Глава 19. Две Яги

Марьяна попадает в самую гущу семейных тайн, когда выясняется, что Баба-Яга — не вымысел, новый директор школы — её сын, и только старые сказки, рассказанные по-новому, могут сохранить их мир.

Сказки из бабушкиного сундука

Глава 19
Две Яги

Сентябрь радовал тёплыми солнечными денёчками. В такие дни особенно приятно гулять - идти куда глаза глядят и созерцать красоту вокруг. Природа уже начала готовиться к холодам. Деревья приобретали неповторимую палитру цветов, словно невидимый модельер работал над новой коллекцией, щедро осыпая листья золотыми, бордовыми, иссиня-зелеными пятнами.
- Марьяна, пойдём скорее! - схватила меня за руку Зоя и ускорила шаг. - А то опоздаем!
- Марьяна наверно новую сказку придумывает, - улыбнулась Маша.
- Девочки, красиво как! Хоть картину пиши, - восторгалась я.
- Ещё налюбуешься! На собрание опоздаем, новый директор нам головы открутит! Говорят, он страшный человек! - переходя на шёпот, сказала Маша.
- Кто говорит? - поинтересовалась я.
- Люди, кто же ещё? - пожала плечами Маша.
- Он некрасивый что ли? - допытывалась я у подруги.
- Почему некрасивый? Вроде ничего такой.
- Ну, ты сказала страшный человек.
- Марьяна, я же не в буквальном смысле!
- Здравствуйте, дамы! - обогнал нас приятный мужчина в светло-сером костюме, на ходу приветственно приподняв фетровую шляпу.
- Здравствуйте! - по очереди протянули мы.
- Егор Алексеевич, - прошептала мне на ухо Маша. - Новый директор.
- С виду не скажешь, что страшный, - заметила я.
- Поживём - увидим, - подвела итог Зоя.

Было уже около восьми утра, но во дворе школы и внутри не было видно ни одного ученика. Очень непривычно. В городской школе утреннее время было одним из самых суетных.

Учителей  в штате было немного и мы все легко разместились у директора в кабинете. С тех пор, как я здесь была первый раз, кабинет изменился до неузнаваемости. Стены перекрашены в серый цвет, вместо воздушных прозрачных штор из органзы висели тканевые жалюзи и ни одного цветка. С домашней обстановкой кабинета предыдущего директора, располагающей к откровенности и доверию, нынешний интерьер не шёл ни в какое сравнение. Холодно, мрачно, отталкивающе - самые подходящие слова, чтобы описать окружающее пространство. Кабинет Федора Игнатьевича словно обволакивал тебя, приглашая в бесконечный мир уюта, доброты, тепла, знаний и чего-то ещё, волшебного, магического, едва уловимого. Здесь же не было ничего, пустота. Странно это. Кабинет тот же, но какое же разное восприятие.
- Располагайтесь коллеги. Начнём, - Егор Алексеевич обвел взглядом коллектив и сел в большое чёрное кресло, единственное, что осталось от магической обстановки, созданной Федором Игнатьевичем. - Прежде всего представлюсь тем, кто меня ещё не знает. Меня зовут Чурин Егор Алексеевич. Фёдор Игнатьевич ушёл на заслуженный отдых и я согласился занять освободившееся место.

Представляясь, директор смотрел только на меня и я поняла, что единственная, кто ещё не знает нового директора.
- А вы - Марьяна Васильевна, верно?
- Д-да, - заикаясь, ответила я.
- Останьтесь после собрания. Мне с вами нужно поговорить, - он перевел взгляд на секретаря и продолжил. - Наталья Валерьевна, у вас были предложения. Слушаю.

Секретарь взяла со стола увесистую папку и потихоньку пошла через весь кабинет. Видно было, что папка очень тяжёлая и на высоченных каблуках нести её задача стояла не из лёгких, но Наталья Валерьевна с ней справилась. Тяжело выдохнув, она обрушила кипу бумаги перед лицом директора. Замечу, что никто даже не предложил ей помочь. Не могу сказать за других, но я себя чувствовала, как кролик, готовящийся стать обедом.
- Что это? - недобро посмотрел Егор Алексеевич на секретаря.
- Все документы, касаемые школы - этика, инструкции и самое главное устав!
- Короче, - открыв папку, сказал директор.
- Я тщательно слежу за всеми документами. Они пронумерованы и для удобства внесены в оглавление. Вы легко можете открыть нужную главу и ознакомиться сами. Я же всего лишь хотела напомнить коллегам, а вам, как новому директору, доложить, что учителем нашей школы может стать только тот, кто состоит в браке. Незамужний учитель не может быть взят в штат. Фёдор Игнатьевич это прекрасно знал, но игнорировал. Чем и поплатился собственно.
- Я обязательно ознакомлюсь. Благодарю, Наталья Валерьевна, - закрыв и отодвинув папку, ответил Егор Алексеевич.

Секретарь продолжала стоять рядом с ним.
- Что-то ещё? - спросил директор, едва сдерживаясь.
- Ну, как же? Если Марианна Васильевна...
- Я - Марьяна, - поправила я её.
- Если она не замужем, ей не место на собрании, - закончила секретарь.
- Наталья Валерьевна, я предполагаю вы изучили весь устав?- поинтересовался директор.
- И не только. Я все документы школы знаю наизусть!
- Замечательно! Значит вы должны быть в курсе, кто принимает окончательное решение о сотруднике?
- Да, конечно.
- Благодарю, займите свое место.
- И ещё, господин директор. Если вы нарушаете устав и другие положения школы, даже сотрудники ниже вас по иерархической лестнице могут отправить жалобу куда следует, - не унималась секретарь.

Надо отдать должное директору, он держался на высоте. Я бы уже давно сорвалась и поставила бы её на место, но он лишь ответил:
- Наталья Валерьевна, я вас услышал. Садитесь.
- Это касается и Зои Никаноровны. А насчет Марии Александровны Кузнецовой вопрос должен рассматриваться в закрытом порядке, - оставив за собой последнее слово, ответила секретарь и пошла к своему стулу, демонстративно громко стуча каблуками о паркет.
- Марьяна Васильевна, планы немного изменились. Вам придётся подождать. Сначала я с Натальей Валерьевной решу вопросы, а затем приму вас, - сказал директор, одновременно записывая что-то себе в блокнот. - Что касается вас, Зоя Никаноровна и Мария Александровна, как только мы закончим разговор с Марьяной Васильевной, я вас приглашу. Зоя Никаноровна, уроки на первом месте. Ученики не должны пострадать от наших междоусобиц.
- Хорошо, Егор Алексеевич, - ответила Зоя.

Маша растерянно вертела головой, смотря то на меня, то на Зою. Я сидела напротив неё и ничем, кроме улыбки, не могла поддержать подругу. К счастью собрание долго не продлилось. Учителя молча покинули кабинет, не задерживаясь. Мы вышли почти последние. После нас шёл ещё один учитель - подтянутый мужчина в тренировочном костюме. Учитель физкультуры должно быть. Проходя мимо нас, он взял мою руку и, слегка пожав, сказал:
- Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, - говоря, он кивал головой и его седые курчавые волосы, словно в подтверждение, тоже кивали. У меня сложилось впечатление, что он это говорит не мне, а скорее себе, успокаивая.
- Что здесь происходит? - спросила я у подруг. - Такой хмурый коллектив! Не общаются друг с другом. Это как? Зоя, вспомни нашу школу?
- Я не знаю, Марьяна. Думаю, нужно время, чтобы они к нам привыкли.
- Зоя, открой глаза! Они и друг с другом не общаются! Разбрелись словно по норам своим и затаились. Один только учитель физкультуры поддержал и то, мне показалось, что он себя поддерживал.
- Почему ты так подумала? - спросила Маша.
- Взгляд у него был отсутствующий, - ответила я.

Маша отошла к окну и что-то там внимательно начала разглядывать.
- А Наталья Валерьевна-то сама замужем? - спросила я Машу, садясь на одно из жестких кресел из коричневого кожзама, заботливо поставленных возле кабинета директора для ожидающих его посетителей.

Но мне ответила, на удивление, Зоя:
- Ой, там такая история запутанная. Муж был у неё. Пропал без вести. Ушёл в лес и не вернулся. Года два прошло, а его так и не нашли. И вот, ни вдова она, ни разведенная.
- А дети у них есть? - спросила я.
- Нет вроде. Марьяна, может поэтому она злая такая? - у Зои аж глаза загорелись от этой догадки. - Тогда уже легче! Когда причина известна, понятно с чем имеешь дело!
- Может быть, - кивнула я.
- Она всегда такая была, - присоединилась к разговору Маша, не отходя от окна. - Я училась с ней в старших классах.

Дверь кабинета открылась и оттуда пулей вылетела Наталья Валерьевна со словами:
- Чудовище! Настоящее чудовище! Я... Я...

Она задыхалась от злобы и слёз. Белое веснушчатое лицо покраснело и исказилось до неузнаваемости. Под мышкой у неё была та самая тяжеленная папка.
- Давайте помогу, - не выдержав, кинулась я к ней. Она отпрянула от меня, как от огня, еле удержавшись на ногах. Ничего больше не говоря, она двинулась куда-то по коридору, постоянно поправляя папку, которая так и норовила упасть.
- Какая упрямая, - дивилась я.
- Не упрямая, а глупая, мне кажется, - сказала Зоя.
- Просто несчастная, - подытожила Маша.

Дверь кабинета снова отворилась и директор пригласил войти меня. Но к моему удивлению Маша и Зоя загородили меня собой и сказали ему:
- Мы её одну не пустим!
Директор немного опешил, но быстро пришёл в себя и ответил:
- Хорошо, дамы. Значит заходите все вместе.

Мы вошли и сели у самой двери. Егор Алексеевич хмыкнул на это и подошёл к окну. Сцепив руки за спиной, он помолчал немного и начал:
- Замечательный был человек Фёдор Игнатьевич. И человек замечательный, и  директор. Ему удалось создать здесь атмосферу семейного тепла.
- Почему был? - спросила удивлённо Маша. - Он что же...
- Не перебивайте пожалуйста, - продолжил Егор Алексеевич. - Я другой. Мне не присуща жалость и говорю я правду в глаза. Не стараюсь подобрать слов помягче. Как есть, так и говорю. Наталья Валерьевна отличный специалист. Совмещать несколько деятельностей сразу не каждый сможет. Трудолюбива, умна, но абсолютно не умеет разделять работу и личное. Личного в её работе гораздо больше, чем самой работы. Надеюсь, она рано или поздно услышит меня и поймёт. У меня нет цели унизить или уничтожить. Мне нужен сплоченный коллектив. У Фёдора Игнатьича, безусловно, был свой подход. Отцовский я бы его назвал. У меня свой подход. Я не буду вас жалеть и сюсюкаться. Либо вы принимаете правду о себе, либо вам будет очень тяжело. С Натальей Валерьевной, очевидно, случился второй вариант. Да, для неё я действительно чудовище, ведь я сказал правду в глаза. А что может быть чудовищнее правды?
- И что же вы ей сказали? - спросила Зоя.
- Зоя?! - шёпотом осекла я подругу.
- Почему нет, Марьяна Васильевна? Нет ничего осудительного в том, что Зоя Никаноровна интересуется. Лучше я вам сам расскажу, чем вы услышите искаженно от третьих лиц. Может вам это покажется странным, но в своём воображении я ассоциирую людей со сказочными героями. Мне так запоминать легче. И, как правило, тот герой, с кем человек у меня ассоциируется, очень подходит ему. У них очень похожи либо внешность, либо характер, либо поступки.
- И с кем же у вас ассоциируется Наталья Валерьевна? - спросила Зоя.
- Явная Баба Яга. Только не поймите меня неправильно. Я не придумываю обидных прозвищ и не ставлю на человеке несоответствующее клеймо. Нет. Это мои наблюдения и чаще всего они подтверждаются. Я вижу образ из сказки и человек подтверждает это своими действиями в дальнейшем.
- Не понимаю, то есть вы видите человека и во время общения вы подбираете ему подходящего героя сказки? - уточнила Зоя.
- Не совсем так. Скорее я сначала, видя человека, представляю персонажа сказки, а потом уже, знакомясь с этим человеком поближе, мои догадки подтверждаются. То есть, увидев Наталью Валерьевну, с самого начала я видел бабу Ягу. А впоследствии мои предположения только подтвердились.
- И кто же мы по-вашему? - спросила Маша.
- Марьяна Васильевна рассказчица, так называемый голос за кадром. Зоя Никаноровна - амазонка, воин, боевая такая женщина.
- Это точно, - улыбаясь, сказала я.
- Ну а Мария Александровна - Аленушка.
- Это как? Почему? - Маша заёрзала на стуле и закусила губу.
- Ну я же просил, не поймите неправильно. Что же в Аленушке плохого? Я вас вижу доброй, готовой всегда прийти на помощь другим, особенно на помощь своим друзьям. Порой жертвенность. Бросая свои дела, стремитесь помочь тому, кому это нужнее.
- Так и есть! - подтвердила я.
- И что же, вы ей так и сказали прямо, что она Баба Яга, отчего она назвала вас чудовищем? - спросила Зоя.
- Нет конечно. Я сказал, что в пропаже её мужа никто из коллектива не виноват. И ей не следует вымещать свое горе на ком бы то ни было. И если ей нужна помощь, я всегда готов. И уверен, что коллектив тоже всегда поможет, если она позволит.
- И из-за этого вы чудовище? Не понимаю, - замотала головой Зоя. - Вы что-то не договариваете.
- Да, вы правы. Не хотел вас шокировать. Мне казалось вы ещё не готовы, но если вы сами настаиваете. Хорошо, - Егор Алексеевич отошёл от окна и сел в просторное директорское кресло. - Я здесь не для того, чтобы исполнять обязанности директора, а для того, чтобы изнутри увидеть, что происходит. От первого лица так сказать. Невооружённым глазом видно, что Наталья Валерьевна метила на это место, но, увы, опять не случилось. Поэтому она всячески пытается отвоевать это место себе, не понимая, что всё гораздо серьёзнее. Школу планируют закрыть.
- Но, как же?! А где ребята будут учиться? - вскочила со своего места Маша.
- Зачем тогда согласились принять нас в коллектив, зная, что школа закроется? - спросила я.
- Ребят планируют перевести в городскую школу. Пустят специальный автобус туда и обратно.
- А что же со школой будет? - Чуть не плача, спросила Маша.
- Оздоровительный пансионат. Здание добротное. Века простоит, а места здесь сами знаете какие целебные.
- И что же, Фёдор Игнатьевич этого не знал? - спросила я.
- В том - то и дело, что знал. И вас пригласил умышленно. Он хотел показать ГорОО, что молодые учителя готовы приехать в глубинку и учить местных детишек. Он очень любил родные края и хотел, чтобы ребята учились на родной земле, а не ездили куда-то за тридевять земель. Наталья Валерьевна поняла информацию по-своему. Она с чего-то взяла, что это я решил закрыть школу и организовать здесь пансионат. Что именно я вынудил уйти Фёдора Игнатьича, который видел преемником её. Поэтому-то я чудовище.
- Понятно. И чем же мы можем помочь? - развела я руками. - Если уж в ГорОО всё решили, что можем мы, простые учителя?
- Для этого-то я здесь. Я не меньше Фёдора Игнатьича люблю наши края. Я здесь родился и вырос.
- Я вас не помню, - засомневалась Маша.
- Конечно. Для вас я всегда казался дядькой взрослым. Разница в пять лет для взрослого не видна, а для детей, как пропасть. Вам десять, мне пятнадцать. Вы ещё в куклы играете, а я уже о любви думаю. В одной школе мы учились, Мария Александровна. А вот дальше учиться поехал в город уже. Вы-то здесь, поселковое училище заканчивали. Поэтому наши пути разошлись на время.

Егор Алексеевич снова встал и начал ходить взад-вперед по кабинету.
- Вот что мы сделаем. Набегом эту задачу не решить. Нужен план. У каждого будет своя задача. Но в целом это будет выглядеть, как ледокол.
- Какой ледокол? - переспросила Зоя, не понимая при чем тут корабль. Мы с Машей тоже не понимали, но помалкивали. Егор Алексеевич не казался безумцем. Скорее я верила в его загадочную задумку, которая должна привести к успеху, чем к большому разочарованию.
- Всё поймёте со временем. Зоя Никаноровна, ваша задача организовать досуговую деятельность. Наша школа не участвует ни в одном мероприятии области! Лучший учитель, лучший ученик, например? Подумайте какие можно создать сообщества для объединения учителей, ребят, жителей города.
- Жителей города? - переспросила Зоя.
- Именно! Подрастает младшее поколение. Пусть они видят и знают, что такое школа. А старшему поколению, отучившемуся здесь, приятно будет вспомнить школьные дни.
- Хорошо, Егор Алексеевич, - неуверенно сказала Зоя.
- Жду вас завтра с предложениями. И не переживайте вы так. Я вам помогу. Мария Александровна, вы у нас Завхоз. Поможете Зое Никаноровне с реквизитом. Привлеките жителей города. Я уверен, у них найдётся куча ненужных им вещей. Кстати, театр! Обязательно нужно организовать театр! Глафира Вячеславовна, учитель истории, как никто другой подходит на роль художественного руководителя.
- Я даже знаю кто будет играть Бабу Ягу, - хихикнула Зоя.
- Марьяна Васильевна, ну а с вас сценарии. Начнём мы с малого - устроим спортивную эстафету. Пётр Николаевич, как тренер, за старшего, а вы все трое ему в помощь. Отлично! - хлопнул в ладоши Егор Алексеевич и продолжил. - Завтра на утренней пятиминутке объявлю эти новости остальным. Пока всё. Если у вас есть вопросы, прошу.
- Егор Алексеевич, а как же устав? Наталья Валерьевна говорила про незамужних. Мы не можем работать в этой школе, - напомнила я директору.
- Завтра на собрании всё узнаете. Ещё вопросы?

Мы вышли из кабинета с двояким ощущением. Вроде есть цель и надежда, что все будет хорошо, но, а если не получится и это всё зря?
- Что думаете? - спросила я.
- А что нам терять? Зато, если получится и школу не закроют - мы герои! - сказала Зоя.
- Согласна. Лучше попробовать, чем сразу сдаться, - поддержала Маша.

Мы с Машей пошли к выходу, а у Зои еще были сегодня уроки. Уже на улице, спускаясь по ступенькам, мы увидели Наталью Валерьевну с каким-то странным мужчиной. Она выглядела, как изваяние, а он, отчаянно жестикулируя, пытался ей что-то объяснить. Мужчина был очень худой. Я бы даже сказала изможденный. Под глазами темные круги, щеки впалые. Кожаная чёрная куртка и чёрные узкие брюки только подчеркивали неестественную худобу мужчины.
- Ты видела когда-нибудь живых бабу Ягу и Кощея? - прыснула Маша.
- Девочки, какой пример вы подаёте ученикам? Негоже, негоже... - услышали мы голос Петра Николаевича. - Я бы не узнал Василия, если бы не одежда. Это муж Натальи Валерьевны.

Тренер быстро сбежал по ступенькам, поздоровался с секретарём и её мужем и ушёл в сторону школьного стадиона. И тут я вспомнила, что забыла в кабинете директора свою сумочку.
- Маша, подожди меня. Я быстро, - сказала я подруге и побежала обратно в школу.

Добежав до кабинета директора, я перевела дух и постучала. Егор Алексеевич разговаривал по телефону и жестом пригласил меня присесть. Прошло несколько минут, прежде чем он положил трубку.
- Что случилось, Марьяна Васильевна?
- Я случайно сумочку свою оставила. Извините.
- Бывает. Не нужно извиняться.
- Егор Алексеевич, похоже муж Натальи Валерьевны объявился, - добавила я.

Егор Алексеевич ничего не сказал и продолжал смотреть на меня.
- Вы не подумайте, что я сплетница. Это правда. Пётр Николаевич пояснил, что рядом с Натальей Валерьевной стоит её муж, хоть и похудел до неузнаваемости.
- Может ему помощь нужна? - сорвался с места и быстрым шагом пошёл к двери Егор Алексеевич. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. На этот раз свою сумочку я не забыла.

Егора Алексеевича я догнала уже на выходе из школы. Он разговаривал с Машей и постоянно смотрел по сторонам, будто искал кого-то. Маша только мотала головой.
- Марьяна Васильевна, они ушли. Нужно их найти. Вы поможете? - обратился ко мне директор.

Как я могла отказать? Дома мне особо делать было нечего. Это у Маши трое детей, а у меня только ворчливый домовой. Егор Алексеевич отправил её домой, не смотря на её просьбы пойти с нами.
- А что случилось? Почему их нужно найти? - спросила я, стараясь успевать за быстрым шагом директора.
- Чтобы не случилась беда, - коротко ответил он.

Мы пересекли школьный двор, минули то место, где я вроде совсем недавно, но будто в другой жизни, рассказывала ученикам про Глагол. Мы уходили всё глубже в лес, пока не наткнулись на старинный дом. Крыша его была увита плющом, окна закрыты резными ставнями. Создавалось впечатление, что  в доме никого нет, вот только Егор Алексеевич похоже был уверен в обратном. Он поднялся по скрипучим ступенькам на крыльцо и громко постучал. Сначала было очень тихо и я уже думала просить директора вернуться. Но тут мы услышали грохот и Егор Алексеевич, не дожидаясь пока ему отворят, сам открыл дверь.

В доме был беспорядок похлеще моего. Деревянная мебель сломана, глиняная посуда разбита. Но самое интересное то, что дом был пуст.
- Может они где-то прячутся? - шёпотом спросила я.

Егор Алексеевич подошёл ко мне, ничего не говоря, крепко обнял и у меня ушёл пол из-под ног. Вернее весь мир. От головокружения, я закрыла глаза и не понимала, что происходит. Я чувствовала тепло его рук, стук его сердца и была словно в невесомости.  Прошла наверно вечность, когда я пришла в себя. Вокруг был знакомый двор, а возле калитки, мирно посапывая, лежал Мережка.
- С непривычки всегда так, - услышала я голос Егора Алексеевича.
- Я сплю?
- Нет, Марьяна Васильевна. Нет. Сейчас вы пополните коллекцию сюжетов для своих будущих сказок. Нас ждут.

Мы вошли в избу бабы Яги. За столом молча сидели Наталья Валерьевна, её муж и баба Яга.
- Здравствуйте, - еле слышно промямлила я.
- Знакомьтесь, Марьяна Васильевна. Бабушка Яга, её зять Василий Кощеевич и дочь Наталья. Так сказать Яга младшая, - представил присутствующих Егор Алексеевич.
- Тогда уж и ты договаривай, братец, - зло посмотрев на директора, сказала Наталья Валерьевна.
- Что ж, договариваю. Егор, сын бабушки Яги и брат Яги младшей.
- Я сплю? - снова спросила я. - Это какой-то абсурд!
- В сказках вам по-другому рассказывали? А жизь она не сказка. В жизни намного всё интереснее, - подмигнула мне Яга. - Наташенька, подсоби мне. Пирожки уж готовы, доставать пора.

Две Яги, зять - сын Кощея, сын Яги старшей и брат Яги младшей. И подруг нет рядом со мной. Начну рассказывать - не поймут, не поверят!
- Марьяна Васильевна, вы не волнуйтесь, - успокаивал меня Егор Алексеевич. - Всё не то, чем кажется. Это не мы из сказок. Это сказки про нас. Мы - обычные люди, почти. Просто таких, как мы, мало. Вот и придумывали веками сказки про нас. Нужно же было как-то людям объяснить необъяснимые вещи! Вы тоже одна из нас. Вернее, вам тяжелее всех. Вы словно меж двух миров, понимаете? Вам выпала честь продолжить рассказывать о нас. И это ещё не всё.
- Вам выпала честь участвовать в спасении, - из соседней комнаты вышел Фёдор Игнатьевич собственной персоной.
- Спасении? - Зоина привычка постоянно переспрашивать похоже настигла и меня.
- Спасении нас, нашего мира, мира сказок в конце концов! - Фёдор Игнатьевич обвел своими большими ручищами пространство вокруг.
- И какова моя роль? - спросила я.
- Рассказывать. Рассказывать, чтобы знали. Рассказывать, чтобы не забывали. Только рассказывать нужно не в лоб, не устрашая и обескураживая. Продолжайте рассказывать сказки. У вас отлично получается!
- Фёдор Игнатьевич, но что будет, если школу закроют?
- А то, Марьяна Васильевна, будет, что умрут наши сказки. Умрёт наша история. Исчезнем мы. Ведь что наша история без наших лесов, болот, озёр? Без нашего народа? Разъедутся все кто куда и пиши пропало. Ведь сказки это мы! Я, вы, Егор, Наталья, все мы!
- Я поняла, Фёдор Игнатьевич.
- Егор, проводи Марьяну Васильевну до дома. Утро вечера мудренее. Думаю, на сегодня ей новостей достаточно.

Егор Алексеевич вновь меня крепко обнял и я проснулась. Проснулась в своём доме, на стене тикали бабушкины часы, а на дворе был новый день.