Максим

Но почему-то несёт мальчишка другой
Свою демо-кассету и какую-то чушь,
А пока она слушает, просто сигает одетым
В реку Ушачу.

И потом на песке курит с ней сигареты,
И трёт за поэтов, делит секреты на ноль.
Ноль-ноль на часах, мы согреты костром,
Вдвоём до рассвета лежим на земле.

© Олег Савченко

Возвращаясь головой в те незабываемые яркие дни, я испытываю смешанные чувства. Точно помню, что душа моя болела, и так хотелось куда-нибудь прибиться, только бы заполонить голову, потерянную в бесконечном круговороте тревоги, скитающуюся от любви к ненависти, забывшуюся, но при этом абсолютно всепомнящую. Мои короткие рыжие волосы, сожженные блондом, всегда были распущены, неприятно колыхаясь на ветру. На ногах бордовые кеды, купленные для урока физ-ры, который я все равно проводила сидя на скамейке. Никаких юбок, никаких платьев - только черные джинсовые шорты с какой-то яркой майкой. Пока ищешь себя, искать свой стиль точно некогда.

Я плохо помню холодные времена из тех лет. Все, что лезет в голову - лишь жаркое лето, когда я стабильно ходила в описанном выше прикиде, моя кожа люто горела на солнце и кругом царил запах полевых цветов, травы, в которой я отдыхала под тенью веток, а ноги мои вечно поцарапаны от вылазок, все щиплет, занозы, и на фоне этого всегда случается что-то необычное. Я и сейчас ношу сиреневый рюкзак, который повидал все возможное в этой жизни, и до сих пор служит моим вылазкам. Сейчас мои приключения интереснее, чем в 16 лет, но повторить те, с теми же эмоциями, уже невозможно. Поэтому слегка не понимаю - хорошее было время или плохое. Раз вспоминаю и посвящаю этому целый сборник рассказов, значит, наверное, хорошее. Но мне ведь было так тоскливо существовать, и чем только я не закрывала глубокую дыру в сердце, так что, думаю, не очень-то и хорошо жилося. Но сущ моя со всех сторон дышала колеблющимися эмоциями, где-то в реале, а где-то в астрале. Сейчас, конечно, сказ из паршивой реальности.

На сегодняшний день меня тяжело заставить познакомиться с новым человеком, но тогда я делала это почти ежедневно. Я цеплялась за людей любого пола и возраста, кто проявил ко мне хоть капельку интереса. Предстояла очередная встреча, запланированная по причине схожего юмора с найденным мной пареньком. Его звали Максим, но он совершенно не был похож на Максима (так же как и я не совсем похожа на Сашу). Моя голова находилась на уровне его груди, может даже чуть ниже, а стопа была равна половине его стопы. Максим казался мне очень взрослым, хотя было ему всего 20, авторитетным, что даже несмотря на наши низкие шутки друг над другом, старалась, не перегибая палку, держать дистанцию со старшим человеком.

Он, как помню, приехал ко мне с дальнего района. Ради покупки пива не брился перед встречей несколько дней, чтобы вероятность продажи алкашки без проверки документов была выше. Мою баклажку Максим купил в магазине возле своего дома и повез ко мне, а вот его любимой баклажки, увы, там не оказалось. Времени проверять другие магазины не было, поэтому тот сел на автобус и решил купить пиво уже около места нашей встречи. Продавщица не поверила этому бородатому дядьке, что ему есть 18 и уже даже 20 лет, поэтому с пивом осталась только я.

Каждая скамеечка, ведущая к плотине, абсолютно знакома мне. Все граффити, ни то украшающие, ни то уродующие местность, прочитаны и просмотрены мной сотни раз. Но я хожу и хожу туда снова, будто больше некуда, заново обращая взор на все родное моему сердцу. У воды всегда хорошо. И я иду туда с человеком, с которым нас ничего не связывает, кроме текущего счастливого момента, и больше, наверное, мы даже никогда не увидимся. Обо всем мне напомнила старая фотография без лиц: наши ноги свисают над «ямой», где течет местная речка, бегают хозяева с веселыми пушистыми собаками, на островке отдыхает полуголый дед, а горы, такие близкие и зеленые, объятые чистым воздухом, красуются над всей этой картиной, и в руках я держу бутылочку напитка всея юности. Какой обыкновенной тогда казалась эта фотография, снимок очередного дня, который сейчас по неясным причинам вызывает целую бурю эмоций и вдохновляет меня на недолгое ментальное возвращение назад ради написания данного сочинения.

Максим достал из рюкзака свою кофту и положил прям на асфальт, где мы сидели. Я допила пиво и легла, уставив взор в чистое небо без единого облака, а Максим расположился рядом на небольшой дистанции. Мы общались, смеялись о чем-то, позади наших лежащих голов иногда шагали люди и как же нам было все равно. Сейчас, сидя в ноябрьском холоде, я с бабочками по всему телу вспоминаю летнюю погоду и пытаюсь урвать хоть какие-то телесные ощущения того момента, происходящего когда-то давно. Хотелось, чтобы псих поскорее закончился, а молодость моя осталась со мной навечно в объятиях ветров, аромате густой смолы и гемолимфе на руках после копания в траве.

Мы поднялись, отряхнули кофту, и пора уже было расходиться. Без легкого опьянения я бы никогда в жизни не взяла Максима за руку, уж больно он не в моем вкусе, однако навеселе я поддалась его просачивающейся сквозь мои пальцы огромной ладони и нежно сжала ее, будто так и должно быть. В живом, настоящем моменте, мы шагали по прожженному насквозь асфальту и искренне радовались жизни, в которой не имели места быть ни серьезность, ни здравый смысл, ничего, кроме счастливых нас со сгоревшими красными носами и ярких веснушек, поцелованного солнцем, доброго лица Максима, дороги с которым навсегда разошлись в этот же летний день.