Урок о двух волах

  Пыльная дорога, вязкая от недавнего дождя, вела их через долину, где воздух дрожал от зноя. Будда шёл впереди, его шаги были беззвучны и уверенны. За ним, словно тихий ручей, струились ученики, ловя каждый его жест, каждое молчание.

  Впереди показалась первая яма — глубокая, размытая ливнем. Из неё доносилось отчаянное мычание и тяжёлое дыхание. Крестьянин, весь в грязи, с тросами, перекрутившими его руки, из последних сил пытался вытащить вола. Животное, обезумев от страха, упиралось, лишь зарываясь глубже в жижу.

  Будда не сказал ни слова. Он лишь обменялся с учениками безмолвным взглядом, полным понимания. Этого было достаточно. Ученики, сильные и сплочённые, бросились помогать. Кто-то подал верёвку, кто-то поддел плечом, кто-то успокаивал животное ласковым словом. Вместе они сделали то, что было не под силу одному. Вол, выбравшись на твердь, радостно фыркнул, а крестьянин, смахнув пот и грязь со лба, кланялся им в ноги, бормоча бесконечные благодарности. Ученики шли дальше с лёгкими сердцами, чувствуя тепло совершённого дела.

  Спустя несколько поворотов дорога подвела их ко второй яме. Ситуация была словно отражённой в кривом зеркале: такой же вол, такая же яма. Но на её краю, свесив ноги в грязь, сидел другой крестьянин. Он не пытался закинуть аркан, не искал рычагов. Он просто сидел и горько, безутешно плакал, уставившись в одну точку перед собой.

  Будда скользнул взглядом по этой картине, но не замедлил шага. Он прошёл мимо, как будто не заметив ни ямы, ни вола, ни человека.

  Ученики перешёптывались, недоумевая. Наконец, самый пылкий из них, Ананда, не выдержал.

  — Учитель, — обратился он, догнав Будду. — Почему? Почему мы помогли первому, но прошли мимо второго? Его горе не менее велико. Разве сострадание должно быть избирательным?

  Будда остановился. Его лицо озарила тихая, печальная улыбка. Он повернулся к ученикам, и его голос был мягок, как шелест листьев, но точен, как лезвие.

  — Первому человеку была нужна помощь, чтобы вытащить вола. И мы её дали. Его проблема была в недостатке физических сил, и мы восполнили её. Этому же человеку,      
  — он кивнул в сторону плачущего крестьянина, — не нужна помощь с волом. Ему нужно  поплакать. И он это уже делает.
Ученики замерли, вглядываясь в уходящую фигуру учителя.

  — Я не понимаю, — прошептал один из них. — Разве слёзы могут решить проблему?

  — Нет, — тихо ответил Ананда, и в его глазах начинало проступать понимание. — Но они решают другую задачу. Они выносят наружу отчаяние, которое мешает действовать. Пока он не выплачет свою беспомощность, он не будет готов к тому, чтобы встать и искать верёвку. Мы могли бы вытащить его вола, но он снова упадёт в следующую яму, потому что хозяин его так и не научился справляться с падением.

  Они снова тронулись в путь, оставив позади плачущего человека. Теперь их молчание было иным — не недоуменным, а глубоким, наполненным новым знанием. Они поняли, что истинное сострадание — это не всегда действие. Иногда это — мудрость позволить другому пройти через свою боль, чтобы он нашёл в себе силы подняться. Самому.