1. Роман Великий

1. РОМАН ВЕЛИКИЙ. В 1199 году пресекся род Володаря Галицкого. Многострадальный Владимир Ярославич своим уделом правил недолго и в мир иной отошел, не оставив наследника. Вместе с ним ушел в небытие и клан потомков Ростислава Тмутараканского. В совместном семейном бизнесе Рюриковичей открылась очень престижная и весьма доходная по тем временам вакансия. Вся Южная Русь немедленно пришла в движение. Однако ближе всех к выморочному уделу находился Роман Мстиславич Волынский, который однажды уже пробовал приземлиться на Галицкий трон, но сумел продержаться на нем всего пару недель. Вызвав на всякий пожарный своих польских дружков, он собрал войско и пошел садиться в осиротевшем княжестве. Волынь и Галиция вновь стали единым княжеством.

После воссоединения Волынской и Галицкой Земель, Роману Великому, как и Ярославу Осмомыслу, пришлось железной рукой утверждать свою власть в княжестве. Он хорошо помнил то, сколько неприятностей и ему самому и его предшественникам доставила местная властолюбивая знать. Вообще, галицкое боярство было явлением особым, для Руси не очень свойственным. Людишки галицкие раньше всех успели нахвататься западных идей, и после смерти Осмомысла ни одна ветвь Рюриковичей не могла утвердиться в их городе надолго. Зато старые боярские фамилии Арбузовичей, Молибоговичей, Домажеричей, Кормиличичей и т. п. пользовались там огромным влиянием. Галицкие бояре по своему усмотрению приглашали и изгоняли князей, никакого уважения к ним не испытывали - могли явиться на встречу с князем в одной рубахе, на пиру плеснуть ему вино в лицо, если вдруг из себя выведет, а то и вовсе отправить на виселицу. «Лучшие люди» Галича сами делили между собой земли, угодья и промыслы, строили себе замки, заводили собственные дружины и были богаче любого князя. Поэтому и неудивительно, что самое мощное сопротивление Роману оказали именно галичские толстосумы. Они сплели вокруг Романа целую сеть интриг и заговоров, и ему, не оставалось ничего иного, как начать беспощадно вырубать и выжигать боярскую крамолу, что называется, на корню. В своей борьбе с аристократией князь сделал ставку на лояльное центральным властям городское вече. Заговорщиков и их сторонников истребляли без суда, а зачастую и без следствия, не позволяя им объединить свои силы и выступить против государя единым фронтом. Когда кому-то из бояр удавалось бежать, Роман шел на хитрость. Беглецу предлагали вернуться на родину, говорили, что князь на него больше не сердится, гарантировали его драгоценной персоне неприкосновенность, милостиво встречали, а затем, позволив какое-то время поваляться на перинах, швыряли на нары. «Лучших людей» жгли, зарывали живьем в землю, четвертовали, расстреливали из луков, подвергали жестоким пыткам. Роман Великий лично составлял перечень мучений и экзекуций для своих недругов, каждый раз выдумывая для них что-нибудь новенькое и необычное, - этакий Иван Грозный местного значения. Следует, впрочем, заметить, что Роман Великий с его гестаповскими замашками вовсе не был оригиналом. И в Европе и на Руси в ту эпоху шел весьма болезненный процесс централизации власти, и другого способа утвердиться на своем троне государи европейские не знали. В борьбе с властолюбием знати они могли опереться лишь на помощь городского населения и на свою дружину. Класс мелких землевладельцев – дворян, ставший в последствии главной опорой монархии, находился еще в стадии зарождения. Оказать существенное влияние на происходящие события он пока не мог.

В 1201 году на Романа Галицкого нежданно-негаданно рыпнулся Рюрик Киевский, решивший, очевидно, что только великий князь имеет право решать судьбу выморочных русских уделов. На что он рассчитывал, сказать трудно, но закончилось все тем, что Рюрик перестал быть Киевским, не по своей воле перебравшись со всеми чадами и домочадцами в Овруч. Новым киевским князем с согласия Всеволода Суздальского стал двоюродный брат Романа, Ингварь Ярославич, который, будучи подручником галицкого князя, великим считаться уже не мог. Истинная столица Южной Руси плавно переместилась в Галич – пусть не «юридически», но по факту.

От стен «Матери Городов» Роман Великий развернул свои полки на юг, в половецкие степи, куда его влекли отчаянные призывы византийского императора Алексея Комнина II, подкрепленные настойчивыми просьбами киевского митрополита. Половцы в ту пору огненным валом катились по Фракии, и никто не мог этот вал остановить. Спасти гибнущую Византию могла только единоверная Русь. Во исполнение своего союзнического долга Роман Мстиславич облавой прошелся по Дикому Полю, истребляя половецкие вежи и освобождая из плена толпы россиян. Степнякам пришлось срочно покидать пределы империи и спешить на защиту своих рубежей.

Проводить Романа половецкие ханы не поспели, а соваться с требованием сатисфакции к Галичу не рискнули потому, как боязно было. Отомстить русским они решили иным способом. Ханы пошли на союз с Ольговичами и вместе с ними встали под знамена беглого киевского князя Рюрика Ростиславича. 1 января 1204 года Рюрик с Ольговичами и половцами явился у стен Киева и взял «Мать Городов» на щит. Такого погрома русская столица не видела даже при Андрее Боголюбском, некогда мстившем ей за гибель своего отца. Киевский Подол был сожжен союзниками дотла, подверглись разграблению общерусские святыни - Софийский Собор и Десятинная Церковь. Пользуясь моментом, половцы совершенно опустошили предместья ненавистного города, истребив в окрестных монастырях всех монахов. В половецком обозе в степь потащилась большая толпа пленников, причем, брали, в основном, молодых женщин. Утолив жажду мести, союзники неспешно расползлись по своим норам, справедливо полагая, что удержать разграбленный Киев за собой им все равно не удастся.

Русь восприняла все произошедшее как вопиющее преступление. Разоренные святыни, почитаемые во всех даже самых удаленных уголках страны, звали к отмщению, и, как и следовало ожидать, одним из первых возмутился Всеволод Большое Гнездо. Суздальский самодержец немедленно начал собирать полки, всерьез вознамерившись стереть с лица земли сначала Овруч, затем Чернигов, ну или в обратном порядке - как придется. Роману стоило больших трудов уговорить его не тяготить Южную Русь новой войной. В конце концов, Всеволод все же распустил войско, дав свое согласие на окончательное присоединение Киева к Галичу и уступив Роману право самому разобраться со злодеями. И Роман Великий начал действовать. Действовал он по старой схеме, уже проверенной им пару раз на галицких боярах. Сначала он «помирился» с Рюриком, заставив его разорвать союз с Ольговичами. Затем они вдвоем сходили с ответным визитом к половцам, чтобы впредь степнякам было неповадно лезть в чужие дела. После возвращения на Русь доверчивого Рюрика со всем его семейством под белы рученьки препроводили в один из киевских монастырей. В монастырях с недавних пор ощущалась острая нехватка в монахах, а потому всю кампанию там немедленно постригли. Этой участи сумел избежать лишь сын Рюрика Киевского, являвшийся «по совместительству» зятем Всеволода Суздальского. Он то и стал новым Киевским князем.

На конфликт с Ольговичами Роман Великий не пошел. Вместо этого он повел свои войска в Польшу, где у его союзника, юного Лешко, возникли серьезные трения с герцогом Мечиславом. К герцогу у Романа был старый непогашенный счет, и вот теперь, когда у него появилась силенка, он решил этот счет герцогу предъявить. Русские вмешались в польскую склоку, захватили два города в Сендомирской области и принялись громить окрестные села. Даже неожиданная смерть Мечислава не смогла остановить этот погром. Самому Лешко пришлось потом уговаривать своего не в меру разбушевавшегося союзника оставить польские земли в покое. Истребовав выкуп за кровь русских дружинников, пролитую в боях с королевской ратью, Роман в 1205 году вернулся в Галич.

Говорят, что Роман Мстиславич, невзирая на свою бурную, но не очень славную юность, под конец жизни сумел таки оказаться на своем месте, за что еще при жизни прослыл Великим. И, ведь, действительно, Роману Великому удалось подчинить своей власти почти всю Южную Русь. Опираясь на немалый потенциал Галицко-Волынского княжества, он был способен загрызть любого своего соперника, в то время как все остальные князья, включая и воинственных Ольговичей, умели теперь только кусаться. Роману Великому не повезло лишь в одном – Провидение отвело ему слишком мало времени на то, чтобы доказать свое «величие». В том же 1205 году он вновь разругался с Польшей, явился с войском на берега Вислы, неосторожно отъехал от своего лагеря и, угодив в засаду, погиб в неравном бою. Малолетние Даниил и Василько остались без отца, а Галицко-Волынская Русь вновь стала объектом притязаний соседних князей и королей.

Галичане присягнули четырехлетнему Даниилу, тому самому, что позже войдет в историю как «король Даниил».