Пропуск

Написано совместно с моей супругой Натальей Ануфриевой.

Лидия Тимофеевна Коробейникова работала в диспетчерской обычного советского троллейбусного депо. Каждый день она встречала приезжавшие в обед и в конце смены троллейбусы, делала объявления рабочим депо по громкоговорителю. Ещё в её компетенции было небольшое бюро находок. Чего только не находили в троллейбусах после рейсов – зонты, книги, детские игрушки. И хотя её иногда тянуло взять себе некоторые из них – например однажды попался хорошенький японский зонт – но она честно вела учет найденных вещей, выдавая их только законным владельцам. Однажды в троллейбусе нашли пропуск. Он был упакован между двумя привинченными друг к другу кусками оргстекла. Чуть позже кондуктор принесла шапку, смешную, вязанную с помпончиком.
- Вот сколько добра, а всё из одного троллейбуса, - удивилась Лидия Тимофеевна. Она взяла в руки пропуск, прочитала: «Анушкин Петр Иванович, токарь, цех №40». Выше было указано название крупного завода, где работало полгорода, в том числе и бывший муж Лидии Тимофеевны, с которым она развелась по банальной для позднего советского времени причине – пьянстве.
Мужчина на фотографии пропуска показался ей симпатичным, хотя фото было маленьким и нечетким. Привлекали внимание усы.
«С пропуском всё ясно, подумала она, - вещь необходимая, скоро за ним прибегут».
Днём в депо появился высокий усатый мужчина, он пришел за шапкой с помпоном. Увидев лежащий на столе пропуск, он хлопнул себя по макушке:
- Ни фига, я ещё и пропуск потерял! Хорошо вчера выпили. Ну, спасибо, девушка, солнышко.
 Он сграбастал пропуск, подмигнул Лидии Тимофеевне, польщенной словом «девушка».
- Так держать!  - и быстро вышел.
Людмила, второй диспетчер, пробурчала:
- «Спасибо» на хлеб не намажешь, хоть бы шоколадку купил. Лид, а он паспорт тебе показал?
Лилия Тимофеевна похолодела: паспорт она забыла спросить.
Внешне невозмутимо она ответила:
- Да ладно… Пропуска заводские… Сколько их теряли, кому они нужны. Тем более на фотографии – он. Его это пропуск.
Она устремила свой взгляд в стеклянную стену, по другую сторону которой виднелись подъезжавшие троллейбусы. То и дело из них выскакивали водители – на обед. К сожалению, все они были женаты.
В стекле отражался портрет Ленина, висевший на стене.

***
Новый год обещал Лидии радость и надежды на будущее. На застолье, куда её пригласили, она собиралась тщательно: заранее сделала в парикмахерской модную «химию», к платью «летучая мышь» подобрала серебряного цвета брошку – веточку.
Дело в том, что ей предстояло знакомство с подходящим, как уверяла подруга, женихом: разведён, но без детей, зарабатывает.
- Пьёт?
- Редко! – уверила подруга.
Несмотря на дефицит, хозяевам удалось собрать хороший стол, его украшали разноцветные лечо, «ассорти», селедка «под шубой». Манила нарезанная кружочками копченая колбаска, привезенная из Москвы.
Лидия посматривала на Петра, того самого кандидата в мужья. Поначалу он ей понравился: невысокий, крепкий, с небольшими аккуратными усиками, да ещё удивил галантностью
- Позвольте ручку? - бережно взял и поцеловал.
После проводов «старого года», в ожидании курантов, шампанского и обещанных голубцов, гости расслабились, с разных концов стола то и дело слышался смех.
Лида почувствовала, что наскучила Петру: исчерпав любезности и взаимные   вопросы о возрасте, семейном положении, он начал прислушиваться к разговорам, посматривать по сторонам и в конце концов сказал:
- Вы извините, Лидочка, я ведь человек общительный, везде люблю пофилософствовать, и в походе, и на рыбалке.
 Он налил себе ещё немного.
Лида напряглась и встревожилась:
«Похоже, чудак. Вот такие, которые по рыбалкам – и спиваются… Хватит мне одного…».
За столом речь шла о подрастающем поколении, беда, мол, с ними.
Петр громко и четко произнес:
- Сами виноваты – плохо их воспитываем. Вот и растут как трава в поле!
Это был больной вопрос для Лиды. Её четырнадцатилетний сын совсем отбился от рук, начал где-то пропадать, а совсем недавно Лида окончательно убедилась, что он состоит в «конторе» - молодежной преступной группировке. Что делать, она не знала. Должен быть мужчина, которого сын будет уважать.  В сердце Лиды пробудилась надежда.
А говорливый Петр уже развивал другую тему:
- Самое главное – гласность и демократия! – гремел его голос над столом, - чтобы власть была ближе и понимала людей!
- Что ты имеешь в виду? Это про советскую власть? Разве она далека от людей? Ты что-то имеешь против неё? – спросил один из гостей, лысоватый мужчина, сидящий в уголке.
В воздухе вдруг наступила гробовая тишина.
Многие ещё помнили случай, произошедший во времена Андропова: в этом же городе, на такой же гулянке одна женщина-парикмахер весь вечер травила антисоветские анекдоты, но очень скоро её вызвали в местное отделение КГБ. Никто не знал, что там произошло, но «веселушка» после вызова заметно изменилась: не только анекдоты перестала рассказывать, но и на все задаваемые ей вопросы не отвечала, только моргала испуганно, да и в гости с тех пор перестала ходить.
Лида почувствовала растерянность Петра и, как настоящая женщина, придвинулась к нему ближе, прислонившись рукой. Он приободрился:
- Не, я за Советскую власть, но за преобразования. У нас ведь сам лидер, Михаил Сергеевич Горбачев, за перестройку. Вот и я поддерживаю. Народу надо вздохнуть свободно.
- Я к слову «перестройка» настороженно отношусь, – ответил лысоватый мужчина в углу, - мы вот в деревне у тестя решили дом перестроить, все лето промучились, а новое крыльцо отошло потом от стены и до сих пор шатается.
Все рассмеялись.
- Хватит, хватит про политику! – закричали гости, - куранты сейчас будут, двенадцать часов, шампанское открывайте.
Били куранты, звучали поздравления Горбачева по телевизору, потом музыка, начались танцы. Петр и Лида почти всё время были вместе. Он как-то притих, больше не был похож на демагога. Лида, наконец, не выдержала, задала вопрос, который вертелся на языке:
- Петя, что за разговор ты завел про советскую власть? Про советскую власть? Что тебя не устравивает?
- Эх, Лида… - Пётр махнул рукой, - Если хочешь, расскажу случай… Только не здесь.
Они потихоньку собрались, попрощались с хозяевами и пошли прочь от буйного веселья по улицам, припорошенным первым январским снежком.

-  Я ведь, Лида, раньше пил много и однажды в неприятную историю попал. Как-то после работы с мужиками на улице скооперировался, сообразили на троих. Хорошо посидели, веселые такие ребята оказались.  Один все время говорил, что я на его напарника по работе похож, мол не родня ли ему. А я их вообще первый раз видел, да и потом не встречал. В общем, сели мы в троллейбус, поехали вместе в один район. Пришёл домой, повалился спать, а утром хватился - нет пропуска! Потерял я его.
Пётр не видел, что Лида волновалась всё больше и больше. И, наконец, не выдержала и тонким голоском спросила:
- А в бюро находок не обращался?
- Да, вот ведь, дурак, не пошел, потом мне сказали, что надо было. Просто стал оформлять новый пропуск, через несколько дней получил.  Уже забывать начал про эту пропажу, и вдруг ко мне на работу из милиции бумага пришла. Что такого – то числа «был задержан в общественном месте в нетрезвом виде и отправлен в медвытрезвитель.» А я в тот день и не пил и ни в какие вытрезвители не попадал. Прихожу в милицию, захожу, значит, в кабинет. А там милиционер здоровый такой сидит.
- Это что? – показывает мне он мне протокол.
-  Подпись не моя – говорю, и гордо так, с гонором отодвигаю бумагу.
- На, гляди, - разозлился милиционер и прямо в лицо, в нос мне бросил заводской пропуск, старый, потерянный, мной самим в оргстекло вделанный. Пропуск тяжелый, от удара кровь потекла. В общем ничего я не доказал, заплатил штраф, на заводе меня позорили, к начальству вызывали, вот с того случая я с пьянкой завязал, по праздникам только позволяю, как сегодня.
- Как же так получилось? – пробормотала Лида.
- Вот! И я долго думал. Скорее всего один из тех мужиков, с которыми пил тогда, сволочью оказался, подобрал мой пропуск в троллейбусе и носил его с собой. А когда попал в милицию, мной и представился. В милиции разбираться не стали, так на чужого человека штраф и оформили. Поэтому я считаю, что во время перестройки многое менять нужно – и чтобы власть не была равнодушной, да и народу нужно перестроиться, чтобы людей с гнильцой было меньше. Ты, согласна, Лида?
Пётр посмотрел на Лиду и удивился, её глаза влажно блестели, губы дрожали, он решил, что произвел на неё неизгладимое впечатление своим рассказом.
Он был недалёк от истины.

Что же было дальше? Всё сложилось хорошо. Пётр поцеловал Лиду, проводил до дома, а через полгода они поженились.
Конечно же, он узнал, что она работает в троллейбусном депо, бюро находок, но значения этому не придал, так как уже любил ее. А она всю жизнь чувствовала себя виноватой, ведь именно из-за неё пропуск Петра попал к чужому человеку, а он сам пострадал, поэтому она особенно старалась заботиться о муже и жили они душа в душу. Жалела только, что как воспитатель Петр не оправдал надежд. Сын Лиды его не слушался, а через несколько лет стал бандитом – начинались девяностые, времена наступили другие....