Женькино счастье. Глава 4 Папа

Лариса сжала руку мужа почти до хруста в костяшках. Она нутром чувствовала свою причастность к поступку приемной дочери и от этого ощущения было не по себе.
- Петь, как же так? - только и смогла вымолвить она, глядя на записку.
- А вот так! - вздохнул Петр. - Это я во всем виноват, не доглядел, не распознал, насколько все серьезно. Эх, Лара, никчемный из меня отец получился.

Лариса закрыла рот мужа ладонью.
- Не говори так, слышишь? Я тоже хороша! Думала, мой дом - мои правила и будьте любезны следовать. А Женя, она же еще ребенок. Ребенок, не умеющий жить в семье. Надо было учить, а не только поучать.
Лариса заглянула мужу в глаза и продолжила:
- Как думаешь, куда пошла?
Петр озадаченно тер пальцами подбородок и хмурился. Крупная синяя вена пульсировала сбоку сквозь присыпанные проседью виски.
- Для начала спросим у Семена и Ани, возможно она им что-то говорила, - наконец сказал он, прерывая затянувшееся молчание, - Я сейчас же поеду по адресам.
Лариса одобрительно кивнула.
- Да, правильно, хотя.. Зная Женю, это решение могло быть совершенно спонтанным. Но, в любом случае, я поеду с тобой.

***
Аня Смирнова не имела ни малейшего представления, куда пропала её подруга, а Семен краснел, бледнел и заикался.

- Сема, вспомни, может Женя рассказывала, куда собирается поехать? Не бойся - говори! - допытывался Петр, - Обещаю, я тебя не выдам. Просто пойми, негоже девочке одной бродить по поселковым дорогам.
- Я не знаю ничего, честное слово, - упрямился Сема.

Тогда Петр пустил в ход профессиональные наработки. Сказал, если с Женькой что случится, Семен будет напрямую причастен к инцинденту, потому что скрыл важную информацию. Не добившись от мальчишки ответа, Петр оставил ему свой номер и вышел на улицу. Ничего не оставалось делать, как ехать в детский дом. Звонить заранее он не стал, дабы избежать лишних дебатов. В таком деле лучше разбираться с глазу на глаз, да по телефону и не объяснишь всего, что произошло.

На улице почти стемнело. Небо затянули свинцовые тучи и тяжелые капли дождя ударили по лобовому стеклу. Петр включил дворники, Лариса теребила край шарфа и пристально всматривалась в боковые стекла, провожая взглядом пустынные километры трассы. Они молчали, каждый погруженный в свои мысли. Петр мельком глянул на часы.
- Надеюсь, директор еще будет на месте.
- Может все-таки предупредить о нашем приезде? - аккуратно предложила Лариса, но муж лишь мотнул головой и она не стала продолжать.

Вдруг фары выхватили из темноты что-то большое и темное. Петр резко ударил по тормозам, Жигуль занесло, и он остановился на обочине. Лариса вскрикнула и схватилась за сиденье.
- Что это было? - спросила она, дрожа от волнения.
- Не знаю, - ответил Петр, глядя в темноту. - Может, олень или лось.
Он достал телефон, чтобы проверить, есть ли сигнал. Связи не было, что не мудрено в такую лихую погоду.
"Господи, остается надеяться, что Женька все-таки уехала в детский дом. А если нет, что же тогда?" - думал Петр, выруливая обратно на асфальт.

***
Впереди показался высокий забор детского дома. Петр постучал и через несколько минут они услышали тяжелые шаги.
- Кто там? - раздался мужской голос.
- Это Никитины, приемные родители одной из воспитанниц. Нам бы увидеть директора.

За воротами послышался скрип, и тяжелая дверь медленно открылась.
Они прошли по коридору мимо нескольких групп детей и наконец нашли кабинет директора. Но тут завибрировал телефон, звонил Семен. Он сообщил, что "случайно вспомнил", как Женька рассказывала ему о Москве. Она узнала из новостей, что в столице есть большой собачий питомник, где можно работать волонтером и одновременно жить. Говорила, если ее когда-нибудь отправят обратно в детдом, она сбежит именно туда.
- Час от часу не легче! - охнула  Лариса.
Петр отдернул руку от двери, резко развернулся и направился к выходу, жена поспешила следом.
В это момент дверь кабинета открылась.
- Никитины! Куда же вы? - крикнула им вслед директор, затем пожала плечами и добавила: -Черт знает что..

***
Дождь полосовал воздух, словно лезвия острых сабель. Подстегиваемый порывами ветра, он проникал сквозь промокшую куртку и хлестал по щекам, оставляя на коже ощущение обжигающего холода.
 Женька уже в душе пожалела, что пустилась в бега, но признаться себе в этом не давало врожденное упрямство. Она то думала, купит билет до Москвы на сэкономленные карманные деньги, доберется по адресу из заметки в местной газете и начнет самостоятельную жизнь. И история была готова на случай распросов: днем гулять по городу, вроде как в школе учится, а после обеда возвращаться в питомник. С ночевками дело обстояло сложнее, но рассказ о пьющей матери и строгом отчиме даст ей право оставаться в комнате для волонтеров.
 Придумано здорово, но в жизни сразу все пошло не по плану. Во-первых, оказалось, что билеты на дальние рейсы продаются только по паспорту. Во вторых стоявшая еще вчера теплая осенняя погода сменилась промозглым холодным дождем.
 "Эх, надо было лета дождаться. Тогда дошла бы до Москвы пешком."- думала Женька, пригинаясь от ветра.

Дружок явно был не в восторге от задумок хозяйки. Он только оправился от случая в парке и чувствовал себя гораздо комфортнее в своей теплой сухой конуре с миской еды, а приходилось брести неизвестно куда и зачем. Главное, из-за чего?
 Ну, в школе проблемы, ну дома провинилась. И что?  Признаться бы Жене, что она просто взбалмошная девочка-подросток, извиниться за свое поведение и жить дальше. Но нет, бредут теперь в какую-то Москву, сдалась бы она им триста лет.

Пройдя еще метров пятьсот, Женька наткнулась на небольшое деревянное строение, похожее на времянку для ночлега пасечников. Она откинула засов и дверь, к ее радости, открылась. Внутри было холодно, как и снаружи, но хотя бы сухо. Женька нащупала в темноте старую керосиновую лампу и подожгла фитиль зажигалкой, прикарманенной у Петра Ильича.
Тусклый свет пополз по комнатушке. Она сняла куртку и села ближе к огню. Вытащив из рюкзака шоколадку и пачку сока, наскоро перекусила. Дружок довольствовался горстью корма, который Женька заранее разделила на порции.
Так она сидела за столом, задумчиво глядя на пламя, пока ее не стал одолевать сон. Устроившись на старом скрипучем топчане, Женька забылась зыбким сном. Дружок прилёг рядом, положив голову на лапы.

***
Проснулась беглянка от яркого света, пробивающегося сквозь щели в стенах времянки. Она потянулась, чувствуя, как мышцы затекли после ночи на неудобной лежанке. Дружок тоже открыл глаза и сразу навострил уши, отреагировав на  глухой звук за стеной. Женька подскочила и схватила черенок от лопаты, пылившийся в углу, задев при этом локтем лампу. Та с грохотом упала на пол, разлив керосин. Дверь резко распахнулась и на пороге появились двое парней,  похожих на цыган. Они уставились на сонную девченку с поднятой палкой в руке и рычащего пса. Вид незнакомки не предвещал ничего доброго.

- Ты кто такая? - паренек, чуть постарше Женьки, выставил руку ладонью вперед, - Не бойся! Мы местные.
- А я и не боюсь! - фыркнула Женька, крепче сжимая черенок. - Я - Аня!
Она назвалась именем подруги, чтобы не выдать себя.

Нагрянувшие гости оказались братьями из остановившегося неподалеку цыганского семейства. Хозяин с женой и многочисленным потомством направлялся в Москву. Зимой в деревне не прокормиться. Женщины семейства не работали, только и знали, что рожали каждый год по вечно голодному младенцу. А мужикам проще заработать в большом городе. Вот и выдвинулись в путь на старом микроавтобусе.
 Братья позвали Женьку к себе и, прежде чем дед согласился взять попутчицу с собой, ей пришлось выложить свою историю, конечно же тоже придуманную. Пожилой цыган слушал внимательно, изредка качая головой.
- Хорошо, мы поможем тебе добраться до Москвы. Но смотри, если ты меня обманула..
- Что вы, я сказала чистую правду, - заверила его Женька, радуясь подвернувшейся удаче.

- А как же твои приемные родители, тебе их совсем не жалко? - спросил один из братьев позже у Женьки. - Москва - жестокий город, поверь, я знаю, о чем говорю.
- Я все решила, - ответила она, - в детдом я не вернусь. Мой приемный отец конечно добрый человек, но рано или поздно меня захотят отдать обратно!
Он кивнул, но ничего не сказал. Младший, сидевший рядом с ним, улыбнулся и потрепал Женьку по плечу.
- Не переживай, сестрёнка, мы тебя не бросим.

Микроавтобус, набитый пассажирами медленно, но упорно двигался вперед. Старые цыганки на задних сиденьях играли в карты, впереди истошно горланил младенец, закутанный в выцветшие пеленки. Женька дремала у окна, Дружок устроился у нее в ногах и сопел в такт с двигателем.
Женьке снилось море, пляж и разноцветные зонтики. Она оказалась посреди реки и поняла, что совсем не умеет плавать. Внизу вода была ледяной, ногу свело судоргой, и она стала тонуть. Женька хотела закричать, позвать на помощь. Она открывала рот, но не могла издать ни звука. Вот уже и зонтики скрылись под накатившим пластом воды. Стало страшно. Вдруг показалась лодочка и мужчина, налегая на весла, позвал ее:
- Дочка! Доченька, подожди, я помогу тебе!!
Он протянул руку и вытащил ее из воды. Это был Петр Ильич.
Женька очнулась в холодном поту, ее трясло. Поняв, что сон ушел, она облегченно вздохнула. Но на глаза почему-то накатились слезы. Захотелось домой, где пахнет дымком от папиросы Петра Ильича, где стоит аромат вишневого пирога, который Лариса Ивановна печет каждые выходные. Даже в школу захотелось, хоть и Людочку эту вредную она терпеть не могла.

Автобус резко притормозил у длинного ряда придорожных ларьков. Мужчины вышли размять ноги, а женщины направились вдоль рядов, предлагая проезжим погадать за "копеечку".
- Чего стоишь, как вкопанная? - спросила Женьку одна из молодых цыганок, - Иди проси!
- Чего просить? - удивилась Женька.
- Как чего, деньги. Думаешь, мы тебя просто так кормить будем?
 Женька растерялась, не зная, что ответить, но тут вмешался пожилой цыган. Видно он у них был главный.
- Не приставай, Ляля, к девченке. Ее кормежка - не твоя печаль!
Ляля недовольно фыркнула, но от Женьки отстала. Пообедав, уже собрались ехать дальше, когда к главному подбежал один из братьев, обнаруживших Женьку. Он что-то зашептал ему на ухо, попутно жестикулируя руками. Цыган нахмурился и пальцем подозвал Женьку.
- Ты ведь, дочь участкового, верно?
Женька, испугавшись, попыталась отрицать, но цыгане переглянулись еще раз, и она поняла, скрывать бесполезно.
- Да, - тихо ответила она, опустив глаза.
Главный цыган задумчиво посмотрел на нее, затем продолжил:
- Ты меня обманула, девочка. Я не могу взять тебя с собой. Это может обернуться проблемой для нашей семьи.
Цыгане кивнули, соглашаясь.
Женька почувствовала, как ее сердце сжалось от разочарования. Она так надеялась на их помощь, но теперь все рушилось.
- Почему? - спросила она, стараясь не показать слез.
Главный цыган вздохнул:
- Я не могу подставлять всех нас. Полиция будет искать тебя, и если они узнают, что мы связаны, нас могут арестовать.

Женька кивнула, понимая, что он прав. А может это знак свыше, что нужно вернуться? Пока не поздно.

***
Женьку довезли до автостанции на окраине одного из поселков, дали денег на обратный билет и оставили ждать автобус. Она сидела в небольшом обшарпанном зале ожидания и не знала, что делать. Как теперь вернуться?
Боязно конечно, наворотила дел, нечего сказать. И Москва уже не казалась ей такой замечательной идеей, как вчера.

"Ээх, придется повиниться перед приемными родителями и начать их слушаться. Не такие уж они и плохие, если честно."
С этой мыслью Женька поднялась, чтобы пройти к кассе, но тут поняла, что ее рюкзак пропал. Она выбежала на улицу, надеясь, что оставила его у киоска с пирожками. И там его не было, а продавщица лишь развела руками. А в рюкзаке было все: одежда, корм Дружку, а главное, деньги на билет до дома.
Женька обежала автостанцию раза два по кругу, заглянула в каждый закуток, но бестолку. Рюкзак словно испарился. Тогда она села на старый ржавый шлагбаум и отчаянно разревелась. Дружок бегал вокруг и поскуливал, глотая открытой пастью соленые Женькины слезы.

Тем временем Никитины следовали буквально по пятам сбежавшей дочери. На придорожном рынке от торговцев Петр узнал, что семья цыганей ехали в сторону столицы и везли с собой девочку-славянку. Профессиональным чутьем Петр оперативно принимал решения и спустя некоторое время уже нависал грозной тучей над хозяином микроавтобуса. Тот клялся и божился, что оставил девченку на автовокзале и даже дал денег на билет
- Смотри у меня! - рявкнул Петр и занес кулак над цыганом.
Когда дело касалось безопасности родных, мягкость характера мигом улетучивалась. Лариса еле уговорила мужа остудить пыл, сказав, что время играет против них.

Стало смеркаться. Похолодало. Женька с Дружком, тесно прижавшись друг к другу, сидели на скамейке среди пустующего перрона. Высокий железный фонарь на столбе покачивался от ветра и скрипел.
Послышались шаги, Женька вздрогнула и увидела, как тень отделилась от стены и стала двигаться в ее сторону.

- Дочка! Доченька!.

Она вскочила на ноги, кинулась навстречу голосу и, неожиданно для себя, с надрывом закричала:
- Пааа!. Па-паа!.