Великоруская стойкость Гения

Эссе 1

Уроки страшного прошлого.

Великоруская стойкость Гения.

Русская Наука своими редкими ведущими истинными учеными пыталась разработать стратегию и концепцию безопасности при планировании, проектировании и эксплуатации объектов экстремальных сфер деятельности, наблюдая все усложняющуюся технологичность процессов производства вблизи городов и людей в них живущих. Одним из таких ученых был Академик АН СССР Валерий Алексеевич Легасов.

Концепция безопасности была практически основным важнейшим направлением творческой деятельности академика В. А. Легасова. Работы  Легасова были направлены на доказательство необходимости новой методологии обеспечения безопасности. Крупнейшие техногенные катастрофы современности, исход которых огромные человеческие жертвы, это трагический симптом нашего времени. Легасов считал, что необходимо сформулировать новые критерии безопасности и иметь современную методологию ее обеспечения. Совершенствование техносферы должно обеспечить комфортное безопасное проживание людей. Вот этими проблемами с самого начала своей научной деятельности и жил и над ними работал академик В. А. Легасов. Где то тогда у него возникла великая, но не реализованная мысль о создании института по глобальной безопасности.

Вот, что говорит официоз: -

«После школы как золотой медалист Валерий мог выбрать любой вуз, но пошел в Менделеевку, на физико-химический факультет МХТИ, который готовил специалистов для атомной промышленности и энергетики.

Валерия Легасова, представившего блестящую дипломную работу, оставляли в аспирантуре, но он решил отправиться на Сибирский химический комбинат, где нарабатывали плутоний для ядерного оружия. За ним в Северск отправилась большая группа выпускников.

Судьба многое дала Валерию Алексеевичу Легасову, а потом отняла. В 36 лет он стал доктором химических наук, в 45 — действительным членом Академии наук. За свои работы, по синтезу химических соединений благородных газов, он был удостоен звания лауреата Государственной и Ленинской премий.

В 1984 году он стал первым заместителем директора Института атомной энергии имени Курчатова, а через два года грянула чернобыльская катастрофа.

Сразу после аварии на Чернобыльской АЭС Легасов был назначен членом правительственной комиссии по расследованию причин и по ликвидации последствий аварии. Появился на месте катастрофы одним из первых и провёл там, в общей сложности четыре месяца, вместо допустимых двух-трёх недель.

Принимал ряд важнейших решений по предотвращению дальнейших взрывов и информировал правительство СССР о ситуации в зоне аварии. Именно он предложил состав смеси, которой был засыпан горящий реактор и благодаря которой неблагоприятные последствия аварии оказались меньшими, чем могли быть. Он первым настаивал на немедленной полной эвакуации города Припять.

Опыта ликвидации таких аварий в мире не существовало.

Академик Легасов был единственным ученым, работавшим в те дни на месте катастрофы. «Великие советские академики» не смогли бросить своих академических «школ-кормушек» и остались на своем личном «переднем крае науки». Обладая служебной въедливостью и бесстрашием, на армейском вертолете он подобрался к «этажерке», трубе АЭС, совершил облет аварийного четвертого блока и увидел, что идет свечение… Чтобы проверить, идет ли наработка короткоживущих радиоактивных изотопов, академик на бронетранспортере подошел вплотную к завалу 4-го блока. Выйдя из машины, сделал нужные измерения.

Благодаря Легасову удалось установить, что показания датчиков нейтронов о продолжающейся ядерной реакции недостоверны, так как они реагировали на мощнейшее гамма-излучение. На самом деле котел «молчал», реакция остановилась, но шло горение реакторного графита, которого там было целых 2500 тонн.

Нужно было предотвратить дальнейший разогрев остатков реактора, а также уменьшить выбросы радиоактивных аэрозолей в атмосферу.

Президент Академии наук СССР Анатолий Александров духовный идеолог самых безопасных в мире Атомных АЭС, не рискнул лично приехать в Чернобыль, как и Генсек Горбачев, он дистанционно, по «вертушке», посоветовал вывезти и захоронить остатки реактора. Во что бы это обошлось страшно даже подумать. Но там был высокий уровень радиации, «светило» по тысяче рентген в час и эти рекомендации остались втуне.

И именно Легасов предложил забросать зону реактора с вертолетов смесью из борсодержащих веществ, свинца и доломитовой глины. И подкрепил это необходимыми расчетами.

«Пломбируя» реактор, пилоты вертолетов сбросили в него более 5 тысяч тонн всевозможных материалов. Валерий Легасов сам поднимался на вертушке, находясь над развалом по 5–6 раз в день. Бортовой рентгенометр с максимальной шкалой 500 рентген в час зашкаливало…»

Это общие и общедоступные сведения. Но здесь не показана конкретика борьбы идей Легасова с многоликим либеральным кланом, коему не надо была правда об аварии, где четко бы выпирали за вереницей событий их дьявольские уши. И второй момент, Легасов отбил их атаки на пути ликвидации аварии безумными огромными тратами ресурсов государства и ложными путями ликвидации чернобыльской аварии, когда дополнительно далее пришлось все равно делать бы и то, что предлагал Легасов.

Конкретика, пожалуйста!

В Чернобыль с короткими визитами прибывал, взошедшее и незаходящее безрезультатное светило советской науки «термояда» академик Велихов(выдвинутый и раскрученный своими мнимыми лжедостижениями - Таммом, Сахаровым и прочими «школьниками» В.М.). Велихов и К, не только годами ходивший в «ссср» ну, «около вот, вот», претворения в жизнь тупиковой идеи термоядерных Токамаков  расходую на токамачные цели немыслимые количества финансов совершенно безрезультатно, но продолжать слыть героем и непререкаемым научным авторитетом своего времени.

(этим научным мошенникам удалось заразить токамаковой идеей весь ученый ядерный мир и расходовались огромные астрономические суммы для внедрения идеи миражей доступа к безпредельному дешевому источнику термоядерной энергии десятилетиями, а разбазаривали астрономические средства всего научного мира в ущерб иным нужным и конкретным изследованиям В.М.)

Сразу возник вопрос количества радиоактивного материала которое вышло наружу в результате взрывов в реакторе. Например, из ГЕОХИ им. Вернадского, на основании своих измерений в отчете, утвержденном академиком ВЕЛИХОВЫМ, представила данные, в соответствии с которыми, более 50% содержимого реактора выскочило за пределы Чернобыльской АЭС. Они дали колоссальную зону распространенности плутония по огромной области территории Советского Союза. А группа, которую курировал Легасов, не смогла обнаружить более 3-4% активности, находящейся вне четвертого блока. И вот эта информация и имела практическое значение с практической точки зрения, как действовать и какие прилагать усилия на захоронения, на дезактивационные работы. Разница в стоимости и усилиях ликвидаторов радиоактивного заражения здесь просто несопоставимы, не говоря уже о простоте методов ликвидации по разработкам Легасова.

Пришлось создать комиссию. Искать ошибки. В конечном итоге оказалось, что группа ГЕОХИ была неправа, так как измерения плутония проводились в условиях таких, при которых в пробы анализов попал плутоний и оружейного происхождения периода ядерных взрывов.

В конце концов, согласована была цифра Легасова: - в 3,0 – 3.5 – 4,0 процента выброшенного топлива за пределы 4-го блока. Но в тот период все это создавало довольно нервную обстановку. И так было не по одному вопросу, либеральные академики, каста «школьников», всегда «ошибались» в сторону кратного удорожания и гигантского усложнения работ по ликвидации, организуя безконечные «научное» затруднительные обсуждения по каждой мелочи.

Все о чем Мы с Вами пока говорили, пока касалось лишь внешней среды самой аварии, но разрушенный взрывом чернобыльский блок АЭС грозил продуктами ядерного радиактивного распада заразить верхние и нижние водоносные слои земной коры. Легасов сразу выявил преступную закладку предпроектных условий преступной примитивной недальновидности, формализма проектантов АЭС.

 (задача условий расположения водоносного слоя площадки АЭС не была заложена в задание на проектирование и не вошла в перечень предпроектных изследований, то есть не существовало этой проектной и предпроектной нормативки, а это та область безопасности, какие задачи безрезультатно ставил перед ядерщиками и чем и занимался ученый Легасов В.М.)

Легасов отмечал, нам было уже ясно, что никакого второго мощного парового взрыва произойти не могло, а могло произойти просто интенсивное парообразование с выносом радиоактивных частиц.

Поэтому, на всякий случай, воду из нижней части реактора нужно было удалить и, в случае необходимости, введение охлаждения тогда когда масса уже пойдет в эти помещения, воду можно было бы снова ввести в эти помещения, как дополнительный охлаждающий фактор.

Вот такие решения были приняты и запротоколированы. Но вот в это время появился Евгений Павлович Велихов и стал говорить о возможности Китайского синдрома, о том, что эти бробатеры – нижний и верхний – будут проплавлены и, что какая-то часть топлива может попасть в землю и дальше, проплавляя землю, может дойти до водоносных слоев.

Проектанты проектом «посадили» станцию на близкие водоносные слои (28 метров В.М.) и не предусмотрели никакой защиты от попадания радиактивных элементов в водоносные слои, которые питали и Припять и Чернобыль и при такой аварии обязательно отравили бы Днепр, сам Киев и все низлежащее пространство днепровкой поймы.

И хотя большая часть специалистов, конечно сомневалась в необходимости крупномасштабных работ такого сорта и, тем не менее, Евгений Павлович настоял на том, чтобы нижний поддон фундаментной плиты реактора был сооружен. А как сооружать подфундаментную плиту это было более или менее ясно. И тут Евгений Павлович предложил уже и под развалом находящимся вне здания 4-го блока соорудить еще одну такую же плиту, а для этого потребовалось бы привезти туда с десяток тысяч метростроевцев  для проведения такой работы, вот здесь Легасов не выдержал и написал резкое письмо, категорически возражающее против совершенно ненужного избыточного привлечения метростроевцев, которые бы получили высокие дозовые нагрузки, сооружая вторую защитную плиту. При этом оснований для проведения этих работ, конечно же, никакого не было потому, что более менее уже точно знали распределение радиоактивности по различным зонам реактора.

Но затем более точные изыскания, более точные оценки радиационной обстановки на воде, миграции радионуклидов в воде, показало, наряду с испытанием самой итальянской техники и оценки ее производительности, что решение сооружения плиты по предложению Веихова не оправдано и Минводхозом (по подаче Легасова В.М.) было предложено более эффективное решение, связанное с тем, что бы всю грязную территорию окружить достаточным количеством – это около 1450 скважин, часть из которых были бы скважинами разведывательными, в которых бы непрерывно мерилась бы радиоактивность воды, поступающей по этим скважинам. Тогда, в случае необходимости, соответствующими устройствами радиоактивную воду, если бы она там появилась, откачивать, не допуская ее прохождения в сторону подпочвенных вод.

Практика потом показала, что это было самое правильное решение, потому что все скважины были построены и по данным развед-скважин, никакого проникновения радиоактивных вод в глубину практически не было.

Затем (недалекие В.М.) украинские товарищи (по наущению тех же сил академиков-либералов и Велихова В.М.) выступили с проектом создания обводного канала, который бы все воды Припяти уводил от Днепровского моря минуя Киев. Это многомиллиардное по стоимости сооружение и такой канал должен был проходить по территории Белоруссии. Он должен был бы стоить очень дорого. Созданная комиссия провела тщательный анализ данных и пришла к отрицательному выводу. Предложение не было принято, и практика показала, что это мероприятие было бы экономически нецелесообразно и не принесло бы никаких дополнительных выгод с точки зрения защиты Днепровского бассейна.

Вот в такой обстановке приходилась мужественно работать Академику Легасову. Из магнитофонных записей, надиктованных академиком Легасовым: -

 «На станции — такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг. Как сорок первый год, но еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…»

Легасов понимал масштаб трагедии и ни о чем другом, кроме чернобыльской катастрофы, думать не мог. За несколько лет до этой страшной аварии на заседании физической секции Академии наук СССР, когда шло обсуждение конструкции ядерных реакторов, он предлагал сделать для них защитный колпак.

Его предложение не восприняли всерьез. Сказали, какое, мол, ты отношение имеешь к ядерной физике? Эта, буквально кодла, примитивных либеральных «научных» деятелей, линейно «образованческо-званческого» типа, не приняла да и не могла понять величия междисциплинарных мыслей научного Гения Валерия Алексеевича Легасова. Его, великого русского ученого, откровенно вытесняла с публичного, научного и, конечно же, наградного поля либеральная околонаучная академическая босота, этих патологических ненавистников Гениев Русского Мiра. Так Легасова дважды выдвигали на звание Героя Социалистического Труда и оба раза вычеркивали (лично Горбачев В.М.) из списков.

На международной конференции в августе 1986 года экспертов МАГАТЭ в Вене Легасов, как глава советской делегации, представил доклад с анализом причин аварии и радиологических последствий катастрофы на ЧАЭС. Приглашали Горбачева, но что мог доложить эта пустая, как и все без исключения советские «партийные вожачки», балаболка. И Горбачев трусливо уклонившись от приглашения, распорядился ехать в Вену Валерию Легасову.

 Доклад Легасова и прения продолжались более 5-ти часов, в которых Легасов отвел все претензии «мировой общественности» по аварии и выдвинул ряд инициатив относительно будущего науки и  будущих внутренних и международных принципов безопасности внедрения в Жизнь ее достижений. Это выступление стало поворотным пунктом в его жизни. Существует несколько точек зрения на причины этого. По одной версии, в своем выступлении Легасов разгласил ряд секретных сведений, на что не был уполномочен.

Глупости официальной версии про то, что «действия Легасова наши Академики и ответственные члены Политбюро ЦК КПСС, причастные к ядерной области, расценивали как попытку дискредитации научного руководителя проекта реактора РБМК, президента АН СССР академика А. П. Александрова по карьерным соображениям и это была мощная сила, которой было что терять», не выдерживают критики. Они верны лишь в том, что академическая мафия действительно поняла крайнюю опасность для себя аргументации намеченного доклада Легасова по результатам аварии на Чернобыльской АЭС, где академик хотел представить некоторые свои соображения: - по будущим направлениям науки, конкретики крайней важности предпроектных изследований и общих принципов безопасности практической реализации научных идей, ее нормативной базы и ее контроля. В случае хотя бы частичного принятия решения к реализации этих принципов, сразу бы выпукло выявлялись вся «советская» академическо, «школьная» наука, как часть всеобщего либерального метода разрушения нашего общества. Шайка «ученых» академических и партийных шакалов приняла упреждающие меры, и трагическая судьба Валерия Алексеевича Легасова была предрешена.

Валерий Алексеевич Легасов по праву стоит в плеяде Русских Научных Гениев XX века, таких как Глушков, Поршнев, Кнорозов. Эти люди своим Великоруским Имперским научным Гением разорвали колониальные цепи материалистических прикладных наук, превращенных Мировыми Глобалистами из логического завершения научного процесса практическим воплощением научных идей в средство колонизации мира Народов. Их усилиями русская и мировая наука была выведена на столбовую дорогу междисциплинарного пути изследования Нашего с Вами мира.

Жизненный путь Валерия Алексеевича закончился 27 апреля 1988 года, во вторую годовщину аварии на ЧАЭС. Легасов мистически был найден у себя в квартире повешенным, как бы по мысли «посвященных» либеральных идеологов повторив путь Иуды, «удалившись от собратьев, раскаявшись» в своих заблуждениях и «удавившись от содеянного».

Тупик мировой науки конца XIX-го века настал, когда научное забалдение мира овладением всеми его тайнами, кончилось его «относительным» рабством «эйштенистики». Где из под ног, пребывающего в ореоле своего величия висельника, классической науки и Традиций Жизни Народов Мира, червем разрушительного разлагающего сознание сомнения, сугубо материалистической «относительностью», была выбита его прежняя опора жизни, своеобразная опорная табуретка Абсолюта Мира. И сама наука и народы мира попали в финансовый «относительно-либеральный» научный и общественный плен.

Для тогдашней не Руси, а во многом уже России, это кончилось тем, что от гибельных догматических сектантских материалистических космополитических иудохристианских «откровений» ей уже навязали общественные космополитически-интернациональные «откровения» гибельного догматического материалистического «марксизма».

А Мы все с Вами в этом мире (так не больше, ни меньше В.М.) только начали получать закономерные «ответки»: - за вековое забвение краеугольных Категорий и Традиций Жизни многих поколений Наших с Вами Русских Предков, имперцев Духа, их: - Чести, Достоинства, Стойкости в Беде и практически потеряли природное расовое Типологическое Различение «свой-чужой», как попрание Абсолюта Культуры и Эстетики своих Традиций чужаками. За преступное следование чуждым «общечеловеческим» социальным миражам «всеобщей справедливости», в которые верит либо опьяненный Верой, не своего природного вневременного Целого, а какой то временной политизировано-разделительной его Частью, Человек и Общество, или же оставшийся без попечения типологического Аристократизма Духа, примитивный подверженный внушению, черносотенный догматик.

Мы с Вами не видим совершенно очевидное! В Мавзолее на Красной Площади лежит либеральный символ террористического порабощения сатанистами мистиками либерального клана природного Духа Русского Народа. Лежит этот мистический «робеспьер французской революции» нового «креативного» вида, не посылающий сам лично и конкретно отдельных людей на гильотину, а анонимными идеологическими лозунгами сатанистов, посылающий на многолетнюю перманентную казнь целый русский имперский народ, оставаясь сам в своем капище в сатанистском ореоле и личине «великого вождя народов», за занавеской идей «марксизма-социализма», как практического руководства к действию.

 Лежит взращенный и выпестованный сатанистами либералами гомункул ненависти к Природному Мiру Человека социального, поклонник Люцифера из породы семейственности и братства Цареубийц. Он будет лежать в этом колдовском колодце, над коллектором с нечистотами, до конца господства над Русью и Миром Народов сатанистской касты Мировых Глобалистов, Ростовщиков. Лежать пока не стихнут бесноватые вопли, пустые восторженные идеологические кличи завесы, затмения истинного значения и смысла этой сатанистской «куклы-терафима». Вопли идеологической завесы от догматиков «непосвещенных» и их безумного разрушительной для мира народов духа этой примитивно-наивной, черносотенно-народной, разрушающе-демократической догматики «общества всеобщей справедливости» и «марксизма-ленинизма».

 (этим продолжая сатанистскую традицию «ереси жидовствующих» Схарии со товарищи, которых впервые и поставили под подозрение и разоблачили, именно при завозе с инорасового Запада на Русь и торговле сатанистскими магическими «куклами-терафимами», которые они трактовали, как магические священные «обереги» от всех бед; и этот сегодняшний дьявольский «оберег», кукла- терафим «ильич» символически, сатанистски-магически означает эпоху победы «жидовствующих» космополитических иудохристиан либералов над Русским Мiром В.М.)

Этим терафимом олицетворяется, для «посвещенных» либералов человеконенавистников, символ порабощения непокорного имперского Русского Народа.