Генка

Осенью 1999 года в одном маленьком провинциальном городе, расположенном в центре России жизнь шла своим чередом. Люди здесь трудились и работали, хотя отголоски идущей далеко на Кавказе войны и влияние криминала чувствовалось и здесь.
…Через окно со слегка мутноватыми и давно не мытыми стеклами были видны похожие на коробки здания цехов. Между ними сновали автомобили и электрокары, ходили рабочие. Собравшиеся в раздевалке за самодельным столом с текстолитовой крышкой еще пять минут назад были на улице, разгружая грузовики с сырьем для производства электрических лампочек. Но сейчас, когда на большом заводе по производству осветительных приборов был обеденный перерыв, они зашли в раздевалку чтобы пообедать.

Бригадира звали Федор. Среднего роста худой старик, дорабатывающий последние годы до пенсии. В прошлом он работал не то слесарем, не то - токарем, почему он попал в грузчики – было не ясно. Обычно в грузчики переводили проштрафихшихся рабочих – плохо работающих, пьющих или забракованных по иным причинам. Отдельную категорию составляли те, кто не имел профессии, но нуждался в деньгах, зарплата у подсобных рабочих была хорошей. Грузчики были дном, но и дно тоже нужно. Электрическая лампочка, казалось бы такой простой предмет, создается из разных, довольно сложных в производстве частей, производящихся в разных местах завода. В одних цехах варится стекло для колбы и штенгеля, в других - заготавливается тугоплавкая проволока из вольфрама и молибдена, еще есть производство мастики и цоколей (металлических оснований лампочек). Также нужным делом является производство картонной упаковки, без которой хрупкая конструкция лампочки разобьётся, не дойдя до потребителя. Для перемещения всего этого сырья в сборочный цех, где и производят столь привычные нам в быту лампочки, существуют грузчики. Между цехами деловито снуют автомобили, которые загружают и разгружают ушлые мужички, и эта работа тоже важна, несмотря на то, что на подсобников с пренебрежением смотрят квалифицированные рабочие и инженерные кадры. Но это только говорят, что профессия грузчика это «бери больше – кидай дальше». На самом деле, для того, чтобы уложить связки сложенных картонных коробков, да ещё так, чтобы их уместилось в грузовик сколько нужно, не обойтись без сноровки. Кроме того, надо уметь рассчитывать свои силы, чтобы не устать быстро или не разбить заготовки стеклянных частей для лампочек, не порезаться о них. Даже если и изобретут когда-нибудь человекоподобных роботов, то вряд ли они вытеснят людей-грузчиков. И в простом деле нужна человеческая смекалка.

Бригада Федора была небольшая и состояла из Валерки, бывшего машиниста тепловоза, списанного за пьянку, из чеченца Джохара, невесть как оказавшегося в далекой от Кавказа местности, бывшего химика Эдика, а также недавно принятого на работу после армии парня по имени Генка. 
- Валерка, ты опять где-то мазякнул? Смотри, если пьяный будешь, работать за тебя мы не станем! Без обид! 
- Да все нормально! – начал оправдываться Валерка, но бригадир, сделав внушение подчиненному, перешел к другой теме.
- Сейчас ноябрь, погода зимняя будет. Генка, тебе нужно фуфайку со склада получить, - деловито продолжал он, - Если нет на складе, то я свою запасную отдам. И рукавицы теперь нужны будут. В мороз к железке голой рукой не притронешься, на кузов залезешь или у конвейера облокотишься, и руки обморожены.
Генка, сидевший в углу, молча кивнул. Он был одет в старую тонкую куртку, взятую из дома, она явно не годилась для работы в мороз.
- А мне фуфайка будет? - спросил Витька
- Фуфайку на два года дают. У тебя ещё срок не прошел, - отмахнулся Фёдор.
Витка, поняв, что ничего не получит, замолчал, и прислонившись к стене, смотрел куда-то в окно, в простирающуюся даль. За горизонт уходила железная дорога, тепловоз, который тащил товарные вагоны, издал короткий гудок.
Бывший машинист вспоминал, как когда-то он тоже водил тепловоз, и не нужно ему было для того, чтобы заработать на хлеб, таскать каждый день тяжести.
- Джохар, ты рассказывал, что раньше в Средней Азии жил. Тепло, наверное, там сейчас? – вдруг спросил Витька у Джохара.
Светловолосый, среднего роста, худощавый Джохар не был похож на кавказца. В его лице не угадывалось кавказских черт, говорил он без акцента и по виду напоминал обычного русского двадцатилетнего пацана.
- В Ташкенте сейчас тоже осень. Иногда бывает ещё тепло, но обычно холодно, - ответил Джохар.

В литровой банке со вставленным кипятильником забурлила вода. Пар поднялся к слегка посеревшему от пыли потолку.
Бригадир начал наливать чай по кружкам. Эдик вытащил банку с квашеной капустой.
- Угощайтесь, мужики.
- Как раз мне к картошке, - и Витька зачерпнул ложку сочной капусты.
- Помню, когда нас, школьников, посылали на уборку хлопка, вот это дело было, - начал вспоминать Джохар, - Испытание на вшивость. В школу ты можешь прийти вот так - и он демонстративно сунул руки в карманы, выставив в стороны локти, изобразив этим крутого пацана, - но на уборке хлопка, когда ты сидишь за одним столом, спишь в одной комнате, живёшь вместе со всеми, то «чушки» сразу видны.
- Одно дело, когда человек слабый, а другое - когда гнилой. Больше всего я крысятников не люблю. Которые у своих товарищей воруют. Или отнимают, - ответил Федор, очистив картофелину от кожуры.
- Это да. Но слабину не надо давать. Если дал слабину, сам виноват, так себя поставил - сказал Витёк и вдруг повернулся к Эдику:
- Слушай, Эдик, почему ты позволяешь этой гопоте залазить себе в карман, когда они хотят закурить? Они даже не спрашивают, а просто суют руку, чтобы сигареты взять.
- Хулиганят, - Эдик виновато улыбнулся.
- Боишься их? Вот то-то. Испугаешься, дашь себя унизить, и всё, так и будешь пресмыкаться всю жизнь.
- Все равно, это неправильно. Получается, человек человеку- волк? Но у нас, что, звериная стая? И что это за люди, если они своих грабят? – снова вмешался в разговор Фёдор, - Такие хуже врагов.
- Да вон, ворье, кто страну развалил, они и грабят.
- Если мы, рабочие люди, трудимся вместе и не можем дружно жить, то чего ждать от всей страны?
Сказав это, Федор встал и, уходя, обратился к Эдику: «А ты - мужиком будь, тебе уже под сорок, обижают тебя, как школьника. В карман себе руку совать не позволяй, а если бочку покатят, мне говори, вместе отобьемся!».
Эдик, низенький и щупленький мужичок, молча это выслушал. Про него говорили, что имел он высшее образование, но по каким-то причинам оказался не у дел и пошел работать грузчиком. Склонные к хулиганству рабочие издевались над ним, для хохмы спрашивали его разные химические формулы, а Эдик отвечал, развлекая их.
- Джохар, а ты родился в Узбекистане? - после некоторого молчания, которое образовалось после ухода бригадира, спросил Витька.
- Да, я из семьи ссыльных чеченцев. Потом я переехал сюда, - рассказывал он.

Поев, мужики встали из-за стола и вышли из раздевалки.
За пределами раздевалки был длинный коридор, у стены которого размещались две отопительных трубы. В холодное время года усталые грузчики ложились на эти трубы в обеденный перерыв и так восстанавливали силы. Эдик, Витка и Генка – вытянувшись легли на трубы. Федор и Джохар вышли во двор.
После того, как вышла бригада Федора, в раздевалку пришла другая группа рабочих, и в дальний угол, где заканчивались ряды старых фанерных шкафчиков для одежды, сели двое молодых мужчин.

Лицо одного из них было грубым: вытянутое, с угрями, с несуразно высоким носом. У второго, наоборот, лицо было правильным, овальным, лощеным. Вытащив из своих шкафчиков свой нехитрый обед: хлеб, яйца и варёную лапшу, они принялись обедать. Во время обеда они достали старый магнитофон и поставили кассету с блатными песнями, но двигатель лентопрокатного механизма уже не держал скорость, и ритм мелодии постоянно нарушался. Звучание голоса прерывала скрипка, также фальшиво звучащая.
- Ну что, Серый, в пятницу к Ленке пойдем? - наклонившись к уху своего напарника спросил парень с лощеным лицом, - к ней подруга из Москвы приехала, обещала познакомить.
- Не, Санёк, не получится, я пустой сейчас, без денег, - не поворачивая головы ответил парень с грубым лицом, убирая тарелку из-под лапши.
- Как нет? Зарплата в пятницу.
- Я должен.
- А ты кинь их, кому должен.
- Этих не кинешь. Два дня назад на машине батька ехал, до этого пивка попили с пацанами, дорога скользкая, темно было, и я машину иномарку чуть задел, "Ауди". А там пацаны крутые сидели. В общем, на деньги поставили.
- Я вижу, ты чего-то грустный какой-то. У меня тоже денег мало, - начал делиться Санек, - в автоматы проиграл, да на хате одной с пацанами в карты. Пришлось в долг под расписку взять, этого козла тоже не кинешь.
- Слышь, Санёк, а может так придем?
- Ага, к бабам без денег, беспонтово как-то, - отмахнулся Санёк, затянувшись сигаретой. Воздух раздевалки становился туманным от едкого дыма "Примы".
- Может, здесь у кого займем? Без отдачи, а?
- Старички не дадут.
- Может Эдика? Он, дурачок, даст.
- За Эдика жена получает, ты знаешь?
- Ну у жены попросим.
- Так жена у него не дура. Разорется на весь цех.
- А Витёк? - но тут Сергей сам осекся, поняв, что и он взаймы не даст.
- Есть вариант, - Санёк вдруг выпрямился и посмотрел в сторону выхода, - тут молодого недавно приняли, Генкой зовут, по повадкам - лошок.
- Мутный он какой-то. Все время молчит.
- Смотри, он всегда отдельно от всех садится. Вон даже сейчас, когда мужики на трубы легли, от отдельно от всех лег, хотя там место неудобное, с окна дует. Ведёт себя как опущенный. И дряблый какой-то, не боец, - закончил свои размышления Санёк, - короче, у меня мысль есть, как деньги достать. И он снова наклонился к Сергею, чтобы посвятить его в свой план, который он считал остроумным и легко выполнимым.

Когда наступил вечер, рабочие, уставшие от постоянного таскания тяжестей, от пребывания на холодной улице, пришли в раздевалку, чтобы переодеться и разойтись по домам.
Закончился ещё один день, который был посвящен нелегкому труду по зарабатыванию хлеба.
За окном стемнело. Зажглись белые лампы уличных фонарей и прожекторов. Их свет отражался от глянцевых пятен замёрзших луж на асфальте.
Бригада Федора задержалась: нужно было разгрузить большой фургон со связками длинных стеклянных трубок. Связки были завернуты в серую оберточную бумагу, с виду эти связки выглядели надёжно, но новичков предупреждали о том, что коварные трубки с острыми концами могли вылазить из связок и воткнуться в ногу или туловище. Работа, требующая осторожности. Когда Генка подошёл к своему шкафчику, его уже ждали.
- Слышь, пацан, - на лице Санька было показное удивление, - тебя ведь Генкой звать? У нас ключи по ходу одинаковые, можешь ключ показать, которым ты свой шкафчик открываешь?
Отперев дверцу, Генка дал ключ, он был усталый и не заметил подвоха.
- Вот! Смотри, Санек, подходит! - следуя тщательно продуманному плану, молодой аферист сделал несколько движений ключом, потом дёрнул за дужку старого замка, и он открылся.
- Так, парень, разговор есть, - на лице Санька изобразилось искреннее возмущение (из него мог бы получиться неплохой актер), - к Серёге кто-то в шкаф залез. Деньги пропали.
Генка растерянно стоял и смотрел на них.
- Я кредит плачу. Хотел в банк зайти, 500 рублей было. В кармане джинсов лежали и нету, - спектакль был проработан, роли распределены, - Сергей демонстративно вывернул карман джинсов, висящих на крючке в открытом шкафчике.
- Лучше сам признайся, - доверительным тоном продолжал Санёк (из него мог бы получиться хороший психолог, если бы он не плюнул на учебу ещё в раннем детстве), - кроме тебя ведь некому.
- Я не брал никаких денег, - голос Генки дрожал, он отвернулся к шкафу, и начал переодеваться, но тут в пространство между ним и шкафом протиснулся Санек.
- Кроме тебя некому. Посторонние не заходили, в обед ты отдельно от всех лежал на трубах возле раздевалки. Короче, послезавтра зарплата. Пятьсот рублей отдашь нам.
- И ещё пятьдесят рублей на пиво за моральный ущерб! - вставил Сергей.
- И бегать не вздумай, - продолжал взламывать сознание жертвы Санёк, - мы видели, на какой остановке ты выходишь, если уволишься, все равно тебя найдем.
- Н-нет. Я никаких денег не брал и... у меня мама старая, больная, деньги самому нужны, - покачал головой Генка и вытащил куртку из шкафчика.
Генка смотрел на них растерянно. У него были пухлые, как у ребенка щеки, верхняя губа слегка дрожала.
- Не брал я ничего. Не брал! - и оттолкнул Сергея.
- Не дергайся, козел. Взял деньги, давай возвращай. А если потратил, с зарплаты отдашь. Переодеваться после нас будешь, с крысятником рядом не хотим стоять, - последней реплики в плане не было, Серёга просто проявил фантазию. С криком "Пошел" он вытолкнул Генку на из раздевалки.
- Всё, готов лошок, - шепнул он Сергею.
- Ты не переборщил? А то если лишнего нажмёшь, он жаловаться побежит.
- К ментам не пойдет. Мамке если только пожалуется,- ухмыльнулся Сергей.
Уверенные в успехе своего спектакля, двое вымогателей спокойно начали переодеваться. Черные кожаные куртки, очень модные в то время, блестели в свете тусклых ламп, висящих у пыльного потолка.
Они уже направились к выходу и вдруг увидели Генку.
В руках он держал короткий изогнутый толстый ломик - монтировку.
Молча и быстро он направился в сторону Сергея и Санька.
- Ты чего? - спросил Сергей и резким движением попытался вырвать монтировку из рук Генки. Монтировка описала дугу, и ее конец ударился о зеленоватую фанерную дверку одного из шкафчиков, проделав в ней дыру.
Сергей оторопел, но тут Санька с криком "Вали козла!" набросился на Генку и повалил его. Монтировка со звоном упала на бетонный пол. Генка, взвизгнув, попытался освободиться, но Сергей и Санька держали ему руки.
- Мочкануть нас хотел, козёл? Зарплату нам всю отдашь, понял? - и Сергей своим жилистым телом придавил Генку к полу.
- Что здесь происходит?
Это был мастер, рядом с ним стоял бригадир.
- Он псих, на нас с монтировкой набросился, мы его обезвредили, - начал объяснять Санёк.
- Геннадий, что случилось? - мастер подошел к вставшему с пола Генке.
- Они с меня деньги требовали, - взволнованным голосом ответил он.
- Врешь, чушок, обворовал меня, я тебя вернуть деньги просил.
- Я ничего не брал.
- Знаем мы таких тихушников, своруют, а потом невинность изображают.
- А мы вас хорошо знаем. Сами, поди, подстроили, а на парня валите, - вмешался бригадир Федор.
- Короче, ещё раз такое будет, уволю, - с этими словами мастер вышел.
Оказалось, что мастера и бригадира позвал вошедший в раздевалку Эдик. Вымогатели настолько увлеклись, что даже не заметили его.

Потом пришли Витька с Джохаром. Витька, узнав о случившемся, покачал головой, Джохар возмутился:
- Не на меня они так наехали, козлы.
Генка и другие рабочие из бригады Фёдора переоделись и ждали на заводской стоянке автобус. Было темно и холодно, рабочие, кучками собрались в разных местах большой асфальтовой площадки.
- Молодец, Эдик, что вовремя мастеру сказал, а то бы убийство здесь было. И ты, Генка, кулаков что ли нет, с монтировкой бросился? Увезли бы тебя на черном воронке прямо отсюда в тюрьму, - наставлял бригадир, - когда в автобусе поедешь, выходи не на своей остановке, а на следующей, чтобы они тебя не подловили.
- Я не боюсь их, - ответил Генка.
- Правильно, но осторожным быть нужно, - и бригадир положил руку на плечо Генки, - и не дури, ты меня понял?
- Понял.
- А мне сегодня ведь дежурить по подъезду – начал рассказывать Витька, - в нашем доме условились дежурить по ночам и следить, чтобы террористы бомбу в подвал не принесли и дом не взорвали.
Все замолчали. Это была осень 1999 года, когда в Дагестане шли бои, а в разных городах России взрывали дома.

В темноте осеннего вечера, рыча двигателем и дыхнув на собравшихся людей удушливым выхлопным газом, подьехал «Икарус». Рабочие начали садиться, чтобы разьехаться по домам. А к расположенной недалеко проходной тянулась цепочка людей – это была вторая смена. Люди шли зарабатывать свой хлеб.