Вячеслав Огрызко. Писательское начальство

Достаточно грустная и совершенно не жизнеутверждающая книга, в значительной степени подробно раскрывающая особенности организации литературного процесса при советской власти - с двадцатых годов XX века и до нулевых - века XXI.
Конечно, всю описанную в ней мерзость можно списать на определение "Не мы такие, жисть такая", но здесь автоматически вспоминается шварцевское "Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником?"

А книга именно о "первых учениках", занимавших в разные годы руководящие посты в советских писательских организациях.

Причём описывается их деятельность в достаточной степени по-бытовому - вот здесь подписал коллективное письмо, тут обвинил кого-то в троцкизме, там организовал движение против такого-то, что дало возможность эдакую-то.

И, конечно, эти все действия производились в рамках чётко определённой партийными органами борьбы за выживание - в писательских организациях специально создавалась ситуация "банки с пауками", где сильнейший получал листаж, публикации в "толстых журналах", постановки в театрах, квартиры в Ленинграде/Москве, дачи в Переделкино. На самых же первых порах речь чаще всего шла просто о физическом выживании людей - аргументом для "правильного поведения" могло быть что угодно - родители-меньшевики, пребывание в белой армии, родственники на оккупированной территории.

В общем, резюме 1. Оставаться хорошим человеком и при этом быть известным писателем в СССР было невозможно.

Дополнение к резюме 1. Оказаться в писательском верхнем эшелоне не сломав нескольких судеб - причём, сломав впрямую - ссылка, тюрьма (иногда расстрел),в самом мягком варианте, начиная с 1954 года - введя "запрет на творчество" или навсегда вытеснив  неугодного автора в провинцию - было невозможно. Это была "подпись кровью", без которой ничего происходило.

Второе дополнение к резюме 1. Если биография какого-либо значительного писателя советского времени не содержит ничего подобного - это значит просто что мы чего-то не знаем. Всего лишь.

Резюме 2. Работал отрицательный отбор - выживал серейший.

Ну и, в общем, вся эта радость и привела к сегодняшнему положению вещей; как в окололитературной среде, так и собственно в литературе.