Преемник великих Глинских Старцев

Когда к архимандриту Иоанну (Крестьянкину) во Псково-Печерский монастырь приехали паломники из Ростова-на-Дону, то Всероссийский духовник неожиданно им сказал: «Зачем вы к нам в Печоры ездите? У вас свой старец есть – архимандрит Модест!» А народный духовник Донбасса схиархимандрит Зосима (Сокур) братии из Старочеркасского монастыря о духовной высоте их наместника свидетельствовал: «Какой у вас старец! Пока он с вами, вы за его молитвами – как за каменной стеной!»

Так почему имя Ростовского старца архимандрита Модеста (Потапова) знали и почитали духовники «от Москвы до самых до окраин»? Почему где бы смиренный, убелённый сединой архимандрит не появлялся – в Троице-Сергиевой Лавре, Киево-Печерской, Толгском монастыре или в Почаеве – к нему везде устремлялся за благословением православный люд?

Как лицо пророка Моисея после беседы с Господом на горе Синай излучало видимо свет Божественной благодати, так и смиренный лик отца Модеста от непрестанной молитвы излучал Фаворский свет, излучал настолько зримо, что порой маленькие дети удивлённо говорили своим родителям: «Папа, мама, смотрите – дедушка светится!»

На Святой Руси во все времена было от трёх до пяти духовных центров, где совершался особый молитвенный чин – заклинательные молитвы для страждущих от нечистых и лукавых духов (одержимых или бесноватых). Здесь проходила передовая борьбы Добра и Зла за души человеческие, духовная линия огня, где становились зримыми и осязаемыми слова Апостола: «Наша война не против крови и плоти, а против духов злобы поднебесных, мироправителей тьмы века сего». Вели эту страшную духовную войну, вычитывая по благословению священноначалия особые молитвы, избранные подвижники и аскеты, очистившие сердце своё от страстей и стяжавшие непобедимую силу Любви Христовой.

Одним из таких духовых воинов Святой Руси, к которому обращались за молитвенной помощью тысячи людей со всех уголков необъятной нашей Родины, и был приснопамятный наместник Старочеркасского монастыря архимандрит Модест (Потапов).
«Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), - эта заповедь Христова, как объясняет святитель Иоанн Златоуст в своих беседах на Евангелие от Матфея, начертана на сердце человеческом и является одним из фундаментальных законов психической деятельности. Стремление к совершенству пронизывает все сферы человеческой культуры, как проявление образа Божьего в человеке.

Идеал христианского совершенства в Русской Православной культуре нашёл своё воплощение в таком явлении как старчество. Поэтому православный писатель Сергей Нилус и сказал в начале XX века: «Чтобы познать христианство, необходимо изучить жизнь и деятельность Оптинских старцев». Именно поэтому в конце XIX, в начале ХХ века лучшие представители российской культуры, желая познать вечные истины, находили ответы на свои вопросы в Оптиной Пустыни, у ног великих Оптинских старцев, то есть тех духоносных мужей, кто, очистив своё сердце от страстей, стяжал разум Христов.

Но если сегодня среди православных трудно найти человека, который не слышал бы про Оптину и её знаменитых Старцев, то о подвижниках Глинской Пустыни известно гораздо меньше. А ведь в окаянном ХХ веке, как отмечает в своей книги «Глинский Патерик» магистр богословия и преподаватель Московских духовных школ схиархимандрит Иоанн (Маслов), именно Глинская Пустынь стала центром Старчества, духовным сердцем Святой Руси, откуда учение о внутреннем делании, об Иисусовой молитве светило всему миру.

Именно схиархимандрит Иоанн Маслов, который в начале своего монашеского пути был келейником у великого Глинского старца преподобного Серафима (Амелина), и преподал архимандриту Модесту (а тогда юноше Михаилу Потапову) первые уроки этого «искусства из искусств» и «науке из наук» - умного делания. Именно схиархимандрит Иоанн (Маслов), как опытный духовник, предвидя в азовском морячке будущего Светильника веры и благочестия, направил Михаила Потапова в духовное окормление святого старца-митрополита Зиновия (в схиме Серафима, канонизирован Русской Православной Церковью на Соборе 2017 года, в сонме Глинских старцев, память 22 сентября).
Преподобный старец схимитрополит Серафим (Мажуга) и постригал архимандрита Модеста (Потапова) в монашество, за полгода до своей блаженной кончины. Передавая своё любимое чадо в духовное окормление своему ученику и сомолитвеннику схиархимандриту Виталию (Сидоренко), владыка сказал: «Отец Модест – это мой последний постриг». И как на Елисее почила милоть пророка Ильи, так и на архимандрите Модесте почили благодатные дары его духовных отцов и наставников: схимитрополита Серафима и схиархимандрита Виталия.

По благословению своих великих наставников, именно отец Модест  был последним из  Глинского воинства, кто нёс самое трудное послушание среди всех монашеских подвигов – читать особые молитвы на исцеление от духовных и телесных недугов. В простонародье эта практика называется «отчитками» или «вычитками», поскольку предполагает вычитывание особых молитв. Как вспоминал протоиерей Сергий Наливайко: «Отец Модест вычитывал молитвы не сообща, как это происходит в большинстве случаев, а беседовал с каждым человеком по отдельности, над каждым отдельно читал специальные молитвы. Последние дни земной жизни старца к нему на вычитку приезжало более 50 человек в день – со всех концов Святой Руси: из Кубани, из Москвы и Сибири… И вот отец Модест после литургии до позднего вечера занимался с народом, не вкушая никакой пищи. А ведь тогда уже у него был и сахарный диабет, и сердечко побаливало. Это и был его крестный подвиг, его личная Голгофа».

О тех подвижниках и монахах, которые самовольно, то есть без благословения берутся за практику заклинательных молитв (чин экзорцизма) отец Модест с сокрушением говорил: «Они не понимают, за что они берутся. Я бы никогда  не занимался отчитками, если бы не благословение отца Зиновия и отца Виталия».

Из творений святых отцов мы знаем, что каждый грех, каждая страсть делает человека пленником нечистых духов. И только тот, кто победил в себе страсти, может и «искушаемым помочь». И главная добродетель, как цель всех подвигов и трудов, - это богоподобное смирение, потому что только смиренной душе подаётся благодать.

Именно необычайное смирение и Евангельская кротость были главными свойствами наместника Старочеркасского монастыря архимандрита Модеста (Потапова). Он настолько был доступным и скромным, настолько скрывал свои духовные дары, что с первого взгляда неискушённому человеку могло показаться, что он просто очень добрый и открытый батюшка. Нравоучительство, манерность и артистизм были совершенно чужды его характеру и нраву. Более того, он боялся славы и похвалы человеческой, желая быть слугой для всех. Таково свойство истинной христианской любви: Любовь жаждет служения, и Сын Человеческий пришёл в мир, чтобы не Ему служили, а самому послужить.

Жизнь отца Модеста исполнена тайн и загадок, как иллюстрация премудрого Промысла Божьего, пути которого трудно понять и вместить человеческому разуму. Так, одной из загадок его жизни является то обстоятельство, что, желая от раннего детства посвятить свою жизнь Богу, монашество он принимает будучи уже зрелым мужем – в 50 лет. Господь его избрал для возрождения монашеской жизни на Дону, в краю казачьей славы.
(Из новой книги "Воин Христов: Ростовский прозорливый старец архимандрит Модест Потапов")