Жизнь без авось. Рассказ 19. Старый документ

 Старый документ

Утром Моисей Шульман, человек с хроническим недоверием к бумажным мелочам, вышел в коридор и застыл перед своей дверью. На коврике лежал конверт — плотный, с гербовой печатью и чёткой надписью Stadt Duisburg.

Он наклонился, поднял письмо, прищурился:

— Не моё. Хер Пфайфер, второй этаж. — Он задержал дыхание и заметил слово посередине: Bescheid (1). — Ага, значит, распоряжение. Гм…

Моисей почесал затылок, вдохнул запах утреннего кофе, долетавший из квартиры фрау Глории, и подумал, что жизнь слишком коротка, чтобы не открыть чужое письмо хотя бы краешком глаза.

— Guten Morgen, — крикнула фрау из-за двери, не переставая тереть ступеньки шваброй.

— Morgen, — ответил Моисей, пряча конверт за спину. — Alles gut, фрау Глория?

— Immer gut! — воскликнула она.

Моисей дождался, пока звуки уборки стихли, и вернулся в свою кухню. Сел под лампой, снял очки, выровнял письмо и начал читать. Немецкие слова стояли как строй солдат, непонятные и угрожающе аккуратные. На первой строке — Antrag auf Containerwechsel (2).

— Контейнер чего? Души?

Он перегнулся ближе, пробормотал:

— Restm;llcontainer, Papierabfall, Antrag. Что за тарабарщина!

Он распахнул ноутбук, зашёл на форум «Русские в Германии» и написал:

«Коллеги, срочно! Пришёл Bescheid, но не мне. Что означает словосочетание Containerpflicht innerhalb zwei Wochen? Это грозит чем-то уголовным?»

Минут через пять посыпались ответы.

Один пользователь под ником BerlinCat написал:

«Это, наверное, требование вывезти мусор, возможно, проверка на экологию».

Другой возразил:

«Нет, если написано Pflicht и две недели — это начальная стадия штрафной процедуры».

Третий добавил:

«Я читал, что иногда письма с Bescheid — это уведомления о депортации. Они просто смягчают формулировку!»

Моисей застыл перед экраном, чувствуя, как внутри холодеет. Он даже чихнул — ему показалось, что запах тревоги уже в воздухе.

Он встал, прошёлся по комнате, глядя на письмо, и тихо произнёс:

— Вот тебе и Германия. Через контейнер выселяют.

Он принёс лампу ближе, снова сел и начал разбирать каждую строчку.

И вдруг наткнулся на слово geb;hrenpflichtig (3).

— Платный! — ахнул Моисей. — Они требуют заплатить за мусорный контейнер! Временно! Значит, всё правда: сначала контейнер, потом квартира, потом… поезд!

Вечером, когда часы показали без двадцати два, его терпение закончилось. Смирение и разум уступили место горячему сердцу — и он решился.

Он накинул пальто и выскочил на лестницу. Рука дрожала, когда он нажимал кнопку звонка хера Пфайфера. Три длинных сигнала, но никто не открыл. Наконец — шаги, щёлкнул замок.

— Моисей? Что случилось? — на пороге стоял сонный сосед в пижаме.

— Вы должны бежать! — выпалил тот. — Сейчас! Ночью! Они вас депортируют!

— Что? Кто меня депортирует?

— Да эти! Из Stadt! Из Amt (4)! Вот! — Он потряс письмом. — Bescheid!

— Это бумага на замену бака…

— Бака? — Моисей шагнул ближе. — Ну конечно! Сначала бак, потом список имущества, потом проверка жилья.

Пфайфер моргнул.

— Моисей, вы уверены, что всё в порядке?

— Ничего не в порядке! Видите, Antrag — заявление. gez. (5) внизу — подпись ответственного лица! Чёрт побери, это конспирация бюрократов!

— Может, вы присядете? — спокойно предложил сосед.

— Присяду, когда вы будете в самолёте! — рявкнул Моисей.

Фрау Глория, распахнув дверь напротив, выглянула в халате.

— Что здесь творится, um Gottes willen (6)?

— Хер Пфайферу угрожает власть, — торжественно объяснил Моисей. — У них контейнерная зачистка!

— О Боже, опять вы, Моисей… Это же обычный Papiercontainer!

В этот момент во дворе вспыхнули синие огни. Полиция.

Пфайфер повернул голову к окну и тихо сказал:

— Я их вызвал. На всякий случай.

— Вот! — Моисей всплеснул руками. — Арест начался!

Полицейские поднялись по лестнице, вошли, вежливо поздоровались.

— Guten Abend, господа, — произнёс старший. — Жалобы на шум. Всё спокойно?

Пфайфер кивнул.

— Всё спокойно. Мой сосед просто чересчур бдительный гражданин.

Моисей стоял с покрасневшими глазами, держа Bescheid. Он пытался объяснить офицеру, что это явно «командное распоряжение».

Тот прочитал документ, улыбнулся.

— Alles gut. Это заявка на обмен контейнера. Вы можете спать спокойно.

На следующее утро всё подъездное сообщество знало о ночной тревоге. Фрау Глория пересказывала историю каждой соседке, добавляя краски: «Он стучал как сумасшедший, с глазами как лампочки!»

Моисей же сидел на кухне, пил чай и перебирал слова.

— Papiercontainer… Bescheid… всё равно подозрительно…

Он позвонил дочери, жившей в Кёльне:

— Сара, ты слышала про обязательные контейнеры в Дуйсбурге?

— Папа, это же бытовая услуга, а не арест.

— Ага, так они и говорят. Пока не приедет автобус.

Сара смеялась в трубку:

— Папа, перестань читать форумы. Там половина народу верит, что GEZ — агентура полиции.

Через день в почтовом ящике Моисея лежало новое письмо. На этот раз — его имя, жирно напечатанное.

Он вытащил конверт, постоял минуту, потом вздохнул:

— Ну вот. Теперь за мной.

Он приготовил чашку мелиссового чая, постелил газетку, разрезал конверт ножом для масла.

Вверху: Aufforderung zur Datenerg;nzung (7).

— Требование о… дополнении данных? — переспросил он. — Ага, значит, знают, что я не всё сообщил!

Он аккуратно прочитал дальше.

«Уважаемый господин Шульман, просим вас уточнить объём вывозимого макулатурного мусора…»

Он недоверчиво прищурился:

— Опять макулатура! Всё это прикрытие!

И снова — форум. Тема: «Aufforderung zur Datenerg;nzung: что скрывается за этим?»

Ответы были не лучше прежних.

«Иногда это попытка вычислить частников без регистрации».

«Бывает, что выбрасываешь не тот мусор — и штраф».

«Если не ответить, могут отправить дело в Amt».

Моисей шумно отодвинул стул.

— Всё ясно. Они начали с соседа, теперь проверяют соседей соседа. Это метод кольца!

Он отыскал старый чемодан, сложил туда документы, чековую книжку, жёлтую папку со страховками — и на всякий случай запас мацы (8).

Он ещё хотел захватить подушку, но решил: «Депортируемому не положено брать постель».

Тут зазвонил телефон.

— Моисей, это Пфайфер. Не волнуйтесь, ваше письмо тоже обычное. Это анкетирование для жильцов.

— Да вы с ними заодно! — крикнул тот. — Вам контейнер, а мне анкета. Всё логично!

Моисей положил трубку и сел, чувствуя, как голова наливается тяжестью. Надо было решать: отвечать на анкеты и ждать новых Bescheid или попытаться сбежать от бюрократии, как в старом фильме про еврейскую эмиграцию.

Он вздохнул и принял решение:

— Завтра пойду в Amt. Лучше увидеть всё своими глазами.

На следующий день рано утром он вышел из дома в серой, промозглой туманной дымке Дуйсбурга. В воздухе висел лёгкий запах мокрого асфальта и прелой листвы.

В здании мэрии его встретил добродушный господин Becker, сотрудник, по словам Моисея, «который знает, куда кивать и когда подсовывать бумаги».

— Здравствуйте, господин Шульман! — улыбнулся Becker. — Чем можем помочь?

— Вот это письмо, — протянул Моисей. — Я не понимаю, что от меня хотят.

Becker внимательно прочитал документ, кивнул и сказал:

— Никакой депортации, господин Шульман. Это просто формальности. Мы проверяем, кто пользуется муниципальными контейнерами. Платёжки, подтверждения… простая бюрократия.

Моисей пропустил руку через волосы:

— Но почему так страшно написано? Неужели нельзя было проще?

— Это стиль немецких официальных бумаг — сухо, формально, чтобы избежать неясностей.

— Понятно… — сказал Моисей и попытался улыбнуться. — Ну да, зато теперь я знаю, что Bescheid — не всегда приговор. Может, просто просьба…

Хозяин бюрократии наклонился к Моисею и понизил голос:

— Хочу вам сказать секрет, который знают только в нашем отделе: многие боятся этих писем зря. Но никто не признается, что иногда мы сами пугаем жителей без нужды. Это, знаешь, такая немецкая осторожность.

Моисей рассмеялся:

— Немецкая осторожность? У меня такое ощущение, что это способ держать всех в тонусе!

Возвращаясь домой, он заметил возле подъезда Пфайфера, который ласково гладил на руках кота. Они обменялись взглядами и улыбками. Моисей понял: больше никакой паники, только спокойствие и понимание.

— Знаешь, Хер Пфайфер, — сказал он, — теперь я точно знаю, что наш старый добрый Bescheid (1) — вовсе не приговор. Это указатель на контейнер, который надо поменять, и напоминание платить коммунальные услуги. Иногда лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Сосед кивнул и добавил:

— Точно, Моисей, просто порядок — Ordnung (9). И немного… хитрости — Angeb (10), чтобы никто не расслаблялся.

Они вместе рассмеялись.

Тем временем на форуме «Русские в Германии» молва о ночной драме достигла рейтинга в десятки комментариев. Некоторые говорили, что Моисей — герой, другие — что он просто отличник по части паранойи.

Но один из пользователей под ником WiseOwl написал:

«В любом случае, наш герой доказал, что лучше быть бдительным, чем безразличным. Даже если это всего лишь бумажка о баке».

И правда — сколько раз в жизни сложные слова и официальные печати заставляли нас думать о худшем, а на поверку всё оказывалось просто бытом.

Моисей поставил чашку на стол, взял письмо с подписью gez. (5) и спокойно произнёс:

— Спасибо, старый документ. Ты спас мне нервы и сочинил хороший рассказ для друзей.

Примечания:
(1) Bescheid (нем.) — Беша;йд — Официальное уведомление, распоряжение, решение
(2) Antrag auf Containerwechsel (нем.) — А;нтраг ауф Конта;йнервексель — Заявление на замену контейнера
(3) geb;hrenpflichtig (нем.) — Гебю;ренпфлихтиг — Платный, облагаемый сбором
(4) Amt (нем.) — Амт — Ведомство, учреждение
(5) gez. (нем.) — Геца;йхнет — Сокращение от gezeichnet, «подписано»
(6) um Gottes willen (нем.) — Ум Го;ттес виллен — Ради Бога!
(7) Aufforderung zur Datenerg;nzung (нем.) — А;уффордерунг цур Да;тенэрганцунг — Требование дополнить данные
(8) Маца (иврит) — Маца; — Пресный хлеб
(9) Ordnung (нем.) — О;рднунг — Порядок, устройство
(10) Angeb (идиш) — А;нгэб — Уловка, замануха, предложение