Октябрь объявлен мёртвым

(Цикл "Истории моих шрамов")

Пролог

Сквозь сон слышу настойчивый звонок мобильного, кто может меня хотеть так рано? Номер незнакомый... Сбрасываю звонок. Пять утра... Со стоном откидываюсь на подушки, но проклятый телефон звонит снова.
- Слушаю...-
-Привет...Как ты там?-
Я растерянно моргаю, стряхиваю остатки сна. Я знаю этот голос. И я не слышала его пятнадцать лет. Узнала бы из тысячи, миллиона мужских голосов, надеялась, что забыла за столько лет... Не забыла.
Только раньше он был другим - самоуверенным, насмешливым, неторопливым.
Сейчас он словно...взволнован?
Но все такой же хриплый и сексуальный, с придыханием, чувственный и откровенный...как и его обладатель.
- Поговорим?-
Я наконец отмираю и отвечаю положительно, выхожу на балкон, чтобы не разбудить мужа и детей, тихо прикрываю дверь. Даже не удивляюсь тому, как он вообще смог раздобыть номер моего телефона.
- Какая это необходимость звонить бывшей?-
Тихо выдыхает. Да, волнуется.
-Ты не бывшая. Я же тебя люблю... Ты - девочка моя...-

Во как. Мои глаза округляются. Это вот что такое? Мне не снится?
Молча выслушиваю еще с полчаса признания в любви, откровения о том, что я оказалась лучшей историей его жизни, что в десятках женщин искал мои черты, встречался с теми, кто носит мое имя, у кого такая же стрижка, цвет волос, характер, сфера деятельности... Собирал меня как паззл из фрагментов чужих женщин, но так и не создал... (такого же монстра, как я -отмечаю мысленно - Фракенштейн, блин).  Ты был моим неудачным экспериментом...
Слушаю его голос, уже не вникая в смысл, и вспоминаю день, когда слышала его в последний раз, когда бежала от него, не оглядываясь, на рассвете, а стук моих шпилек звонко отскакивал эхом от многоэтажек... Слегка сожалела и ждала, что догонит, вернет...Не вернул. Так и остался в моей памяти - в прихожей его квартиры, на коленях, опустив голову... «Ты не можешь так со мной поступить».
Я смогла. Уходила, стуча каблучками, уносила свои новые шрамы, оставленные им - буквальные - на запястьях, невидимые - на сердце. Этот день останется горьким стихом в моем сборнике, но это позже, когда мое творчество станет чем-то весомым и важным, лет пять спустя... Но это уже в другом городе, в другом мире, когда я научилась дышать заново, жить заново, не видеть горьких снов, от которых заходится сердце, в мире без его голоса...
- Соскучился... - вздыхает в трубку - Хотел бы увидеть тебя очень... Это возможно? Каждый день думаю о тебе, всем своим женщинам рассказываю, как мы нашли друг друга...-
-  Тебе не понравится, какой я стала...- ухмыляюсь,- Я теперь злая, циничная, жесткая. У меня татуировка на пол-спины.
Молчит долго.
- Семья. Карьера.- грустно вздыхает, - Ты счастлива?
Что ему ответить? Я написала сценарий своей жизни и следовала ему все это время. Все, что желала, исполнила. Что такое «быть счастливой»? За все, что хочется выполнить, следует платить. «Бойтесь своих желаний...» Я платила. Временем, здоровьем, нервами, отношениями, перекраивала себя, чтобы не сломаться.
- А ты счастлив?-
- Ты же знаешь ответ...-
Есть ошибки, которые не нужно было допускать. Никогда. Но это, наверное, было неизбежным...

Глава 1

Откуда берется это крышесносное влечение?
 Даже сейчас, работая психологом и анализируя людские поступки, заглядывая в их души, не могу объяснить это мистическое внезапное распределение Судьбой награды (или проклятья), объединяющее людей одним чувством.
Как случается, что совершенно чужие  люди в один миг становятся необходимыми друг другу, как воздух, вода, жизнь? Это переворачивает все условности, нарушает все правила, изменяет жизни, и все становится иным, второстепенным - все, что было раньше важным и приоритетным... Как случается, что слово «люблю» приобретает другой, совершенно особенный смысл, становясь потребностью, магией, волшебством?
Я вспоминаю нашу первую встречу с Максом...
Летнее утро было солнечным и жарким. Мой брат Денис спешно собирается в поселок к родителям, относит в машину вещи.
- Ты не поедешь? - вытирает руки салфеткой.
- Нет, с работы не отпустили... Подкинешь до дома?-
- Не вопрос. Только заехать нужно на базу, это не долго, нужно кое-что загрузить.-
Мне этим летом исполнилось двадцать три. Я глубоко замужем, у меня дочь пяти лет, я счастлива и любима, вполне довольна своей жизнью, работаю продавцом - консультантом в магазине косметики, всё у меня прекрасно. Семья - это ведь самое главное в жизни, верно? Родные близкие люди, которые поддержат, сделают все для тебя, разделят радость и горе...
Денис пока не женат, но свадьба уже назначена на осень, квартира куплена, в ней он живет со своей девушкой Анжелой, бывшей одноклассницей,совместная  жизнь распланирована и скучна: свадьба - дети - стареть вместе. Похоже, он вполне доволен, хотя, на мой взгляд, в двадцать лет парню рано еще жениться, но это его дело. С его невестой у меня вполне нормальные отношения, знаю ее давно, потому часто бываю у них в гостях, но общих друзей у нас нет, так уж вышло... С кем он там общается, этот Денис, какая мне разница, у меня свой круг общения.
Брат остановил машину у серого здания, в этой части города я никогда не была. Заглушил двигатель, хлопнул дверцей, ушел на какое-то время.
Потом появился с коробкой, открыл багажник. После уселся за руль.
А багажник? Я оборачиваюсь... и вижу мужские пальцы на металлической крышке багажника. Время словно замедляется... я, не отрываясь, залипаю на эти смуглые пальцы, которые захлопывают крышку, после чего встречаюсь взглядом с сероглазым парнем...
Понимаю, что вижу его впервые, но впечатление, словно знаю его вечность... Это странное ощущение меня изумляет. Парень обходит машину, открывает дверь, бросает мне на колени шоколадку.
- Привет - садится рядом со мной, захлопывая дверцу.
- Привет - беру с коленей шоколад, вопросительно поднимаю брови.
- Бери-бери,- шепчет он, ухмыляясь,- Вооон туда спрячь.- показывает на мою сумочку.
- Я не люблю сладкое. - отвечаю ему и вижу в его глазах интерес, они стали темнее и насмешливей, словно я сказала что-то двусмысленное, отворачиваюсь и больше не говорю не слова. В животе от его взгляда мечутся испуганные бабочки...
Он смотрит так проникновенно и горячо, словно нас связывает какая-то давняя история, в его взгляде я вижу порочное желание, падаю в них, как в бездну... отрываю с трудом свой взгляд и даже ощущаю головокружение...не надо ТАК на меня смотреть...
Я даже не знаю его имени...
Брат довозит меня до моего дома, я прощаюсь сухо и выхожу, избегая смотреть на своего попутчика, прислушиваясь изумленно к своей реакции на него... Что это такое?
Через пару дней Денис, между делом, загадочно улыбаясь, вещает:
- О тебе Макс спрашивал, запал на тебя...-
-Кто? Какой Макс? Я замужем вообще -то...- в груди тревожно сжимается тьма.
- Ну-ну... - многозначительно произносит Денис и переводит разговор на другую тему...
Около года я видела Макса мельком у брата в гостях, всегда - напускное равнодушное «привет» с моей стороны и болезненные спазмы беснующихся бабочек за грудиной.Только однажды забежала к Денису на пару минут по какому - то делу, скинула туфли в прихожей, влетела в комнату и остолбенела... В гостях у брата был Макс, он рассказывал ему что-то очень эмоционально,еще не видя меня, а после дернул вверх свою футболку...
Я вижу шрам. Он широкой полосой белеет от середины груди и ниже... я залипаю, чувствую как сердце падает куда-то в желудок, придавливая непослушных бабочек...
У меня особое влечение к мужским шрамам.
Это стигматофилия... и этот фетиш выше моего понимания. Просто сносит крышу. Сердце делает кульбит и ухает вниз.
Я знаю все причины этой своей зависимости, но это не помогает мне избавиться от своих реакций. Хуже всего, что подготовиться к этому нельзя, и скрыть свои реакции тоже...
Во рту пересыхает, я судорожно сглатываю и, с трудом, отрывая взгляд от его груди, поднимаю глаза выше и тону в его ошеломленной бездне глаз. Я знаю, что моими глазами на него сейчас смотрит обнаженный голод моего желания, но не могу этого скрыть, в этот момент я открыта и беззащитна...
Он видит меня глубоко...
Время становится вязким и замедленным.
Уверена, что именно в этот миг, мрак внутри него уже все решил и потянулся  к моей тьме...
 Когда ты решил сделать меня своей собственностью? И был ли  шанс отказаться?

Он изменил меня.
Каким образом формируется наша личность? Я убеждена, что самое важное в этом процессе - общение. Люди вокруг нас - это те, от кого мы перенимаем что-то для своего развития, наполнения, обретения своего мироощущения. Что закрепится в сознании как основа? Какая грань личности станет главной - тьмы или света? Это зависит, в том числе, и от людей, которые учат нас своим опытом с детства, мы смотрим на мир их глазами, говорим их словами, их интонацией.
Всегда брала что-то от других, то, что было новым для меня - от влюбленности в школе осталась любовь к фантастике и панк - року, от отца - неистребимое желание читать и смотреть глубокомысленные фильмы, от близкой подруги - цинизм и мрачное чувство юмора, а также понимание своей особенной стервозности и любви к себе, что только укрепилось со временем под действием некоторых событий; от подруги матери - склонность к библейским истинам, впоследствии несколько лет ведущим меня правильными дорогами, не давая совершить непоправимое и абсолютно подавляющим все мои теневые стороны...
Этот парень вытащил мою тьму, разбудил все мои темные желания и заставил их менять меня по их усмотрению. Они не хотели больше мне подчиняться...
«Добро всегда побеждает!» - он всегда это повторял, как мантру, ухмыляясь глубокомысленно, но всегда был мраком, для которого нет ограничений, законов и запретов, для которого свобода во всем - это само собой разумеющееся действо, для которого сиюминутные желания важнее всех условностей и условий... Он не мог быть моим личным демоном, потому что демоны никому не подчиняются, никому не принадлежат, они абсолютно свободны и могут быть с кем-то только по своей воле... Но то короткое время, которое они отдают по своему желанию, так бесценно и так меняет личность... Можно ли устоять перед этим соблазном?
Но самое странное, пожалуй, это осознание того, что я - словно его отражение...Даже близнецы совершенно отличны внутренне друг от друга, но это не наш случай.
 Вкусы, представления о мире, музыкальные пристрастия, предпочтения во всем, юмор, ассоциации - все абсолютно дублировано кем-то и помещено в каждое из наших тел...Разные, но такие одинаковые...Это странно и очень жутко, кто там сказал о двух половинках одного яблока? Мучительно и неудобно быть рядом с копией себя - не солгать, не уйти, не вытерпеть - он все знает о тебе до самого дна, даже лучше, чем ты сама, словно он - твой конструктор и знает все твои настройки. Это обезличивает, лишает свободы, права выбора. Он - твоя близость, единое целое.Он ведет тебя, как слепую, ЗНАЯ, как пройти этот квест, разбираясь в правилах, не удивляясь твоим поступкам. У него своя логика, которая воспринимается тобой как, в веках забытая, правда, только так правильная, истинная, неотвратимая. Нажимает на встроенные кнопки, открывает скрытые функции, изумляет тем, что знает о тебе то, чего не знаешь ты сама... Он - твои желания, твои падения, твои чувства. На все вопросы ответ один - ты ведь такая же как и я, что тебя удивляет?
Ты говорил : ВСПОМНИ.
Я не хотела быть зависимой. НИКОГДА.


Тогда во мне еще был свет.
Тогда я верила, что в людях много хорошего, мама - это тот человек, который непременно разделит с тобой боль (разве может быть иначе?), брак - один раз и на всю жизнь, любовь - и в горе и в радости, может ли Бог допустить иное?

Тогда я ещё была здорова. И жива.

Глава 2

Не помню момента своей смерти... Отдельные эпизоды моего отмирания были отправлены мной на пыльные полки подсознания, куда я их поместила в попытках отделить стремление к жизни от мыслей о непоправимости и невозможности что-то исправить,в тот период, когда я жила в долг. Они и теперь лежат там, в коробке с прочим хламом, в котором, кажется, был еще журнал кладбищенского сторожа, в нем он отмечал мои ежедневные прогулы. Я сохранила его на память вместо семейного альбома...
Это точно не было в тот день, когда я узнала о своем положительном диагнозе, испуганно озвученном мне молоденькой медсестрой с жалостливым взглядом в кабинете инфекциониста.
Я приняла этот факт спокойно, выходя из поликлиники с картой в руках, перечеркнутой на картонной корочке красной жирной линией. Болезнь начала разрушать меня изнутри, но я, сколько не прислушивалась, не замечала изменений, слабости, боли. Многолетняя привычка адаптироваться к разным ситуациям и иметь запасной план сработала и в этом случае, заставляя думать холодно и отстраненно, решая, что делать дальше.
Итак. У больного самурая нет цели,только пу-пу-путь...)

Процесс постепенной гибели начался, скорее всего, позже, с непредсказуемых реакций моих близких.

Долго и счастливо.
Могу ли я требовать от того, кто рядом, безграничной преданности и жертвенности, должен ли он принести на алтарь моей болезни свою молодость, единственную жизнь? Должен ли он коверкать себя, убеждаясь лукавым отрицанием, менять привычный образ жизни, подстраиваться под тень своей жены, совсем не похожей на ту, на которой женился, любил, заводил детей, строил радужные планы совместной жизни?
Что ему остаётся, когда болезнь заполняет ее тело, меняет ее личность, говорит ее голосом страшные истины? Только нескончаемые каждодневные обреченные рыдания некогда любимой женщины, стойкий запах лекарств, которые не помогают, бессилие, страх, смерть? Отчаянные просьбы о помощи в её глазах, невыполнимые и горькие, бесконечные истерики, похожие на агонию...
Могу ли я упрекать тебя в выборе, даже если этот выбор стал одной из причин моего отмирания?
Мой муж задумчиво собирает вещи, я наблюдаю за этим без эмоций, прислонясь к стене.
- Ну что??- он не выдерживает моего молчания, - Я не могу так, сколько можно... я должен выдохнуть, перезагрузиться... Я у матери поживу...
Усмехаюсь невесело: - У матери, конечно...-
Добрые коллеги моего мужа уже успели сочувственно донести до меня подробности романа моей страдающей половинки с новой операторшей Анной, молодой, активной и, что немаловажно, здоровой...
Разглядываю его словно впервые, задаюсь вопросом, почему он? Пристально рассматриваю причины моего бегства в замужество с ним и...не нахожу.
Как-то необоснованно все. Случайно. Мимоходом.
Муж не озвучивал своих ожиданий от нашего брака, я никогда и не интересовалась его мнением. Мы никогда не строили планов, не обсуждали будущего. Словно пробовали наощупь, как правильно, какой-то брак понарошку, репетиция, после которой можно начать настоящую жизнь...
Только вот дети не понарошку. Дочь пяти лет и восьмимесячный сын. Что будет с ними, когда меня не станет?
Долго этим вопросом я не задавалась.
 Муж явился через пару дней, чтобы собрать вещи детей.
- Мы тут поговорили с Аней, зачем ей рожать, портить фигуру, дети есть ведь уже,готовые...- произносит он неловко - Тебе ведь все равно уже...
Чувствую, как внутри разрастается горькое сумеречное отчаяние, это так больно, но я обречена. Сейчас, когда болезнь начала вытягивать мои силы, я даже кашу детям готовлю с перерывами на отдых, я обессилена и слаба...
Сжимаю зубы и собираюсь с силами, нужно бороться, повторяю себе это и выталкиваю мужа из квартиры:
- Я.Пока еще. Жива.-
Но уже чувствую себя куском мяса, который выкинули на свалку за ненадобностью...Как же цинично и мерзко...
Дни тянутся один за другим, как неизбежность, как День Сурка - бессилие - лечение - уход за детьми - отчаяние...
В свободные минуты выхожу во двор, стою, уронив руки, смотрю, как мимо течет жизнь: бегают дети, смеются девушки, гуляют семьи, бабушки сидят на скамейках, что-то обсуждают. Представляю, что меня уже нет. Что изменится? Ничего. Также будет стоять этот мир, бегать дети, смеяться девушки... Смертельно завидую этим старухам на скамейках, у меня никогда не будет старости... Закрываю глаза и чувствую ветер на мокром от злых слез лице. Я не жалею себя, мне обидно мало жизни...
Завтра - счастлива, что наступило завтра - снова ампулы с лекарством и врач, не могу дождаться когда игла войдет в вену - так все красочно вокруг, серые тона на некоторое время исчезают... знаю, что депрессия - это один из симптомов болезни, но в реале это так мучительно уныло, мне плохо без эмоций, я как в сумасшедшем доме. Во временном доме с предсказуемым итогом...


Мамина всепоглощающая любовь.
В какой-то момент вспоминаю о матери. Все взрослые в темные времена своего жизненного пути вспоминают о матери. Но не я.
 У нас с ней странные отношения, не определяемые обычными словами, такими как «любовь», «доверие», «близость». Пуповина была разорвана сразу и без сентиментальности.
Эта женщина стала моей матерью случайно и по глупости. Все наше с ней сосуществование в дальнейшем - настороженное отчуждение. Мы так и не стали родными друг другу. Я слишком напоминала ей о ее ошибке, являясь маленькой копией того, кто стал ее мужем ненадолго и благодаря ее взбаламошному желанию отомстить любимому парню за обиды; напоминала ежедневно, упорно и раздражающе, имея наглость наследовать от отца привычки, манеры и чувство юмора.
Ребенком не понимала чуткого раздражения к себе с ее стороны, всегда чувствовала себя в чем-то виноватой, наивно пыталась заслужить доверие, быть послушной дочерью, хорошо учиться, вести себя правильно и преданно. Мои достижения воспринимались равнодушно, конверты с денежными премиями за хорошую учебу складывались ею на полку без комментариев, мои попытки привлечь внимание раздражали.
Когда стала взрослой, уже без горечи внутри, потому что все теплые чувства к ней были уже вымучены и мертвы, все же задала вопрос, на который не находила ответа - почему ты никогда мне не говорила, что любишь меня? И получила наконец ответ : я не чувствовала в тебе эту потребность...
Сколько раз я давала ей шанс -  матери, которая должна была любить меня, своего ребенка? Сколько раз шептала себе : а вдруг... Когда едва не стала жертвой насильника, но она так и не спросила, отчего я опухла от слез; когда отходила от наркоза после операции и не дождалась от нее звонка; когда, доведенная отчаянным одиночеством и подростковым взрослением, налопалась таблеток - к своей досаде, мало - не рассчитала дозу, но была парализована на пару часов, чего она так и не заметила; когда умирала и ожидала... не сочувствия...Только одного тёплого взгляда...
Я обессиленно присела на край табурета на ее кухне, почему приехала без мужа, только с детьми, не пояснила. Она и не спрашивала. Помолчала, глядя на меня с брезгливостью, как смотрят, наверное, на прокаженных, брякнула на стол глубокую миску и кружку : «Ешь только из этой посуды, вдруг мы от тебя заразимся?...»
Ты тоже сшила мне саван тогда, как мать Есенину, которого ты так боготворила, называя мои стихи убогими. Ты, наверное, до сих пор хранишь эту погребальную ветошь, заботливо предназначенную мне, на полках с бельем, надеясь,что когда-нибудь пригодится.
Это стало еще одним моментом моего отмирания.
«Именно так и кончается мир - не ударом грома, а всхлипом...»
[Строка из произведения Т.С.Эллиота «Полые люди»]

Просто друг моего брата.
Он появился как-то правильно и вовремя, именно тогда, когда было нужно,чтобы не дать мне сломаться, когда я нуждалась в его словах, действиях, его беззаконии, его свободе, мраке...
Опустошенная и безразличная, смирившаяся и обреченная - такой я позвонила в дверь брата как-то вечером, оставив детей дома с няней.
Хватит. Нужно отвлечься, поговорить с невесткой о ерунде, узнать последние сплетни, посмотреть вместе фильм, заполнить чем-то эту пустоту внутри себя.
Дверь распахнул Макс, как-то сразу и радостно, словно ждал. Широко и счастливо улыбаясь, как-то светясь, от этого мне стало больно.
Смотрит на мои губы: «Я тебя сейчас поцелую...»
Усмехаюсь: « Если не боишься испачкаться помадой...»
Это звучит, как разрешение... И он целует меня впервые. Время кто-то ставит на паузу. Смолкают звуки. Это ведь просто прикосновение, как это работает?
Он весь вечер сидит рядом со мной, рассказывает что-то, периодически отвлекаясь на окружающих, но не отпуская моей руки. Я не вслушиваюсь. Я чувствую наконец покой внутри себя, тревоги больше нет, медитирую... Ощущаю всей своей сущностью тепло его тела рядом, его сухую ладонь, чувствую его дыхание, вдыхаю запах.
Это непонятным образом дает мне жить. Жадно впитываю в себя его открытый влюбленный взгляд, улыбку и шепот - только для меня, поцелуи украдкой в висок и волосы... Может быть, последний подарок, данный мне свыше, чтобы уравновесить чашу весов моей Судьбы? Сделать чуть слаще горький уход?...
Он вдруг смотрит на меня серьезно, когда мы остаемся одни, заглядывает в глаза и касается запретной темы: « Я слышал о твоей болезни. Переедешь ко мне?»
Усмехаюсь: «Когда это ты занялся благотворительностью?»
Смотрит откровенным взглядом: «Глупая. Я хочу быть с тобой»
Я не могу не задать главный вопрос: « А ты не боишься заразиться от меня, болезнь прогрессирует, активная фаза. Вирус передается половым путем»
Он отвечает теплым тоном, становясь близким и моим:
«От тебя даже смерть - это благо...»

Как я решилась на это? Как смогла сделать первый шаг в темноту этой комнаты, после которого ничего не изменить, но который стал шагом к моему выздоровлению?
 Он стоял в полумраке комнаты, обнаженный по пояс, и расстёгивал ремень на джинсах. От этого простого движения я почувствовала, что жива. Он улыбался и смотрел на меня горячим взглядом. Он был только моим, как панацея от всех моих болезней и болей, сомнений и обид, плацебо от смерти.
Я обняла его молча, чувствуя, что нужно именно так... На губах было горько.
Я зажмурилась, зная, что после этой ночи я уже никогда не буду прежней. А будет ли это никогда? И ощутила эту границу - до и после - как лицом об асфальт, неотвратимо и отрезвляюще...
"Я спросил разрешения у твоего брата..."- шепчет он, трогательно смущаясь. Дурачок, улыбаюсь я нежно, кто спрашивает разрешения на любовь? Он почему - то решил, что это правильно...Я больше не подчиняюсь правилам, я - вся уже в прошедшем времени, которое вне рамок, правил и законов...
Извиняющимся отзвуком в голове - прощальные мысли перед Богом.
Я дала тьме захватить себя... Прости...

Максим касается меня бережно и осторожно.
В темной комнате, где только шепот и дыхание нарушает тишину, я чувствую как бешено бьется сердце.
Я ощущаю близость Макса, его тепло, прикосновения, это наполняет меня волнением.

Он подходит ближе, и я вижу его силуэт, который кажется таким знакомым и родным. Чувствую, как его рука касается моей, и искры пробегают по коже. Он шепчет какие - то глупости, чувствую нежность и ожидание. Каждое прикосновение становится более смелым, и я позволяю себе раствориться в этом ощущении. Я чувствую, как он обнимает меня, и мир вокруг исчезает. Время останавливается, и я готова открыть ему свою душу, довериться ему полностью. В этой темной комнате мы находимся на грани чего-то прекрасного и неизведанного, и я не хочу, чтобы этот момент заканчивался.

Шепот его имени - словно молитва... Он отвечает мне стоном, не отрывая губ от моей кожи, исследуя, лаская, поклоняясь... подтверждая, что я принадлежу ему целиком и полностью.
Мир сузился до размеров этой комнаты, до прикосновений, дыхания, бьющихся в унисон сердец. Время перестало существовать, растворившись в водовороте чувств.

Я любуюсь им, его растрепанными волосами, влажной кожей, глазами, полными любви и обожания. В этом взгляде вижу отражение себя, своей страсти, своей надежды.
Он становится моей вселенной, его центром, его смыслом; нет ничего сейчас, кроме его любви... Я готова отдать все, лишь бы сохранить этот момент, эту близость, эту связь.

Дыхание учащается, движения становятся более резкими и порывистыми. Тело дрожит от напряжения, горит огнем желания. И вот, наконец, наши тени сплетаются в одно целое, дыхания смешиваются, мы становимся одним целым, кармически слившимся существом, объединенные древним обрядом.

Лежим рядом, обессиленные, в объятиях друг друга, чувствуя, как уходит напряжение, уступая место спокойствию и умиротворению. Тишина в комнате нарушается лишь прерывистым дыханием и тихим стуком сердец.

Он засыпает, держа меня в объятьях,осторожно пытаюсь выбраться, но, стоит мне пошевелиться, он прижимает крепче, вздыхая во сне...

Ты научил меня делать свой выбор. Тебя устроила цена?



Глава 3

 «Сэр, ваша жена у нас. Мы будем каждую неделю присылать вам её части: сперва палец, потом коготь, потом крыло, потом щупальце… Пока вы не скажете нам, что это за тварь и как её убить».
(анекдот)


Всем хочется дружить с хорошей девочкой, такую дружбу одобряют родители, от нее не перенять нехорошие привычки и пошлые песенки. Хорошая девочка всегда знает, как правильно и не поступит, как не надо, с ней не попадешь в неприятности.
Всем хочется, чтобы их дочь была хорошей девочкой. Её ставят в пример другим детям и всенеприменно рассказывают о том, как она, едва научившись ходить, следила за чистотой своего идеально белого платьица и отряхивала ... отряхивала ...отряхивала подол, если случайно упадет. Как она знала наизусть всю поэму Пушкина (представляете?!), рассказывала её в детском саду воспитательницам, а потом эта гадкая Ленка Горясова укусила ее из зависти, Ленка ведь нехорошая девочка.
Хорошая девочка живет по правилам, которые нельзя нарушать, она не создает проблем и забот... хорошая девочка очень удобна.

Никто не спрашивает, каково самой девочке? Нравится ли ей ее жизнь, как ей живется в этой коже?
На робкие возражения взрослые округляют глаза:  что ты придумала? а что люди скажут? Конечно нельзя!
И девочка смиренно делает то, что приказано, ест то, что приготовили, надевает то, что купили, говорит то, чему научили.
Что? Какое мнение? Неблагодарная, говорят окружающие, заставляющие жить чужим выбором, чужими выводами, поклоняться чужому богу, слушать чужую музыку, верить в чужие истины, жить по чужим правилам.
Это называется заботой. Ведь кто-то давно знает, как правильно.
 
Хорошие девочки годами ломают себя, потому что так правильно.
Они вырастают в поломанных девушек, взращивают себя в поломанных женщин, стареют поломанными старухами.
Послушные родителям, удобные мужу, ненужные детям, ненавистные себе. Жизнь в угоду другим превращают их в эмоциональных инвалидов, запуганных и несчастных.
Они не знают, что любовь не нужно заслуживать и выпрашивать, что они достойны другого отношения - уважения, восхищения, поклонения. Они не задумываются о том, что они не обязаны принимать, как дар богов, первого встречного принца на задохлой кляче, можно дать ему пинка и взять себе любого другого, выбрать умного и красивого, а не такого, за которого приходится извиняться перед собой «ну хоть не бьёт»...
Мне жаль этих безликих покорных женщин без возраста, говорящих друг с другом о том, где продается мясо подешевле,боящихся купить комплект нижнего белья небежевого цвета, неспособных уйти от бытового болота без просвета, который они гордо называют семейной жизнью, неспособных расти, изменяться, становиться лучшей версией себя, работать над внутренним «я», уважать себя, восхищаться собой...
Мне жаль их, потому что они мертвы внутри, как и я когда-то...

Правильные девочки раньше взрослеют. Моё детство закончилось в восемь.
Беременная третьим ребенком, моя мать оставила меня на год на другом конце страны под присмотром больной бабушки, это было хорошим вариантом моего взросления, добавило фобий, научило продумывать все варианты развития событий и быть готовыми ко всему, раскрыло гештальт до такого размера, что проще родить меня заново, чем исправить вхлам убитую внутренность меня.
Пояснение: бабушка была больна очень, у нее была сердечная водянка,она почти не выходила из дома, испытывая дикие боли, и в этом заключалась трагедия моей ситуации. Я носила уголь для печи, воду из колонки, ходила в магазин, вызывала врача, грела воду, чтобы помыть бабушку в цинковом корыте. Мне пришлось спешно научиться готовить еду и даже печь шарлотку...
Через год, когда я вернулась, мать встретила меня на пороге дома, вручив восьмимесячного малыша...
Со временем, я осознала, что правильная девочка, которую воспитывали таковой родители,тонны прочитанных книг, окружение, общество, не желает быть таковой и сопротивляется чуждым идеям, навязанным эмоциям,общепринятым законам о морали, установленным правилам, избранным богам, она хочет своих решений и своей свободы, неопробированных чужими ошибками и запретами. Мятежная тьма протестовала и желала быть другой...

Мы перестали верить в сказки, поэтому повзрослели.

Сюжет моей сказки требовал спасения несчастной наивной девочки из беды, но заколдованная девочка приняла свой правильный облик, вызывая у спасающих только один вопрос : «Что это за тварь и как ее убить?» Реальная жизнь умеет перекраивать сказки на свой лад...

У тебя нет рамок и нет границ,
Твой синдром дракона жесток,как плеть,
Ты глотаешь с пламенем сотни лиц,
По твоим законам и мне гореть.
( «Я не твоя война», Оксана Выстороп)

Когда вообще я начала меняться?
В какой момент наступило прозрение, что серость жизни нельзя разложить на «черное» и «белое», поступки людей порой логически необъяснимы и анализировать их невозможно, примеряя на себя, как чужие башмаки.
Когда наступило то благословенное утро, в котором лич(ность?)инка моя выбралась на свет из кокона вольерной жизни и ощутила внутреннюю заполненность свободой, которая внезапно всё расставила по своим местам и сделала моё существование легче?
Когда мои неприкаянные демоны, которых я гнала все эти годы прочь, заняли, наконец, свои законные места. Они вернулись домой.
Мне требовался тот, кто скомкал и выкинул бы к херам сценарий моей жизни, а после объяснил, что нужно написать всё по своим правилам, разбил бы мои розовые очки внутрь и сломал бы те грабли, на которые я, наступая, ещё и нагадить умудрялась... Феникс-имени-меня не хотел возрождаться и принимать реальность, Макс смеялся моим возражениям и по слогам объяснял, что же я такое, пока я усваивала преподаваемый им учебный материал...
Я следила с восторгом за движением его чувственных губ, не понимая смысла. Он сдавался, обнимал меня и начинал рассказывать истории о себе - дерзкие, неправильные, страшные, но, странным образом, правильные по отношению к нему, не ограниченному ничем, свободному от рамок и правил.
Эти жуткие истории из реальности, к которой я никогда не имела отношения, были для меня привлекательными и отталкивающими одновременно...
Он объяснил мне, что всё не так. Вселенная пишет свою симфонию, в которой сплетаются боль и удовольствие, страх и счастье, отвращение и притягательность, тьма и свет, жизнь и смерть. Они дополняют друг друга, делают существеннее, острее, ярче.
Посмотри на картины, послушай музыку, ощути все оттенки и нюансы, какое же это упоение...
Наслаждайся жизнью, моя девочка, она так коротка и в ее этом прелесть...

Мне жаль, что я ни разу не спросила его о детстве.
Если он стал моей абсолютной копией, значит ли это, что мы росли в похожих условиях? Все мы родом из детства, это бесспорная аксиома, только прошлое может рассказать нам причины того, какого цвета крылья развернулись за нашими спинами, а кто-то так и не научился летать)

Что я ,в сущности, знала о нём? Мои представления сводились к анализу его поступков и той информации, которую случайно удалось выведать у общих знакомых.
Данные скрытого социального опроса оказались противоречивы... Опрашиваемые женского пола, все, как одна, кривили губы, и цедили презрительно: «Бабник, циник и козёл». Мужчины ухмылялись и говорили примерно то же самое, но с восторженной интонацией. Вывод предрек Оскар Уайльд: « Я слышал столько клеветы в Ваш адрес, что у меня нет сомнений: Вы - прекрасный человек!»

Истории, которые с упоением рассказывали о нём, не добавляли к гиблой репутации ничего обнадёживающего. Все они уже имели статус анекдота и рассказывались очевидцами с той же долей осуждения, как и восхищения. С каждым пересказом такой истории я всё больше осознавала, боже,как скучно я живу...
« ... Проснулся в одной постели с бывшим зеком и всё утро выяснял с ним отношения, как со старой женой...- это, давясь смехом, мне рассказывал брат,- Так и не выяснил было ли что между ними -  никто из них ничего не помнит...»
«... За городом, на пустыре, жарил собачье мясо и пил самогон в компании бомжей, - округлив глаза от священного ужаса, шепчет невестка, - А потом с местными алкоголичками в постели два дня зависал. Сказал, что это экзотика...»
«...Испортил нам вечеринку, с подругой поссорил,- с досадой сузила глаза её сестра, студентка местного колледжа, - Сказал, что у неё слишком короткие шорты и пельмень видно! Ловец пельменей, блин...»
«...Вроде лечился от сифилиса...но это не точно.» - задумчиво почесал репу один из его друзей ( но это не точно).
« А, это тот Макс, который в морге работал? Да нормальный чел, крыс лопатой херачил...» - видимо кто-то из его коллег...
«Так он же из-за тебя Коляна с восьмого микрорайона под автобус закинул? Не из -за тебя? Ну...как-то так...» - кто-то из общих друзей.

Он находил удовольствие в странных развлечениях, устраивал вечеринки для местных маргиналов, с алкоголем и закусками, сам сидел в стороне, потягивал сок и наблюдал за кипящими в их компании бурными событиями, подогретыми крепкими напитками. Режиссировал своеобразную драматическую постановку, в которой происходили выяснения старых обид, ссоры из-за пьяных женщин. Он с интересом вслушивался в убогие диалоги, наблюдал за живым театром, который имел непредсказуемое развитие сюжета и не имел сценария, поэтому часто выходил из-под контроля и требовал немедленной коррекции со стороны веселящегося спонсора...

Ко мне у него было особое отношение с самой первой встречи.
Он всегда вел себя с убежденностью, что я буду с ним неизбежно,на что я вяло возражала, но это странное влечение к нему изумляло меня.
Я не могла позволить себе эту слабость. Я была глубоко замужем, когда познакомилась с ним. Судьба сталкивала нас постоянно. Могло ли быть иначе, он был одним из друзей моего брата; в поездках, делах, на праздниках, он всегда был рядом с ним и мне приходилось переносить его присутствие, хотя и с трудом... Если бы Денис подружился с ним раньше и я узнала его до моего замужества, было бы все иначе? Вероятно.

...Он выбирает момент и ловит меня в пустой комнате,подкрадывается сзади, его широкая ладонь приятной тяжестью опускается на мою поясницу, губы касаются кожи за ухом, он рвано выдыхает и шепчет хрипло: «Мариннн,как сладко ты пахнешь...»
Сколько было таких моментов, испытывающих меня на прочность?

Однажды он убедил знакомых моих родителей, что он мой муж и мне пришлось сидеть на его коленях в машине полтора часа, добираясь до пункта назначения... «конечно мы возьмем еще одного попутчика, я Марину на руки возьму», он счастливо улыбался всю дорогу, прижимая меня к себе и кормил бутербродами. Я злилась, вызывая недоумение у попутчиков.
Как-то раз перехватил мою руку с чищенным апельсином( мне нравилось счищать с него корочку, как с картошки,ножом) и ел прямо с моей руки, слизывая сок с пальцев и запястья горячим языком. С тех пор я ненавижу апельсины...
Макс казался мне непредсказуемым и циничным. Но сколько раз я ловила на себе его задумчивый взгляд, растерянный, полный снисходительной нежности, словно он решал для себя что - то важное, и к этому важному я имела прямое отношение. Я боялась этого взгляда, он сбивал меня с толку и обязывал...
Всё это было до.
До того, как он стал частью моей биографии... и частью меня.



Глава 4

«Возьмем кило укропу,
Затем - кошачью жопу...
Охапка дров -
И плов готов.» ( Из рецепта)


Из обваливающейся могилы выбираюсь постепенно... Сначала покупаю каблуки.
Ходить на них совершенно невозможно, в сочетании с узкой юбкой, я периодически заваливаюсь на бок, но перерождение в женщину требует жертв, поэтому все предыдущие навыки летят в мусорную корзину ( по необъяснимому наитию я решила, что нужно меняться, иначе не спастись). Это в деревне, где выросла, я могла плевком остановить скачущего коня, в городе всё иначе, избы не горят, применяем методы маскировки. Хрупкие женщины с обиженно оттопыренной губой подходят.
А у них в арсенале , кроме каблуков, ещё имеется великолепная любовь к себе, которую я воспитывать забывала, вот и результат - я никому не нужная, заменимая, да чтоб я сдохла...
Вообще, теория жизни впитывалась моим мозгом из одного источника - книг (окружающие пусть идут к черту, слишком убогий жизненный потенциал, влиять позволено только отдельно опрошенным респондентам), а на практике, оказывается все прямо противоположно...
Итак. Законы изменения в женщину.
Закон первый. Всё, что заменяется, должно быть заменено.
Начнем с мужчины. Берём мужа, не оправдавшего надежд, меняем на любовника, но на других условиях.
Условия просты, на самом деле, следует не привязываться, не строить планы на совместное будущее, не являться собственностью друг друга.
Приветствуются подарки со стороны мужской особи, со стороны особенной женщины допускаются обиженно надутые губы.
Приходится учитывать редкие колебания человеческого питомца мужского пола из одной крайности в другую по шкале свободы (и) совести, так как слишком взаимовыгодные условия полового сотрудничества кажутся ему подозрительными. Имеет право, учитывая опыт времени своего жизненного пути, ненадолго замершего примерно на середине, вывод после общения с женщинами разных пород, говорит шепотом, что доверять подобному не надо.
Проверки были долгими.Тестирование проводилось спонтанно, изредка продумано.
Это имело бы смысл, если бы условия договора подчинялись стандартным правилам, но я не возражала, это отвлекало меня от позорного бегства в ад из этой великолепно несостоявшейся жизни.
Все - таки я терпела осторожные выпады в сторону восхваления красоты других женщин, истерики из - за не вовремя прочитанного остроумного сообщения (хотя бы хах в ответ), претензии в его редких загулах, ибо он ждал меня, а я посмела игнорировать то, что он планировал этот вечер.
Он приезжал в пять утра, свежий, выбритый, в белых льняных брюках и модной рубашке, кидал мне камень в окно первого этажа. Я должна была учитывать предполагаемый сценарий, выскакивая моментально по зову камня на асфальт перед многоэтажкой,   счастливо принимать момент позора, игнорируя редких прохожих и выглядывающих из окон соседей, и награждать героя романа долгим поцелуем, приподнявшись на цыпочки в пушистых комнатных тапках. Была ли я к этому готова в сценарии не прописывалось, да и правда, плевать, кто об этом задумывается, когда до этого по ночам тебе снятся гробы и плачущий под траурный марш священник.
Примерно через полгода Макс перестал придумывать для меня проверочные квесты, может быть надоело испытывать свою беспомощность,а может быть временно затаился.
Я смогла продолжить увлеченное преображение "не в себя", он продолжил готовить мне по утрам завтраки и кофе, когда я теряла бдительность и оставалась до утра.
Все же любовники - это еще более геморройно, чем мне мечталось...

Это я сейчас, спустя долгое время, смогла понять, что он взращивал во мне любовь к себе, необходимую для выживания и выполняющую функцию плацебо, тогда это казалось издевательством над душой и телом...
Похудей тут, подними там, поплачь три раза, повернись, реверанс лишний.
Наверное, я хотела, чтобы мне прочитали инструкцию по выживанию, но до этого инструкцией была только Библия, а она не всем подходит, есть отдельные неконвеерные создания, которые дохнут от неправильной эксплуатации, начинка у меня такая, как у них ( не картошка с салом, а какие - то детальки)...
Выяснилось, что я неправильно понимаю замысел Бога, от шагов в стороны молния не выжгла мой интеллект, тело умеет адаптироваться к туфлям высоты пассажирского трапа, а говорить «нет» очень полезно и приятно. Это слово из трех букв вообще было мной незаслуженно забыто на долгое время, как оказалось. Я принялась с воодушевлением и особым чувственным наслаждением говорить его направо и налево и даже пострадала немного, пока регулировала меру употребления.
 Болезнь, между тем, стала агрессивней, врач экспериментировала с сочетанием несочетаемых лекарств, печень моя рассыпалась то медленнее, то быстрее; собрали консилиум, подписали по очереди пожизненную справку, на мой вопрос, как долго продлится пожизненность, неопределенно пожали плечами.
Я продолжила танцы с бубнами, жрать сухих насекомых, пить отвары и молиться всем богам по расписанию, неосмотрительно вышла из секты любителей современных лекарств, была оплакана инфекционистом, от предложения потенциального вдовца купить себе гробик отказалась на время, это успеется.

Что делает умирающий, когда ему остается мало времени?
Итак. Закон второй. Делаем то, в чем себе отказывала и откладывала на потом. Иду покупать себе непомерно дорогой непрактичный костюм, обязательно офисный, я такой хотела.
К нему развратную кружевную блузу с вырезом.
Продавцы смотрят с растерянностью, я меняю свой цветочный невозможно приличный балахончик на восхитительно порочный разврат. Что это? Чулки - дайте два. Что это? Стринги - никогда не носила-как интересно...

Вообще, стоит отметить, что образец идеальной женщины у меня имелся. Это моя Виктория, подруга со студенческой скамьи. У нее рыжие волосы, жесткий хордовый стержень через всю душу, великолепно необъятная любовь к себе и характер такой красоты, что у мужчин нет шансов. Она выглядит как богиня и ругается, как боцман. Офисные юбки она носит с достоинством и не боится, что будут видны ее стальные яйца.
Иногда мы встречаемся с ней по делу - отдаемся алкоголю и разврату (распиваем шампанское и оголяем души). Мы дружим тридцать лет по той простой причине, как она утверждает,что у нас одинаковый вкус на алкоголь и разный - на мужчин.

Она берется за меня основательно и безвозвратно, заполняя те пробелы, которые ни за что не заполнит никакой самый интеллектуально одаренный и опытный парень, в силу своего сугубо мужского происхождения.
 В ход идут запрещенные приемы, угрозы и шантаж, даже кое - где сарказм и обязательно - циничные шутки.
Я, под ее чутким руководством, усилием воли отучаю себя поминутно готовить борщи и котлеты, тщательно пережевываю сельдерей, яблоки и лучшенежрать, в общем, делаю то, что говорят, усваиваю рецепт прожарки меня с обеих сторон до золотистой корочки и с кровью...
Происходит комплексная переделка обреченности в необходимое чудо по ускоренной программе «Шанс за час». Время ограничено, поэтому торопимся лепить из меня «Мыслителя» Родена и Статую Свободы одновременно с двух противоположных сторон.  Я протестую, потому что чувствую себя как Терракотовая армия, и еще я  немножко Египетский Сфинкс...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ