Зимний вечер в balatonfured

 

 Полный штиль. Сырой, сивый и  кислый от брикетного дыма, туман. На железнодорожной платформе никого.

Вначале звук поезда, затем желтое пятно прожектора, за которым невнятный силуэт локомотива обретает четкие очертания. 

Вагон попискивая,  на минуту замирает на платформе, забирает меня  в свое  теплое нутро и катит дождливыми, туманными полям вдоль вереницы столбов, рядов  кипарисовых свечек, маленьких беленьких домиков  до курортного Балатонфюреда.

Зимой я был отправлен  в профилакторий, потому как  положен летному составу недельный отдых, если обстоятельства службы не позволяют     плановый отпуск, а летать надо.
В профилактории я единственный гость.

Темнеет.
Выйдя на туманную, с пятнами фонарей, пустую улицу бреду вдоль фасадов до пивного подвальчика, где на входе расклеены polaroidные фотографии летних стриптезерш. Помню тут подрабатывали шоколадные кубинки, в черных, развратных, сетчатых колготках.

Внутри, в полутемном зале всего два человека, хозяин и его приятель, вполголоса обсуждают свои дела. Я единственный посетитель. Сажусь. Они замолкают и с интересом  оглядывают меня, одетого в форму.Видать внес какое то разнообразие.  Неспешно подходит хозяин:
   - Tess;k?- универсальное мадьярское слово, типа “ что прикажете?”

   - Egy poh;r s;rt k;rek, - прошу пива.
   - Тess;k, - кочмарь ставит кружку на картонный, фирменный кружочек и чертит одну палочку.
Тут это слово “tess;k”  означает уже “ пожалуйста”.
Обойдясь одной кружкой, расплачиваюсь:
   - Szia, пока! - машу рукой, поднимаясь по лестнице.


С утра туман так и не рассеялся. Глухая белёсая марь с одного бока обозначила некую желтизну, намекая на то место где д;лжно  было бы быть солнцу.

Позавтракав, с согласия администраторши, уезжаю  домой, чтобы после, вернувшись, закрыть свое  тут недельное пребывание.