
Закончил писать 21 ноября 2025 года.
С уважением, Сергей Петров 35.
Попаданец
© Copyright: Сергей Петров 35, 2025
Свидетельство о публикации №225112000209
Свидетельство о публикации №225112000209
Рецензии