Джон Беньян. Фарисей и мытарь

ФАРИСЕЙ И МЫТАРЬ
Джон Беньян (1685)

Два человека вошли в храм, чтобы помолиться; один был фарисей, а другой мытарь. Фарисей стоял и молился про себя; Боже, я благодарю Тебя, что я не такой, как другие люди, ростовщики, нечестивцы, прелюбодеи, или даже как этот мытарь. Я пощусь дважды в неделю, даю десятину со всего, что у меня есть. И мытарь, стоявший вдали, не смел даже поднять глаз своих к небу, но ударял себя в грудь, говоря: Боже, будь милостив ко мне, грешнику.
Лк. 18. 10–13.

В начале этой главы вы читаете о том, для чего была рассказана притча о неправедном судье и бедной вдове, а именно для того, чтобы побудить людей молиться и не унывать. Он сказал притчу сию, потому что народ был в страхе, и как и сами ученики. Ибо, хотя человек и не выбирал родиться, но, будучи зачат, пришел в мир; ибо и без человека не бывает молитва, но человек создан для молитвы, и Бог всякому человеку есть учитель; но Бог наш есть Господь, и Он наш Бог. Если бедная вдова может добиться справедливости от неправедного судьи, а следовательно, и от безжалостного и жестокосердного тирана, то насколько же больше бедные, страждущие, угнетённые и искушаемые Божьи люди могут добиться справедливости и получить милость от любящего, справедливого и милосердного Бога? Неправедный судья какое-то время не желал слушать и обращать внимание на мольбы бедной вдовы: «Но после того сказал сам в себе: хотя я и не боюсь Бога и не страшусь человека, но, как эта вдова не даёт мне покоя, я воздам ей, чтобы и она не входила в мой дом». «Слушайте, - говорит Христос, - что говорит неправедный судья». «Разве Бог не воздаст Своим избранным, которые день и ночь взывают к Нему?  Говорю вам, Он скоро отомстит за них.
Таким образом, эта притча очень утешительна для тех святых, которые подвергаются жестокому обращению со стороны злых людей, их власти и тирании. Ведь она учит нас верить и надеяться на то, что Бог, даже если на какое-то время Он кажется безучастным, всё же в своё время и в свой срок встанет и защитит таких людей от тех, кто насмехается над ними. Пс. 11:4.
Пусть добрый христианин всегда молится; пусть он молится и не унывает из-за кажущихся задержек; ведь если вдова своим упорством добилась справедливости у нечестивого судьи, то тем более он добьётся справедливости у своего Небесного Отца. «Говорю вам, - говорит Христос, - что Он скоро отомстит за них».
Но теперь, поскольку эта притча не относится (так напрямую) к бедному мытарю из текста, наш Господь начинает снова и добавляет к другой притче ту, которую я выбрал для своего текста. Этой притчей он обозначает две вещи: во-первых, обличение гордого и самодовольного фарисея; во-вторых, возвышение и исцеление униженного и оскорблённого мытаря. И заметьте: как в первой притче Он в первую очередь говорит об избавлении тех, кто находится в руках жестоких тиранов, так и в этой притче Он говорит об избавлении тех, кто несёт бремя вины и тревожной совести.
Таким образом, эта притча полна особого утешения для тех грешников в мире, которые обременены чувством вины и осознанием своего греха, которые терзаются опасениями и обращены к Богу чувством того, что им предстоит предстать перед судом за свой грех.
При работе с этим текстом я буду учитывать следующие моменты:
1. Лица, упомянутые в тексте.
2. Положение людей, упомянутых в тексте.
3. Вывод, который Христос делает для них обоих.
Во-первых, что касается личностей. Они, как вы видите, сильно отличались друг от друга в своём восприятии самих себя: один был хорошим человеком, другой - плохим; но, согласно закону, оба были одинаковыми, оба были грешниками, потому что оба нуждались в милосердии. Правда, первый упомянутый не видел этого, в отличие от другого бедного грешника, но это ничего не меняет: тот, кто по закону является грешником, по закону и осуждается за грех, даже если по его собственному мнению он абсолютно прав.
Люди должны быть судимы или оправданы не в соответствии с тем, что они сами о себе думают, а в соответствии с приговором и решением, которые Бог выносит о  них. Итак, решение Бога таково: «Все согрешили», «Нет праведного ни одного», Рим. 3. Поэтому не имеет значения, что думал о себе фарисей; Бог Своим словом провозгласил его грешником: грешником по причине первородного греха, грешником по причине фактического преступления. Таким образом, с точки зрения истинной природы их состояния, они оба были грешниками и оба подлежали осуждению по закону. Правда, проказа мытаря была внешней, но проказа фарисея была внутренней: его сердце, душа и дух были такими же нечистыми и поражёнными грехом, как и у мытаря в его жизни и поведении.
Во-вторых, что касается их образа жизни (под образом жизни я подразумеваю не столько привычку, сколько состояние, в которое каждый из них себя погрузил с помощью этой привычки.) «Один, - говорится в тексте, - был фарисеем, другой -мытарем». Фарисей -это тот, кто выбрал для себя такой образ жизни. Мытарь -это тот, кто выбрал для себя другое. Таким образом, эти понятия  указывают на разные жизненные пути, которые они для себя избрали. Фарисей, как он думал, готовил себя к небесам и славе, а мытарь - к этому миру и его похотям. Поэтому, когда фарисей стоит в храме, он хвастается собой и своим положением, но осуждает мытаря и яростно нападает на него. Но, как я уже сказал, их личное положение по закону никак не изменилось. Фарисей так и не стал лучше, мытарь тоже остался на своём месте.
Действительно, мы видим, что мытарь раскаивается и сожалеет о своём положении и о том, в какое положение он себя поставил, а фарисей хвастается своим положением. Но мытарь раскаивался не в себе, а в Боге, который тоже может, и иногда, как видно (Деян. 9), действительно заставляет фарисеев сожалеть о том положении,  которое они сами для себя выбрали (Фил. 3:3–8). Таким образом, фарисей, восхваляя себя, не становится лучше; мытарь, осуждая себя, не становится хуже. Напротив, фарисей, восхваляя себя, становится намного хуже, ст. 14; а мытарь, осуждая себя, становится намного лучше. «Говорю вам (говорит Христос), что этот человек пошёл в дом свой оправданным, а не осуждённым, ибо всякий, возвышающий сам себя, будет унижен, а смиривший себя -возвышен».
Но,  говорю я, что касается того, что люди хвалят самих себя, то, хотя другие также должны хвалить их, это, с Божьей помощью, вообще ничего не даст. “Ибо утвержден не тот, кто хвалит самого себя, но кого хвалит Господь”. Итак, люди, “измеряющие себя самими собой и сравнивающие себя между собой, неразумны” (2 Кор.10. 12 KJV).
Таков был путь фарисея: «Я не таков, -говорит он, - как прочие люди: я не краду, не делаю несправедливости, не прелюбодействую и не поступаю, как этот мытарь».
«Два человека взошли в храм помолиться», и эти двое, как я уже сказал, были так же противоположны друг другу, как и любые другие двое, когда-либо приходившие туда помолиться. Один из них был праведником, а другой - большим грешником. Кто-то мог бы подумать, если бы не слова Христа, что они оба были одного вероисповедания, ведь они оба пошли в храм помолиться, , и в одно и то же время, как будто они о том договорились. Но ничего подобного не было. Один был фарисеем, другой - мытарем, как сказано далее, и поэтому они были противоположны друг другу, как свет и тьма, как огонь и вода, я имею в виду их восприятие друг друга. Фарисей не мог выносить мытаря, а мытарь - фарисея; и всё же оба они пошли в храм помолиться. Странно видеть, и всё же это происходит, что люди, противоположные друг другу в мыслях, в принципах, в ожиданиях, да ещё и в молитвах, всё же собираются вместе в храме, чтобы помолиться.
«Два человека», - люди не из среднего класса, а из лучших и худших, что там были: два человека, фарисей и мытарь.
Быть фарисеем в те дни считалось почетным с точки зрения религии и святости жизни. Фарисей был человеком уважаемым среди евреев, хотя для нас это термин в укор; иначе Павел не сказал бы в такое время: “Мужи и братья, я фарисей, сын фарисея”; Деян.23. 6; Фил.3. 5. Ибо теперь он стоял на страже своего очищения и оправдания, о чём особенно свидетельствует первое упомянутое место. И пусть никто не думает, что Павел воспользовался бы предлогом нечестия, чтобы спастись от ярости народа.
В те времена мытарь считался одним из самых презренных людей, что очевидно, поскольку, когда о них говорится в Писании, они упоминаются в одном ряду с самыми презренными и низкими людьми. Поэтому они причисляются к грешникам: «Он ест с мытарями и грешниками» и «с блудницами» «Мытари и блудницы войдут в Царство Небесное». Да, когда наш Господь Христос хотел, чтобы мятежник был наказан, он сказал: «Пусть он будет для тебя язычником и мытарем».
Итак, мы не можем судить о людях по их внешнему виду. Кто бы мог подумать, что фарисей был хорошим человеком? Ведь он был праведником,  он молился. А кто бы мог подумать, что другой был хорошим человеком? Ведь он был мытарем, человеком, которого и хорошие, и плохие люди считали худшим из людей, то есть грешником, блудником, не лучше язычника.
Фарисей был сектантом, мытарь - чиновником. Фарисей, даже будучи сектантом, пользовался большим уважением, а мытарь, будучи чиновником, вызывал больше порицания. Обратимся к ним обоим:
1. Фарисей был сектантом; он отклонялся от пути Божьего в своём поклонении, как в сути, так и в форме поклонения; таких я считаю сектантами. То, что он отклонялся от сути, которая является правилом поклонения, а именно от письменного слова, очевидно; ведь Христос говорит, что они отвергли заповеди Божьи и не соблюдали их, чтобы сохранить собственные традиции. О том, что они отвернулись и от своего способа поклонения, став сектантами, говорится с не меньшим авторитетом: «Ибо все, что они делают, они делают для того, чтобы их видели люди» Деян. 26:5; Мк. 7:9–13; Мф. 23:5.
Итак, это не было ни порядком, ни установлением Христа, но, тем не менее, было выбрано и усвоено людьми такого типа, а также стало исключительной и необходимой частью поклонения. Это стало сектой, или основой, для тех лицемерных и подлых людей, которые придерживались её и обращали других в свою веру. И чтобы простые люди восхищались ими и почитали их перед своими собратьями, они любили ходить в длинных одеждах; они любили молиться на рынках и на углах улиц; они проявляли большое усердие в мелочах закона, но для существенных вещей у них были только громкие слова -“Они расширяли филактерии свои и  края одежд своих” (Мф.23).
Когда я говорю, что фарисей был сектантом, я не имею в виду, что каждый сектант - это фарисей. Существовали секты иродиан, александрийцев, саддукеев и многие другие; но быть фарисеем означало принадлежать к самой строгой секте: «По следованию самой строгой группе в  нашей религии я жил фарисеем». Таким образом, из всех сект эта была самой строгой и суровой. Поэтому, как он говорит в другом месте, «я был научен в совершенстве закону отцов моих» И снова: «Что же касается закона, то я фарисей» Деян. 22:3; 26:4–6; Фил. 3 5. Таким образом, фарисей носил колокольчик и гирлянду в знак своей религиозности, потому что он превзошёл всех остальных сектантов своего времени. Он был самым строгим, самым ревностным; поэтому Христос, рассказывая эту притчу, не упомянул о других существовавших тогда сектах и остановился на фарисее как на наиболее подходящем примере, отвергнув который, он мог бы показать и продемонстрировать всю широту Своей милости, простирающейся на грешников: «Два человека вошли в храм помолиться: один был фарисей» - такой дерзкий человек, как вы слышали.
2. Мытарь тоже пошёл туда помолиться. Мытарь, я уже говорил вам, был чиновником: чиновником, который служил римлянам, ибо римляне в то время были владельцами еврейской земли (удела Израиля), и император Тиберий Цезарь поставил над этой землей четырех наместников, а именно Пилата, Ирода, Филиппа и Лисанию; все они были язычниками, безбожниками; а мытари были чем-то вроде низших людей, которым разрешалось заниматься сельским хозяйством, и поэтому люди, нанятые ими, собирали налоги., которые язычники наложили на евреев, чтобы они платили императору (Лк..1;3. 1, 2, 12, 13).
Но это было поколение людей, которые очень недобросовестно исполняли свои обязанности. Они требовали от людей больше, чем те должны были им давать; более того, если их требования отклонялись, они ложно обвиняли тех, кто им отказывал, перед правителем и таким образом получали от людей деньги и нечестно обогащались (Лк. 3:13, 14; 19:2, 8). Поэтому это было обидно для евреев, которые всегда считали себя свободным народом и не могли смириться с тем, что находятся в чьей-то власти. И отчасти поэтому все евреи считали их такими подлыми и низкими и причисляли к худшим из людей, как воспринимаются наши доносчики и судебные приставы в наши дни.
Но то, что усиливало ненависть народа к ним и делало их такими омерзительными и грязными в его глазах, было тем, что (по крайней мере, я так думаю) эти мытари не были, как другие чиновники, чужаками, язычниками и неевреями, а были людьми своего народа, евреями, то есть братьями тех, кого они так оскорбляли. Если бы они были язычниками, это не вызвало бы удивления.
Тогда мытарь был евреем, своего рода евреем-отступником, который из-за своей любви к неправедным доходам отдалился от своих собратьев, примкнул к римлянам и стал своего рода слугой для них, выступая против своих собратьев, собирая языческие налоги с чужеземцев и требуя их с жестокостью, ложью и вымогательством. И, следовательно, как я уже сказал, быть мытарем было так же отвратительно, как быть самым подлым грешником в глазах иудеев. Да ведь это же мытарь! он был евреем, а значит, должен был жить с ними и довольствоваться тем, что разделяет с братьями их беды; но вопреки природе, закону, религии, разуму и честности он связался с язычниками и воспользовался их тиранией, чтобы насиловать, грабить и разорять своих братьев.
Вот доказательства того, что мытарь был евреем.
1. Мытари даже тогда, когда их сравнивают с язычниками, отличаются от них; “Да будет он для тебя, как язычник и мытарь”, Мтф. 18; эти два понятия, я думаю, следует здесь применять не к одному и тому же человеку, как если бы язычник был мытарем, а мытарь - язычником; но к людям  двух различных наций, как если бы под мытарем и блудницей понимались грешники обоего пола. Мытарь - не блудница, потому что он мужчина, и такой, как он был описан ранее. Таким образом, под мытарями и грешниками подразумеваются мытари и такие грешники, какими были язычники; или такие, от которых, согласно тексту, отличается мытарь: фарисей говорит, что он не был грабителем, не был неправедным, не был прелюбодеем и даже не был таким, как этот мытарь. Под «язычником» он не может подразумевать личность, а под «мытарем» -должность или место, занимаемое язычником; но под «мытарем» подразумевается еврей-отступник, занимающий такое место и т. д., о чём ещё будет сказано далее. Ибо...
2. У некоторых мытарей, даже у каждого из тех, кто упоминается в Новом Завете по имени, есть  имена, а также другие обстоятельства, указывающие на то, что они были евреями. Я помню имена только троих: Матфея, Левия и Закхея, и все они были евреями.
(1) Матфей был евреем, и тот же самый Матфей был мытарем;  а также впоследствии апостолом. Он был евреем и написал свое Евангелие на иврите: он был апостолом, и поэтому его можно найти среди двенадцати апостолов. То, что он также был мытарем, очевидно из его собственных слов; ибо, хотя Марк и Лука, упоминая его имя и апостольство, воздерживаются называть его мытарем (Мк. 18; Лк. 6:16); однако, когда этот Матфей говорит о себе, он называет себя Матфеем-мытарем (Мф. 10:3); я считаю, что это тот самый Матфей, о котором упоминают Марк и Лука, потому что я не нахожу среди апостолов другого Матфея, кроме него: Матфея-мытаря, Матфея, столь глубоко погрязшего в отступничестве, Матфея, пользующегося дурной славой среди своих братьев. Любовь в Евангелиях от Марка и Луки, когда они причисляли его к апостолам, скрывала его мытарское прошлое (и вполне уместно, что Пётр называет Павла своим возлюбленным братом, в то время как сам Павел называет себя главою грешников); но верность миру и желание унизиться, чтобы тем самым прославить Христа и благодать через него, заставили Матфея в его евангельских писаниях называть себя Матфеем мытарем. И он ничего не потерял, потому что Христос, чтобы возвысить его (как Он сделал это с апостолом Павлом), по особому промыслу поместил свидетельство Матфея о его рождении, жизни, смерти, учении и чудесах в начало всего Нового Завета.
(2.) Следующим мытарем, упомянутым в Завете Христа по имени, был Левий, ещё один из апостолов Иисуса Христа. Этот Левий также назван Святым Духом в Священном Писании именем Иаков: не Иаков, брат Иоанна, ибо его отцом был Зеведей, а Иаков, сын Алфея. Теперь я считаю, что этот Левий - не тот же человек, что и Матфей. Во-первых, потому что Матфей не назван сыном Алфея. Во-вторых, потому что Матфей и Левий, или Иаков, сын Алфея, упоминаются отдельно в тех местах, где перечисляются имена апостолов (Мф. 10:3), как два разных человека. И то, что этот Левий, или апостол Иаков, был мытарем, как и апостол Матфей, о котором мы упоминали ранее, очевидно, поскольку и Марк, и Лука считают его таковым. Во-первых, говорит Марк, Христос нашел его, когда призвал его, как Он также нашел Матфея, сидящим при получении пошлины; да, Лука говорит об этом так: “Он вышел и увидел мытаря, по имени Левий, сидящего при получении пошлины, и сказал ему: следуй за Мной”; Мк. 2 14; Лк.5.  27.
О том, что этот Левий, или Иаков, сын Алфея, был евреем, ясно говорит его имя. Кроме того, если бы среди апостолов были ещё язычники, кроме Симона Кананита, или если бы этот Левий Иаков был здесь, я думаю, Святой Дух, чтобы выделить его, назвал бы его так же, как и другого, -«Симоном Кананитом»; Мф. 10:4.
Таким образом, Матфей и Левий, или Иаков, были мытарями и, как я думаю, были призваны одновременно. Они оба были иудеями-мытарями и по благодати стали апостолами Иисуса Христа.
(3.) Следующим мытарем, упомянутым в Евангелии от Христа, был некий Закхей. И он был мытарем, более того, насколько мне известно, он был главным среди них. «Был человек, - говорит Лука, - по имени Закхей, который был начальником мытарей и сборщиков податей, и он был богат», -Лк.19.2. Этот человек, как говорит Христос, был сыном Авраама, то есть таким же, как и другие иудеи, потому что он говорил, чтобы заткнуть рты фарисейским придиркам. Кроме того, мытарь показал себя таким человеком, когда, предположив, что он причинил кому-то вред, соблюл иудейский закон о возмещении в четырёхкратном размере; Исх.22 1; 2 Цар.12.6.
Далее очевидно, что он был евреем, потому что Христос помещает его в число заблудших; а именно, среди заблудших овец дома Израилева, ст. 10; и Мтф..15. 24; ибо Закхей был тем, о ком можно было бы правильно сказать, что он погиб, и это по мнению евреев: погиб, говорю я, и это не только в самом обычном смысле, по причине нарушения закона, но и потому, что он был евреем-отступником, не в отношении языческой религии, но в отношении языческих, жестоких и варварских действий ; и поэтому он, как и другие, был признан своими братьями таким же плохим, как язычники, иноверцы и блудницы. Но спасение пришло в этот дом, говорит Христос, и это несмотря на его положение мытаря, ведь он тоже сын Авраама.
3. Кроме того, Христос в притче о заблудшей овце ясно указывает на то, что мытарь был евреем. «Тогда подошли к Нему все мытари и грешники слушать Его, и фарисеи и книжники роптали, говоря: этот Человек принимает грешников и ест с ними».
Но каким ответом Христос опровергает их возражения? Почему он говорит: «Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девять в пустыне и не пойдёт за пропавшей, пока не найдёт её?» Не имеет ли он здесь в виду под пропавшей овцой бедного мытаря? Многие из тех, кто слушал эту проповедь, были объектами презрения фарисеев, но вызывали жалость и сострадание у Иисуса Христа. Он, без сомнения, имел в виду именно их. Ибо, скажите, кто был стадом, а кто - овцой Христа по закону, как не дом Израилев и народ Его? Иез. 44:22, 35.. 11. Итак, кто же мог быть заблудшей овцой в доме Израилевом, кроме таких, как Матфей, Иаков, Закхей и их сотоварищи, совершившие подобные преступления?
4. Кроме того, если бы мытари не были иудеями, разве не было бы фарисеям легко возразить, что в этой превосходной притче о заблудшей овце содержится дерзость? Они могли бы сказать: «Мы оскорблены тем, что Ты принимаешь мытарей, и в оправдание своей практики еще приводишь притчу о заблудшей овце; но они - грешники из дома Израилева, а мытари - чужаки и язычники». Я говорю, как легко им было бы возразить! Но они прекрасно знали, что притча уместна, потому что мытари были из числа иудеев, а не из числа чужеземцев. Да, если бы они не были иудеями, то нельзя было бы и думать, что Христос (в целом) назовёт их так; и всё же Он сделал это, назвав их «заблудшими овцами».
Теперь, из того, что эти мытари были евреями, следует, что за это они были гораздо более презираемы своими братьями; и (как я также намекал ранее) неудивительно, что так оно и было; ибо вероломный брат хуже открытого врага, Пс.45.. 12, 13; ибо, если быть развращенным в открытом и распространенном преступлении отвратительно, насколько отвратительно быть таким для брата по природе и религии. Повторяю: всё это они сделали, как намекает Иоанн и признаётся Закхей.
Таким образом, фарисей был не так уж хорош, а мытарь был так же плох. Действительно, мытарь был явным нечестивцем, который сам нарушал закон, и евреи не могли осудить его сильнее, чем он сам себя осуждал. Это правда, вы застали его здесь, в храме, за молитвой;. не потому, что в своём отступничестве он сохранил совесть, верующую в истинную религию. Но Бог пробудил его, показал ему его грех и даровал ему благодать покаяния, благодаря которой он вернулся не только в храм и к молитве, но и к своему Богу и спасению своей души.
Таким образом, фарисей был человеком другого склада и считал себя хорошим, да и другие тоже так думали о нём, и он был на гораздо более высоком и лучшем счету. Мытарь был отъявленным грешником, а фарисей - праведником. Мытарь грешил не так, как обычно грешат, а фарисей был праведником в своём роде. Мытарь продолжал свои злодеяния, а фарисей - свою праведность; и всё же они оба встречались в храме, чтобы помолиться. Более того, фарисей придерживался закона Божьего и хвастался этим, а мытарь отверг его и ожесточил своё сердце.
Таковы были они по виду своему: фарисей - человек очень хороший, мытарь - очень плохой. Но что касается закона Божьего, который рассматривал их с точки зрения состояния их души и характера их поступков, то оба они были признаны грешниками: мытарь -явным грешником, а фарисей - тайным. Это очевидно, потому что лучший из них был отвергнут, а худший был принят в милость. Милосердие не останавливается на пороках мытаря и не восхищается добродетелями фарисея. Оно не позволяет закону распространяться на обоих, хотя и находит их обоих во грехе, но милостиво принимает самых недостойных и оставляет лучших самим заботиться о себе. И есть веская причина, по которой с обоими следует поступать именно так, а именно: слово благодати должно быть оправдано в душе кающегося, а другой должен либо устоять, либо пасть перед тем, кого он выбрал своим господином.
Из этого рассуждения вытекают три вещи.
1. Человеческая праведность не имеет никакой ценности в глазах Бога с точки зрения оправдания. Она воспринимается как нечто незначительное, не стоящее внимания. Никто не обратил внимания ни на фарисея, ни на его молитву, потому что он пришёл в храм, облачённый в свои добродетели.
2. Человек, который ничем не может похвалиться перед Богом, кроме своих добрых дел, никогда не будет предметом Его расположения. Это также очевидно из текста: у фарисея была своя праведность, но больше ему нечем было похвалиться перед Богом, и поэтому он не мог добиться благосклонности Бога, а оставался отверженным и осуждённым.
3. Поэтому, хотя мы и обязаны по закону милосердия судить о людях по тому, как они предстают перед нами, тем не менее, то есть хотя мы и судим так, мы должны оставить место для Божьего суда. Милосердие может принять того, кого мы обрекли на ад, а справедливость может настигнуть того, кого мы сочли связанным узами жизни. И то, и другое очевидно в рассматриваемых случаях.
Мы, подобно Иосифу, выступаем за то, чтобы Манассия был поставлен выше Ефрема; но Бог, подобно Иакову, простирает Свои руки и полагает правую руку свою на голову худшего из людей, а левую - на голову лучшего (Быт. 37:29), к изумлению и удивлению даже лучших из людей.
«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей стоял и молился сам в себе так: Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Я пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю».
В этих словах много примечательного. Например,
Во-первых, определение праведности фарисеем, которое состоит из двух частей: 1. Отрицания; 2. Утверждения.
1. В отрицательной форме, то есть перечисление того, чем не должен быть праведный человек: «Я не вымогатель, не несправедливый человек, не прелюбодей и не такой, как этот мытарь».
2. В положительных аспектах, а именно в том, каким должен быть праведный человек: «Я пощусь два раза в неделю, я отдаю десятину со всего, что у меня есть» и т. д.
Верно, что праведность заключается в отрицательной и положительной святости; но то, что определение фарисея, несмотря ни на что, ложно, вскоре станет очевидным. Но сначала я расскажу о праведности в целом, потому что к этому меня подводит текст.
Итак, во-первых, праведный человек должен быть святым в отрицательном смысле, то есть он не должен совершать реальных проступков; он не должен быть вымогателем, несправедливым, прелюбодеем или, например, мытарем. И это апостолы имеют в виду, когда говорят: “Бегите блуда", "Бегите юношеских похотей”, "Бегите идолопоклонства”; и “Дети малые, храните себя от идолов”; 1 Кор. 6. 18; 10. 14; 2 Тим. 2. 22; 1 Иоан. 5. 21. Ибо тщетно говорить о праведности и о том, что мы праведны, когда каждый наблюдатель найдет нас в реальном преступлении. Да, даже если человек будет сочетать отсутствие этой отрицательной святости с некоторыми добрыми поступками, это не сделает его праведником. Например, если человек, который сквернословит, пьянствует, прелюбодействует и тому подобное, несмотря на это, будет щедр к бедным, будет вершить правосудие на своём месте, будет честен в покупках и продажах, будет держать слово, данное другу, и тому подобное, то всё это и многое другое не сделает его праведником, потому что ему ещё не хватает начала праведности, то есть этой отрицательной святости. Ибо, пока человек не перестанет делать зло, он не может быть праведным. Таким образом, отрицательная святость абсолютно необходима для того, чтобы человек стал праведником. Следовательно, это осуждает тех, кто считает, что если человек совершает какие-то действия, которые сами по себе и в силу заповеди являются хорошими, то это делает его праведником, даже если ему не хватает отрицательной святости. Это всё равно что сказать явному нечестивцу: «Ты праведник», -и тем самым исказить истинный путь Господень. Следовательно, отрицательная святость должна быть в человеке, прежде чем его можно будет считать праведником.
2. Как отрицательная святость необходима для того, чтобы человека можно было назвать праведником, так и положительная святость должна сопутствовать ей, иначе человек всё ещё будет неправедным. Ибо праведником человека делает не то, чем он не является, а то, что он делает. Предположим, что человек не вор, не лжец, не неправедный человек или, как говорит фарисей, не вымогатель, не прелюбодей и т. д. Но этого недостаточно, чтобы считаться праведником. К этим качествам должны добавляться святые и добрые дела, прежде чем его можно будет назвать праведником. Поэтому, как апостол, призывая христиан к праведности, сначала обращал их внимание на отрицательную святость, так  он присоединяет к этому призыв к положительной святости, зная, что там, где отсутствует положительная святость, вся отрицательная святость мира не может сделать человека праведным. Поэтому, сказав: «Но ты, человек Божий, беги от этого» (греха и нечестия), он добавляет: «и следуй за праведностью, благочестием, верой, любовью, терпением, кротостью» и т. д.; 1 Тим. 6:11. Здесь Тимофея призывают к отрицательной святости, то есть к бегству от греха. Здесь же его призывают к положительной святости, то есть к следованию за праведностью, и т. д.; ибо праведность не может существовать ни в отрицательной, ни в положительной святости, если они отделены друг от друга. Итак, праведным в поступках является тот человек, и только тот человек, который перестал делать зло и научился делать добро, Ис. 1:16, 17; который отбросил дела тьмы и облачился в доспехи света. “Бегите юношеских похотей (сказал Павел), но следуйте праведности, вере, милосердию, миру с призывающими Господа от чистого сердца” 2 Тим.2. 22.
Таким образом, фарисей дал верное определение праведности в целом, но неверно определил свою личность и личную праведность. Я не имею в виду, что он неправильно определял свою праведность вообще. Я имею в виду, что его определение истинной праведности, которая заключается в отрицательной и положительной святости, он низвёл до уровня оправдания своей праведности и тем самым лицемерил в своей молитве. Ибо хотя истинная праведность и заключается в отрицательной и положительной святости, но эта праведность заключается не в чём-то цельном и законченном, а в каких-то обрывках и жалких остатках отрицательной и положительной праведности. Если бы фарисей в своём определении личной праведности доказал, что его праведность хороша, он должен был бы доказать, что его отрицательная и положительная святость были всеобщими, то есть что он перестал совершать какие-либо злые дела и подчинился долгу, предписанному в каждой заповеди. Именно так описывается праведник: Иов 1:8; 2:3. Как сказано о Захарии и Елисавете, его жене, “Они оба были праведны пред Богом, ходили по всем заповедям и постановлениям Господним непорочно” Лк. 1. 5, 6. Здесь подразумевается совершенство, то есть универсальность, их отрицательной святости, и выражается универсальность их положительной святости: они ходили по всем заповедям Господним; но этого они не могли бы делать, если бы жили с каким-либо неправедным поступком или образом действий. Они ходили безгрешно, то есть искренне, с непорочными сердцами. Таким образом, праведность фарисея, даже по его собственному подразумеваемому определению праведности, была недоброй, о чём свидетельствуют эти два факта:
1. Его отрицательная святость не была всеобщей.
2. Его праведность была скорее церемониальной, чем нравственной.
1. Его отрицательная святость не была всеобщей. Он говорит, что не был ни вымогателем, ни несправедливым, ни прелюбодеем, ни таким, как этот мытарь. Но ни одно из этих утверждений по отдельности, ни все вместе взятые не доказывают, что он был совершенен в отрицательной святости, то есть не доказывают, что он был так же свят в этом смысле, как он сам о себе свидетельствовал. Ибо
(1.) Хоть он и не был вымогателем, он всё же мог быть алчным человеком; Лк. 16:14.
(2.) Что касается отношений с другими, то он не был несправедлив к ним, но хотел честности, чтобы воздать должное своей душе; Лк. 16:15.
(3.) Несмотря на то, что он не совершал прелюбодеяния, он всё равно мог быть виновен в прелюбодеянии в мыслях, за которым фарисей не следил (Мф. 5:28), о котором фарисей не знал.
(4.) Хотя он и не считал себя подобным мытарю, всё же он был подобен ему, да, он был настоящим лицемером; ему не хватало искренности в том, чем он хвастался, а без искренности ни одно действие не может быть хорошим или считаться праведным в глазах Бога. Таким образом, фарисей, несмотря на своё хвастовство, был далёк от праведности, хотя и пытался скрыть это под правильным определением.
(5.) И его положительная святость ему совсем не помогла, поскольку она была основана главным образом, если не полностью, на обрядовой святости. Нет, я вспомню, что она была основана отчасти на обрядовой, а отчасти на суеверной святости, если в мире вообще существует суеверная святость. Эта выплата десятины была обрядовой, она входила в обязанности священства, как и всё остальное. Но что это значит для положительной святости, если это была всего лишь небольшая милостыня? Если бы фарисей рассуждал прямо и честно, то есть если бы он так же поступал с тем законом, которым теперь пытался оправдаться, он бы продемонстрировал свою нравственную праведность и доказал бы, что, поскольку он не был нечестивым человеком в том, что касалось нечестия, он действительно был праведным человеком в том, что касалось нравственных добродетелей. Он должен был, я бы сказал, проявить себя как истинный любящий Бога человек, не суеверный, а искренне поклоняющийся Ему, ибо это содержится в первой скрижали (Исх.20) и вкратце изложено Самим Господом Христом (Мк. 12.30). Далее, он также должен был проявить себя по-настоящему добрым, сострадательным, щедрым, и исполненным любви и милосердия к своему ближнему; ибо таков итог второй скрижали, как ее излагает наш Господь, говоря: “Возлюби ближнего твоего, как самого себя” (Мк. 12. 31).
Верно, говорит он, он не причинил никому вреда; но сделал ли он людям что-нибудь хорошее? Не причинять вреда - это одно, а делать что-то хорошее - совсем другое; и человек может не причинять вреда своему ближнему, но и не делать ему ничего хорошего. Значит ли это, что он праведник, потому что не причинил никому вреда? Воистину нет, если только он не сделал людям что-то хорошее, насколько это было в его силах.
Таким образом, со стороны фарисея было очень ошибочным и лживым утверждать перед Богом в своих молитвах: «Я праведен, потому что не причинил вреда своему ближнему и потому что соблюдал обряды». И ему совсем не поможет то, что он отдавал десятину со всего, чем владел. Было бы скромнее сказать, что он заплатил, ведь эти дела, будучи подвластны повелению, были его долгом. И они не могли предстать перед Богом как безвозмездный дар, потому что по повелению они стали платой. Но гордецы и лицемеры любят так формулировать свои отношения с Богом и людьми, чтобы хотя бы намекнуть, что они готовы сделать даже больше, чем того требует от них Божья заповедь.
Вторая часть его праведной жизни была основана на суевериях, ведь Бог не назначал никаких постов, ни больше, ни меньше, чем два раза в неделю: «Я пощусь два раза в неделю» . Да, но кто повелел тебе это делать, кроме как твоя суеверная и ошибочная совесть? Ты не можешь этого доказать. Таким образом, эта часть твоей положительной праведности была явным суеверием, злоупотреблением Божьим законом и удовлетворением твоей собственной ошибающейся  совести. Следовательно, до сих пор ты был несовершенен в своей столь, казалось бы, смелой и славной праведности.
И всё же, в похвалу фарисею, скажу, что, по моему мнению, он был лучше многих наших английских христиан. Ибо многие из них настолько далеки от положительной праведности, что ни все их священники, Библии, хорошие книги, проповеди и даже Божьи суды не могут убедить их хотя бы в отрицательной святости, то есть в отказе от зла.
Второе, на что я обращаю внимание в этой молитве фарисея, - это то, как он молился в храме: «Боже, благодарю Тебя, - сказал он, - что я не таков, как прочие люди». Он, казалось, в тот момент был не в себе, ведь он стоял перед Божественным величием. Ведь молитва, состоящая из восхваления, -это молитва высшего порядка, и она больше всего похожа на то, как молятся те, кто сейчас находится в состоянии, недоступном для нашей молитвы. Хвала -это дело небес; но мы видим, что лицемер может проникнуться этим чувством, даже будучи лицемером и находясь на земле. И я не думаю, что его молитва была заранее продуманной, а была молитвой экспромтом, произнесённой внезапно, в соответствии с тем, что он чувствовал, думал или понимал о себе.
Таким образом, мы видим, что даже молитва, как и другие акты религиозного поклонения, может совершаться с большим лицемерием. Хотя я считаю, что лицемерная молитва - один из самых дерзких грехов, совершаемых сынами человеческими. Ведь молитва - это, прежде всего, наше непосредственное обращение к Богу, когда мы высказываем перед Ним свои мысли, особенно когда мы благодарим Его за полученные блага или просим, чтобы Он даровал мне то-то и то-то. Но теперь, когда мы лицемерно совершаем эти поступки (а это легко сделать, когда мы поднимаемся в храм, чтобы помолиться), это становится невыносимым грехом, и это свидетельствует о бесконечном терпении Бога, Который позволяет таким людям вставать с колен живыми или позволяет им уходить с того места, где они стоят, без какого-либо знака или проявления Его гнева.
Я также отмечаю, что эта импровизированная молитва фарисея была произнесена им самим или в силу его природных способностей, как следует из текста. «Фарисей, -говорится в тексте, -стоял и молился про себя», или «сам с собой», что может означать либо то, что он говорил тихо, либо то, что он совершал эту молитву в силу своих природных способностей. «Я буду молиться Духом», -сказал Павел; 1 Кор. 14. 15.
«Фарисей молился сам с собою», -сказал Христос. В наши дни люди часто молятся экспромтом; молиться по книге, по заранее составленному тексту, сейчас не в моде. Человек не считается молящимся, кто не может в любой момент, за минуту до начала, произнести получасовую молитву. Я не против импровизированных молитв, потому что считаю их лучшим видом молитвы. Но я всё же ревную, когда вижу, что многие такие молитвы произносятся, особенно с кафедр и на публичных собраниях, без сошествия Святого Духа. Ведь если фарисей из древности мог так поступать, то почему бы фарисею не поступать так же сейчас? Остроумие, разум и понятия не взлетают до небес; и людям не нужны ни слова, ни фантазии, ни гордыня, чтобы заставить их сделать это. В наши дни религия формальна, а её сила невелика. Там, где есть внешняя форма, но мало силы (а именно так было у иудеев во времена Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа), люди странным образом поддаются искушению лицемерить, ибо ничто так не противоречит лицемерию, как сила и слава того, что мы исповедуем. И наоборот, ничто так не искушает лицемерить, как внешняя форма знания о вещах, не имеющих к ним никакого отношения. В наши дни в проповедниках (я не говорю обо всех) не так уж много силы и благочестия, если сравнивать их взгляды и разговоры. Как горды, как алчны, как похожи на мир в одежде и обличье, в словах и поступках большинство великих проповедников нашего времени! Но когда они приходят на богослужение, особенно чтобы помолиться, то по их словам и поведению можно подумать, что они ангелы на небесах. Но такие вещи нужно делать лицемерно, как  фарисеи.
«Фарисей стоял и молился сам с собой». И то, что он молился про себя, может означать, что в своей молитве он не шёл дальше своих чувств, разума, ощущений и плотских представлений. Истинная христианская молитва часто оставляет чувства, разум, ощущения и плотские представления позади и устремляется вперёд с верой, надеждой и желанием познать то, чего мы в настоящее время не знаем, и то, что чуждо нашим чувствам, разуму и т. д. Апостол действительно говорит: “Я буду молиться с пониманием” (1 Кор. 14. 15); но тогда это следует принимать за понимание, духовно просвещенное. Я говорю, это должно быть понято так, потому что естественный разум, как таковой, не принимает того, что от Бога, поэтому не может молиться об этих вещах; ибо для таковых это глупости; 1 Кор. 2.14.
Итак, духовно просветлённое понимание может проявляться в молитве следующим образом:
1. Поскольку человек  получил убеждение в истинности Духа Божьего; ибо убеждение в истинности и существовании таких вещей приходит от Духа Божьего, а не от закона, чувств или разума; 1 Кор. 2:10–12. Теперь, когда разум благодаря Святому Духу получил убеждение в истинности вещей, он побуждает сердце взывать к Богу в молитве за них. Поэтому апостол говорит, что хотел бы молиться умом.
2. Духовно просвещенный разум также получил от Святого Духа убеждение в превосходстве и славе того, что от Духа Божьего, и таким образом воспламеняет сердце более пылкими желаниями в этом молитвенном долге; ибо в том, что от Духа, есть сверхъестественное превосходство: “Ибо если служение смерти (которого придерживался фарисей), написанное на камнях, было славным, так что дети Израиля не могли пристально созерцать лицо Моисея из-за славы его лика,  это было невозможно, но эта слава должна было закончиться; насколько же славнее должно быть служение Духа? Ибо если служение осуждения есть слава, то тем более служение праведности превосходит его славой: ибо даже то, что прославилось, не имеет славы в этом отношении по причине славы превосходящей” (2 Кор.3. 7-10). И Дух Божий показывает, по крайней мере, некоторые вещи из их превосходной славы разуму, который Он просвещает; Еф. 1. 17-19.
3. Просветлённое Духом понимание также обрело знание о том, что эти превосходные сверхъестественные дары Духа даются по завету во Христе тем, кто любит Бога и любим Им. “Ныне мы приняли, - говорит Павел, - не дух мира сего (который был у фарисея), но Дух Божий, дабы мы познали то, что даром дано нам от Бога”; 1 Кор. 2. 12. И это знание о том, что даром дано нам от Бога то, что от Духа Божьего, придает сердцу еще большую остроту, больше силы и еще большую уверенность, чтобы просить о том, что принадлежит мне по дару  Божьему в Его Сыне. Но все это было совершенно незнакомо бедному фарисею; он не знал ни Духа, ни того, что от Духа, и поэтому должен был пренебрегать верой, суждением и любовью Божьей, Мф. 23. 23; Лк.11. 42, и в молитве он следует только за самим собой в том, что касается его чувства, рассудка и плотского воображения.
Он стоял и молился «сам с собой». Он молился, разговаривая сам с собой; ведь так это тоже можно (как мне кажется) понять. О несправедливом судье сказано: «Он сказал сам в себе: хотя я и не боюсь Бога и не страшусь человека», и т. д., Лк. 18. 4; то есть он сказал это себе. Так и фарисей молился сам с собой: Бога и фарисея не было рядом, были только фарисей и он сам. Павел не знал, о чём молиться, пока Святой Дух не присоединился к нему и не стал помогать ему невыразимыми стонами. Но фарисею это было не нужно: ему было достаточно того, что Дух с Павлом вместе выполняли эту работу, ведь он не сомневался, что они с Павлом  справятся. Сколько раз я слышал, как в древности мужчины и женщины беседовали сами с собой, когда оставались одни в какой-нибудь комнате или на пустынной тропе. В своих беседах они иногда рассуждали, иногда упрекали, иногда умоляли, иногда молились, а иногда пели. Но всё это они делали сами с собой, когда оставались одни. И всё же, если бы их не видел никто, можно было бы подумать, что они разговаривают, поют и молятся в компании, хотя всё, что они говорили, они делали сами с собой, и у них не было ни слушателя, ни наблюдателя.
Итак, фарисей молился сам с собой; в это время он сам с собой совершал молитвенный обряд. Теперь я замечаю, что обычно, когда люди разговаривают сами с собой, они изо всех сил стараются угодить самим себе: поэтому сказано, что есть человек, “который льстит себе в собственных глазах, пока не обнаружится, что его беззаконие отвратительно”; Пс.36.. 2. Он льстит себе по-своему, согласно тому, что диктуют ему его чувства и плотской ум; и он мог бы делать это так же хорошо в молитве, как и любым другим способом. Некоторые люди будут слушать проповеди и применять их так, чтобы угождать самим себе; а некоторые будут молиться, но откажутся от таких слов и мыслей в молитве, которые не будут им по душе.
О, как много людей произносят всё, что они произносят в молитве, скорее для себя или для своих слушателей, чем для Бога, живущего на небесах!. И я считаю, что именно так, я имею в виду отчасти так, молился фарисей. Конечно, он упоминал Бога, как и другие, но он молился  в своём духе и в своё удовольствие, о чём свидетельствует содержание его молитвы. Ибо разве не было приятно этому лицемеру, думаете вы, так хорошо говорить о себе в это время? Несомненно, было. Дети и глупцы в этом отношении похожи на лицемеров: они, как и фарисей, любят без оснований льстить самим себе. «Но не тот достоин, кто сам себя восхваляет».
«Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» и т. д.
Так он начинает свою молитву, и, как уже было сказано, это молитва с высокими притязаниями. Ибо возносить молитву, полную благодарности, и указывать в этой молитве на причину этой благодарности - это высочайший способ молитвы, который, по-видимому, совершается с большой верой и т. д. в самом глубоком смысле. Такова была молитва фарисея, он только хотел получить веское основание для своей благодарности, а именно: он хотел получить доказательство того, что, по его словам, он не такой, как другие люди, хотя на самом деле он имел в виду, что он даже хуже, чем худшие из людей. Ведь и лучшие из людей по своей природе, и худшие -все одинаковы. «Чем же мы лучше их? (говорит Павел) Ничем, ни в коем случае». Рим. 3. 9. Таким образом, он потерпел неудачу в своей благодарности, и поэтому его благодарность была основана на лжи, стала притворной и льстивой и не могла быть принята Богом небесным.
Кроме того, в этой возвышенной по его мнению молитве фарисей приписывал Богу то, чего ни в коем случае не мог признать, а именно: что он, будучи таким хорошим, каким он себя считал, заслужил любовь и благосклонность Бога. «Боже, благодарю Тебя, что я не такой, как прочие люди, » Я благодарю Тебя за то, что Ты сделал меня лучше других; я благодарю Тебя за то, что моё положение так хорошо и что я так сильно превосхожу своего ближнего.
Из этой молитвы фарисея можно сделать несколько выводов, которые заслуживают нашего внимания:
1. Фарисеи и лицемеры не любят признавать себя грешниками, когда предстают перед Богом. Они предпочитают выдавать себя перед Ним за добродетельных и святых людей, иногда говоря, а чаще думая, что они более праведны, чем другие. Да, судя по их словам, для лицемеров естественно и так часто свойственно считать себя праведными, а затем осуждать других. Это и есть основа, на которой построена данная притча: «Он сказал эту притчу (говорит Лука) некоторым, которые считали себя праведными» или считались таковыми, «и презирали других», ст. 9.
Я говорю, что лицемеры предпочитают не думать о своих грехах, когда предстают перед Богом, а скорее собираются с силами и представляют Ему свои отдельные добрые дела, надеясь, что благодаря им они останутся стоять или упадут.
2. Такое поведение фарисея перед Богом говорит нам о том, что нравственные добродетели и их основа -закон - если им доверять, ослепляют разум человека, и он не может увидеть путь к счастью. Пока читают Моисея (и доверяют его закону и праведности), завеса остаётся на их сердце; и даже по сей день (как сказал Павел) остаётся «неснятой при чтении Ветхого Завета завеса, которая снимается Христом». Но даже по сей день, когда читают Моисея, покрывало лежит на их сердцах”; 2 Кор.3.14, 15. И это причина, по которой так много нравственных людей, украшенных гражданской и нравственной праведностью, все же настолько невежественны о себе и о пути жизни во Христе.
Закон дел и праведность плоти, которая есть праведность закона, ослепляют умы, закрывают глаза и заставляют упускать из виду праведность, к которой они так страстно стремятся. Их умы были ослеплены, как сказано в тексте. Чьи умы? Тех, кто придерживался закона, стоял рядом с ним и искал праведности от закона.
Фарисей был таким; он опирался на закон, он хвалился Богом и верил в себя, что он праведен; все это проистекало из той слепоты и невежества, которыми закон овладел его разумом; ибо закону не дано быть служителем жизни и света, но быть служителем смерти, когда он говорит; и тьмы, когда он доверяет, чтобы Сын Божий мог иметь превосходство во всем: поэтому сказано, что когда сердце “обратится к нему, завеса будет спущена”. отнято"; 2 Кор. 3.16.
3. Из этой молитвы мы можем увидеть, насколько сильна ложная уверенность. Она может побудить человека солгать перед Богом. Она может побудить человека довериться себе и своим поступкам. Более того, она может побудить человека превозносить свою добродетель вместо Божьего милосердия. Ибо фарисей был не только человеком, который оправдывался перед людьми, но и тем, кто оправдывался перед Богом. И что было причиной его оправдания перед Богом, как не тщетная уверенность в себе и своих делах, которые были обманом и ложью по отношению к нему самому? Но я говорю, что дерзость этого человека была поразительной, ведь он стоял на лжи, которая была у него в правой руке, и доказывал её благость перед собой.
Но помимо этого, в молитве фарисея есть ещё четыре пункта.
1. Этой молитвой фарисей присваивает себе обращение в веру; он бросает вызов самому себе и своим собратьям. «Я не таков, - говорит он, - как прочие люди», то есть необращённые, что пребывают в состоянии греха, гнева и смерти. Именно это он и имеет в виду, поскольку религия фарисеев не основывалась на какой-либо особой природной привилегии. Я имею в виду не только это, но и приверженность тем принципам, представлениям, мнениям, постановлениям, традициям и учениям, которые они проповедовали, в отличие от истинных и святых учений пророков. И они сделали своими учениками тех, кого смогли привлечь этими принципами, законами, учениями и традициями. Поэтому таких людей называют фарисеями, то есть их последователями и учениками, обращёнными к ним и их учению. О, как легко душам присвоить себе обращение, не зная, что вообще такое обращение! Я говорю, что людям легко приписать обращению к Богу законнический, церемониальный или другой иллюзорный смысл, смысл, который утонет под возложенным на него бременем; смысл, который не устоит, когда будет подвергнут испытанию Богом, или когда будет испытан дождём, ветром и наводнением, которым надлежит испытать такую вещь, истинна она или ложна. Фарисей здесь ссылается на предполагаемое обращение к Богу: «Я не таков, как прочие люди», но и он, и его обращение отвергаются в продолжении притчи: «То, что высоко ценится у людей» (Лк. 16:15), «мерзостно перед Богом». То есть это обращение, которым люди, как люди, тешат себя, таково и есть. Но фарисей станет обращённым человеком, он покажет небесам больше, чем его ближний: «Я не таков, как прочие люди, -то есть не нахожусь в состоянии греха и осуждения, но нахожусь в состоянии обращения и спасения. Но посмотрите, как пагубно эта секта, эта религия, обманывает людей. Это сделало их в два раза худшими детьми ада, чем они были раньше и чем были их учителя, Мф. 23. 15; то есть их учение породило в их учениках такую слепоту, такую тщетную уверенность и безосновательную дерзость, что они впали в то самомнение об обращении, которое было ложным и, следовательно, если ему доверять, то и проклятым.
2. Из этих слов мы видим, что фарисей не только приписывает обращение себе, но и радуется этому обращению: «Боже, благодарю Тебя, - говорит он, - что я не таков, как прочие люди, - и этими словами показывает, что он гордился своим обращением; он нисколько не сомневался в своём положении, но жил в радости от того, что его душа, по его мнению, была спасена благодаря обращению. О, слава Богу, - говорит он, - я не нахожусь в состоянии греха, смерти и проклятия, как нечестивцы и этот мытарь. Какое странное заблуждение - полагаться на паутину и думать, что нескольких или самых лучших дел плоти будет достаточно, чтобы спасти душу от Божьего суда! «Есть люди, которые кажутся праведными в своих глазах, но не омылись от скверны своей». Этот текст как нельзя лучше подходит для описания фарисея и тех, кто следует его примеру, кто поглощён его тщеславием и славой собственной праведности.
Итак, опять же, “есть путь” (дорога на небеса), “который кажется человеку правильным, но конец его - пути смерти”; Притч. 30 12; 14. 12. Это также исполняется в таких людях; в конце их пути смерть и ад, несмотря на их уверенность в благости своего состояния.
И снова: «Есть человек, который мнит, что он богат, и нет у него ничего» Притч. 13. 7. Что может быть яснее всех этих текстов, так это то, что некоторые люди, сбившиеся с пути, считают, что они на нём остались; что некоторые люди считают себя чистыми, хотя на самом деле они в грязи; что некоторые люди считают себя богатыми для жизни в загробном мире, хотя на самом деле они бедны, несчастны, жалки, слепы и наги. Так думал о себе бедный, слепой, нагой, лицемерный фарисей, когда Бог грозил унизить его. Да, он так думал о себе и радовался этому, хотя на самом деле шёл в преддверие смерти.
3. Этими словами фарисей, по-видимому, ставит своё благополучие в зависимость от благости Бога. Я не такой, как другие люди, и я благодарю за это Бога. «Боже (говорит он), я благодарю Тебя за то, что я не такой, как другие люди». Он благодарил Бога, хотя Бог ничего для него не сделал. Он благодарил Бога, хотя путь, по которому он шёл, был заповедан не Богом, а им самим. Таким образом, преследователь благодарит Бога за то, что он был поставлен на тот путь преступления, на который привел его дьявол, когда он начал разорять церковь Божью; “Владельцы их убивают их и не считают себя виновными; а те, кто продает их, говорят: благословен Господь, ибо я богат”; Зах. 11. 5. Я помню, что Лютер обычно говорил: “Во имя Бога начинают всякое зло”. Всё должно быть возложено на Бога: обращение фарисея должно быть возложено на Бога; правота или, скорее, злодеяние в отношении возмутительных гонений на народ Божий должно быть возложено на Бога. «Боже, я благодарю Тебя», и «Благословен Бог» должны быть лейтмотивом песни еретика. Точно так же свободомыслящий человек будет приписывать всё Богу; квакер, рантер, социнианин и т. д. будут приписывать всё Богу. “Боже, я благодарю Тебя” звучит в устах каждого человека и должно быть связано со всеми ошибками, заблуждениями и порочными доктринами, которые есть в мире; но имя Бога и их доктрина, поклонение и путь не связаны друг с другом, как и учение фарисеев; то есть вообще ни с чем: ибо Бог не предлагал их принципов, и Он не поручал им, и  не заповедовал им, и Он не передает им ни малейшей благодати или милосердия к ним; но скорее отвергает их и придерживает такие вещи  для Его врагов и для разрушителей мира.
4. Теперь мы подходим к сути всего этого, а именно к тому, чего достиг фарисей, а именно к тому, что он не был ни вымогателем, ни нечестивцем, ни прелюбодеем, ни даже таким, как этот мытарь, и за это он постился дважды в неделю и отдавал десятину со всего, чем владел. Итак, вы видите, что он претендовал на двойное основание для своего спасения: нравственное и церемониальное, но оба они были очень шаткими, слабыми и ненадёжными. Что касается первого основания, то что это такое, если всё, что он говорит, правда, кроме того, что он всего на несколько дюймов выше самых подлых людей в их самых мерзких поступках? Это очень шаткая основа для моей уверенности в рае.
А что касается второй части его жизненного уклада, то что это, как не пара церемоний, если они так хороши? Первая вызывает сомнения, поскольку не основана на Божьем законе, а вторая относится к самым незначительным из церемоний, о которых учит и проповедует Господь Иисус. Но даже если предположить, что они самые лучшие, а его соответствие им - самое полное, они никогда не были предназначены для того, чтобы попасть с их помощью на небеса, и поэтому стали лишь зыбким фундаментом. Но для некоторых людей что угодно может стать фундаментом и опорой для души, на чём они могут построить свои надежды на небеса. Я не пьяница, -говорит один, - не лжец, не сквернослов и не вор, и поэтому я благодарю Бога, у меня есть надежда на небеса и славу. Я не вымогатель и не прелюбодей, не неправедный и не такой, как этот мытарь; и поэтому я надеюсь, что попаду на небеса. Увы, бедные люди! Спасёт ли вас обладание этими вещами от громовых раскатов и яростных орудий, которыми гнев Божий поразит грех и грешников в тот день, когда печь огненная будет гореть? Нет, нет; ничто в тот день не сможет оградить человека от жгучих упреков этого возмездия, кроме самой праведности Божьей, которая не является праведностью закона, как бы она ни называлась, ни была украшена всей праведностью человеческой.
Но, о ты, слепой фарисей! раз ты так уверен, что твоё положение хорошо, а твоя праведность устоит, когда её испытают огнём (1 Кор.3.13), позволь мне поговорить с тобой о праведности. Мой страх не заставит тебя бояться; я не Бог, а такой же человек, как и ты; мы оба сделаны из глины.
Во-первых, скажи, когда ты начал быть праведным? До того, как стал грешником, или после? Не раньше, осмелюсь сказать; но если после, то грехи, которыми ты осквернил себя ранее, сделали тебя неспособным совершать праведные поступки по закону, ибо грех, где бы он ни был, оскверняет, развращает и делает презренным всего человека; поэтому ты не можешь стать праведным в глазах Того Бога, Которому, как ты утверждаешь, молишься, совершая после этого поступки, свидетельствующие о послушании. Воистину, ты можешь смыть свою грязь и осквернить свой гроб, ибо этого можно добиться и после покаяния, даже если грех был совершён ранее. Но, фарисей, Бог может видеть сквозь белизну этой стены даже грязь, которая внутри: Бог также может видеть сквозь краску и убранство твоего прекрасного склепа кости мертвых, которые внутри; и ни одна из твоих самых святых обязанностей, ни все вместе взятые, не могут ослепить око всевидящего Величия от созерцания всей нечистоты твоей души (Мф. 23. 27.) Поэтому не стой так стойко перед этим, теперь ты перед Богом; грех с тобой, а суд и справедливость - у Него. Поэтому тебе следует скорее презирать и ненавидеть эту жизнь, считать все свои поступки мусором и навозом и довольствоваться тем, что ты оправдываешься чужой праведностью, а не своей собственной. Так можно обезопасить себя. Говорю тебе, слепой фарисей, так можно обезопасить себя от грядущего гнева.
Нет ничего более достоверного, чем то, что в отношении оправдания от проклятия закона Бог отверг праведность человеческую за её слабость и бесполезность и принял вместо неё славную праведность Своего Сына, потому что только она и есть всеобщая, совершенная и равная Его справедливости и святости. В этом, в некотором роде, и заключается содержание всей Библии, а потому это дол
жно быть более чем достоверно. А теперь, господин Фарисей, как ты думаешь, что, если ты будешь делать вот это, пока молишься, а именно: размышлять о том, что Бог любит больше всего? И решение придёт само собой. Наилучшая праведность, несомненно, наилучшая, ведь твой разум подскажет тебе: «Сделав это, пока ты молишься, спроси себя снова: а у кого праведность лучше?» - и эта решимость тоже будет близка; а именно: это Тот, Кто по природе равен Богу и кто принадлежит Ему, Иисус Христос; Тот, Кто отделён от грешников и вознесён выше небес, и это Его Сын Иисус Христос; Тот, Кто не совершил ни одного греха и не произнёс ни одного лукавого слова; и во всём мире не было никого подобного Ему, кроме Сына Божьего Иисуса Христа.
Теперь, фарисей, когда ты сделал это, во время своей молитвы спроси ещё раз: «Но что же это за лучшая праведность, праведность Христа, которую нужно совершить?». И ответ будет готов. Она должна быть совершена по суверенной милости Божьей для грешника, который осмелится довериться ей ради оправдания от проклятия закона. «Он стал для нас праведностью от Бога». “Не Знавшего греха Он сделал жертвой за грех ради нас, чтобы мы в нем стали праведностью Божией”. “Ибо Христос есть конец закона для праведности всякого верующего”; 1 Кор. 1. 30; 2 Кор. 5. 21; Рим. 10. 4.
Сказав это и закончив, обратись снова, фарисей, и скажи себе: безопасно ли для меня уповать на эту праведность Божью, на эту праведность Богочеловека, на эту праведность Христа? Конечно, безопасно, ибо, согласно тексту, она считается наилучшей и наиболее угодной Богу, ибо это то, что Бог уготовил для оправдания грешников. Ибо “в Господе имеем мы праведность”, если мы верим; и “в Господе мы оправданы и творим славу”; Ис. 54. 24, 25.
Нет, фарисей, предположим, что твоя собственная праведность столь же длинна, столь же широка, столь же высока, столь же глубока, столь же совершенна, столь же добра, во всех отношениях столь же добра, как праведность Христа. Но поскольку Бог избрал Христа, чтобы примирить нас с Собой, можешь ли ты попытаться примирить себя с Богом с помощью своей собственной праведности и не попытаться (хотя бы) противопоставить эту праведность Христовой и Божьей? Более того, бросить ей вызов, чтобы ты лично был принят вопреки Божьему замыслу?
Предположим, что, когда король назначил кого-то судьёй в стране и постановил, что этот человек будет судить во всех случаях и что его вердикт будет окончательным, появился другой человек, который решил сам заниматься своими делами. Теперь, даже если бы он был в полной мере способен это сделать, и даже если бы он сделал это справедливо и беспристрастно, то, что он взял на себя роль судьи, было бы оскорблением короля, актом неповиновения и, следовательно, преступлением, достойным наказания.
Почему, фарисей, Бог установил, что только праведностью Его Сына люди могут быть оправданы в Его глазах и освобождены от проклятия закона? Поэтому берегись и, во избежание опасности, не противопоставляй свою праведность праведности Христа. Я говорю: не противопоставляй, пусть она  заступается за тебя в суде Божьем, и ты не заступайся за неё в суде Божьем, ибо ты не можешь сделать это и при этом остаться невиновным. "Если он уповает на свою праведность, то он согрешил", - говорит Иезекииль. Обратим внимание на текст: “Когда я скажу праведнику, что он непременно будет жить; если он будет надеяться на  собственную праведность и совершит беззаконие, то вся его праведность не будет вспоминаться; но за свое беззаконие, которое он совершил, он умрет за это” (Иез.33. 13).
Обратим внимание на несколько моментов в этом тексте. Вот они.
1. Вот праведник; человек, в котором мы не видим ничего, за что мог бы упрекнуть его Бог Небесный.
2. Этому человеку было обещано, что он непременно будет жить, но при условии, что он не будет полагаться на свою праведность. Отсюда видно, что обетование жизни этому праведнику дано не ради его праведности, а ради чего-то другого, а именно -праведности Христа.
1. Не ради его собственной праведности. Это очевидно, потому что нам позволено, даже заповедано, уповать на праведность, которая нас спасает. Праведность Божья принадлежит всем нам, всем, кто верит, то есть уповает на неё и полагается на неё в вопросах оправдания. Следовательно, фарисей, если бы твоя праведность, даже самая совершенная, могла спасти тебя, ты мог бы, да и должен был бы, смело уповать на неё. Но поскольку тебе запрещено полагаться на это, очевидно, что это не может спасти; и не ради этого спасается праведный человек; Рим. 3. 21, 22.
2. Но ради чего-то другого, а именно, ради праведности Христа, “Которого Бог поставил умилостивить верою в кровь Его, чтобы возвещать праведность Его для прощения прошлых грехов, через снисхождение Божие; возвещать, говорю я, в это время праведность Его, дабы Он был праведен и оправдывал верующего в Иисуса”; Рим.3. 25, 26; ср. Фил.3. 6-8.
«Если он будет уповать на свою праведность и совершит беззаконие, то вся его праведность не будет принята в расчёт, а за совершённое беззаконие (в уповании на свою праведность) он умрёт».
Обратите внимание отсюда далее.
1. В одном грехе больше добродетели, способной погубить, чем во всей твоей праведности, способной спасти тебя. Если он будет уповать, хоть немного, если он вообще будет полагаться на свою праведность, вся его праведность будет забыта; и из-за, и в результате совершённого им греха он умрёт, уповая на нее.
2. Обратите также внимание на то, что есть более тяжкие грехи, чем те, что противоречат нравственному закону. Какой из десяти заповедей запрещено уповать на собственную праведность? И всё же это грех: следовательно, это грех, запрещённый Евангелием, который таится в самом неверии и является его корнем. «Неверующий да будет проклят». Но тот, кто полагается на собственную праведность, не верит ни в истину, ни в то, что праведности Христа достаточно, чтобы спасти его, поэтому он будет проклят.
Но как это проявляется в том, что тот, кто полагается на собственную праведность, делает это из-за сомнений, неверия в истинность или достаточность праведности Христа?
Я отвечаю, потому что он доверяет себе. Человек никогда не станет добровольно полагаться на худшую из возможных подмог, если верит, что есть лучшая, которая находится так же близко и которую можно получить так же быстро, причём на таких же, если не более простых, условиях. Если бы тот, кто доверяет собственной праведности на всю жизнь, действительно верил, что действительно существует такая вещь, как праведность Христа для оправдания, и что этой праведности Христа достаточно для совершения этого благословенного дела, будьте уверены, он выбрал бы то, на что полагался и рисковал своей душой, и что, по его мнению, было лучшим и наиболее достаточным для спасения; особенно когда он также видел (и понимал, что должен, когда он видит праведность Христа), а именно, что это должно быть получено как можно скорее, потому что как можно ближе и на как можно более простых условиях: нет, на более легком, чем праведность самого человека. Я говорю, что он скорее выберет это из-за тяжести бремени спасения, ценности спасения и той ужасной печали, которая будет преследовать его в вечности, если он потерпит неудачу в этом деле. «Это для небес, это для того, чтобы избежать ада, гнева и проклятия, говорит душа. И поэтому я буду, я должен, я не смею не выбрать то и только то, что, по моему мнению, является лучшей и наиболее достаточной помощью в таком важном деле, как спасение души. » Таким образом, тот, кто полагается на собственную праведность, делает это из-за неверия в то, что праведности Христа достаточно для его спасения.
Посему этот грех - упование на собственную праведность - есть величайшее преступление, потому что он отвергает праведность Христа, которая есть единственная праведность, достаточная для спасения от проклятия закона. Он также отвергает замысел небес и превосходство тайны Божьей мудрости, замыслившей этот путь спасения для человека. Что уж говорить, он также стремится лишить Бога чести спасения человека. Он стремится снять венец с головы Христа и возложить его на голову лицемера. Поэтому неудивительно, что этот грех настолько тяжёл, действенен и силён, что низвергает человека и его праведность в ад, если он полагается на нее или доверяет себе.
Но, фарисей, мне нет нужды говорить с тобой об этом, ибо ты не тот человек, который обладает праведностью, не осуждаемой Богом, и она не может быть найдена ни в ком другом, кроме Того, Кто предопределён быть Спасителем человечества, и нет никого другого, кроме Иисуса, называемого Христом. Какое безумие привело тебя в храм, где ты дерзко стоишь и хвастаешься перед Богом, говоря: «Боже, благодарю Тебя, я не таков, как прочие люди»?».
Разве ты не знаешь, что тот, кто нарушает одну, нарушает все заповеди Божьи; и, следовательно, тот, кто соблюдает не все, не соблюдает вообще ни одной из заповедей Божьих? Не то же ли говорит Писание? “Ибо всякий, кто соблюдает весь закон и все же преступает в чем-то одном, виновен во всем”; Иак.2. 10. Тогда будьте посрамлены, грешники, будьте посрамлены!
Фарисей, знаешь ли ты Бога, с Которым тебе предстоит иметь дело? Он -Бог, Который не может (поскольку Он справедлив) принять половинную праведность вместо полной, хромую и больную праведность вместо здоровой и крепкой (Мал. 1:7, 8). А если так, то как Он может принять то, что не является праведностью? Я говорю, как Он может принять то, чего нет совсем, ведь у тебя есть только это? И если Христос сказал: «Когда всё сделаете, говорите: мы ничего не стоили», то как ты можешь говорить, не сделав ничего хорошего, что ты лучше и праведнее других?
Верил ли ты, когда говорил это, что Бог знает твоё сердце? Если бы ты сказал это мытарю, это было бы высокопарным и дерзким высказыванием; но сказать это перед Богом, лицом к лицу с Богом, когда Он знает, что ты мерзок и грешен от чрева матери твоей и от зачатия, - всё это перечёркивает. Это было сказано, чтобы обуздать твое высокомерие, когда Христос сказал: “Вы оправдываетесь перед людьми; но Бог знает сердца ваши” (Лк. 16. 15).
Обратил ли ты внимание на то, что Бог судит плод по сердцу, из которого он исходит? “Добрый человек из доброго сокровища своего сердца извлекает то, что есть добро; а злой человек из злого сокровища своего сердца извлекает то, что есть зло”, Лк.6.. 45. И нельзя прийти к другому выводу, кроме как к тому, что ты злой человек, и поэтому все твое предполагаемое добро есть не что иное, как зло; ибо ты сделал это, чтобы стоять на месте Иисуса, и осмелился таким образом вверить себя Богу живому: ибо ты доверился тени своей праведности и совершил  беззаконие. Твой грех растопил твою праведность и превратил её в ничто иное, как в шлак; или, если хочешь, в утреннюю росу, которая исчезает и никак не может принести тебе пользу, когда ты будешь нуждаться в спасении и вечной жизни от Бога.
Но, кроме того, ты говоришь, что ты праведник, но это всего лишь пустые слова. Разве ты не знаешь, что твоё рвение, которое является основой твоей праведности, во многом нелепо? Что ещё может означать твоё безумие и ярость, с которой ты нападаешь на людей, столь же добродетельных, как и ты сам? Да, то, что ты не знаешь, что они хороши, может спасти тебя от совершения непростительного греха, но это никогда не избавит тебя от пятна в глазах Бога, а лишь сделает виновными и тебя, и твою праведность.
Павел, который когда-то был таким храбрым фарисеем, каким только можешь быть ты, называет большую часть того рвения, которым он в том состоянии был одержим и в проявлении которого жил, безумием; да, крайним безумием (Деян.26.. 9-11; Фил.3. 5, 6); и в тебе много такого же, и это должно быть так. Ибо законник, человек закона и тот, кто покоится на нем, должен быть гонителем; да, гонителем праведных людей и ревности к Богу; потому что по закону Божьему закон рождается через слабость, с которой он встречается в тебе, - порождая  ожесточение духа и гнев против Того, Кто справедливо осуждает тебя за безрассудство того, что ты решил положиться на  собственную праведность, когда от Бога для нашего спасения предусмотрено лучшее; Гал. 4.. 28-31. Итак, твоя праведность недостаточна; более того, твоё рвение к закону и людям закона примешало безумие к твоим нравственным добродетелям и сделало твою праведность неправедной. Как же ты можешь быть правым перед Господом?
Кроме того, не гордыня ли твоего духа в этом безрассудном рвении к твоим фарисейским представлениям заставляет тебя думать, что ты способен сделать больше, чем повелел тебе Бог, и таким образом стать более праведным, чем того требует Бог? Что ещё может быть причиной того, что ты добавляешь законы к Божьим законам, предписания к Божьим предписаниям и традиции к Божьему установлению ( Мк 7). Разве ты не обвинил таким образом закон в несовершенстве и, следовательно, не осудил Бога, Который его дал, за недостаток мудрости и верности по отношению к тебе и к Нему Самому? Нет, я повторяю: разве тем самым ты не обвиняешь Бога в том, что Он не знает, какие правила нужно дать его творениям, чтобы их послушание было полным? И разве это твоё безумие не говорит о том, что, если бы ты не вмешался со своими традициями, праведность была бы несовершенной не из-за слабости человека, а из-за препятствий в Боге или в Его правилах праведности, которые Он от нас требует? Теперь, когда ты поразмыслил над этим, честно ответь себе на несколько вопросов. Разве это не высокомерие? Разве это не богохульство? Разве это не осуждение Бога ради того, чтобы ты мог быть праведным? И ты думаешь, что это и есть путь к праведности?
Но опять же, что означает твоё предпочтение собственных правил, законов, установлений, предписаний и назначений перед правилами, законами, установлениями и назначениями Бога? Считаешь ли ты это правильным? Куда приведут тебя твоё рвение, твоя гордыня и твоё безумие? Есть ли больше смысла, больше справедливости, больше святости в твоих традициях, чем в святых, справедливых и добрых заповедях Бога? Рим. 7. 12. Почему же, спрашиваю я, ты отвергаешь заповедь Божию, чтобы соблюдать твою традицию? Да, почему ты гневаешься, возмущаешься и кричишь, когда люди не соблюдают твой закон, правила твоего порядка и традицию твоих старейшин, и при этом закрываешь глаза вместе с ними, когда сам нарушаешь закон Божий? Да, зачем ты осуждаешь людей, которые не соблюдают твой закон, но ищут оправдания, даже защищаешь тех, кто живёт в нарушение Божьих законов? Мк. 7:10–13. Будет ли это считаться праведностью в день Всемогущего Бога? Нет, скорее, не утопит ли это тебя, как жернов на шее, в глубинах ада? О слепота, безумие, гордыня, что таятся в сердцах этих мнимых праведников!
Опять же, что это за праведность твоя, которая зиждется на пренебрежении Божьими заповедями? Некоторые из них ты ставишь слишком высоко, а некоторые -слишком низко; как в тексте, ты ставишь обряд выше веры, выше любви и выше надежды на милость Божью, хотя очевидно, что упомянутые в конце вещи являются самыми важными, самыми значимыми; Мф. 23:17.
Опять же, ты предпочёл золото храму, который освящает золото, и дар -жертвеннику, который освящает дар; Мф. 23:17. Я повторяю: как можно назвать это праведностью? На какую спину наденут такой наряд, сшитый не по размеру? И никакая другая праведность не может существовать, если ей предшествует несправедливый суд.
Я говорю, что такое искажение Божьих законов не может не привести к искажённому послушанию. Оно действительно порождает чудовище, уродливую, нечистую вещь, мерзость для Господа. Ибо «смотри, - говорит Он (если ты собираешься что-то делать), - чтобы ты делал всё по образцу, показанному тебе на горе». Установи веру там, где должна быть вера; мораль - там, где должна быть мораль; а церемонию - там, где должна быть церемония. Ибо это переворачивание всего с ног на голову будет считаться глиной, из которой лепит горшечник. И ты будешь называть это своей праведностью? Да, ты будешь стоять на этом? Ты будешь отстаивать это? И рискнёшь поставить на кон вечную заботу о такой чепухе? О глупцы и слепцы!
Но давайте подойдём к вопросу чуть ближе. О слепой фарисей, ты стоишь на страже своей праведности. Что ты имеешь в виду? Хотел бы ты, чтобы твоя праведность была милосердной, а твоя праведность - справедливой?
Если это милость, то какая? Мирские блага Бог даёт неблагодарным и нечестивым, и Он не продаёт мир человеку за праведность. Землю Он дал детям человеческим. Но это не то: ты желаешь вечной милости за свою праведность; ты желаешь, чтобы Бог думал о том, какой ты святой, какой добрый, какой праведный человек ты есть и был. Но Христос умер не за добрых и праведных, и Он пришел не для того, чтобы позвать их на пир, который благодать приготовила для мира. “Я пришел не для того, чтобы призвать праведников, но грешников к покаянию”, -говорит Христос (Мк.2)..  И все же это твоя мольба; Господи, Боже, я праведный человек; поэтому даруй мне милость и долю в Твоем Небесном Царстве. Что ещё ты имеешь в виду, когда говоришь: «Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как прочие люди»? Почему ты радуешься, почему ты доволен тем, что ты более праведен (если это действительно так), чем твой ближний, если только ты не думаешь, что ты превзошёл своего ближнего в милосердии и что своей праведностью ты снискал расположение Бога и обеспечил себе Его вечную благосклонность?
Что, что ты сделал своей праведностью? Я говорю: что ты дал Богу этим? И что Он получил от тебя? Возможно, ты скажешь, что праведность угодна Богу, но я отвечу: нет, твоя праведность не угодна Богу в том, что касается оправдания от проклятия закона, если только она не совершенна, как справедливость, которой она подчиняется, и как закон, который её предписывает. Но твоя праведность не такова: нет, она крапчатая, она в пятнах, она делает тебя похожей на крапчатую птицу в Его глазах.
Твоя мнимая праведность добавила тебе  беззакония, потому что она удерживала тебя от веры в то, что ты нуждаешься в покаянии, и потому что это придало тебе смелости дерзко предстать перед Богом и побудило тебя даже перед Его святыми очами, которые настолько чисты, что они не могут смотреть на беззаконие (Авв.1. 13), превозноситься  и кичиться собой; и своей шатающейся, оборванной, вонючей нечистоте; ибо вся наша праведность подобна лохмотьям, потому что она исходит из того, что нечисто, как всякое сердце человека. :
Опять же, желаешь ли ты получить милость за свою праведность? Для кого ты желаешь её получить: для другого или для себя? Если для другого (и это наиболее уместно, ведь праведник должен ходатайствовать своей праведностью за другого, а не за себя), то ты изгоняешь Христа с Его места и должности и становишься Его спасителем вместо Него; ведь посредник уже есть, даже посредник между Богом и человеком, и это человек Иисус Христос.
Но просишь ли ты о милосердии для себя, ссылаясь на свою праведность? Почему, делая это, ты подразумеваешь, что:
1. Твоя праведность может превозмочь твои грехи перед Богом. Я говорю, что твоя праведность не может превозмочь твои грехи и спасти тебя от смерти, в то время как твои грехи могут превозмочь ее и обречь тебя на смерть. А если так, то что из этого следует, кроме того, что твоя праведность должна быть больше и совершена в более полном духе, чем когда-либо были совершены твои грехи? Но рассуждать таким образом  -значит намекать на ложь; ибо нет человека, который, будучи грешником, грешил бы с большим усердием, чем праведник, исполняющий закон.
Грешник, когда грешит, делает это всем своим сердцем, и всем своим разумом, и всей своей душой, и всеми своими силами; и нет у него ничего, что могло бы его удержать. Но с добрым человеком дело обстоит иначе: ни одна частичка его не участвует и не может участвовать до конца в каждом добром деле, которое он совершает. Ибо, когда он хочет делать добро, злой дух и противящаяся плоть присутствуют в нём. И еще: “Плоть вожделеет на дух, так что вы не можете делать того, что хотели бы”; Гал. 5. 17. Итак, если хороший человек не может совершать добрые дела с той же целостностью и универсальностью ума, с какой грешит нечестивый человек, то его грех утянет его в ад сильнее, чем его праведность поднимет его на небеса.
И снова я говорю: если праведность доброго человека недостаточна для искупления его греха ни по количеству, ни по весу, ни по мере, как это и есть (ибо добрый человек трепещет и содрогается при мысли о том, что Бог будет судить его, Пс. 89. 2), то его беззаконие превосходит его праведность. И я говорю снова, если грех того, кто по-настоящему милостив, и, следовательно, того, кто придерживается лучших принципов, тяжелее и более способен погубить его, чем его праведность, способная спасти его, как может быть, чтобы фарисей, который не милостив, а просто плотской человек (несколько исправленный и подкрашенный несколькими скудными и низкими формальностями), своей пустой, пристрастной, лицемерной праведностью уравновешивал свои великие, могущественные и тяжкие грехи, которые пристали к нему во всех его состояниях, чтобы сделать его отвратительным в глазах Бога?
2. Ты просишь о милосердии для себя, ссылаясь на свою праведность? Почему, поступая так, ты подразумеваешь, что заслуживаешь милосердия? А это почти то же самое, что сказать: «Бог должен мне то, о чём я прошу». Лучшее, что можно сказать по этому поводу, - это то, что ты ищешь защиты от ужасного Божьего проклятия, как бы с помощью дел закона, Рим. 9:31–33; и, конечно же, ты попадёшь в ад, находясь между Христом и законом. Ибо тот, кто ищет милости, как бы с помощью дел закона, но лишь как бы, не доверяет им полностью. И тот, кто ищет праведности, которая могла бы спасти его, как бы по делам закона, не ищет её только и исключительно от милосердия Божия.
Итак, искать того, что должно спасти тебя, не в руках закона, и не в руках милосердия - значит искать там, где его нет, потому что между праведностью закона и милосердием Божьим нет середины. Ты должен получить это либо у дверей закона, либо у дверей благодати. Но ты говоришь, что хочешь получить это и там, и там. Я не буду полагаться ни на то, ни на другое. Я люблю, когда у моего лука две тетивы. Если одна из них, как вы думаете, может помочь мне сама по себе, то разум подсказывает мне, что обе могут помочь мне ещё лучше. Поэтому я буду праведным и добрым и буду стремиться своей добротой заслужить милость Божью. Ведь тот, у кого есть что-то своё, чем он может снискать расположение своего правителя, скорее добьётся его милости и расположения, чем тот, кто придёт к нему, лишённый всего хорошего.
Я отвечаю: «Но на небеса нет двух путей: есть только один новый и живой путь, который Христос освятил для нас Своей кровью, то есть Своей плотью; и кроме этого пути нет другого». Евр. 10:19–24. Почему же ты говоришь о двух тетивах в своём луке? Что стало с тем, у кого было два стула, чтобы сидеть на них? Да, в тексте ясно сказано, что они не получили праведности, потому что искали её не верой, а как бы делами закона. Смотрите, Евангелие отрекается от них, потому что они искали праведности не верой, то есть только верой. Опять же, закон и праведность по закону ускользают от них (и они не могут достичь её, хотя и следуют ей), потому что они искали её не верой.
Таким образом, милосердие можно найти только в Иисусе Христе. С другой стороны, праведность по закону можно обрести только через веру в Иисуса Христа; то есть праведность по закону можно обрести в Сыне Божьем, ибо Он, повинуясь Отцу Своему, стал исполнением закона в праведности. И ради Его законной праведности (которая также называется праведностью Бога, потому что именно Бог во плоти Господа Иисуса совершил её) Бог являет милость и благодать всякому, кто полагается на Бога по вере в эту праведность Иисуса. Поэтому мы так часто читаем, что этот Иисус -путь к Отцу; что Бог прощает нас ради Христа; что послушанием одного многие делаются праведными, или оправдываются; и что через этого человека нам проповедуется прощение грехов; и что через него все верующие оправдываются от всего, от чего они не могли оправдаться по закону Моисееву.
Хотя я и упоминаю здесь о праведности и милосердии, я считаю, что есть только один путь, а именно путь к вечной жизни. Этот путь, как я уже сказал, -Иисус Христос, ибо Он -новый, единственный новый и живой путь к Отцу милосердия, Который по милосердию Своему сделает меня способным пребывать с Ним на небесах во веки веков.
Но ты говоришь: «Я буду праведным сам по себе, чтобы мне было чем похвалиться перед Богом, когда я обращусь к Нему за милостью?». Я отвечаю: «Но, слепой фарисей, говорю тебе, что ты не понимаешь замысла Божьего в отношении Евангелия, который состоит не в том, чтобы возвысить человеческую праведность, как ты мечтаешь, а в том, чтобы возвысить праведность Его Сына и Его благодать через Него». Действительно, если бы замысел Божий в отношении Евангелия состоял в том, чтобы возвысить человеческую праведность, тогда то, что ты сказал, было бы уместно. Ибо что может быть более достойным человеческой праведности, чем признание её?
Итак, я говорю, чтобы Бог признал это, чтобы Он стал моим защитником, Ходатаем, Посредником; ибо все они помогают мне добиться милости у Бога. Но Бог никогда не думал об этом, и уж тем более не мог замыслить это в Евангелии, ибо текст прямо противоречит этому. Не по делам, не по делам праведности, которые мы совершили; «не по делам, чтобы кто не хвалился», говоря: «Что ж, я могу поблагодарить за милость свою праведную жизнь». Отчасти ради моих собственных добрых дел я обрел милость и попал в райскую обитель. Должно ли это стать темой для песни небес? Или это то, что воспевает блистательное небесное воинство и о чем мы читали в священной книге Бога? Нет, нет; эта песня стоит на других ногах -стоит в гораздо лучших тонах, будучи составлена из гораздо более высокой и поистине небесной материи: ибо Бог “предопределил нас к усыновлению детей Иисусом Христом Себе, по благоволению Его воли, в похвалу славы Своей благодати, в которой Он сделал нас принятыми в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов, по богатству благодати Его” (Еф. 1).. И необходимо, чтобы песнь была оформлена соответствующим образом; поэтому он говорит, что небесная песнь звучит так-“Ты достоин взять книгу и снять печати ее; ибо Ты был заклан и искупил нас Богу кровию Твоею из всякого колена, и языка, и народа, и племени; и соделал нас Богу нашему царями и священниками; и мы будем царствовать на земле”; Откр. 8. 9, 10.
Он не говорит, что они искупили себя или помогли себе искупить себя и освободиться, но что Агнец, Агнец, который был заклан, - только Агнец искупил их. Он также не говорит, что они сами сделали себя царями и священниками Богу, чтобы приносить какие-либо жертвы, подношения или дары, но что тот же Агнец сделал их такими, потому что они, как следует из текста, были, едины с Ним, а сами не лучше, чем роды, языки, народы и племена земные. Лучше! «Нет, ни в коем случае», - говорит Павел (Рим. 3. 9); следовательно, их отделение от них было делом милости и благодати, свободной доброй воли Бога и отличительной любви, а не делом праведности, совершённой кем-то из них; нет, в этом отношении все они были равны. Но они, поскольку были возлюблены своей кровью (согласно Иез.16.), были отделены свободной благодатью; и, как сказано в другом месте Писания, “искуплены от земли” и от среды людей кровью; Откр.14 3, 4. Поэтому избавление от гнева Божьего не должно, ни полностью, ни частично, приписываться всему закону или всей праведности, которая приходит через него, но этому Агнцу Божьему, Иисусу, Спасителю мира; ибо именно Он избавил нас от грядущего гнева, и это согласно Божьему назначению; “ибо Бог назначил нас не для гнева, но для получения спасения Господом нашим Иисусом Христом” (1 Фес. 1.9- 10). Поэтому пусть каждый человек  прислушается к тому, что он делает, и к тому, на что он делает упор в своем спасении; “Ибо никто не может положить иного основания, кроме того, которое положено, которое есть Иисус Христос”; 1 Кор. 3.2.
Но продолжаешь ли ты защищаться, как делал это прежде, и будешь ли упорствовать? Значит, либо твой замысел должен превзойти Бога, либо Божий замысел должен превзойти тебя. Твой замысел состоит в том, чтобы твоя праведная жизнь и добрые дела стали частью славы твоего оправдания от проклятия. И замысел Бога состоит в том, чтобы выбросить всю твою праведность на улицу, в грязь и навозную кучу, чтобы ты стал славным и хвалился этим перед Богом; да, ты участвуешь в славе оправдания, хотя она принадлежит только Богу. И Он сказал: «Мою славу Я не отдам другому». Ты не уповаешь всецело на Божью благодать во Христе для оправдания, и Бог не примет твою зловонную праведность в качестве залога твоего освобождения от греха, смерти, гнева и ада. Теперь вопрос в том, кто одержит верх? Бог или фарисей? и чье слово будет иметь силу? его или фарисея?
Увы! Фарисей должен пасть ниц, ибо Бог превыше всего. Кроме того, он сказал, что никакая плоть не будет славна перед Ним и что Он будет иметь милость, а не жертву. И ещё, что это не в желающем и не в подвизающемся, но в Боге, являющем милость. Какая же надежда, помощь, поддержка или утешение тогда остаются для тех, кто гонится за заслугами? Какая веточка, или соломинка, или скрученная нить останется, чтобы поддержать его душу? Этот веник сметёт его паутину: дом, на который так полагается этот паук, теперь будет разрушен, а он вместе с ним отправится в адское пламя; ибо Бог уготовил ему не что иное, как вечное проклятие, для такого трусливого и неверующего фарисея: Бог будет вечно торжествовать над ним.
3. Но будешь ли ты и впредь ссылаться на свою праведность, чтобы получить милость? Почему, поступая так, ты отнимаешь у Бога право даровать милость? Ибо если она принадлежит тебе как плата, то она уже не принадлежит Ему, чтобы Он распоряжался ею по Своему усмотрению; ибо то, что другой человек мне должен, по справедливости принадлежит не ему, а мне. Я сказал, что, поступая так, ты отнимаешь у Бога право даровать милость? Я добавлю, что Он также лишается права распоряжаться небом и вечной жизнью. А что же тогда, спрашиваю я тебя, останется Богу и что Он сможет назвать Своим? Не милость, ибо ты купил её своими добрыми делами; не небеса, ибо ты купил их; не вечная жизнь, ибо ты тоже купил её делами. Итак, фарисей (о, самодовольный человек), ты поставил себя выше благодати, милости, небес, славы, да, даже выше Самого Бога, ибо покупатель по праву должен считаться выше покупки.
Проснись, человек! Что ты наделал? Ты хулил Бога; ты недооценивал славу Его благодати; ты, все, что в тебе есть, противостоял славному замыслу небес; ты стремился к тому, чтобы твои грязные лохмотья стали частью твоего оправдания. Итак, все это -тяжкие грехи; они сделали твое беззаконие бесконечным. Что ты будешь делать? Ты создал для себя мир ненужных страданий. Я называю их ненужными, потому что раньше у тебя было более чем достаточно всего. Ты противопоставил себя Богу в споре, ты настаиваешь на своих доводах и аргументах; ты не станешь давать Богу ни малейшего представления о том, чего стоит твоя праведность, и также сделаешь ее стоящей того, что ты сам перечислишь: ты будешь сам себе судьей относительно ценности твоей праведности; ты не услышишь, какой вердикт слово вынесло по этому поводу, и ты не потерпишь, чтобы Бог отвергал это в вопросе твоего оправдания, но оспариваешь доктрину свободной благодати или же вырываешь ее с места служить своим фарисейским замыслам; говоришь: “Боже, благодарю тебя, я не такой, как другие люди”; ты возлагаешь на себя, да, на Бога и на себя саму явную ложь; ибо ты такой же, как другие люди, хотя и не в этом, но в том же; даже в гораздо худшем состоянии, чем большинство людей. И тебе не поможет, если ты будешь приписывать эту свою добродетель Богу небесному, ибо это всего лишь игра. По правде говоря, Бог, о котором ты думаешь, -это не что иное, как твоя праведность, а благодать, о которой ты думаешь, -это не что иное, как твои благие и честные намерения. Так что
4. Во всём, что ты говоришь, ты лишь притворяешься и лицемеришь: ты делаешь вид, что милосерден, но на самом деле желаешь только славы: ты как будто прославляешь Бога, но в то же время присваиваешь всё себе: ты презираешь других и превозносишь себя; и в заключение ты словом возлагаешь всё на Бога, а истиной - на себя. И нет ничего более обычного среди такого рода людей, чем выставлять Бога, Его благодать и доброту, поводырем для собственной похвалы, говоря: “Боже, я благодарю Тебя”, когда они верят самим себе, что они праведны и не нуждаются ни в каком покаянии; когда правда в том, что они худшие люди в мире, потому что они довели себя до такого состояния, в которое Бог их не ставил, а затем вменяют это Богу, говоря: "Боже, я благодарю Тебя, что Ты это сделал; ибо нет большего греха, чем выставлять Бога лжецом, или чем сваливать на Бога то, чего Он никогда не имел в виду, не замышлял и не делал: и все это под предлогом прославления Бога, когда здесь нет ничего другого, кроме желания отнять у Него всю славу и носить ее на  собственной голове как корону и диадему перед лицом всего мира.
Таким образом, самодовольный человек может обратиться к Богу за милостью только из подобострастия: ведь праведнику не нужна милость. Тогда пусть он говорит о милосердии, благодати и благости и сотни раз повторяет: “Боже, я благодарю Тебя”, - в его устах все это лишь слова; в таком милосердии и благосклонности нет ни смысла, ни вкуса, ни пристрастия; и он, по правде говоря, от всего сердца не понимает ни природы милосердия, ни того, что является его целью; но когда он благодарит Бога, он восхваляет лишь себя; когда он умоляет о милосердии, он имеет в виду  собственные заслуги; и все это видно из того, что следует далее; ибо, говорит он, я не как этот Мытарь. Отсюда ясен намек на то, что не хорошее, а злое должно быть отвергнуто Богом небесным; что не злое, а доброе, не грешник, но самоправедный являются наиболее подходящими объектами Божьего благоволения. То же самое делают и другие в наши дни: они говорят о благосклонности, милосердии, благодати и «Боже, я благодарю Тебя», но на самом деле они имеют в виду свою силу, самодостаточность, свободу воли и тому подобное.
Но, во-вторых, если ты просишь не о милосердии, а о справедливости, то позволь мне немного поговорить об этом.
1. У справедливости есть свои меры и правила, и если ты им не соответствуешь, то справедливость не принесёт тебе никакой пользы. Итак, о слепой фарисей, давай потратим несколько минут на разговор об этом. Ты требуешь справедливости, потому что Бог сказал, что человек, поступающий так, будет жить в соответствии с этими правилами. И опять же, соблюдающие закон будут оправданы не по милости, а по справедливости: «Он будет жить ими». Но что ты сделал, о слепой фарисей? Что ты сделал, что осмеливаешься стоять и падать перед совершенной справедливостью Божьей? Исполнил ли ты весь закон и не согрешил ли в чём-нибудь? Очистил ли ты себя от скверны и движений греха, которые живут в твоей плоти и действуют в твоих членах? Искоренено ли само существо греха в твоей скинии? И стал ли ты теперь таким же совершенно невинным, каким когда-то был Иисус Христос? Понёс ли ты самое суровое наказание, которое правосудие могло справедливо назначить тебе за твои грехи, чтобы принести Богу справедливое и полное удовлетворение, согласно духу Его закона, за твои прегрешения? Если ты сделал всё это, то ты можешь кое-что сказать в свою защиту, но лишь кое-что. Нет, я ничего не буду утверждать, а лучше спрошу: что ты приобрёл всей этой своей праведностью? (Теперь мы предположим то, что не должно приниматься за данность) .Разве не в таком состоянии ты пребывал, когда жил в своих прародителях? Разве ты не был невинным, совершенно невинным и праведным? И если ты таков сейчас, то что ты от этого приобрёл? Предположим, что человек, у которого сорок лет назад было сорок фунтов собственных денег и который с тех пор всё потратил, сможет теперь снова показать свои сорок фунтов. Что он от этого приобрёл и насколько он стал богаче в конце концов по сравнению с тем, когда он только начинал? Нет, пятно его дурной жизни не останется на нём, как клеймо, если только он не искупит себя сверх меры, чтобы правосудие не возложило на него ответственность за это.
Но, говорю я, предположим,  фарисей, что это твой случай, но Бог не обязан по справедливости даровать тебе то вечное, что по Своей милости Он дарует тем, кто искуплен от греха кровью Его Сына. Таким образом, справедливость, когда всё сводится к одному, не может требовать от тебя и не предложит ничего, кроме вечной жизни в земном раю, ибо там ты был создан изначально. И из того, что было сказано о твоих поступках и о том, что ты можешь сделать, не следует, что ты заслуживаешь лучшего места.
Сказал ли я, что ты можешь по праву требовать бесконечной жизни в земном раю? Что ж, я должен добавить к этому следующее условие: если ты будешь пребывать в законе и в праведности его, то да, а если нет, то нет. Но откуда тебе знать, что ты пребудешь в нём? Ты не получил такого обетования от Бога, и завет, под которым ты находишься, не даёт человечеству ни благодати, ни силы. Так что ты по-прежнему обязан вести себя хорошо, и в тот день, когда ты совершишь хоть малейший проступок или оступишься в своём послушании, ты лишишься своей доли в раю (и по справедливости), как и любой другой пользы или выгоды.
Но, увы! какая необходимость в том, чтобы мы так рассуждали, когда очевидно, что ты согрешил, не до того, как ты был фарисеем, но когда в самой строгой секте твоей религии ты тоже живешь фарисеем; да, и теперь в храме, в своей молитве там, ты показываешь себя полным невежества, гордыни, самомнения и ужасающего высокомерия, и желания суетной славы и т.д., которые не являются ни местом, ни плодами праведности, но местом пребывания дьявола и плодом его обитания, даже в это время в твоем сердце.
Можно ли было когда-нибудь представить, что в молитвенном обращении к Богу какой-либо смертный человек может проявить такую дерзкую наглость, как это сделал ты? «Я не такой, как другие люди», -говоришь ты! Но разве так следует обращаться к Богу в молитве? «Молитва праведного - услада для Бога». Но праведник прославляет Божью справедливость, признаваясь Богу в низости и порочности своего состояния. Он прославляет Божью милость, признавая, что только она, ниспосланная Богом через Христа грешникам, может спасти и избавить от проклятия закона. Вот, говорю я, в чём суть молитвы праведного и честного человека, Иов. 1:8; 40:4; Деян. 13: 22; Пс. 37:8; 10:2; 2 Цар. 6:21, 22; а не то, чем ты так тщеславно хвастаешься: «Боже, благодарю Тебя, я не такой, как другие люди».
Верно, когда человека обвиняют его соседи, брат, враг и тому подобное, если он чист (а он может быть таким в отношении того, что они предъявят ему в качестве обвинения), тогда пусть он оправдывает себя настолько, насколько это возможно в справедливости и истине; ибо его имя, сохранение которого важнее серебра и золота; также его исповедание, также имя Бога и религия могут теперь оказаться под угрозой из-за таких ложных обвинений, и, возможно, никоим образом не могут (что касается этого человека) быть защищены от упреков и скандала, иначе как  тем, что он оправдает самого себя. Таким образом, в этой работе человек служит Богу и защищает религию от вреда. Да, тот, кто исповедует ее и ведёт скандальный образ жизни, тем самым вредит религии. Точно так же тот, кто ведёт праведную жизнь и, несмотря на это, подвергается ложным обвинениям, хотя в его силах оправдаться, тоже вредит религии. Но с фарисеем дело обстоит иначе. Он имеет дело не с людьми, а с Богом; он стремится предстать чистым не перед миром, а перед самим небом; и не перед людьми или ангелами, а перед тем, в чём Бог и Его закон могут обвинить его и справедливо возложить на него ответственность.
Таким образом, это в корне меняет дело; для человека, который так стоит на своём, это смерть; ведь он оскорбляет Бога, он лжёт Ему, он порицает закон и, в сущности, обвиняет его в том, что тот лжёт против него; он делает это, говорю я, даже когда заявляет: «Боже, благодарю Тебя, я не такой, как другие люди», ведь Бог не делал между ними никакой разницы. Закон осуждает всех людей как грешников; он свидетельствует о том, что любое помышление в сердце сынов человеческих - зло, и так постоянно. Поэтому те, кто поступает так, как фарисей, то есть пытается оправдаться перед Богом от проклятия закона своими добрыми делами, хотя и благодарят Бога за всё, как это делал фарисей, всё же совершают ужасный грех, поступая таким образом, и в конце концов получат награду фарисеев.
Итак, о ты, фарисей, тщетно ты думаешь или просишь у Бога либо милости, либо справедливости. Потому что ты не можешь просить о милосердии, потому что не испытываешь нужды в милосердии, потому что твоя праведность, основанная на законе, полностью ослепила твой взор; и восхваление Бога ничего не даёт ей. Что же касается справедливости, то она не принесёт тебе никакой пользы. Чем справедливее Бог и чем больше Он поступает с тобой справедливо, тем более жалким и пугающим будет твоё положение из-за недостатка твоей столь высоко ценимой праведности.
В каком же плачевном положении тогда оказывается бедный фарисей! Он не может молиться о милосердии; он не может молиться о нём всем сердцем, потому что на самом деле не нуждается в нём. Правда, фарисей, хоть и был достаточно дерзким, всё же не стал бы отнимать всё у Бога; он всё же счёл, что должен воздать Ему хвалу: «Боже, благодарю Тебя», - говорит он, но не за милосердие, а за то, что Он позволил ему жить (ибо я не знаю, за что еще он благодарил), пока он не стал лучше других людей. Но это улучшение было улучшением только в его собственных глазах, и только в его собственных, то есть в глазах лжеца. Таким образом, к этому времени фарисей окончательно вышел за рамки: его праведность ничего не стоит, его молитва ничего не стоит, его благодарность Богу тоже ничего не стоит, потому что то, что у него было, было скудным и несовершенным, и только гордыня заставляла его предлагать это Богу; и его подобострастная благодарность не могла улучшить его положение или сделать его дело достойным Бога.
Но я готов поклясться, что фарисей был настолько далёк от подобных мыслей о себе и своей праведности, что думал только о том, что он счастливый человек, и даже намного счастливее других своих собратьев-разумников. Он прямо заявляет об этом, когда говорит: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди».
О, каким же блаженством было наполнено сердце фарисея, когда он стоял в храме и молился Богу! «Боже, благодарю Тебя, - говорил он, - ибо я добр и свят, я праведник, я исполнен добрых дел, я не стяжатель, не неправедный, не прелюбодей, не такой, как этот жалкий мытарь». Я строго придерживался правил своей религии, а мой порядок  самый строгий из всех существующих: я пощусь, я молюсь, я отдаю десятину со всего, что у меня есть. Да, я настолько стремлюсь быть религиозным человеком, настолько готов следовать своему долгу, что я просил и у Бога, и у людей о правосудии и справедливости; я с радостью приближаюсь к Богу. Что может быть для меня желаннее, чем небесное Царство и слава?
Теперь фарисей, подобно Аману, говорит в своём сердце: «Кому царь воздаст больше почестей, чем мне? Где тот человек, который так угоден Богу и, следовательно, по справедливости и разуму должен быть любим Богом так же, как я?» Подобно брату блудного сына, он оправдывается, говоря: «Вот, я столько лет служу Тебе и не преступил ни одной из заповедей Твоих», Лк. 15:29. О, храбрый фарисей! но продолжай свою речь: «И не как этот мытарь».
«Бедняга, - сказал фарисей мытарю, - зачем ты сюда пришёл? Ты думаешь, что такой грешник, как ты, будет услышан Богом? Бог не слышит грешников, но если кто-то поклоняется Богу (как я, слава Богу, поклоняюсь Ему), то он будет услышан. Ты же, напротив, всё время бунтовал: я не хочу приближаться к тебе или прикасаться к твоим одеждам». Стой где стоишь, не приближайся ко Мне, ибо я святее тебя; Ис. 65:5.
Стой, остановись здесь, не ходи дальше. Фарисей! Знаешь ли ты, перед Кем стоишь, к Кому обращаешься и о чём твоя глупая речь? Ты сейчас перед Богом, ты обращаешься к Богу, и поэтому по справедливости и честности ты должен говорить о Его праведности, а не о своей; о Его праведности и только о Его праведности.
Я уверен, что Авраам, о котором ты говоришь как о своём отце, никогда бы не поступил так, как поступил ты, хотя, надо полагать, у него было больше причин так поступить, чем у тебя или у кого-либо ещё. Аврааму было чем хвалиться, но не перед Богом; да, он назывался другом Божьим, и все же не хотел хвалиться перед Ним; но смирял себя, боялся и трепетал в себе, когда он стоял перед Ним, признавая себя всего лишь прахом и пеплом; Быт.18. 27, 30, 22; Рим.4. 1, 2; но ты, поскольку ты совершенно забыл,  кем был создан в этом отношении, и по примеру других людей, стоишь и умоляешь о своей доброте перед Ним? Стыдись, фарисей! Ты думаешь, что у Бога глаза из плоти или что Он видит так же, как человек? Разве тайны твоего сердца не открыты Ему? Неужели ты думаешь, что несколькими своими грязными поступками сможешь замазать свою гнилую стену, которую ты обмазал непросеянным раствором, и таким образом скрыть грязь от Его глаз? Или что эти красивые, гладкие и маслянистые слова, слетающие с твоих губ, заставят Его забыть, что твоё горло - это открытая гробница и что внутри ты полон костей мертвецов и всякой нечистоты? То, что ты очищаешь снаружи чашу и блюдо и украшаешь гробницы праведников, в глазах Бога - ничто иное, как проявление твоего лицемерия и слепоты, потому что ты не замечаешь того, что внутри, а ведь это самое отвратительное для Бога. Что же касается плодов, увы! что такое плоды дерева или струи источника? Твой источник осквернён; более того, он сам осквернитель, и поэтому всё твоё существо вместе с твоими делами нечисто в глазах Бога.
Но, фарисей, как же так вышло, что этот бедный мытарь стал для тебя такой занозой в глазу, что ты не можешь удержаться и обвиняешь его перед Божьим престолом? Ведь когда ты говоришь, что ты не такой, как этот мытарь, ты выдвигаешь против него обвинение, предъявляешь ему счёт? Что он сделал? Сокрыл ли он что-нибудь из твоих праведных поступков? или он втайне донёс на тебя, что ты лицемер и суевер? Осмелюсь предположить, что бедняга не вмешивался в эти дела и не обсуждал их с тобой.
Но что с тобой, фарисей? Неужели бедный мытарь так досаждает тебе? Неужели он задевает тебя своими грязными одеждами? Или он раздражает тебя своим зловонным дыханием? Неужели тебя оскорбляет то, что он стоит, как осуждённый? Да, сейчас он стоит, подняв руку, перед Божьим судом; он признаёт себя виновным во всём, в чём его обвиняют.
Он не может расхаживать с важным видом и важничать, как ты, но почему ты обижаешься на это? О, но он был нечестивцем, а я был праведником! - говоришь ты. Что ж, фарисей, его нечестие не будет тебе в упрёк, если ты не избрал его путь. Но так как ты ещё не признал себя праведным, покажи сейчас, именно сейчас, когда ты стоишь перед Богом вместе с мытарем, хоть какие-то, пусть даже самые малые, плоды твоей праведности. Оставь мытаря в покое, ведь он говорит о своей жизни перед Богом. Или, если ты не можешь оставить его в покое, всё же не говори о нём плохо, потому что так ты лишь докажешь, что помнишь зло, которое этот человек тебе причинил, и что ты затаил на него обиду, хотя вы оба стоите перед Богом.
Но, фарисей, праведник - это милосердный человек, и, пока он молится, он прощает; более того, он взывает к Богу, чтобы тот простил и его; Мк. 11:25, 26; Деян. 7:60. До сих пор ты не показал ни одного из плодов своей праведности. Фарисей, праведность научила бы тебя любить этого мытаря, но ты показываешь, что ненавидишь его. Любовь покрывает множество грехов, но ненависть и неверность раскрывают тайны.
Фарисей, ты должен был вспомнить об этом твоем брате в этот день его невзгод и должен был показать, что у тебя было сострадание к твоему брату в этом его плачевном состоянии; но ты, подобно гордому, жестокому и надменному человеку, воспользовался преимуществом своего ближнего, и когда он оказался между скал и стоял на вершине бед, между небесами и адом, и сделал все, что мог, что от тебя зависело, чтобы низвергнуть его в бездну, говоря: “Я даже не такой, как этот Мытарь”.
Какая жестокость может быть сильнее, какая ярость -яростнее, а какая злоба и ненависть -более отвратительными и беспощадными, чем преследовать или схватить человека, когда он молит Бога о пощаде, и помешать ему получить её, крича, что он грешник? Учитель праведности поступает иначе: «Не думай (говорит он), что Я буду обвинять тебя перед Отцом». Ученики праведности так не поступают. «Но что касается меня (сказал Давид), когда они (мои враги) были больны (а мытарь был болен самой опасной болезнью), я облачился в вретище, смирил душу свою постом и молитва моя (то есть та, которую я возносил за них) возвращалась в мою душу. Я вёл себя так, словно он был моим другом или братом: я низко склонялся, как скорбящий по своей матери». Иоан., 5:45; Пс. 34:13, 14.
Фарисей, видишь ли ты, как ты противоречишь праведникам? Итак, где же нам найти такого, кто был бы подобен тебе, кроме того, кто называется «драконом», ибо он обвиняет бедных грешников перед Богом? Зах. 3; Откр. 12.
«Я не такой, как этот мытарь». Скромность должна была заставить тебя прикусить язык в этом месте. Что могли подумать ангелы, кроме того, что в твоём сердце теперь живёт жажда мести и что ты приходишь в храм скорее для того, чтобы похвастаться собой и обвинить ближнего, чем для того, чтобы помолиться Богу небесному? Ведь в твоей молитве нет ни одной просьбы, которая хотя бы намекала на то, что ты знаешь Бога или самого себя? Нет, какое прошение может быть в твоей тщеславной речи от начала и до конца? Только обвинение, выдвинутое против беспомощного и покинутого; против бедняка, потому что он грешник; выдвинутое, я говорю, против него тобой, который не можешь доказать, что ты праведник; но когда дело доходит до доказательств праведности, ты тоже оказываешься несостоятельным. Что с того, что одежда твоя лучше, чем у него, если кожа твоя такая же чёрная? Да что с того, что кожа твоя белее, чем у него, если сердце твоё ещё чернее? Да, это так, ибо истина сказала это; ибо внутри ты полон мертвечины и всякой нечистоты; Мф. 23.
Фарисей, это прегрешения против второй заповеди, и мытарь будет виновен в них; но есть грехи и против первой заповеди, и ты сам виновен в них.
Мытарь, будучи грабителем, нечестивцем и, возможно, прелюбодеем, тем самым показал, что он не любит своего ближнего; и ты, делая богом, спасителем, избавителем свою грязную праведность, тем самым показываешь, что ты не любишь своего Бога; ибо как тот, кто берёт у своего ближнего то, что ему принадлежит, или унижает его в том, что ему принадлежит, грешит против своего ближнего, так и тот, кто берёт у Бога или унижает Его, грешит против Бога.
Итак, хотя ты и не играл, как тебе кажется, в эту низменную игру, унижающую твоего ближнего, ты всё же играл в эту надменную игру, унижающую твоего Бога, ибо ты лишил Бога славы спасения; более того, ты заявил, что в этом отношении на Него нельзя положиться. «Вот, это человек, который не уповал на Бога, но полагался на изобилие своего богатства и укреплялся в своём нечестии» Пс. 51, 7.
Что ещё означает этот огромный свёрток твоей собственной праведности, который ты принёс с собой в храм? Да, что ещё означает то, что ты хвалишься этим и тем самым неявно молишься о том, чтобы за это получить одобрение Бога?
Всё это, говорю я, разве не свидетельствует лишь о твоём недоверии к Богу? и о том, что ты считаешь спасение более надёжным в своей собственной праведности, чем в праведности Бога? и о том, что твоя собственная любовь к душе и забота о ней гораздо сильнее и лучше, чем забота и любовь Бога? И разве это соответствует первой заповеди, да, первым словам этой заповеди, которая гласит: «Возлюби Господа Бога твоего»? Ведь то, что ты делаешь, не может сочетаться с любовью к Богу!
Как может человек сказать: «Я люблю Бога», если в глубине души он не желает уповать на Него? Или как может человек сказать: «Я хочу прославлять Бога», если в глубине души он не желает стоять и падать по Его милости?
Предположим, знатный человек пригласил бы всех бедняков прихода к себе домой на обед и, более того, послал бы устами своего слуги сказать: "Мой господин зарезал своих откормленных цыплят, накрыл свой стол и приготовил вино, ни в чем нет недостатка; приходите на пир": разве это не было бы сочтено большим оскорблением, большим презрением и большим недоверием к доброте хозяина дома, если бы некоторые из этих гостей взяли с собой из своих скудных запасов немного заплесневелых корок и, принеся их  с собой, разложили их на подносах на столе перед хозяином пира и остальными его гостями из страха, что он все же не накормит в достаточной степени тех, кого пригласил на приготовленный им ужин?
Ведь, фарисей, это тот самый случай; ты был призван на пир, даже на пир Божьей благодати, и ты был расположен пойти; но вот, ты не верил, что Он за Свой счет приготовит тебе угощение, когда ты придешь; а потому из своих собственных запасов ты принес с собой и разложил на своем блюде на Его столе свои заплесневелые корочки в присутствии ангелов и этого бедного Мытаря; да, и хвастливо сказал в целом: “Боже, я благодарю Тебя, .я не такой, как другие люди". Я не такой нуждающийся человек; Лк.18.. 11. «Я не вымогатель, не неправедный, не прелюбодей и не такой, как этот мытарь». Я действительно пришёл на Твой пир, потому что из вежливости не мог поступить иначе; но мне не нужны Твои угощения, у меня и своих достаточно, Лк.18. 12. Поэтому я благодарю Тебя за Твою доброту, но я не такой, как те, у кого есть нужда, «и не такой, как этот мытарь».«И, питаясь таким образом своей собственной пищей или мешаниной из Его и твоей, ты презираешь Бога, считаешь Его недостаточным или неверным; то есть либо тем, у кого недостаточно, либо тем, у кого достаточно, но кто не делится с бедными и нуждающимися; и, следовательно, ты лишь притворяешься, что идёшь на Его пир, но на самом деле надеешься только на себя».
Это и  значит нарушить первый столп и тем самым стать грешником высшей пробы, ибо грехи против первого столпа выше по своей природе, чем грехи против второго. Верно, что грехи второй скрижали  - это тоже грехи против Бога, потому что они - грехи против заповедей Божьих. Но грехи против первой скрижали -это грехи не только против заповеди, но и против самой любви, силы, святости и верности Бога. В этом и заключается твоё положение. Ты говоришь, что не причинил вреда своему ближнему, но что с того, если ты оскорбил своего Создателя?
Фарисей, уверяю тебя, ты не в седле; твоё состояние нехорошо, твоя праведность настолько далека от того, чтобы приносить пользу, что делает тебя ещё большим грешником, потому что она в большей степени противоречит милосердию, любви, благодати и доброте Бога, чем грехи других грешников.
И поскольку такие вещи более отвратительны и мерзки в глазах Бога (а так оно и должно быть, если сказанное верно, как оно и есть), то они более опасны для жизни и души человека, потому что тому, в ком они пребывают, и тому, кто им доверяет, они всегда кажутся не грехами и проступками, а добродетелями и чем-то превосходным; не тем, что отдаляет человека от Бога, а тем, что приближает его к Богу, по сравнению с теми, у кого их нет или не может быть.
Следовательно, это опасное состояние тех, кто пытается утвердить свою собственную праведность, которые не  могут и не хотят, пока они это делают, подчинить себя праведности Божьей; Рим. 10. 3. Гораздо легче убедить бедняка, чья жизнь развратна, а грехи написаны у него на лбу, подчиниться праведности Божьей (то есть праведности, которая исходит от Божьего обеспечения и даяния), чем убедить самоправедного человека сделать это; ибо нечестивый скорее убежден в необходимости праведности для своего спасения , поскольку у него нет ничего своего, и он принимает помощь и спасение, которые заключаются в праведности и послушании Другого, и подчиняет себя им.
Именно поэтому Христос говорит, что мытари и блудницы войдут в Царство Небесное раньше книжников и фарисеев; Мф. 21. 31. Бедный фарисей, в каком ты заблуждении! Ты не просто грешник, а грешник высшей пробы. Не грешник в том смысле (в основном в нем), в каком это показывает вторая скрижаль, а грешник в том смысле, о котором самодовольный человек и помыслить не мог. Ибо, когда праведник или фарисей слышит, что его называют грешником, он отвечает: «Я не такой, как другие люди».
А поскольку общепринятым и наиболее распространённым описанием греха является нарушение второго закона, он тут же возражает: «Я не такой, как этот мытарь», -и таким образом прикрывается своими жалкими попытками и рваными лоскутами моральной или гражданской праведности. Поэтому, когда он слышит, что его праведность осуждается, презирается и не ценится, он приходит в ярость и готов убить того, кто так пренебрежительно относится к его праведности. Но Христос и истинный учитель Евангелия продолжают говорить и осуждают всю его праведность, называя её отвратительной тряпкой, мерзостью перед Богом и ничем иным, кроме позора и навоза.
Итак, отвратительные тряпки, мерзость и навоз - не та материя, из которой можно сделать одежду, чтобы я мог прийти к Богу за жизнью, и тем более не та материя, с которой можно приобрести  моего друга, моего заступника, моего посредника и представителя, когда я буду стоять между раем и адом; Ис. 54:6; Лк. 16:15; Флп. 3:6–8, чтобы он молился за меня, чтобы я мог спастись.
Возможно, кто-то осудит меня и посчитает достойным этого, потому что я не делаю различий между сутью и формой праведности фарисея. И пусть они осуждают меня за то, что я сохраняю священный закон, который не является ни сутью, ни формой праведности фарисея, а скорее правилами (если он будет им следовать), которым он должен полностью соответствовать во всём, что делает. И я снова говорю, что вся праведность фарисея греховна, хотя и не перед людьми, а перед Богом Небесным. Я говорю, что она греховна и отвратительна как сама по себе, так и в своих последствиях.
1. Сама по себе; ибо она несовершенна, неполна и не соответствует правилу, предписывающему праведность, и даже тому, каким должен быть каждый поступок; ибо неполнота здесь, даже всякая неполнота в этих обязанностях, есть грех и греховная слабость; посему проклятие настигает человека за то, что он не дотягивает до правды; но это было бы несправедливо, если бы его неполнота не была его грехом: Проклят, кто не делает и не соблюдает всего, что написано в законе; Втор. 27. 26; Гал.3.10.
2. Она греховна, потому что совершается греховной плотью; ибо вся праведность по закону - дело плоти; Рим. 4:1 и далее; Фил. 3:3–8.
Я говорю, что это дело плоти; даже той плоти, которая совершает или может совершать величайшие злодеяния; ибо плоть едина, хотя действия её различны: иногда она ведёт себя самым постыдным и дьявольским образом, заставляя душу барахтаться в грязи. Но это ещё не все дела плоти. Иногда плоть пытается быть праведной и совершает поступки, которые в своём совершенстве были бы очень славными и прекрасными. Но поскольку закон -это всего лишь повеление, он не помогает человеку, который пытается его исполнить. А поскольку плоть слаба и не может сделать это сама, то и это самое славное дело плоти терпит неудачу.
Но, говорю я, поскольку это дело плоти, оно не может быть добрым, поскольку рука, делающая это, осквернена грехом; ибо в хорошем человеке, духовно добром, то есть “во плоти его не обитает ничего доброго”, но, следовательно, лишь то, что плохо; как же тогда плоть плотского, лишенного благодати человека (а таковым является каждый фарисей и самоправедный человек в мире), хотя и присоединяется к закону, к праведному закону Божьему, производит то, что хорошо в Его глазах?
Если кто-нибудь подумает, что я передергиваю, потому что я называю человеческую праведность, которая от закона, от праведного закона Божьего, плотью, пусть они рассмотрят следующее: а именно, что, хотя о человеке в грехе говорится, что он “мертв во грехах и преступлениях”, все же он не настолько мертв, но что он все еще может действовать в своей собственной сфере; то есть делать и выбирать делать либо то, что все люди считают низким, либо то, что некоторые считают хорошим, хотя он не способен и весь мир не может заставить его делать что-либо, что может угодить его Богу.
Человек по своей природе, будучи мёртвым, может, и то по воле своей плоти, желать своего спасения. (? - Пер.). Человек по своей природе может, и то по силе своей плоти, даже стремиться к своему спасению и следовать за ним; но тогда он желает его и стремится к нему или следует за ним не Божьим путём, а своим собственным; не верой во Христа, а законом Моисеевым. См. Рим. 9:16, 31; 10:3, 7.
Поэтому не будет ошибкой сказать, что у человека от природы есть воля и способность следовать своей воле, в том числе ради собственного спасения. Но это ужасная ошибка - говорить, что у него есть воля и сила следовать этому Божьим путем: ибо тогда мы должны считать, что тайны Евангелия естественны; ибо что естественные люди или люди по природе могут постигать и знать их,  и знать, что они являются единственным средством, с помощью которого они должны обрести вечную жизнь; ибо разум должен действовать раньше воли; да, человек должен одобрить путь к жизни через Иисуса Христа, прежде чем его разум сдвинется с места, или зашевелится, или двинется в этом направлении: “Но естественный человек не принимает того, что от Духа Божьего (Евангелия), ибо для него это глупость; и он не может познать этого, потому что это постижимо духовно”.
Он не принимает этого, то есть его разум и воля противоречат этому, потому что он считает это глупостью. И вся естественная мудрость мира не может заставить его волю согласиться с этим, потому что она не может этого понять. Природа различает закон и его праведность; да, она различает его и одобряет, то есть понимает, что праведность -это лучший и единственный путь к жизни, и поэтому естественная воля и сила плоти, как вы видите на примере фарисея, направляют их к вечной жизни; 1 Кор. 2:14.
Таким образом, праведность по закону -это дело плоти, дело греховной плоти, и поэтому она должна быть такой же нечистой, отвратительной и мерзкой, как и то, ради чего этот человек создал её и представил в храме перед Богом.
И не только фарисей погряз в этом грехе; многие души, как и фарисей, льстят себе этими плотскими делами, полагая, что их состояние хорошо, хотя на самом деле это не так. Самое большее, чего они достигают своим обращением, - это то, что мытарь становится фарисеем, а явный грешник - самоправедником. Он вдоволь насмотрелся на тёмную сторону плоти, а теперь хочет воссоздать себя с помощью светлой стороны. И теперь самым нечестивым должен быть тот, кто сомневается в благости такого человека. Из пьяницы, сквернослова, нечистого, нарушителя субботы, лжеца и тому подобного он превратился в праведника, любящего справедливость, строго соблюдающего формальности закона, исполняющего их и торгующего ими, даже в пастыря для людей своего круга. И теперь он стал великим обличителем греха и грешников, отказываясь знаться с теми, кто когда-то был его товарищами, и говоря: «Я не таков, как этот мытарь».
Поэтому обратиться от греха к праведности человека, да, радоваться в уверенности, что твое состояние лучше, чем у мытаря (я имею в виду, лучше в глазах Божественной справедливости и суда закона); и все же быть найденным законом, не в духе, но во плоти; не во Христе, но под законом; не в состоянии спасения, но под проклятием, является обычным явлением среди людей: ибо они, и только они, являются правильными людьми, “которые поклоняются Богу в духе и радуются во Христе Иисусе, и не имеют уверенности во плоти”. Здесь под “плотью” не следует подразумевать ужасные преступления против закона (хотя они также называются “делами плоти”, Гал. 4 29); ибо они не дают людям повода надеяться на них перед Богом; но именно на это намекает Павел, где он говорит, что у него не было “доверия к плоти”, хотя он мог бы иметь его; как он сказал: “хотя я мог бы также иметь доверие к плоти”. «Если кто думает, что он благочестив и верует в Бога, и не имеет, потому что не получил еще обещанного, -то он еще грешник», 1 Тим. 1:12. Затем он повторяет, что имел двойную привилегию, данную ему по плоти.
1. Что он был из семени Авраамова, из колена Вениаминова, еврей из евреев и т. д.
2. Что он примкнул к самым строгим приверженцам этой религии, которая была таковой по плоти, то есть к фарисеям, и был сыном фарисея, имел большое плотское рвение к Богу и «в том, что касается  закона, был непорочен», Фил. 3:3, 5, 6.
Но я всё же говорю, что здесь  нет ничего, кроме плоти; плотских привилегий и плотской праведности, а значит, и плотской уверенности и доверия к небесам. Это очевидно: когда человек прозрел, он счёл всё потерянным и ничтожным, чтобы обрестись во Христе, не имея собственной праведности, которая от закона, но ту, что через веру Христову, праведность, которая от Бога по вере.
И это подводит меня к другому вопросу, а именно к тому, чтобы сказать тебе, о слепой фарисей, что ты не можешь быть в безопасности, потому что уповаешь на плоть, то есть на праведность плоти. «Ибо всякая плоть - как трава, и всякая слава её - как цвет полевой». И плоть, и слава её столь же слабы, как трава, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь. Человеку не стоит рисковать своим вечным спасением из-за такой малости. Поэтому, как я уже намекал ранее, благочестивые мудрецы боялись, что их найдут в  праведности, я имею в виду их личную праведность, хотя она намного лучше, чем может быть праведность любого плотского человека. Ибо праведность благочестивого человека совершается Духом и верой во Христа, а праведность нечестивого - от плоти и закона. И всё же я говорю, что этот благочестивый человек боится отстаивать свою праведность перед судом Божьим, о чём свидетельствуют следующие факты.
1. Он видит грех в своей праведности, о чём и говорит пророк: «Вся праведность наша -как нечистые одежды» (Ис. 54:6). Но ничто не может сделать праведность нечистой, кроме греха. Не бедность, не униженность, не подлость, не болезненность, не нищенское положение человека, не то, что его ненавидят бесы, преследуют люди, что он сломлен нуждой, порицанием, страданиями или любыми другими подобными бедами, -ничто из этого не может осквернить праведность благочестивого человека. Только грех может сделать это, и он может, делает, делал и будет делать это. Точно так же не может этого избежать ни один человек, кем бы он ни был, и хотя он бодрствует, молится, борется, отрекается от себя и подвергает свое тело любым возможным наказаниям или лишениям; да, хотя он также поднимает свой дух и душу на самый высокий уровень святости и святого созерцания, и таким образом доводит свои похоти до величайшей степени умерщвления; но грех будет с ним в лучшем из его проявлений: с ним, говорю я, чтобы осквернить его обязанности и сделать его праведность запятнанной и нечистой .
Я приведу вам два или три примера.
(1.) Неемия был человеком (в своё время) ревностным, очень ревностным в служении Богу, Его дому, Его народу и Его путям; и так продолжалось от начала до конца, как можно убедиться, прочитав описание его деяний; но когда он всерьёз задумался о своих обязанностях перед Богом, он признал их легкими. Да, он упоминает о них в молитве к Богу, но признаёт, что в них есть недостатки, и молится о том, чтобы Бог их не стёр. «Не сотри добрых дел моих, Боже мой, которые я сделал для дома Бога моего и для служений его». И ещё: «Вспомни меня, Боже мой, и об этом (другом добром деле), и помилуй меня по великой милости Твоей; вспомни меня, Боже мой, ради добра». Неем.13.
Я не думаю, что этими молитвами он умоляет о принятии его лично в качестве трогательного оправдания от проклятия закона (как это делает бедный слепой фарисей), но о том, чтобы Бог принял его служение, поскольку он был сыном, и не отказал бы ему в награде благодатью за то, что он сделал, поскольку Ему было угодно объявить в Своем завете, что Он вознаградит труд любви Своих святых превосходным бременем славы; и поэтому он молится, чтобы Бог не уничтожил его добрые дела, но помнил его добром, согласно величию Его святого милосердия.
(2.) Второй пример -это слова Давида: «Не входи в суд с рабом Твоим, Господи, ибо не оправдается пред Тобою ни один из живущих» Пс. 82. 2. О Давиде, как я уже намекал, сказано, что он был «по сердцу Божьему», Деян. 13; и здесь, по вдохновению Духа, Он признаёт его своим рабом. Но посмотрите, как Давид  съёживается, как он отступает, как он молится и просит, чтобы Бог хотя бы не судил его. Господи, говорит он, если Ты вступишь со мной в суд, я умру, потому что буду осуждён, ибо я не могу оправдаться перед Тобой  своими добрыми делами. Господи, уже в начале Твоего суда надо мной, по закону и моим делам, я умираю. Поэтому даже не вступай со мной в суд, Господи. И это касается не только меня, но и всего мира: «Ибо пред Тобою не оправдается ни один человек, живущий на земле».
(3.) Третий пример - это общий вывод апостола: «Но что никто не оправдывается законом пред Богом, это ясно, ибо праведный будет жить верой» В этих словах святого Павла, как и в словах пророка  (Авв.2.4),  он говорит об этом высказывании, а также о личной праведности Давида. Ни один человек, говорит он, не оправдывается законом в глазах Бога: ни один праведник, ни один святой, ни один самый строгий и праведный человек. Но почему? Потому что «праведные будут жить верой».
Итак, праведник должен умереть, если у него нет веры в иную праведность, кроме той, что по закону, которую он называет своей. Я говорю, что он должен умереть, если у него нет иной праведности, кроме той, что по закону. Так же и Павел говорит о себе: «Я (говорит он) ничего не знаю ни о себе, ни о том, что было до обращения, ни о том, что было после; то есть я не знал, что делал что-либо до обращения ни против закона, ни против совести, потому что я был непорочен в отношении праведности, которая от закона. Также и после обращения я ничего не знаю ни о себе, ни о том, что было после, потому что «я ходил в доброй совести перед Богом до сего дня».
Отличная фраза, скажу вам.. Ну, но всё же «не сим только живу я, но и меняю себя». Фил. 3. 7; Деян.23 1; 1 Кор. 4 4. И я не осмелюсь поставить вечное спасение моей души на мою собственную праведность; “ибо судящий меня есть Господь”; то есть, хотя я по своей недалекости не могу видеть несовершенства моей праведности, все же Господь, Который является моим Судьей и перед судом Которого я вскоре должен предстать, может и будет судить; и если в Его глазах не будет найдено ничего, кроме одного пятна в моей праведности, я должен, если я буду отстаивать свою праведность, пасть за это.
2. То, что лучшие из людей боятся предстать перед Божьим судом, где их будут судить по закону о жизни и смерти в соответствии с достаточностью или недостаточностью их праведности, очевидно; потому что, отвергая своё (в этом вопросе), они делают всё возможное для того, чтобы Его милость была дарована им по благодати и чтобы они могли предстать перед Богом для суда.
Поэтому Давид так часто взывает: «Веди меня по Твоей праведности» «Избавь меня по Твоей праведности» «Суди меня по Твоей праведности» «Укрепи меня по Твоей праведности» «Господи (говорит он), внемли моим молитвам: по Твоей верности ответь мне и по Твоей праведности» «И не входи в суд с рабом Твоим, Господи, ибо в очах Твоих не оправдается никто из живущих» А что, если Бог поступает так с Давидом? Почему же тогда он говорит: «Язык мой возвестит о праведности Его»? «Язык мой воспоёт о праведности Твоей»? «Уста мои возвестят о праведности Твоей»? «Да, я буду упоминать о праведности Твоей, только о Твоей». Пс. 57; 31:1; 35:24; 109:40; 35:28; 105:14; 121:15, 16.
Даниил также, когда приходит просить за себя и свой народ, сначала отвергает свою и их праведность, говоря: «Ибо мы не предстаём перед Тобой с нашими мольбами из-за нашей праведности». Он просит за Божью праведность и за то, чтобы он мог участвовать в ней, говоря: «О Господи, праведность принадлежит Тебе», то есть та праведность, ради которой нам дарованы милость и прощение, а значит, небеса и счастье.
Праведность принадлежит Тебе и является Твоей, так же как грех, стыд и срам являются нашими и принадлежат нам. Прочтите Дан.9.16-17. «Господи (говорит он), по всей справедливости Твоей молю Тебя, отврати гнев Твой и ярость Твою от города Твоего, Иерусалима, горы Твоей святой, ибо за грехи наши и беззакония отцов наших Иерусалим и народ Твой стали притчею для всех окружающих нас». Итак, Господи Боже наш, услышь молитву раба Твоего и моления его и яви лице Твоё святому храму Твоему, который опустел, ради Господа: ради Господа Иисуса Христа, ибо он смотрел на Него, и через Него молился Отцу, и ответ был по Его молитве, то есть что Бог помилует Иерусалим и пошлёт в своё время Господа, Мессию, чтобы привести их к вечной праведности.
Павел также, как я уже намекал ранее, отрекается от своей праведности и крепко держится за праведность Божью, стремясь обрестись в ней, не имея своей праведности, ибо он знал, что, когда разразится буря, подует ветер и на всех людей обрушатся потоки, те, у кого есть только своя праведность, погибнут. Фил. 3
Итак, искреннее желание праведников обрести Божью праведность проистекает из глубокого осознания собственных несовершенств и знания о том ужасе, который будет ждать людей в день огненного испытания, то есть в день суда. Ибо хотя люди сейчас могут тешить себя надеждой на рай для глупцов и убеждать себя, что тогда с ними всё будет в порядке, ради своих глупых и тщеславных выходок, но когда наступит день, который будет палить, как печь, и когда все, кто творил зло, будут как мякина (и все, кто не обретёт Христа, окажутся такими), тогда их праведность рассеется, как дым, или станет топливом для этого пылающего пламени. И потому праведность, которую ищут благочестивые, называется именем Господа, сильной башней, скалой, щитом, крепостью, панцирем, скалой защиты, к которой они прибегают и в которой находят безопасность.
Итак, благочестивые люди не поступают, как этот фарисей, принося в храм свою праведность и там превозносясь и гордясь тем, что ради этого Бог будет милостив и добр к ним. Но, отвергая своё, они отдают Богу то, что принадлежит Богу, потому что они точно знают, даже по слову Божьему, что на суде никто не выдержит испытания, кроме тех, кто обрёл праведность Божью.
3. То, что лучшие из людей боятся предстать перед Божьим судом по закону, где их будут судить о жизни и смерти в зависимости от того, достаточна или недостаточна их праведность, очевидно. Ибо они знают, что тщетно пытаться стать праведными с помощью праведных дел, как это делают все, кто стремится оправдаться делами закона. И в этом заключается огромная разница между фарисеем и истинным христианином. Фарисей думает, что праведными делами он сделает себя праведным человеком. Поэтому он предстаёт перед Богом, как ему кажется, во всеоружии своей отрицательной и положительной праведности. Благодать не позволяет человеку хвастаться перед Богом, что бы он ни говорил людям. Душа его, которая возносится, неправедна в нём; и лучше бедный духом, чем гордый. Фарисей был очень гордым человеком; гордым и невежественным; гордым своей праведностью и невежественным в отношении Божьей праведности. Если бы это было не так, он не смог бы так осудить мытаря и оправдать себя.
И я снова говорю, что вся эта гордыня и тщеславие фарисея проистекали из того, что он не знал: человек должен быть добрым, прежде чем он сможет делать добро; он должен быть праведным, прежде чем он сможет творить праведность. Это очевидно из слов Павла, который намекает на это как на причину, по которой никто не делает добра, ведь «нет праведного ни одного». «Нет праведного ни одного», -говорит он, а затем добавляет: «Нет делающего добро», Рим. 3:10, 11, 12. Ибо человек, который не был сначала праведным по Божьему замыслу, не может делать ничего, что в евангельском смысле можно было бы назвать праведностью. Он может стремиться стать праведным, делая какие-то дела, но он не может творить праведность и таким образом стать праведным.
Праведность плотского человека действительно называется праведностью у Бога, но её следует понимать так, как это говорится на языке мира. Мир действительно называет это праведностью, и не будет ничего плохого, если этот термин будет использоваться применительно к мирским делам. Следовательно, мирские люди называются хорошими и праведными людьми, и поэтому, согласно этому понятию, Христос не умирал за них и не давал им Своей благодати; Рим. 3. 7, 8. Но мы сейчас не говорим ни о какой другой праведности, кроме той, которая так трактуется либо в законе, либо в евангельском смысле; и поэтому давайте еще немного коснемся этого.
Таким образом, человек должен быть праведным в смысле закона, прежде чем он сможет совершать праведные поступки, я имею в виду, которые являются таковыми в смысле Евангелия. Следовательно, во-первых, у вас есть истинная евангельская праведность, ставшая плодом второго рождения. “Если вы знаете, что Христос праведен, знайте и вы, что всякий, поступающий праведно, рожден от Него”; 1 Иоан. 2.  29. Не рождён от Него в силу собственных праведных поступков, но рождён от Него в силу могущественного действия Христа на душу, которая впоследствии, исходя из принципа жизни, действует и творит праведность.
И он снова говорит: «Дети, да не обольщает вас никто. Кто делает правду, тот праведен, подобно тому как Он праведен». На это место Писания я хотел бы сделать небольшое замечание в подтверждение того, о чём говорилось ранее, а именно: что человек должен быть праведным в законном смысле, прежде чем он сможет совершать поступки, которые можно назвать праведными в евангельском смысле. И в связи с этим место Писания 1 Иоан. 3:7, указывает нам на две вещи, которые мы должны принять во внимание.
Во-первых, тот, кто творит праведность, сам праведен.
Во-вторых, тот, кто творит праведность, сам праведен, как праведен Христос.
Во-первых, тот, кто творит праведность, то есть праведность, которую так называет Евангелие, сам является праведным, то есть праведным до того, как он начнёт творить эту праведность. Ибо текст не говорит: «Он сделает себя праведным с помощью праведных поступков, которые он совершит», ведь тогда и злое дерево может принести добрые плоды и таким образом стать хорошим. Но он говорит: «Тот, кто творит праведность, сам является праведным», как и сказано: «Тот, кто творит праведность, рождён от Него». Таким образом, человек должен быть праведным, прежде чем он сможет творить праведность, то есть творить ее  в евангельском смысле.
Второе, что нам нужно сделать, -это выяснить, насколько человек должен быть праведным, прежде чем он сможет делать то, что в евангельском смысле называется праведностью.
И, во-первых, отвечаю я, он должен быть праведным в законном смысле, то есть он должен быть праведным с точки зрения закона. Это очевидно, потому что говорится: «Праведный верою жив будет». То есть в законном смысле, потому что Христос ни в коем случае не является праведным только с точки зрения благодати. Но в Своих самых незначительных поступках, если можно так выразиться, Он был праведным в законном смысле, или с точки зрения закона. Апостол говорит, что «делающий правду праведен, подобно как Он праведен» Это слова Бога, и поэтому я не могу ошибиться, цитируя их, хотя, возможно, я не смогу в полной мере передать их величие, говоря о них.
Но что это за праведность, с которой человек должен предстать перед судом закона, прежде чем он совершит или будет признан совершившим праведные поступки, которые в Евангелии называются так?
1. Во-первых, я отвечаю, что это не его заслуга, а заслуга закона, можете быть уверены: ведь он обрёл праведность ещё до того, как совершил что-либо, что можно назвать его заслугой. «Тот, кто творит праведность, уже праведен, ещё до того, как совершит эту праведность; да, он «праведен, даже как Он праведен».
2. То, что относится к Евангелию, не может быть его собственным, то есть тем, что проистекает из принципа благодати в душе, потому что он праведен ещё до того, как совершит эту праведность. «Праведен тот, кто творит праведность». Он говорит не о том, кто совершил это, а о том, кто творит это. Пока он творит, он праведен. Он праведен уже тогда, когда совершает самый первый акт праведности; но действие, пока оно совершается, не может называться актом праведности; однако, как сказано в тексте, «он праведен».
Но опять же, если действие, пока оно совершается, нельзя назвать праведным, то, конечно, оно не может оказать такое влияние, чтобы сделать того, кто его совершает, праведным -сделать его праведным, как праведен Сын Божий. И всё же праведность, благодаря которой этот человек становится праведным, и праведность, которую он совершает до того, как станет праведным, таковы, что, как сказано в тексте, они делают его праведным, как Он праведен.
Кроме того, это не может быть его собственной праведностью, которая проистекает из принципа благодати в душе, потому что в своём наивысшем совершенстве в нас, пока мы живём в этом мире, она сопровождается некоторыми несовершенствами, а именно: нашей вере, любви и всему ходу святости чего-то не хватает. Ни по отдельности, ни все вместе они не являются совершенными в высшей степени.
Но рассматриваемая праведность, с помощью которой человек, согласно Евангелию от Иоанна, становится праведным, является совершенной праведностью; не только по своей природе, поскольку пенни - такое же чистое серебро, как шиллинг; и еще не в сравнительной степени, поскольку шиллинг больше приближает к совершенству числа двадцать, чем двухпенсовая или трехпенсовая монета; но это праведность настолько совершенная, что к ней ничего нельзя ни прибавить, ни отнять; ибо так следует из слов текста: он праведен, как Христос. праведен; да, таким образом, праведен прежде и для того, чтобы творить праведность.
И в этом он подобен Сыну Божьему, Который тоже был праведным до того, как начал совершать праведные поступки, имея в виду закон заповеди. Поэтому говорится, что мы в этом мире такие же, как Он. Как он был или стал праведным до того, как начал совершать праведные поступки среди людей по закону, так и Его праведники были такими до того, как начали совершать праведные поступки среди людей по закону. «Праведный верою жив будет».
Христос был праведен прежде, чем совершил праведность, и праведен вдвойне. Он был праведен, как Бог; его Божественная природа была совершенно праведной, более того, она была сама праведность. Его человеческая природа была совершенно праведной, она была от природы непорочной и незапятнанной. Таким образом, Его Личность была праведной и настолько подготовленной к совершению праведности, что, будучи рождённым от женщины и находящимся под законом, Он был обязан исполнить закон.
Итак, как Он, так и мы, не по природной праведности, но по подобию. Была ли у Христа, для того чтобы он совершил праведность, двойная праведность, присущая Ему? У христианина, для того чтобы он совершил праведность, есть двойная праведность. Была ли двойная праведность Христа достаточной для того дела праведности, которое Бог предназначил ему совершить? Да потому, что двойная праведность христианина делает его достойным той праведной жизни, которую Бог предопределил ему вести в этом мире.
Но вы можете спросить: что это за праведность, благодаря которой христианин становится праведным ещё до того, как совершит праведный поступок?
Я отвечаю: это двойная праведность.
1. Это праведность, возложенная на него.
2. Это праведность, вложенная в него.
Ибо, во-первых, это праведность, возложенная на него, в которую он также облачен, как в плащ, Рим.3. 22, и это называется “одеждой праведности”; и это называется “одеждой спасения”; Ис.61.10.
Эта праведность есть не что иное, как послушание Христа, которое Он совершил во дни Своей плоти и которое по праву можно назвать не чьей-то праведностью, а праведностью Христа, потому что ни один человек не приложил к этому руку, но Он совершил это Сам. И поэтому сказано, что “послушанием одного многие станут праведными”; Рим.5. 19. Послушанием одного, Человека Иисуса Христа ( ст. 15); ибо Он сошел в мир именно для этой цели; то есть, чтобы сделать людей праведными, а не путем установления для них законов и предписания им правил (ибо это была работа Моисея, который сказал: “И это будет нашей праведностью, если мы будем соблюдать все эти заповеди перед Господом, Богом нашим, как Он заповедал нам”; Втор 6.. 25; 24. 13); при этом не устраняя Своей благодатью несовершенства их праведности и, таким образом, чтобы ее делали совершенной за счет  собственных дополнений; но Он делает их праведными Своим послушанием, не в них, но для них, в то время как Он лично подчинил себя закону Своего Отца от нашего имени, чтобы Он мог даровать нам праведность. И потому говорится, что мы делаемся праведными, строго говоря, не делая ничего, и оправдываемся, не будучи праведными (Рим. 4:5), что невозможно без праведности Христа по делам, праведности Бога по дарам и нашей праведности по вменению. Ибо, говорю я, Тот, Кто совершил для нас эту праведность, -Иисус Христос; Тот, Кто дарует её нам, Отец; Тот, Кто сделал Христа праведностью для нас и дал Его нам именно для того, чтобы мы стали праведностью Божьей в Нём; 1 Кор. 1:4; 2 Кор. 5:21. И потому часто говорится: «Скажет кто-нибудь: „В Господе моём -праведность и сила“». И снова: «В Господе все семя Израилево оправдается и прославится». «Это наследие рабов Господних, и праведность их от Меня, говорит Господь». Ис. 25:24, 25; 17.
Эта праведность оправдывает и защищает душу от проклятия закона, скрывая своим совершенством все грехи и несовершенства души. Отсюда следует: «Как и Давид описывает блаженство человека, которому Бог вменит праведность без дел, говоря: Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха». Рим. 4.
И это происходит даже тогда, когда человек, ставший причастным благодати, не совершает добрых дел и остаётся нечестивым. Это праведность Христа, личные деяния Христа, которые Он совершал, пока был в этом мире; это то, чем душа, будучи обнажённой, прикрывается и таким образом скрывается от Божественного приговора закона: «Я покрыл тебя одеждою, и ты сокрылся от очей Моих», Иез. 16:4–9.
Итак, послушание Христа состоит из двух частей. 1. В исполнении того, что заповедал нам закон. 2. В уплате той цены за нарушение закона, которая, по словам правосудия, должна быть уплачена рукой человека, то есть проклятой смертью. «В тот день, когда ты вкусишь от него, непременно умрёшь смертью», то есть смертью, которая приходит в результате проклятия закона. Итак, Христос, исполнив за нас ту часть послушания, которая заключается в совершении праведных дел, предписанных законом, добавил к этому пролитие Своей крови, чтобы искупить нас от проклятой смерти, которую мы навлекли на свои тела и души грехом. Таким образом, христиане совершенно праведны; они полностью подчиняются Христу, а именно: подчиняются закону и платят цену за прегрешения. Итак, требует ли закон праведности? Да, требует. Требует ли закон искупления за наши грехи? Да, требует. И что ещё может сказать закон грешнику, кроме того, что хорошо, когда он находит в личном послушании Христа за него то, что соответствует тому, что он может повелевать, тому, что он может требовать от нас?
Таким образом, безопасность христианина заключается не в совокупности его собственных поступков, а в праведности, которая приходит к нему по благодати и дару; ибо эта праведность приходит по дару, по Божьему дару. Отсюда она называется даром праведности, даром по благодати, даром праведности по благодати, которая есть праведность одного, то есть послушание Иисуса Христа, Рим. 5:15–19.
И это та праведность, благодаря которой делающий праведность праведен, как и Он  праведен, потому что ту же самую праведность совершил в Себе Самом Сын Божий. И нет у него другой праведности, более совершенной, о которой закон упоминает или которую он требует, кроме этой. Ибо что касается праведности Божьей, то закон не касается этого, потому что, будучи таковым, закон является творением и слугой его и не может вмешиваться в его дела.
Праведность Его человеческой природы также не имеет ничего общего с законом, ибо она - дело Божье и так же добра, чиста, свята и непорочна, как и сам закон. Таким образом, закон имеет дело только с тем, чтобы требовать полного послушания от того, кто подвластен ему, и надлежащего удовлетворения за нарушение этого закона. Если это так, то Моисей доволен.
Итак, это та праведность, с помощью которой христианин становится праведным в смысле оправдания, то есть праведность, которая не является неотъемлемой частью Христовой Божественной или человеческой природы, но присуща этой славной Личности (которая всегда была таковой) в её послушании закону. В этой праведности Он Сам не нуждался, поскольку Его Божественная и человеческая природа были совершенно праведными и без неё. Таким образом, эта праведность была там и только там была необходима, где Христос считался Божьим Слугой (и нашим Поручителем), чтобы снова привести Иакова к Богу и восстановить наследие Израиля. Ибо, хотя Христос и был Сыном, Он стал слугой, чтобы исполнить не для Себя, ибо Он не нуждался в этом, а для нас весь закон и таким образом даровать нам вечную праведность.
И потому говорится, что Христос сделал то, что Он сделал, ради нас. Он стал исполнением закона ради нашей праведности; Он пострадал за нас, Он умер за нас, Он отдал Свою жизнь за нас и Он отдал за нас Самого Себя. Праведность, которую Христос явил, когда был в мире, была явлена не для Него Самого  лично, ибо Он не нуждался в ней; но она была явлена для избранных, членов Его тела.
Таким образом, Христос не исполнял закон для Себя, потому что не нуждался в нём. Христос снова исполнил закон не для Себя, ибо не нуждался в его праведности; Он нуждался в нем для покрытия Своего тела и его членов; ибо они, в хорошем смысле, являются Им Самим, членами Его тела, Его плоти и Его костей; и Он признает их как части Самого Себя во многих местах Священного Писания; Еф.5 30; Деян.9. 4, 5; Мтф. 25 45; 10. 40; Мк.9. 37; Лк.10. 16; 1 Кор. 12 12, 27. Итак, эта праведность, то есть всё, что Христос сделал в ответ на закон, была ради нас. Бог возложил её на Своих людей, и они были праведны в ней, праведны так же, как праведен Он. И это они имеют прежде того, как начнут делать праведные дела.
Во-вторых, в них пребывает праведность, прежде чем они начинают поступать праведно. Я говорю, в них пребывает праведность; или, как я бы предпочёл, чтобы вы это называли, в них пребывает принцип праведности, ибо это принцип жизни в праведности. До обращения человека в нём пребывает принцип смерти из-за греха; но когда он обращается ко Христу, в нём пребывает принцип праведности, чтобы он мог приносить плоды Богу; Рим. 7:4–6. Поэтому говорится, что они ожили, были оживлены, восстали из мёртвых к жизни, что в них пребывает Дух Божий, Который не только оживляет их души, но и приводит их смертные тела в состояние, в котором они могут наслаждаться благом; Рим.8. 11.
Здесь, как я намекал ранее, о тех, кто творит праведность, говорится, что они рождены от Него, что предшествует их делам праведности, 1 Иоан.2. 29; “рожденные от него”, то есть оживленные новой, духовной и небесной жизнью. Поэтому увещевание к ним таково: “И не предавайте членов ваших греху как орудия неправды; но предайте себя Богу, как воскресших из мертвых, и члены ваши Богу как орудия праведности” (Рим. 6. 13). Этот принцип должен быть и в людях, прежде чем они смогут делать что-то духовное. Ибо, что бы ни делал человек, кажущееся хорошим, пока он не получил от Бога этот небесный принцип, это считается ничем, это считается грехом и мерзостью в глазах Бога. Ибо злое дерево не может приносить добрые плоды: «Не собирают винограда с терновника, и не снимают смокв с колючего дерева».  Не плод делает дерево, а дерево делает плод. Человек должен быть добрым, прежде чем он сможет делать добро, и он является злым, прежде чем он сможет делать зло.
Это то, что утверждает Сам Сын Божий, и это настолько согласуется с разумом и природой вещей, что этому нельзя противоречить: Мф. 7:16–18; Лк. 6:43–45. «Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое». Но, несмотря на всё, что можно сказать, плотскому миру это кажется очень странным, потому что люди не могут согласиться с тем, что не добрые дела делают людей добрыми, а злые дела делают людей злыми. И поэтому, поддавшись таким нелепым заблуждениям, они укрепляют свои сердца туманом тьмы против ясного сияния слова и убеждения в истине.
Так было с самого начала. Первые служения Авеля Богу были основаны на этом принципе праведности; но Каин хотел стать праведным через свои дела; но его дела, не проистекавшие из того же корня добра, что и дела Авеля, несмотря на то, что он делал всё, что было в его силах, всё же назывались злыми, потому что ему, как я уже сказал, не хватало принципов, а именно благодати и веры, без которых ни одно действие не может считаться добрым в евангельском смысле.
Итак, вот две вещи, которые должен иметь человек, чтобы поступать праведно. Он должен обрести совершенную праведность Христа, и в нём должно пребывать как плод нового рождения начало праведности. Тогда он действительно станет деревом праведности, и Бог будет прославляться в нём и через него. Но фарисей совершенно не знал об этом и был бесконечно далёк от этого.
Вы можете спросить меня: «Но что из этого в первую очередь даровано христианину - совершенная праведность Христа для оправдания или этот евангельский принцип праведности для освящения?»
Ответ. Совершенная праведность Христа, необходимая для оправдания, должна быть сначала дарована ему по благодати. Это очевидно,
1. Потому что он оправдан как нечестивый, то есть пока он нечестив. Но о тех, в ком есть этот принцип благодати, нельзя сказать, что они нечестивы, ибо они святы и праведны. Но этой праведностью Бог оправдывает нечестивых, вменяя её им, когда и пока они, по принципу благодати, лишены благодати.
Далее это проявляется следующим образом: человек должен быть принят, прежде чем он сможет что-то сделать. «И был Авель, и Авель был убит; и Бог сказал: «Каин, где ты?» и не было его, потому что он был убит». Быт. 4: Если Бог сначала проявил отношение к личности Авеля, то Он должен был проявить отношение к ней ради какой-то праведности, но у Авеля ещё не было праведности, потому что он действовал после того, как Бог проявил отношение к его личности. «И был Авель, и Авель был убит; и Бог сказал: «Каин, где ты?» и не было его, потому что он был убит».
Пророк Иезекииль также показывает нам это, проводя аналогию между несчастным младенцем и тем, как Бог принял его с милосердием, и тем, как Он принял иудеев с благосклонностью. Во-первых, говорит он, «Я простер над тобою край одежды Моей и покрыл наготу твою». Это оправдание: «Я покрыл наготу твою». Но что это была за нагота? Да, тогда его тело было настолько обнажённым, насколько это вообще возможно, даже более обнажённым, чем в день своего рождения; Иез. 16:4–9. И будучи таким обнажённым, оно было покрыто не чем иным, как одеждой Христа, то есть Его праведностью, Его послушанием, которое Он исполнил ради этой цели, ибо послушанием Одного спасаются многие.
2. Праведность для оправдания должна быть на первом месте, потому что первое, что христианин должен сделать для Бога, должно быть принято не ради принципа, из которого оно проистекает в сердце, и не ради человека, который его совершает, а ради Христа, Чья праведность позволяет грешнику предстать перед Богом. Поэтому сказано: «Верою Авель принёс Богу жертву лучшую, нежели Каин», Евр. 11. Он сделал это верой, но верой в отношении к праведности, которая оправдывает. Ибо мы оправдываемся верой, не верой как действующей благодатью, а праведностью веры, то есть той праведностью, которую вера принимает, удерживает и помогает душе уповать на неё для оправдания жизни, которое есть послушание Христу.
Кроме того, говорится, что он принёс это верой. Значит, вера во Христа предшествовала его приношению. Итак, поскольку вера действовала до того, как он предложил жертву, и поскольку до того, как он предложил её, у него не было собственной добродетели, вера должна была выйти вовне. Я говорю о праведности, которую она предлагает от Другого. Обнаружив, что праведность Христа -это праведность, которую Бог предназначил для оправдания грешника, она принимает её и через неё приносит Богу более совершенную жертву, чем Каин.
Отсюда следует, “посредством чего он получил свидетельство о том, что он праведен”; то есть не своим приношением, а своей верой; ибо его приношение, просто как таковое, не могло бы сделать его праведным, если бы он не был праведен прежде; ибо “плохое дерево не может приносить хороших плодов”. Кроме того, если это было даровано, почему Бог не отнесся с уважением к жертве Каина так же, как к жертве Авеля? Ибо Авель предлагал? Так же как и Каин. Авель предложил все, что было в его силах? То же самое сделал и Каин. И если мы обратим внимание на порядок рождения их детей, то увидим, что Каин, казалось бы, предложил первым, с самой искренней волей и самым пылким сердцем; но, как сказано в тексте, «Господь благоволил к Авелю и к жертве его». Но почему к Авелю? Потому что он стал праведным до того, как принёс свой дар: «И призрел Господь на Авеля и на дар его». Бог свидетельствует о Своих дарах, о том, что они были хороши и приемлемы, потому что свидетельствовали о принятии Авессаломом праведности Христа через богатство благодати Божьей.
Таким образом, Авель верой принёс Богу более совершенную жертву, чем Каин. Он облачился в праведность Христа и принёс Богу эту праведность. Бог также, взглянув и найдя его там (где он мог быть, по его собственному разумению, не иначе как по вере), принял его дар; этим принятием (ибо так вы можете понять и это) Бог свидетельствует, что он был праведен, ибо Бог не принимает даров и приношений тех, кто не праведен, ибо их жертвы для Него мерзость, Притч. 21. 27.
Итак, Авель, говорю я, был оправдан, во-первых, потому что сам был нечестив; Бог оправдывает нечестивых, Рим. 4. Будучи оправданным, он стал праведным; а будучи праведным, он приносил Богу хвалебную жертву или другие приношения, которые Бог принимал, потому что он верил в Его Сына. Но наш фарисей этого не понимает.
3. Праведность по благодати должна быть на первом месте, потому что мы становимся праведными благодаря Другому Человеку: «Послушанием одного многие обретут праведность». Итак, быть сделанным праведным подразумевает пассивность того, кто был сделан таким образом, и активность работы, лежащую на ком-то другом; иначе бы  не было сказано, что они сделались праведными; но это не так, и текст не оставляет никому ни малейшего намека на это; более того, он ясно утверждает обратное, ибо сказано: послушанием одного, Человека Иисуса Христа, многие  стали праведными; праведностью одного, Рим.5.12-13. Итак, если они стали праведными праведностью одного; я говорю, если  праведность одного делает праведными многих тех, кто сами по себе не являются таковыми, то они пассивны, а не активны в отношении осуществления этой праведности. Они не имеют к этому никакого отношения, ибо это дело одного, праведность одного, послушание одного, дело одного, то есть Христа Иисуса.
Опять же, если они становятся праведными благодаря этой праведности, то они также пассивны в отношении своей первой привилегии, полученной благодаря ей, потому что они становятся праведными благодаря ей, а не благодаря тому, что сами делают себя праведными.
Вменение - это также действие Бога. «Как и Давид описывает блаженство человека, которому Бог вменил праведность». Таким образом, праведность - это дело Христа, Его собственное послушание закону Отца; то, что Он делает её нашей, - это действие Отца и Его бесконечной благодати: «Ибо вы - Христовы, а Христос - Божий». «Ибо Бог сделал Его грехом ради нас, чтобы мы не были грешниками, ибо Он праведен. Мы же в Нём сделались праведными Божьими». И то, и другое Бог показал нашим прародителям, когда проявил к ним милость после грехопадения.
Там сказано: "Господь Бог сделал Адаму и жене его одежды из кож и одел их"; Быт. 3. 21. Мы видим:
(1.) Адам и его жена были наги как перед Богом, так и перед собой, ст. 10, 11.
(2.) Что Господь Бог создал одежды из шкур.
(3.) Что, создавая их, Он вступил в отношения с Адамом и его женой
(4.) Когда Он сотворил их, то облачил их в эти одежды.
Они не сами сделали одежды, и Бог не велел им их делать; но Бог Сам сделал их, чтобы прикрыть их наготу. И когда Он их сделал, Он не велел им их надевать, но Сам облачил их в них. Вот что говорится в тексте: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их». О, это Господь Бог сделал эту одежду, благодаря которой бедный грешник становится праведным! И это также от Господа, Который возлагает это на нас. Но наш фарисей этого не понимает.
Но теперь, если человек не был праведным до того, как стал таковым, до того, как Господь Бог сделал его праведным через другого Праведника, то независимо от того, приходит ли эта праведность раньше или позже, человек не будет праведным, пока она не придёт. А если он не будет праведным, пока она не придёт, то какие бы дела он ни совершал до её прихода, они не будут делами праведного человека и плодами доброго дерева, а будут плодами дерева дурного. И опять же, эта праведность должна прийти раньше, чем человек станет праведным и начнёт творить праведные дела. Сделай дерево хорошим, и его плоды будут хорошими.
Итак, поскольку человек должен стать праведным, прежде чем он сможет творить праведные дела, очевидно, что его праведные дела не делают его праведным, подобно тому как фига не делает фиговым деревом то дерево, на котором она растёт, или виноград не делает виноградной лозой ту лозу, на которой он растёт. Следовательно, праведные дела, которые совершают христиане, называются плодами праведности, которые Иисус Христос приносит в славу и хвалу Богу; Фил. 1:11. Плоды праведности - это Иисус Христос, как плоды дерева - это само дерево. Ибо истина, то есть принцип праведности, о котором говорилось ранее и который, как я уже сказал, является вторым по значимости, изначально может быть найдена нами только во Христе.
Следовательно, сказано, что это сделано Иисусом Христом; и еще: “От полноты Его все мы получили и благодать на благодать”; Иоан.1.16. Тогда человек должен сначала соединиться со Христом, и, таким образом, будучи соединен, он приобщается к этому благу, а именно к принципу, который является сверхъестественным, духовным и небесным. Итак, его единение со Христом происходит не от него самого и не по его воле, а от Отца и по Его воле, и Он в этом деле выступает в роли земледельца. Подобно тому, как привитая к дереву ветка не действует сама по себе, то есть не прививается сама к дереву, а прививается кем-то другим, сама по себе оставаясь совершенно пассивной. Теперь, будучи соединена со Христом, душа впервые становится причастницей оправдания, или оправдывающей праведности, и теперь уже не носит имени нечестивого человека; ибо он становится праведным благодаря послушанию Христа; он также соединен со Христом и приобщается к корню и туку Христа; корень, то есть Его Божественная природа; тук, то есть полнота благодати, которая заложена в Нем, чтобы быть сообщенной нам, подобно тому, как ветвь, привитая к оливковому дереву, приобщается к корню и туку из оливкового дерева. Итак, причастившись духовному, оно укрепляется, растёт, пускает побеги и приносит плоды к славе и чести Божией. Рим. 11. 17.
Но, как я уже часто говорил, бедный фарисей не знал об этом, когда с такой самоуверенностью входил в храм, чтобы помолиться, со своим «Боже, благодарю Тебя». И действительно, в том, что было сказано, есть что-то от тайны Божьей воли в том, что касается Его избранных. И это такая тайна, что она навсегда сокрыта от природы и людей, живущих по природе, потому что, когда они думают о своих душах и спасении, они не думают ни о чём другом, кроме того, что они сами должны что-то сделать, чтобы примириться с Богом. Да, если благодаря некоторым общим убеждениям их понимание склонится к согласию с тем, что оправдание происходит по благодати через Христа, а не по делам человеческим, то совесть, разум и закон природы, ещё не подчинённые силой и славой благодати послушанию Христу, восстанут против этого учения и снова подчинят душу закону и делам его для жизни.
4. Праведность по благодати должна стоять на первом месте, потому что иначе у веры, которая является частью, даже большей частью того, что называется источником благодати в душе, не будет ни опоры, ни стимула для действия. Пусть это примут во внимание те, кто придерживается противоположного мнения.
1. Вера, как только она зарождается в душе, подобна ребёнку, который лежит на коленях у матери; ей нужно чем-то питаться; не чем-то отдалённым, недостижимым, что нужно купить (сейчас я говорю об оправдании от проклятия), а чем-то, что по обетованию передано душе по благодати; чем-то, что питает её и защищает от страха погибнуть от проклятия за грех. Она не может довольствоваться всеми обязанностями и делами, которые возлагают на душу другие добродетели, или какими-либо собственными делами, пока не достигнет праведности Христа и не ухватится за неё. Вера подобна голубю, который не находил покоя, пока не вернулся к Ною в ковчег. Но наш фарисей этого не понимает.
Возможно, кто-то возразит, что из этого рассуждения следует, что освящение предшествует всему остальному, поскольку душа может иметь веру и, следовательно, принцип благодати, но при этом не находить Христа, который мог бы питать и освежать её.
Ответ. Из этих рассуждений вовсе не следует, что освящение, или принцип благодати, присутствует в душе до того, как ей будет вменена праведность и она станет совершенно праведной. Чтобы прояснить этот вопрос, позвольте мне предложить несколько идей.
1. Оправдывающая праведность, то есть послушание Другого Человека, Христа, вменяется в заслугу грешнику, чтобы оправдать его в глазах Бога; ибо закон требует совершенной праведности, и до тех пор, пока она не будет обретена и возложена на бедного грешника, Бог не может даровать ему другие духовные благословения, потому что законом он был объявлен проклятым; и это проклятие будет тяготеть над ним до тех пор, пока на грешнике не обретётся праведность, которую закон и Божественная справедливость могут одобрить и принять. Итак, что касается оправдания грешника, то должна быть праведность для Бога; я говорю, для грешника и для Бога: для того, чтобы грешник был облачён в неё, и для того, чтобы Бог мог взглянуть на неё и ради неё по справедливости благословить грешника прощением грехов, ибо прощение грехов - это следующее, что происходит после того, как грешник предстаёт перед Богом в праведности Христа; Рим. 4:6, 7.
Итак, за этим прощением следует второе благословение. Христос искупил нас от проклятия закона, став проклятием для нас, и, следовательно, получил для нас прощение грехов, ибо тот, кто избавлен от проклятия, получил прощение грехов или, скорее, стал его участником. Теперь, когда мы стали его участниками, следует второе благословение, а именно благословение Авраама, то есть обетование Духа через веру; Гал. 3. 13. 14. Но этого наш фарисей не понимает.
Но теперь, несмотря на абсолютную необходимость того, чтобы вменённая праведность была на первом месте для души, то есть чтобы Бог сначала признал совершенную праведность грешника, чтобы Он мог даровать другие благословения по справедливости, отметим:
Пусть же Бог возложит на меня праведность Своего Сына; и благодаря этому пусть во мне пребывает второе благословение Божье; и благодаря этому пусть я увижу себя грешником, а праведность Христа и мою нужду в ней - в учении о ней, как оно открывается в истинных Писаниях. Тогда позвольте мне поверить в истинность этого учения и благодаря этой вере раскаяться в своих грехах, страстно желать и жаждать этой праведности, ибо в этом Царство Божье и Его праведность. Да, позвольте мне молиться, плакать, вздыхать и стенать день и ночь Богу этой праведности, чтобы Он по Своей милости сделал меня ее причастником. И пусть я буду простираться ниц перед моим Богом столько, сколько Он соизволит по мудрости Своей; и в своё время Он покажет мне, что я оправдан, помилован, что в моём сердце уже некоторое время пребывает Дух Божий, хотя я этого и не знал.
Итак, оправдание перед Богом - это одно, а оправдание в моих собственных глазах - другое. Это не два разных оправдания, но та же праведность, благодаря которой я оправдан перед Богом, может быть видна Богу, даже если я о ней не знаю. Более того, ради этой праведности я могу быть принят, прощён и признан праведным перед Ним, но при этом я могу этого не понимать. Более того, Он может продолжать благословлять меня дополнительными благословениями, а я буду об этом не знать.
Таким образом, вопрос заключается не в том, считаю ли я себя праведным, а в том, таков ли я реально? Считает ли меня таким Бог, когда видит, что праведность Его Сына пребывает во мне, переданная мне по Его милости? Ибо я оправдан даром по благодати Его через искупление во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Божией, в прощении грехов, по богатству благодати Его, Рим. 3. 24. Но этого наш фарисей не понимает.
Затем я становлюсь праведным изначально благодаря праведности Другого; и поскольку я таким образом праведен, Бог принимает мою личность как таковую и дарует мне Свою благодать; которой поначалу, из-за недостатка умения и опыта в слове праведности, я пользуюсь, но слабо, и мне нужно быть удостоверенным, что я стал праведным и что я имею вечную жизнь; не по вере в первую очередь и немедленно, но по написанному слову, которое называется “словом веры”; это слово возвещает мне (для которого благодать, а значит, и вера в семя ее, являются доказательством), что я имею жизнь вечную и что я должен с дерзновением, в мире и радости, веровать в Сына Божьего; Евр. 1 13; Рим. 15 13; 1 Иоан. 5. 13. Но:
Опять же, в начале своего пути веры, когда я пришёл ко Христу, я не принял Его, потому что знал, что я праведен либо по вменённой праведности, либо по внутренней. И то, и другое, что касается моих нынешних привилегий, может быть скрыто от моих глаз, и я лишь надеюсь на то, что смогу соединиться со Христом ради жизни и праведности, поскольку Он предстаёт передо мной как умилостивление в слове истины Евангелия. Я придерживаюсь этого слова, потому что хочу мира с Богом в своей душе и потому что убеждён, что средства для обретения мира можно найти только в Иисусе Христе. Теперь, когда я так преданно следую за Ним, я обретаю покой для своей души и умиротворение для своей совести, потому что слово подтверждает, что тот, кто верит в Него, получает прощение грехов, вечную жизнь и будет спасён от грядущего гнева.
Но, увы, кто знает (я имею в виду многообразие скорбей и мучений!) о холодных ветрах ада, которые обрушиваются на бедную душу в промежутке между получением благодати и осознанием единения с Иисусом Христом? Никто, осмелюсь сказать, кроме неё самой и её собратьев. «Сердце знает свою горечь, и чужой не разделит с ним радость». Притч. 14:10. Как только сатана замечает, что Бог поступает с душой по благодати и милосердию, он делает всё возможное, чтобы обновление души стало для грешника горькой и утомительной работой. О, какие туманы, какие горы, какие облака, какая тьма, какие возражения, какие ложные представления о Боге, Христе, благодати, Слове и состоянии души он теперь воздвигает перед душой и преследует её, унижая, низвергая, устрашая, терзая и почти доводя до полного отчаяния! Итак, по причине всего этого, вере (и всей благодати, которая есть в душе) трудно прийти по обетованию Христа; как сказано, когда буря и великая опасность кораблекрушения обрушились на судно, на котором находился Павел, людям предстояло “много труда доплыть на лодке” (Деян.. 27.16. Ибо замысел сатаны состоит в том, чтобы, если он не может удержать душу от Христа, сделать её приход к Нему и единение с Ним настолько трудными, сложными и мучительными, насколько это в его силах. Но вера, истинная оправдывающая вера, - это благодать, которая не ослабевает от всего, что может сделать сатана. Она размышляет над словом, набирается сил и мужества, борется и взывает, и благодаря этому снова взывает и борется, с помощью небес, преодолевая все препятствия, которые кажутся такими непреодолимыми, и в конце концов приходит к Иисусу Христу, в лоно Которого благодать помещает душу, где та на время обретает покой после своих удивительных метаний.
И в дополнение к тому, что было сказано, позвольте мне проиллюстрировать эту истину знакомым вам примером.
Предположим, что человек, предатель, который по закону должен умереть за свой грех, является тем, к кому король испытывает особую доброту. Разве король не может помиловать этого человека, проявив милосердие? Да, он может приказать, чтобы его помилование было оформлено и скреплено печатью, то есть во всех смыслах было гарантировано. И всё же на данный момент лучше держать всё это в секрете от того, кого это касается. Да, разве король не может в конце концов оставить этого человека, как и других, совершивших такое же преступление, в покое, чтобы они могли подать прошение о помиловании и получить его с большими затратами и трудностями, со слезами и болью в сердце, со многими страхами и сомнительными размышлениями?
Вот в чём разница между Богом и душой, которую Он спасает: он спасает её, прощает и оберегает от проклятия и смерти, которые являются следствием греха, но при этом ничего ей не говорит. Вместо этого она взывает к Богу в своей великой мольбе. Только в этом мы должны видеть разницу между Богом и властителями этого мира. Бог не может простить грешника до тех пор, пока тот не предстанет перед Ним праведным благодаря праведности Христа, потому что в суде, справедливости и праведности Он грозил и заключил, что тот, кто жаждет своей праведности, умрёт.
И я повторяю: поскольку эта праведность принадлежит Богу и только в Его власти, именно Бог должен сделать человека праведным, прежде чем Он сможет простить ему грехи или даровать ему последующие благословения, а именно Свой Дух и Его благодать. И я повторяю: это должна быть именно такая праведность, потому что никакая другая не может оправдать грешника перед Богом и избавить его от наказания закона.
Во-вторых, таков и должен быть путь Бога к грешнику, чтобы у веры был не только объект для работы, но и мотив для этой работы.
(1.) Здесь, как я уже сказал, у веры есть объект, с которым она работает, и этот объект - Личность Христа и Его личная праведность, которую Он явил во дни Свои во плоти, чтобы оправдать грешников. Это, я говорю, объект веры для оправдания, к которому душа постоянно обращается. Поэтому Давид говорит Христу: «Будь мне жилищем крепким (или, как  на полях, будь мне скалой, на которой я могу жить), куда я мог бы постоянно возвращаться». Пс. 70. 3. Говоря это, он подразумевает две вещи.
Во-первых, христианин - это человек, который постоянно подвергается испытаниям, иногда одним, иногда другим; но все эти испытания в той или иной степени ведут к его страданиям; поэтому ему лучше бежать ко Христу, чем бороться с ними собственными силами.
Во-вторых, Христос - это Божье прибежище именно в этом отношении. Поэтому Его называют «крепкой башней», и праведники бегут в Него, и Он защищает их, Притч. 18. 10. То же самое можно сказать и о Давиде в 56-м псалме: «Враги мои, -говорит он, -хотели бы поглотить меня; ибо много восстающих на меня, о Всевышний!» И что же тогда? «Ибо я уверен в Тебе», - говорит он. Таким образом, вы видите, что у веры есть объект, к которому она стремится и который защищает душу в трудные времена, и этим объектом является Иисус Христос и Его праведность. Но:
(2.) Опять же, как у веры есть объект, над которым она работает, так у неё есть и мотив для этой работы, и это любовь Бога, дарующего Христу душу для праведности. И нет ни одного исповедания, религии или долга и обязанности, которые принимались бы во внимание, если бы отсутствовала эта вера, которая может работать с помощью таких средств. «Ибо во Христе Иисусе ни обрезание, ни необрезание не имеют никакого значения, но вера, действующая любовью» (Гал. 5:6). Вера действует любовью - это, вера, плодом которой является любовь (и истинная вера имеет любовь своим плодом, если является истинной, спасительной, оправдывающей верой, которая видит праведность Христа, переданную душе для оправдания; и она видит любовь, которая является причиной того, что праведность передана.
Оно видит любовь Отца в том, что Он отдал Своего Сына, и любовь Сына в том, что Он отдал Себя, чтобы стать для меня праведностью, спасающей душу. И, видит, как это действует, то есть как вера побуждает к святой смелости возлагать все вечные заботы на Христа, а также к святой, нежной, искренней любви к Нему за Его сладкую и благословенную искупительную любовь. Поэтому апостол говорит: “Любовь Христова принуждает (в СП объемлет) нас; потому что мы так судим, что если бы один умер за всех, то все были бы мертвы; и что Он умер за всех, дабы живущие отныне жили не для себя, но для Того, Кто умер за них и воскрес” (2 Кор. 5.. 14, 15).
Таким образом, сердце соединяется в привязанности и любви к Отцу и Сыну за ту любовь, которую Бог явил бедному грешнику, избавив его от грядущего гнева. Ибо благодаря этой любви вера проявляется в сладостных переживаниях и муках любви ко всем, кто таким образом примиряется, как этот грешник. Таким образом, движущая сила, благодаря которой вера действует как в оправдании, так и в освящении,  говорю я,  эта великая движущая сила -любовь, любовь к Богу и любовь ко Христу: «Мы любим Его, потому что Он прежде возлюбил нас». То есть когда наша вера говорит нам об этом; ведь именно об этом говорится выше: «Мы познали и уверовали в любовь, которую Бог имеет к нам». А затем: «Мы любим Его, потому что Он прежде возлюбил нас». А затем: «Заповедь сию имеем от Него, чтобы любящий Бога любил и брата своего», 1 Иоан., 4:16–21. Но наш бедный фарисей этого не понимает.
5. Праведность по вменению должна быть на первом месте, чтобы отсечь хвастовство от сердца, удалить тщеславие и похвальбу из уст людей. Поэтому апостол говорит, как и прежде, что мы оправдываемся даром по благодати Божьей, не через святое евангельское начало в нас и не ради него, но «через искупление во Христе Иисусе» и т. д. «Где же хвастовство? Оно исключено. Каким законом? Законом дел?» Нет, но по закону веры». И это закон веры, по которому мы оправдываемся, как и прежде; Рим. 3:27, 28.
И никто не может предложить столь действенный способ избавиться от хвастовства, как этот, который исходит от Бога. Ибо чем может хвастаться человек? Ни праведностью, ни тем, что она применяется к его душе. Праведность принадлежит Христу, а не грешнику. Вменение принадлежит Богу, а не грешнику. Причиной вменения является Божья благодать и любовь, а не праведные дела грешника. Время, когда Бог вменил праведность, было тогда, когда грешник был грешником, погрязшим в невежестве и в своём тщеславии; не тогда, когда он был хорошим или стремился к этому, ибо его внутренняя праведность - это плод вменения оправдывающей праведности. Где же тогда хвастовство? Где же тогда наш фарисей с его хвастовством тем, что он не такой, как другие люди? Это исключено, и рядом с ним  бедный мытарь, принятый в милость, чтобы пресечь хвастовство. «Не от дел, чтобы никто не хвалился». Людям нельзя доверять; те, кто кажется самым смиренным, по крайней мере внешне, и кто дальше всех от гордыни, склонны хвастаться; но теперь у них нет причин хвастаться, ведь мы спасены по благодати через веру, и это не от нас, это дар Божий. «Не делами, чтобы никто не хвалился».
Но если человек так склонен хвастаться, даже если в нём нет ни капли хвастовства, тем, что он делает, то как бы он хвастался, если бы Бог Небесный позволил ему сделать хоть что-то, пусть даже совсем немногое, для своего оправдания? Но Бог предотвратил хвастовство, поступив так, как Он поступил; Еф.2. 8, 9. Более того, апостол добавляет далее (чтобы никто не хвалился), что касается добрых дел: “Мы - Божье творение, созданные во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог прежде предопределил нам совершать”; ст. 10. Может ли дерево хвалиться, поскольку именно Бог создал его таким? Где же тогда хвастовство? “Но от Него вы во Христе Иисусе, Который от Бога сделался для нас премудростью, и праведностью, и освящением, и искуплением, дабы, как написано, хвалящийся хвалился Господом” (1 Кор. 1. 30, 31). Где же тогда хвастовство? Где же тогда наш фарисей со всеми его праведными делами и с его хвастовством тем, что он лучше своих соседей?
Можно сказать: если мы оправдываемся благодаря нашей внутренней праведности, то, поскольку эта праведность - дар Божий, не следует ли из этого, что хвастовство в данном случае недопустимо?
Ответ. Нет; ибо, хотя принцип внутренней праведности и является даром Божьим, он приносит плоды благодаря человеку и через человека; и, таким образом, человек, даже если он приложил к этому совсем немного усилий, имеет повод для хвастовства. Да, если бы человек был оправдан перед Богом благодатью или действием в нём благодати веры, у него были бы основания для хвастовства, потому что вера, хотя и является даром Божьим, всё же действует в человеке, вовлекая его в этот процесс. Более того, действие веры часто приписывают человеку, в котором она действует, и даже чаще, чем самой благодати. Как же тогда может быть так, что человек должен приложить к этому руку, а значит, и основание, или повод для хвастовства?
Но теперь, поскольку оправдание от проклятия закона перед Богом заключается только и всецело в том, что Бог вменяет человеку праведность Христа, и это  в то время как человек, которому это вменяется, сам по себе порочен и нечестив, не остается никакого места для хвастовства перед Богом, ибо это и есть означенное хвастовство; скорее, это повод для стыда и смущения лица и для того, чтобы навсегда закрыть рот, поскольку оправдание происходит настолько выше человека, настолько значительно без него, его умения, помощи или чего-либо еще; Иез.16. 61-63.
6. Праведность по вменению должна быть на первом месте, чтобы оправдание было не по долгу, а по милосердию и благодати. Это очевидно. Поэтому Богу угодно оправдать нас Своей праведностью, а не Своим предписанием, ибо Он может сделать это, и праведность всё равно будет нашей. Но Он Своим промыслом обеспечивает, чтобы праведность была Его. «А тому, кто трудится, награда полагается не по благодати, а по долгу», Рим. 4:2–4. Если я тружусь ради оправдания праведности и таким образом обретаю праведность, то моё оправдание - не по благодати, а по долгу. Бог не даёт её мне, но Он в долгу передо мной; следовательно, она уже не Его, а моя: моя не по благодати, а по долгу. А если так, то я не благодарю Его ни за отпущение грехов, ни за Царство Небесное, ни за вечную жизнь. Ибо если праведность -это долг, то, когда я получаю её и всё, что от неё зависит, я получаю только то, что принадлежит мне по праву, то, чем Бог мне обязан.  И совсем не поможет, если я скажу: «Но я обретаю это по Божьей благодати во мне», потому что это не отменяет моих дел и не мешает мне участвовать в моей оправдывающей праведности.
Предположим, я даю человеку все материалы,  необходимые для завершения того или иного дела. Но если он работает, то, даже если материалы принадлежат мне, я у него в долгу, а он заслуживает награды. Ты говоришь, что Бог дал тебе Своего Духа, Свою благодать и всё остальное, необходимое для обретения полной праведности. Но требуется ли твоя работа для обретения этой праведности? Если так, то это не та праведность, которая оправдывает, потому что она - дело твоей руки, твоих трудов, и за это ты получаешь награду. И заметь: праведность, оправдывающая праведность, заключается не в принципе праведности, а в праведных делах, то есть в добрых поступках, в послушании, в соблюдении закона, чтобы угодить закону и удовлетворить справедливость Божью.
Я снова полагаю, что ты должен заключить вместе со мной, что оправдывающая праведность, я имею в виду ту, которая освобождает от проклятия закона, пребывает только в послушании Сыну Божьему; и что принцип благодати, который в тебе есть, не является частью этой праведности, даже и тогда, когда ты в полной мере ходил с Богом в соответствии со своим даром и благодатью; но если ты заключаешь, что этот принцип должен быть в тебе, как и  дела, совершенные тобою, прежде чем эта оправдывающая праведность будет вменена тебе в оправдание, ты выдвигаешь довод против оправдания благодатью; а также вывод: хотя ты оправдан не своей праведностью, а Христом, все же ты оправдан праведностью Христа ради своей собственной, и поэтому оправдание все еще остается твоим долгом. Но здесь Писание также отсекает тебя: «Не за праведность твою и не за прямоту сердца твоего идёшь ты овладеть землею» (которая была всего лишь прообразом рая); и если наша праведность не может дать нам, благодаря своему превосходству, долю в прообразе, будьте уверены, что из-за неё мы никогда не станем участниками самого образа. «Итак знай, что Господь, Бог твой, не даёт тебе этой доброй земли во владение за то, что ты народ упрямый;» Втор. 9:5, 6.
Таким образом, евангельские дела не являются чем-то первостепенным. Первостепенным было то, ради чего Бог принял этих людей в Свою милость, а именно праведность завета. И где же можно было найти эту праведность завета, как не в Князе, Посреднике и Первосвященнике завета? Ибо только Он был назначен Богом, и никто, кроме Него, не мог принести вечную праведность; Дан. 9:24, 25. Это очевидно из вышеупомянутых текстов: евреи завладели этой землёй не благодаря своей праведности.
Опять же, как они стали обладателями земли не за свою праведность, так и не ради своей праведности они стали причастниками такой праведности, которая позволила им владеть землёй. Это очевидно, ведь личная праведность, если она совершена нами, ничего не стоит для получения от Бога оправдывающей праведности. Но если она ничего не стоит для этого, то, похоже, это более выгодно для обеих сторон, чем оправдывающая праведность. Во-первых, это удобнее для того, кто это делает; во-вторых, это удобнее для того, кто это получает. Иначе почему Бог воздаёт нам должную плату и таким образом возлагает на нас вечную оправдывающую праведность?
Возможно, кто-то возразит, что Бог делает всё это по Своей милости. Но я отвечу, что это всего лишь лживые слова, сказанные коварным языком. Ибо мы сейчас рассуждаем не о том, какие награды Бог может дать за проявления Своей благодати в нас, а о том, может ли Он по справедливости (или как Ему будет угодно) даровать какое-либо духовное благословение грешным созданиям, на которых за грех Он наложил проклятие закона, прежде чем Он обрёл их в праведности, которая показала себя такой же справедливой и праведной, как справедливость и праведность закона, с которым нам приходится иметь дело.
Я утверждаю, что Бог  не может этого сделать, потому что Он не может лгать, и потому что Он не может отречься от Себя. Ведь если бы Он сначала пригрозил нарушителю закона смертью, а потом принял бы грешника в благодать без полного удовлетворения, то это было бы ложью и умалением Его истины, праведности и верности. Более того, это было бы нарушением и попранием санкции и совершенной святости Его закона. Следовательно, Его милосердие должно проявляться по отношению ко грешнику таким образом, чтобы справедливость была удовлетворена, а это невозможно без оправдывающей праведности.
Теперь вопрос в том, какой должна быть эта оправдывающая праведность и когда она вменяется. Я говорю, что это праведность, или послушание, Сына Божьего во плоти, которое Он принял на Себя, и, следовательно, Его собственная праведность, а не чья-либо ещё, кроме как по вменению. Я ещё раз говорю, что эта праведность должна быть вменена в первую очередь для того, чтобы грешник предстал перед Богом без проклятия, чтобы Бог мог поступить с ним как по справедливости, так и по милосердию, и при этом не причинить грешнику вреда.
Но вы можете спросить: как Бог поступал с грешниками до того, как Его праведность стала реальностью? Я отвечаю: тогда Он поступал с грешниками так же, как поступает с ними сейчас; Он оправдывал их этим, в силу поручительства Того, Кто должен был это совершить. Христос стал порукой за нас и Своим поручительством взял на Себя обязательство за тех, за кого Он поручился, совершить эту вечную и оправдывающую праведность, и в силу этого те из Его избранных, кто пришёл в мир и покинул его до того, как Он приступил к Своей работе, были спасены благодаря Божьему долготерпению. Итак, прежде нежели явился Господь, они были спасены ради Господа и ради имени Его. И те, кто был духовно мудр, понимали это и поступали так, как того требовала их нужда, и Господь принимал их; Евр.7. 22; Рим.4. 24; Дан. 9 17; Пс.25. 11.
7. Праведность по вменению должна быть первой, чтобы оправдание могло быть несомненным; “Итак, это от веры (от праведности, на которой держится вера), чтобы это было по благодати;  чтобы обетование до конца могло быть верным для всего потомства”; Рим. 4.16. Что это за обетование? Обетование прощения грехов .должно было быть верным.
Обетование прощения грехов предполагает предшествующую праведность, ибо нет прощения грехов или обещания прощения ради праведности, которую мы должны обрести, но она уже найдена во Христе как в Главе и таким образом вменена избранным для их прощения. «Бог во Христе простил вас», Еф. 4:32. Во Христе, то есть ради праведности Христа. Вменённая праведность должна быть на первом месте; да, она должна быть прежде прощения, и прощение даруется Богом тогда, когда мы лежим в своей крови, хотя нам оно открывается позже. Поэтому это от веры; Он говорит даже не через веру, имея в виду акт веры, а от веры, имея в виду учение или слово, которое дарует мне эту благословенную вменённую праведность. Те, кто от веры, - дети верного Авраама. Это те, кто исповедует учение веры, ибо все избранные - сыновья того учения, в котором заключена эта праведность Христа; да, они зачаты этим учением от Бога для этого наследия, для того, чтобы они могли наслаждаться Его утешением через веру.
Все это - чтобы обетование было верным для всего семени, для всех, кто причислен к  обетованию и таким образом зачат и рожден; чтобы оно было верным, подразумевая, что для избранных нет другого верного пути к спасению, кроме этого; потому что Бог никогда не сможет примирить нас с Собой другим способом, ведь Его небесные очи видят, да, они подмечают недостатки и в наших лучших проявлениях веры; ибо, наша вера несовершенна. Как же тогда нам может быть даровано прощение ради нее? Но теперь праведность Христа совершенна, вечна и незыблема, как великие горы; а потому Он назван Скалой нашего спасения, потому что человек может так же легко свергнуть горы перед собой, как грех может сделать недействительной праведность Христа, когда и кому Бог вменит это в праведность; Псалом 36. На полях сказано, что это подобно горе Божьей, то есть горе Сион, или горе Мориа, на которой был построен храм и на которой он стоял. Все остальные основания непостоянны, все остальные праведности очень слабы, кратки, узки и, более того, несовершенны. Ибо то, чего закон не мог сделать из-за своей слабости по плоти, Христос сделал для нас в подобии плоти греховной. Но чего не мог сделать закон? Он не мог ни дать нам праведности, ни укрепить нас в её исполнении. Он не мог дать нам никакой определённой, твёрдой, обоснованной надежды на прощение грехов и спасение.
Таким образом, поскольку эта праведность вменяется в заслугу, правосудие не находит в ней ничего предосудительного и соглашается даровать грешнику те блага, которые способствуют его счастью на небесах.
8. Праведность по вменению должна быть на первом месте, чтобы Христос во всём имел превосходство. Христос - Глава Церкви, и потому да будет Ему честь в душах; но как Он может иметь её, если что-либо предшествует оправданию до того, как будет вменена Его совершенная праведность?
Если скажут, что благодать может быть в душе, хотя душа и не проявляет её до того момента, когда будет вменена оправдывающая праведность: я спрашиваю: что она должна было делать там раньше или с какой целью она там находится, если  бездействует? И опять же, как этот дар туда попал, как душа завладела им, пока она была не оправдана? Или как Бог мог по справедливости отдать его человеку, который по закону был осуждён, прежде чем он был оправдан от этого осуждения? И я говорю, что ничто не может освободить душу от этого проклятия, кроме совершенного послушания Христу, и даже оно не сможет этого сделать, если не будет вменено грешнику в заслугу по благодати Божьей.
Вменено, то есть засчитано или учтено в его пользу. А почему бы не зачесть это ему в праведность? Для кого Христос пришёл в этот мир? Для праведников или для грешников? Несомненно, для грешников. И как это должно быть засчитано им? Не по обрезанию, а по необрезанию; не как праведникам, а как грешникам. И как им следует относиться к себе даже тогда, когда они впервые осознают свою нужду в этой праведности? Должны ли они считать себя праведниками или грешниками?
И снова: как им следует думать о себе, когда они совершают первый акт веры в эту праведность для оправдания? Должны ли они считать себя праведными или грешниками? Несомненно, они должны считать себя грешниками и в этом качестве считать себя оправданными этой праведностью. И это соответствует приговору Божьему, как видно из таких высказываний.
«Ибо, когда мы были ещё слабы, в своё время Христос умер за нечестивых».
«Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками».
«Ибо, если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его», и т. д., Рим. 5.
Из этих слов я делаю три вывода.
1. Что Христос по воле Божьей умер за нас.
2. Своей смертью он примирил нас с Богом.
3. Что даже тогда, когда сам акт примирения совершался, а также во время его совершения, мы были нечестивцами, грешниками и врагами.
Итак, действие, благодаря которому мы примиряемся с Богом, будучи нечестивыми, грешниками и врагами, заключалось в том, что Христос принёс Себя в жертву за нас, что, согласно приведённым выше словам, называется Его смертью. Христос умер за нечестивых; Христос умер за нас, грешников; Христос примирил нас с Богом Своей смертью. И как говорится, что Христос умер за нас, так и говорится, что Отец вменит нам праведность, то есть, что мы без дел праведны, как нечестивцы. «А тому, кто не делает, но верует в Того, Кто оправдывает нечестивых, его вера засчитывается как праведность». Он не трудится, но нечестив, когда распространяется этот милостивый акт Божий, в котором ему вменяется праведность Христа; когда он уверует, его вера будет зачтена ему как праведность. И почему мы не можем пользоваться благами праведности, если она была совершена для нас, когда мы ещё были нечестивыми? Да, мы можем пользоваться её благами: «Ибо, когда мы были врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его».
Когда я говорю о пользе, я имею в виду ту пользу, на которую мы способны, а именно оправдание перед Богом. На это человек может быть способен, даже будучи нечестивым, потому что это приходит к нему через праведность Другого. Да, если бы он должен был оправдаться своей праведностью, он бы не смог этого сделать. Но праведность принадлежит Христу, и она вменяется Богу не как награда за труд или долг, а по Его благодати. Поэтому она может быть и является таковой, пока человек не имеет дел, нечестив и грешен.
И тот, кто отрицает, что мы способны на эту милость, будучи грешниками и нечестивцами, может с таким же основанием отрицать, что мы - сотворенные существа. Ведь то, что делается для человека без его участия, может быть сделано для него в любое время, которое назначат те, кто это делает. Пока человек нищий, разве я не могу сделать его состоятельным на десять тысяч в год, если смогу и захочу? И при этом он может не знать об этом в тот момент, когда я делаю его таким? Тем не менее доход от этого поместья будет принадлежать ему с того момента, как я назначу его владельцем, и он узнает об этом в день выплаты ренты.
Дело обстоит так: мы грешники и нечестивцы; но есть праведность, совершённая Иисусом Христом, которую Бог уготовил для нас, чтобы мы стали праведными. И если Он припишет её нам, мы будем праведны в Его глазах, даже будучи нечестивыми по своей природе, ибо Он оправдывает нечестивых.
Хотя со стороны человека было бы неправильно и достойно порицания оправдывать нечестивого, поскольку он не может обеспечить его оправдывающей праведностью и облачить в неё, тем не менее для Бога это славно и всегда достойно хвалы, потому что в Его власти не только прощать, но и делать человека праведным, даже если он грешник, и оправдывать его, пока он нечестив.
Но можно возразить, что, хотя Бог получил удовлетворение за грех и, таким образом, достаточные условия для примирения через послушание и смерть Своего Сына, Он вменит это нам не просто так, а при условии, что мы станем добрыми.
Ответ. Этого нельзя допустить, потому что
1. В Священном Писании говорится не об этом, а о том, что мы примирены с Богом через смерть Его Сына и оправданы, даже когда мы грешники и нечестивцы.
2. Если в этом возражении есть доля истины, то из этого следует, что Святой Дух, вера и, следовательно, вся благодать могут быть даны нам, и мы можем иметь их в себе, да, они могут действовать в нас, прежде чем мы предстанем праведными перед судом закона Божьего (ибо ничто не может заставить нас предстать праведными перед судом закона Божьего, кроме послушания Сына Божьего без нашего участия). И если Святой Дух, вера и, следовательно, расположение ко всякой благодати могут пребывать в нас и действовать в нас до того, как Бог вменит нам праведность Христа, то мы оправдываемся не как грешники и нечестивцы, а как изначально святые и праведные люди.
Но я показал вам, что это невозможно, поэтому сначала должна быть вменена праведность для оправдания. И здесь я хотел бы обратить внимание читателя на два или три момента.
1. Оправдание перед Богом -это одно, а оправдание перед разумом и совестью -совсем другое. Я говорю об оправдании перед Богом, а не перед разумом и совестью человека. И я говорю, что человек может быть оправдан перед Богом даже тогда, когда сам ничего об этом не знает; Ис. 40:2; Мк. 2:5; и пока он не верит в это, а остаётся нечестивым.
2. Оправдание происходит через веру, когда вера применяет к разумению и совести ту праведность, которую Бог по Своей благодати вменил душе для оправдания перед Ним. И это то, благодаря чему мы, что касается чувств, имеем мир с Богом: “Будучи оправданы верой, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа”; Рим.8. 1. И эти два апостол различает в 10-м стихе: “когда мы были врагами, мы примирились с Богом смертью Его Сына”. Он добавляет: “И не только так, но мы радуемся в Боге через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого мы теперь получили искупление”, ст. 11. Здесь вы видите, что примириться с Богом через смерть Его Сына -это одно, а принять это примирение верой - совсем другое. И не только это: мы «получили искупление».
3. Люди получают оправдание не от одного лишь Божьего действия по вменению праведности, чтобы мы могли предстать перед Ним очищенными от проклятия и суда закона, а от слова Божьего, которое они не понимают, пока оно не будет доведено до их понимания светом и славой Святого Духа.
Таким образом, мы не можем, проповедуя слово Божье, провозглашать кого-либо оправданным, исходя из предположения, что Бог вменил ему праведность (поскольку нам неведомо это деяние), пока перед нашими глазами не проявятся плоды, которые за этим последуют, а именно: знаки и проявления Святого Духа, пребывающего в наших душах. И тогда мы можем сделать вывод, что такой человек оправдан перед Богом, но не благодаря своей внутренней праведности и не благодаря её плодам, и не благодаря акту веры, а благодаря тому, что Иисус Христос сделал и претерпел за нас.
Не поможет и возражение, что если сначала мы оправдываемся перед Богом тем, что Он вменяет нам праведность Христа, то, хотя у нас и нет действующей веры, мы всегда можем оставаться оправданными. Так зачем же тогда вера? Ибо мы оправдываемся сначала по Божьему вменению, будучи нечестивыми, чтобы таким образом стать способными принимать Святого Духа и Его благодать праведным и справедливым путём. Кроме того, Бог даст тем, кого Он оправдает по Своей благодати через искупление во Иисусе Христе, Святого Духа и, соответственно, веру, чтобы они могли знать и верить не только в то, что будет, но и в то, что уже даром дано нам Богом. “Ныне, - говорит Павел, - мы приняли не духа мира сего, но Духа Божия, дабы познать то, что даром дано нам от Бога”; 1 Кор. 2. 12. Знать, то есть верить: дано верить вам, которые веруют согласно действию Его могущественной силы; “И мы познали любовь, которую Бог имеет к нам, и уверовали в нее”, предшествовавшую нашей вере; 1 Иоан. 4.16. Итак, тот, кто оправдан Божьим вменением, должен уверовать силой Святого Духа; ибо Он должен прийти, и сотворить веру, и укрепить душу, чтобы она действовала в ней, потому что вменённая праведность предшествует ей. Итак, тот, кто верует, спасётся; ибо его вера - это знак, а не причина того, что он стал праведным перед Богом по вменению; а тот, кто не верует, будет проклят.
ВОТ И ВСЁ, ЧТО КАСАЕТСЯ ФАРИСЕЯ И ЕГО ОСВЕДОМЛЁННОСТИ. А ТЕПЕРЬ Я ПЕРЕХОЖУ К ОСТАВШЕЙСЯ ЧАСТИ ТЕКСТА, КОТОРАЯ КАСАЕТСЯ МЫТАРЯ.
«Мытарь же, стоявший в отдалении, не смел даже поднять глаз своих к небу, но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже, будь милостив ко мне, грешнику!»
Кем был этот мытарь, я уже показал вам, как с точки зрения национальности, так и с точки зрения должности и характера. Поэтому я не буду утомлять читателя рассказом об этом. Итак, мы подходим к его покаянию в целом и по частям, и я остановлюсь на некоторых моментах, как более отдалённых, так и более близких к сути и сути его жизни.
Но сначала давайте посмотрим, как фарисей и мытарь воспринимали друг друга в храме, пока оба молились Богу.
1. Фарисей входит смело, ничего не боится, но верит в то, что его положение хорошо, что Бог любит его и что он не сомневается в успехе своего религиозного предприятия. Но, увы! бедный мытарь пробирается, почти проползает в храм и, оказавшись там, стоит позади, в стороне, как человек, недостойный приблизиться к Божественному присутствию.
2. У фарисея при его приближении рот набит множеством приятных слов, при этом он гладит себя по голове и, по сути, называет себя одним из дорогих сынов Божьих, которые всегда были близки к Его воле, пребывали с Ним, или, как сказал брат блудного сына: “Вот, вот уже много лет я служу тебе; ни разу не преступил я заповеди Твоей” Лк.15. 29. Но, увы! бедный Мытарь, твоя вина в отношении этих просьб затыкает тебе рот; ты не можешь сказать о себе ни единого доброго слова, ни единого лоскутка праведности; так подсказывает тебе твоя совесть; да, и если ты сейчас попытаешься напустить на себя хороший вид и, к твоей чести, сказать что-нибудь вслед за фарисеем в качестве твоей собственной похвалы, все же здесь Бог с одной стороны, фарисей с другой, вместе с твоим собственным сердцем, чтобы дать тебе отпор, упрекнуть тебя, осудить и возложить на тебя ответственность. даже повергнуть тебя на землю за твою дерзость.
3. Фарисей, приближаясь к Богу, вытирает ноги о беззакония мытаря, не хочет приближаться к нему, чтобы не оскверниться его одеждами: «Я не таков, как прочие люди, и не таков, как этот мытарь». Но бедный мытарь, увы ему! Его руки не чисты, и он не знает, как их очистить. Кроме того, он смиренно и спокойно принимает упрёки фарисея и своим молчанием оправдывает суровый приговор этого самодовольного человека, соглашаясь с ним в том, что он, со своей стороны, жалок, несчастен, беден, слеп, наг и недостоин даже приблизиться или стоять рядом с таким добрым, таким добродетельным, таким святым и таким достойным человеком, как наш блистательный фарисей.
4. Фарисей, как и на праздниках и в синагогах, выбрал главное и первое место для себя и для своей молитвы, считая, что мытарь недостоин, не должен и не смеет позволять своему зловонному дыханию вырываться из его осквернённых губ в храме, пока он не совершит свою святую молитву. И, бедный мытарь, как ты терпишь это и все остальные оскорбления, считая, как считал фарисей, что ты всего лишь пёс по сравнению с ним и поэтому не достоин идти впереди, а должен, как в цепях, плестись позади и воздерживаться от скорбной мольбы к святому Богу, пока он не произнесёт свою хвастливую, весёлую и красивую речь?
5. Фарисей, как бы часто он ни повторял свои добрые дела, остаётся непреклонным в их совершении, считая, что теперь у него достаточно оснований, чтобы защитить свою душу от всех посягательств закона, дьявола, греха и ада. Но, увы, бедный мытарь! ты стоишь обнаженный, нет, хуже, чем обнаженный; ибо ты облачен в грязные одежды, твои грехи покрывают твое лицо стыдом; и нет у тебя внутри или от тебя самого никакой защиты или укрытия от попыток, нападок и порицаний твоих духовных врагов, но теперь в твоих собственных глазах (хотя и в храме) ты выброшен на открытое поле совершенно нагим, с отвращением к тебе лично, как в тот день, когда ты родился, и там готов быть съеденным и растерзанным на куски за твои прегрешения против твоего Бога.
Что же ты будешь делать, мытарь? Что же ты будешь делать? Пойдём, посмотрим; с чего ты начнёшь обращаться к Богу? Подумай: есть ли у тебя что сказать? Говори, человек: фарисей к этому времени уже всё сделал и получил свой приговор: скажи «да», пусть весь мир замолчит; да, пусть даже ангелы небесные приблизятся и прислушаются, ведь мытарь пришёл, чтобы иметь дело с Богом! Да, это произошло после того, как в храм стали приходить, чтобы помолиться Ему.
«Мытарь же, стоявший в отдалении, не смел даже поднять глаз своих к небу, но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику!» Таков ли твой путь, бедный мытарь! О хитроумный грешник, мытарь!  твоя мудрость превзошла мудрость фарисея; ибо лучше обратиться к Божьему милосердию, чем полагаться на собственную праведность. Но  то, что мытарь попал в цель, да ещё и приблизился к Богу и Его Сыну больше, чем фарисей, станет ясно из дальнейшего повествования.
Обратите внимание на эту проникновенную речь мытаря: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику»! Да, Сына Божьего так восхитила эта молитва, что ради неё Он, словно художник, изображает мытаря в его позе, поведении, жестах и т. д., пока тот молится Богу. Поэтому мы обратим внимание и на то, и на другое, ведь его жесты придают блеск его молитве и покаянию.
1. Его молитва звучит так: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
В своей молитве он в основном использовал три жеста.
1. Он «стоял поодаль».
2. Он «не смел даже поднять глаз к небу».
3. Он «ударил себя в грудь» кулаком и сказал: «Боже, смилуйся надо мной, грешником».
Начнём с его молитвы. В этой молитве следует обратить внимание на два момента.
1. Его признание: я грешник.
2. Он молит о помощи в борьбе с этой болезнью: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
В его признании следует обратить внимание на несколько моментов. Как...
1. Искренность и простота его исповеди: «Грешник:» Я грешник; «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». Таким он и был, и в этом он признаётся; и, скажу я вам, делает он это с благочестивой простотой. Когда человек признаёт себя грешником, он говорит всё, что можно сказать против него. А человек падший слишком лицемерен и слишком склонен к самовосхвалению, чтобы признаться в этом самому себе, если только он не станет простым и честным благодаря силе убеждения, воздействующей на его сердце. И стоит отметить, что он не говорит, что был или есть, а лишь то, что в то время его состояние было таким, то есть он был грешником. «Боже, будь милостив ко мне, грешнику», или «Я стою перед Тобой, грешник, в своих грехах».
Теперь я немного расскажу вам, что значит быть грешником. Ведь не каждого, кто грешит, можно в полном смысле этого слова назвать грешником. Святые, освященные во Христе Иисусе, часто грешат, но называть их грешниками не подобает: но здесь Мытарь называет себя грешником; и поэтому фактически называет себя деревом зла, не приносящим добрых плодов; тем, чье тело и душа осквернены, чей разум и совесть осквернены; тем, кто ходил по обычаям этого мира и по духу, который сейчас действует в детях противления: они враждуют против Бога и взяты в плен дьяволом по его воле; он грешник, чье ремесло было в грехе и делах сатаны все его дни.
Таким образом, он отвергает все мольбы и тут же склоняет голову под топор. Хоть он и был подлым человеком, но у него могли быть молитвы; эти мольбы, говорю я, такие же, как у фарисея, хоть и не такие многочисленные, но более убедительные. Он был потомком Авраама, евреем, израильтянином из израильтян, а значит, привилегированным человеком в иудейской религии, иначе что бы он делал в храме? Да, но почему фарисей, если он не был язычником, не заметил этого, когда они предстали перед Богом? Но правда в том, что он не мог этого сделать, потому что мытарь был таким же иудеем, как и фарисей, и, следовательно, мог бы, если бы захотел, обвинить его перед Богом. Но он не хотел, не мог этого сделать, потому что его совесть была неспокойна, его мучили угрызения совести; поэтому все его привилегии таяли, как воск, и улетали от него, как мякина с летнего гумна, которую поднимает ветер и развеивает, как пыль; поэтому он отказался от всех привилегий и говорил только о том, что он грешник.
2. В этом признании он судит и осуждает себя: «Сказать, что я грешник, - всё равно что сказать, что я противен святости Божьей, нарушитель закона и, следовательно, объект проклятия и наследник ада». Таким образом, мытарь заходит очень далеко в своём признании. Ибо:
3. В-третьих, признать, что в нём нет ничего, что он сделал бы или мог бы сделать, что могло бы привлечь Бога или побудить Его сделать что-либо для него. Ибо грешник не может творить добро. Нет, он не может настроить своё сердце на одну-единственную добрую мысль. Нет, даже если бы он мог получить само небо, если бы мог, он был бы уверен, что будет вечно гореть в адском огне, если не сможет. Ибо грех, если он овладел человеком и правит им, как это происходит с каждым, кого мы можем с полным правом назвать грешником, подчиняет себе человека, сковывает его чувства узами и цепями и делает всё, что исходит от Духа Божьего, ненавистным для души. Поэтому о таких людях говорят, что они «враги в своём разуме», что «плотской ум - это вражда против Бога» и что «нечестие исходит от нечестивых», а также что эфиоп может так же легко сменить кожу, как леопард - пятна, как и те, кто привык делать зло, могут научиться делать добро. Кол. 1; Рим. 8; 1 Цар. 24:13; Иер. 13 23.
4. В этом признании он косвенно указывает на то, что грех - это худшее из зол, поскольку он лишает душу возможности получить исцеление, которое можно найти под небесами. Ничто, кроме милости Божьей, не может избавить бедную душу от этой ужасной болезни. Этого фарисей не понимал. Несомненно, он пришёл к выводу, что в какой-то момент согрешил, но за всю свою жизнь он так и не понял, что такое грех. Его знания о грехе были ложными и фальшивыми, о чём свидетельствует его метод исцеления, то есть его собственная праведность. Ибо примите за непреложную истину, что тот, кто считает себя лучше перед Богом из-за своих исправлений, никогда не имел истинного знания о своём грехе. Но у бедного мытаря оно было, и было по-настоящему, что очевидно, потому что оно привело его к единственному верному лекарству. Ибо истинное знание о грехе, о его скверне, вине и осуждающей силе, заставляет человека понять, что ничто, кроме благодати и милосердия Христа, не может уберечь его от адских последствий.
Предположим, что человек смертельно болен апоплексическим ударом и для лечения использует только те средства, которые помогают при малярии. Разве это не свидетельствует о том, что этот человек не осознаёт природу и опасность своей болезни? То же самое можно сказать о каждом грешнике, который, чтобы оправдаться перед Богом, использует только те средства, которые вряд ли помогут ему предстать благочестивым христианином перед здравомыслящими людьми. Но бедный мытарь знал природу и опасность своей болезни, а также знал, что ничто, кроме милосердия, бесконечного милосердия, не может его исцелить.
5. Это признание мытаря свидетельствует о том, что он сам был поддержан всемогущей, хотя и невидимой рукой. Ибо грех, когда он предстаёт во всем своем чудовищном обличье, отталкивает людей от Бога. Это видно на примере Каина, Иуды, Саула и других, которые не смогли предстать перед Богом во всей очевидности своего греха, но бежали от Него, один к одному плоду отчаяния, другой к другому. Но теперь этот мытарь, хотя и осознаёт свой грех, зная, что он сам был грешником, всё же поднимается, идёт в храм, предстаёт перед святым и карающим за грехи Богом, стоит перед Ним и признаётся, что он тот самый человек, которого грех осквернил и тем самым подверг опасности проклятия.
Таким образом, это был великий поступок мытаря. Он пошёл с голосомсовести против здравого смысла и чувств, против проклятия и осуждающего приговора закона: он, можно сказать, пошёл по раскалённым углям к Тому, Кто для грешников и грешниц - всепоглощающий огонь.
Итак, сделал ли мытарь это по собственной воле или по собственному разумению? Нет, воистину, некая сверхъестественная сила тайно побуждала его и укрепляла в этом благородном начинании. Действительно, нет ничего более распространённого среди нечестивцев, чем обманывать, играть и шутить над словами мытаря: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику», совершенно не понимая, что такое грех и в чём они нуждаются. И такие грешники обнаружат, что их отношение к молитве мытаря совсем иное, чем у  самого мытаря; с ними случится то же, что случилось с бродячими евреями, экзорцистами, которые взялись призывать тех, в ком были злые духи, именем Господа Иисуса; и которые были избиты бесом и вылетели из того дома нагими и израненными, Деян.19.13. Бедный грешник, ты будешь читать молитву мытаря, исповедоваться, как мытарь, и говорить: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику»! Но подожди: делаешь ли ты это с сердцем мытаря, с его чувствами, страхом и простотой? Если нет, то ты лишь оскорбляешь мытаря и его молитву, а также себя и его Бога; и ты обнаружишь, что Бог отвергает тебя и твои молитвы, говоря: «Мытаря Я знаю, и его молитвы и благочестивые слёзы Я знаю; но кто ты и что ты?» и пошлёт тебя ни с чем. Голодных Он насыщает благами, а богатых (и безрассудных) посылает ни с чем.
Что касается меня, то я считаю, что это одна из самых сложных задач, которые я могу поставить перед своей душой, даже когда я искренне осознаю, что я грешник, нуждающийся в благодати и милосердии. О, мне кажется, что всё небо ополчилось против меня. Да, сама мысль о Боге пронзает меня насквозь; я не могу вынести, я не могу устоять перед Ним; я не могу иначе, как со слезами на глазах сказать: “Боже, будь милостив ко мне, грешнику”; Езд.9. 15.
В другое время, когда моё сердце более ожесточено и тупо, когда его ужас не вселяет в меня страх, тогда я могу предстать перед Ним и просить у Него милости, почти не осознавая ни греха, ни благодати, ни того, что я действительно стою перед Богом. Но чаще всего бывают те редкие моменты, когда я могу обратиться к Богу, как мытарь, осознавая Его славное величие, осознавая своё бедственное положение, и вознести смиренный крик: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
Но опять же, мытарь своим признанием демонстрирует высочайшую мудрость, на какую только способен смертный человек, потому что, поступая так, он не только умоляет Бога о милости, но и принимает её. Из текста видно, что он умоляет о милости, а теперь я покажу вам, что он принимает её и становится её участником.
«Кто скрывает свои грехи, не преуспеет; а кто исповедает и оставит их, тот получит прощение». И ещё: «Если мы признаем свои грехи, Он будет верен и справедлив, чтобы простить нам наши грехи и очистить нас от всякой неправды». Притч. 28 13; 1 Иоан.1 9.
Во-первых, в обещании о помиловании говорится: «Он будет помилован; его грехи будут прощены». Так же и Соломон молится о том, чтобы Бог простил тех, кто знает свои раны; и это действительно те, кто осознаёт язвы своего сердца, 2 Пар., 6:29, 30; 3 Цар., 8:37, 38. И причина в том, что грешник теперь доведён до крайности, ведь исповедание - это крайняя точка и предел, до которого Бог позволил мытарю дойти в его деле. Как сказано о Сауле по отношению к Давиду, когда тот собирался отдать ему в жёны свою дочь Михаль: «Не хочу я никакого приданого, кроме ста крайних частей филистимских, чтобы отомстить врагам царя».
Вот что говорит Бог по этому поводу: «Я не желаю ни жертв, ни законной праведности, чтобы ты стал угоден Мне. Только признай и исповедуй своё беззаконие, то, что ты согрешил против Меня», 1 Цар. 18. 25; Иер. 3 12, 13. И хотя кому-то может показаться, что это очень простой способ обрести милость Божью и приобщиться к ней, пусть разумный грешник попробует это сделать, и он поймёт, что это одна из самых сложных вещей в мире.
 Есть две вещи, к которым склонен человек и которые затрудняют исповедание:
Во-первых, мы склонны быть пристрастными, а не искренними и откровенными в своих признаниях. Мы склонны исповедоваться лишь отчасти, что-то признавая, а что-то скрывая, или же делать притворные признания, льстя и себе, и Богу, когда исповедуемся перед Ним, или же признавать грех таким, каким его видят наши фантазии, а не таким, каким его описывает слово. Мы очень склонны к этому: люди могут признаваться в мелких грехах, скрывая при этом крупные. Люди могут притворяться, что сожалеют о грехе, которого на самом деле не совершали, или же в своих признаниях забывать судить о грехе по  слову. Поэтому говорится, что они обратились к Богу «не всем сердцем своим, а как бы напоказ». «Они говорили не то, что следовало говорить, говоря: что я сделал?» «Они льстят Ему устами своими и языком своим лгут Ему», и творят неправду в темноте, и грешат против Него, а потом приходят к Нему и «окропляют жертвенник слезами своими» Таким образом, всё это свидетельствует о том, как трудно искренне исповедаться в грехе и как нелегко сделать это должным образом.
Для правильного признания в грехе необходимо соблюдение нескольких условий:
1. В духе должно быть твёрдое убеждение в греховности: ибо как человек может покаяться в грехе, не убедившись в его природе, тяжести и зловредности? Теперь, чтобы убедить душу в греховности, Дух Божий должен возвестить закон совести: «Ибо законом познаётся грех». И ещё: «Я не знал бы о ней, если бы закон не говорил: „не желай“». Рим. 7. 7. Теперь, когда этот закон действенно убеждает совесть в грехе, он делает это, вкладывая в грех жизнь, силу и ужас. Когда закон воздействует на совесть, она возрождает грех, “а сила греха есть закон”; Рим.7, 1 Кор. 15.. Она также увеличивает и умножает грех, как из-за откровения Божьего гнева против души, так и из-за того, что не дает забыть о совершенных грехах. Грех, увиденный в зеркале закона, - страшная вещь; никто не может смотреть на него и оставаться в живых. «Когда пришла заповедь, грех ожил, и я умер»; когда она пришла от Бога в мою совесть, ведомая всемогущей рукой, она убила меня. И теперь настало время исповедаться в грехе, потому что теперь душа знает и видит что это такое,  как по своей природе, так и по последствиям.
2. Для правильного признания греха необходимо иметь ясное представление о Боге, особенно о Его справедливости, святости, праведности и чистоте. Поэтому мытарь начинает своё признание с обращения к Богу или признания Его величия: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». Как будто он хочет сказать: «Боже, о Боже, о великий Боже, о Бог, карающий за грехи, я согрешил против Тебя, я нарушил Твой закон, я восстал против Твоей святости, Твоей справедливости, Твоего закона и Твоей праведной воли». О всепоглощающий огонь («ибо Бог наш есть огонь всепоглощающий»), я справедливо вызвал Твой гнев и жажду возмездия за свои прегрешения. Но увы! как мало тех, кто исповедует грех, кто по-настоящему понимает Бога, Которому принадлежит исповедание греха. Увы! Людям легко испытывать такие представления о Боге, которые соответствуют их настроению, терпеть чувство греха и делать свои признания скорее поверхностными и фантастическими, чем искренними и душераздирающими. Для грешного человека вид и познание великого Бога - самое страшное в мире, поэтому признание греха встречается так редко. Большинство людей исповедуются в своих грехах за спиной Бога, но лишь немногие - Ему в лицо; и вы знаете, что часто люди поступают таким образом по-разному.
3. Для правильного исповедания греха необходимо глубокое убеждение в ужасности Судного дня. Этот Иоанн Креститель вставляет, где он намекает, что фарисеям не хватает чувства и истинного исповедания греха; это потому, что они не были предупреждены (или не тревожились), чтобы бежать от грядущего гнева. Какой ужас или пугающее предчувствие может быть там, где нет ощущения судного дня и того, что мы дадим Богу отчет за это? Мтф.3.7, Лк.3.7.
Поэтому я говорю, что для исповедания греха необходимо,
(1.) Глубокое убеждение в неотвратимости Судного дня, а именно в том, что такой день грядет, что он будет. На это намекает апостол, говоря: “Бог повелевает всем людям, где бы то ни было, покаяться, потому что Он назначил день, в который Он будет праведно судить мир через того Человека, Которого Он назначил, в чем Он заверил всех людей, воскресив Его из мертвых”; Деян.17.. 30, 31.
Это даст представление о том, чего душа должна ожидать в тот день за свои грехи, и побудит к искреннему исповеданию этих грехов и громким мольбам об избавлении от них. Ибо так рассуждает душа, ожидающая Судного дня и верящая, что она должна ответить за всё. О сердце моё! тщетно теперь притворяться, или скрывать, или умалять преступления; ибо грядет суд, и в тот день Бог будет судить тайны людей через Сына Своего; и в тот день Он воздвигнет из праха распадающуюся твердь, и явится система небесная; и если так, то для чего теперь притворяться? (Ср. 1 Кор. 4:5. В Ветхом Завете это также приводится в качестве аргумента, побуждающего молодёжь и людей всех возрастов вернуться к трезвомыслию и, следовательно, к признанию своих грехов перед Богом. Святой Дух иронизирует: «Радуйся, юноша, в юности твоей, и да веселится сердце твоё в дни юности твоей, и ходи путями сердца твоего и глазами твоими, но знай, что за всё это Бог приведёт тебя к суду». Итак, еще раз: “Бог предаст суду каждое дело, со всеми тайнами, будь то доброе или злое”, Еккл.11 9; 12. 12, 14.
Я говорю, что уверенность в этом должна проистекать из искреннего признания и исповедания греха, и на это намекает мытарь, который в своём признании добавляет: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику» Как будто он хочет сказать: «Если Ты не будешь милостив ко мне, Твой суд поглотит меня. Без Твоей милости я не выстою и паду жертвой назначенного Тобой суда».
(2.) Для искреннего признания греха необходимо глубокое убеждение в неизбежности и ужасе Судного дня. Поэтому апостол, призывая людей к покаянию, которое есть искреннее признание греха, говорит: «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить по делам своим, в соответствии с тем, что он делал, живя в теле, доброе или худое». Итак, зная ужас Господень, мы убеждаем людей” (2 Кор. 5 10, 11). Страх Господень, как мы видим здесь, он использует, чтобы склонить людей к исповеданию греха и покаянию перед Богом, молитве о милости.
И я убеждён, что одна из причин, по которой наше время так переполнено праздными проповедниками, заключается в том, что у них нет твёрдой уверенности в том, что они идут к Богу с искренним раскаянием в грехах. И одна из причин этого в том, что они никогда всерьёз не задумывались о неизбежности и ужасе Судного дня.
О, ужасы Господни! О, как грешник предстанет перед судом Божьим! О, ужас, который будет написан на лицах Бога, Христа, святых и ангелов, обращённых к нечестивым! Тот, кто верит и понимает это, не может жить без исповеди перед Богом и без обращения к Нему за милостью.
«Горы, падите на нас и накройте нас, и скройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца, ибо велик день гнева Его, и кто может устоять?» Об этом ужасе также говорится в Откровении: «И увидел я великий белый престол и Сидящего на нём, от лица Которого бежали сама земля и небо, и не нашлось им места». И увидел я мёртвых, малых и великих, стоящих перед Богом, и раскрылись книги, и другая книга была раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мёртвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. И море выдало мёртвых, бывших в нём; и смерть и ад выдали мёртвых, которые были в них; и судим были каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это вторая смерть. И всякий, кто не был найден записанным в книге жизни, был брошен в озеро огненное” (Откр. 20).. Вот ужас; и это открыто в слове Божьем, чтобы грешники могли услышать и обдумать это, и поэтому прийти, и исповедаться, и молить Бога о милости.
Вот ужас Господень, каким он предстанет, когда «явится Господь наш Иисус Христос с неба с силою великою и славою, и с знамениями, которые даёт Господь Бог наш, чтобы явить гнев Свой на всех нечестивых и непокорных людей!» 2 Фес. 1:7–9.
Страх Господень, каким он явится, когда гнев Его разгорится и воспламенится, как печь огненная пред Ним, когда нечестивые предстанут пред Ним! Мф. 18. 50.
Ужас Господень, как это будет выглядеть, когда ангелы по его приказу соберут нечестивых, чтобы сжечь их! “Как плевелы собраны и сожжены в огне, так будет и в конце этого мира. Сын человеческий пошлет ангелов Своих, и они соберут из царства Его все соблазняющее и делающих беззаконие и бросят их в печь огненную, где будет плач и скрежет зубов” Мф. 13. 40–42. Кто может постичь этот ужас! Тем более люди не в состоянии выразить его словами или на бумаге; однако истинно раскаявшийся и исповедавшийся мытарь настолько проникся этим словом свидетельства, что оно привело его к Богу с признанием греха ради Божьей милости. Но:
4. Для правильного и искреннего признания греха необходимо осознание вероятности милосердия. Об этом также говорит мытарь в своём признании: «Боже (говорит он), будь милостив ко мне, грешнику». У него были проблески надежды на милосердие, какое-то осознание вероятности милосердия или того, что он может получить прощение, если пойдёт и с искренними словами признает свои грехи перед Богом.
Отчаяние в милосердии заставляет замолчать, ожесточает сердце и отдаляет человека от Бога, как это было с Адамом и падшими ангелами. Но малейшее проявление милосердия, если сердце может прикоснуться к нему, почувствовать его, ощутить его вкус или хотя бы надеяться на него, откроет уста, смягчит сердце и побудит самого мытаря прийти к Богу в храм и сказать: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
Таким образом, в сердце истинно кающегося мытаря должна быть это святое соотношение. Должно быть ясное осознание греха, ясное знание Бога, глубокая убеждённость в неотвратимости и ужасе Судного дня, а также в вероятности обретения милости. Но перейдём к тому, что осталось. Я говорил вам, что есть две вещи, которые затрудняют искреннее покаяние. О первой я уже упомянул.
Во-вторых, теперь скажу о том, что человек может воображать, будто он совершил какое-то доброе дело раньше или делает его сейчас, или будто он намерен добиться от Бога прощения грехов. Этот человек, конечно, не знает, что такое грех и в чём его пагубность, но у него есть ложные представления об этом. Ибо там, где в сердце есть истинное познание греха, человек видит столько зла в малейших проступках, что это сломило бы хребет всем ангелам небесным, если бы Великий Бог вменил это им в вину. И тот, кто видит это, далёк от мысли смягчить или ослабить строгость закона или тем самым сделать простительными свои собственные проступки. Но тот, кто этого не видит, не может искренне покаяться в своих грехах, потому что истинное покаяние заключается в том, что человек принимает свои грехи, признаёт их своими и понимает, что не может избавиться от них или сделать что-то, чтобы загладить их или смягчить суровость правосудия по отношению к душе. Именно это сделал мытарь, когда воскликнул: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику!».
Он сделал свои грехи своим достоянием; он предстал в них перед Богом, считая, что наверняка погибнет навеки, если Бог не простит его. И это то, что велит делать пророк Иеремия, а именно: признавать свои беззакония, признавать их перед страшным судом Божьей справедливости, пока милосердие не устранит их с пути, а не совершать или обещать совершить то или иное доброе дело. И причина такого признания в том, что
(1).  Потому что в этом заключается истинная суть исповедания. Признаться в совершённых преступлениях и молить о пощаде и милости без уловок и обманов - вот единственный по-настоящему простой способ исповеди. «Я сказал: признаюсь Господу в своих согрешениях». И что дальше? «И Ты простил беззаконие моё». Отметим, между исповедью и прощением греха нет ничего, Пс.31. 5; ничего из дел праведности, ничего из законничества, ничего, кроме мольбы о милосердии; ибо иные действия настолько далёки от того, чтобы уменьшить вину, что они лишь значительно усиливают и усугубляют её. Это первая причина.
(2) Вторая причина заключается в том, что Бог ожидает, что кающиеся должны не только исповедоваться, но и нести на себе свой позор: да, говорит Бог, “Посрамись и ты и сам понеси свой позор”: когда Бог заберет твое беззаконие, ты “будешь посрамлен и никогда больше не откроешь уст твоих из-за твоего позора”; Иез. 16.52-54, 62,63. Мы считаем целесообразным, чтобы люди, когда их преступления и проступки становятся достоянием общественности, представали перед судом открыто с листом бумаги, на котором перечислены их проступки, чтобы они могли не только признаться, но и пережить свой позор. Богу есть что делать при покаянии грешников; если не перед людьми, то перед ангелами, чтобы они могли видеть, сопереживать и радоваться, когда после признания греха грешник обретает Божью благосклонность и щедрую милость, Лк. 15.
(3) Третья причина заключается в том, что Бог, прощая грехи, увеличивает богатство Своей милости. Но этого не может быть, если Бог допустит или примет такое признание греха, которое всё ещё сопряжено с тем, что усугубляет тяжесть преступления.
То, что Бог в спасении грешника, а значит, и в его покаянии, желает явить Свою милость, достаточно очевидно из всего Священного Писания. И то, что любое из упомянутых здесь действий, если ему позволить совершиться, омрачит и затмит это, очевидно для самого разума.
Предположим, что человеку предъявлено обвинение в государственной измене, но он так распорядится этим делом, что по всей стране разнесётся молва о том, что его преступления - всего лишь мелкие правонарушения. И хотя король простит этого человека, это не принесёт особой славы  богатству и величию его милосердия. Но пусть всё будет открыто, пусть ничто не будет скрыто или завуалировано, пусть грех будет виден, показан и признан таким, какой он есть в самом грешнике, и тогда в его прощении действительно будет проявлено милосердие.
(4) Четвёртая причина заключается в том, что иначе Бог не может быть оправдан в своих словах и не может быть побеждён, когда Он судит; Пс. 109; Рим. 3. Слово Божье говорит нам, что такое грех, как с точки зрения его природы, так и с точки зрения его пагубных последствий; Слово Божье говорит нам, что лучшая из наших праведностей не лучше грязных тряпок. Слово Божье также говорит нам, что грех прощается нам даром по благодати, а не ради нашего исправления: и все это Бог являет не только в действиях Своей милости по отношению к кающемуся, но даже в унижениях и исповеди самого кающегося; ибо Бог желает, чтобы его милость проявлялась даже там, где грешник сделал свой первый шаг к Нему: “Дабы, как грех воцарился к смерти, так и благодать могла воцариться через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим” (Рим. 5. 21).
(5) Пятая причина заключается в том, что Бог хотел, чтобы обращение мытаря повлияло на других людей, показав им удивительную благодать, но не затемняло и не скрывало её из-за уменьшения греха.
Ибо что скажут такие люди, когда грех начнёт являться их совести, а закон будет следовать за ним, произнося слова, каждое из которых подобно удару грома? Я говорю, что скажут такие люди, когда прочтут, что мытарь лишь признал своё беззаконие и обрёл милость и благосклонность Бога? Что Бог бесконечно милосерден к тем, кто действительно нуждается в милосердии. А также что Он проявляет милосердие по Своей воле, и ничто не побуждает Его к этому.
Я говорю, что это способ заставить других проникнуться милосердием, как говорит апостол Павел: “Но Бог, богатый милосердием, по Своей великой любви, которой Он возлюбил нас, даже когда мы были мертвы во грехах, оживотворил нас вместе со Христом (благодатью вы спасены); и воскресил нас вместе, и посадил нас вместе на небесах во Христе Иисусе; дабы в грядущие века Он мог показать преизобильное богатство Своей благодати в своей доброте к нам- через Христа Иисуса”; Еф. 2 4-7. Вы также можете обратиться к 1 Тим. 1:15, 16.
(6.) Другая причина этого заключается в том, что таким образом можно усилить утешение и радость души как в этой жизни, так и в будущей. Что может способствовать этому больше, чем осознание грешниками того, что такое грех, и признание ими своей вины и удивления, а также получение прощения от Бога как такового? Это наполняет сердце, восхищает душу, вселяет радость в мысли о спасении от греха и избавлении от грядущего гнева. Теперь они “возвратятся и отправятся на Сион с песнопениями, и вечная радость будет на их головах: они обретут радость и веселие, а печаль и воздыхание исчезнут”; Ис. 35 10. Действительно, вера в это делает радость и веселье бесконечными.
(7.) Кроме того, это налагает на душу величайшие обязательства по отношению к святости. Что может сравниться с предвкушением свободного прощения (а это предвкушение должно возникать через осознание огромности греха и невозможности сделать что-либо для его искупления), чтобы побудить сердце бунтаря любить своего правителя и подчиняться его законам?
Когда Елисей взял в плен сирийцев, некоторые хотели поступить с ними жестоко, но он сказал: «Поставьте перед ними хлеб и воду, чтобы они могли поесть и попить и вернуться к своему господину». Так они и сделали. А что было дальше? «И не приходили более народы Сирийские в землю Израилеву» - он победил их злобу своим состраданием. И именно любовь ко Христу побуждает жить для Него; 4 Цар. 6:13–23; 2 Кор. 5:14.
Можно было бы привести множество других доводов, но на данный момент этого достаточно.
ВТОРАЯ вещь, о которой мы упомянули в молитве мытаря, - это просьба о помощи в борьбе с этой болезнью: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». В этой молитве я хотел бы обратить ваше внимание на несколько моментов.
Во-первых, помощь человека в борьбе с грехом заключается не столько в его личном преодолении, сколько в прощении грехов. Я полагаю, что преодоление, хотя человек и не может его достичь, пока живёт в этом мире, подразумевает полное преодоление и уничтожение греха.
Мытарь, как и любой раскаявшийся грешник, несомненно, стремится победить грех, но при этом он понимает, что главное средство борьбы с ним -это прощение. Предположим, что человек зарезал своего соседа ножом, а потом сжёг этот нож в огне. Поможет ли это ему в борьбе с убийством? Нет, несмотря на это, его шея по-прежнему под угрозой виселицы, а душа -адского пламени. Но прощение даёт ему абсолютную помощь: «Бог оправдывает, а кто будет осуждать?» Рим.8. Предположим, что человек много дней бунтовал против Бога, а потом перестал бунтовать. Поможет ли это ему избавиться от вины, которую он совершил ранее? Нет, конечно; без прощения нет помощи, а бунтарь обречён. Поэтому первое блаженство, без которого все остальные блага не сделают человека блаженным, - это прощение. “Блажен, чье преступление прощено, чей грех покрыт. Блажен человек, которому Господь не вменит греха”; Пс 32.; Рим. 4.
Предположим, что человек стал очень праведным и святым. Я говорю: предположим, ибо  если ему не будут прощены совершённые им ранее грехи, он не сможет стать блаженным. И всё же, предположим, что человек вознесётся на небеса, не получив прощения за свои грехи; само по себе небо не может сделать его блаженным. Я предполагаю, что всё это возможно, чтобы проиллюстрировать мою мысль. Ни один человек, который ещё не получил прощения, не может быть блаженным. Таким образом, вы видите, что в этой молитве мытаря было много мудрости Святого Духа. Ему указан верный, единственный, надлежащий путь к спасению, где начинается блаженство, даже к милосердию ради прощения его грехов. Увы! Какая выгода предателю в том, что его посадят в королевскую карету, облачат в королевские одежды, наденут ему на палец королевское золотое кольцо и на время дадут золотую цепь на шею, если после всего этого король скажет ему: «Но я не помилую тебя за мятеж. Ты умрёшь за измену»? Таким образом, прощение для того, кто любит жизнь, лучше и желаннее всего остального. Более того, для любого грешника стремление к прощению является высшей мудростью.
Таким образом, это опровергает слепоту одних и лицемерие других. Некоторые настолько глупы и слепы, что совершенно забывают о прощении грехов и не обращают на него внимания, полагая своё счастье в каких-то внешних изменениях, в то время как, увы! несчастные, они пребывают под гнетом Божьим. Или, если они не настолько глупы, чтобы полностью забыть о прощении грехов, то всё равно думают об этом в последнюю очередь. Они ставят освящение выше оправдания и таким образом пытаются нарушить Божий порядок. И что ещё хуже для них, они делают всё возможное, чтобы не стать причастниками великого благословения прощения грехов по благодати.
Но мытарь руководствовался небесной мудростью. Он приходит в храм, признаёт себя грешником и тут же, без промедления, не успев сдвинуться с места, просит о прощении. Ибо он знал, что всё остальное, если он останется в грехе, не поможет ему избежать проклятия, которое постигает мерзкого и непрощённого грешника.
Это также обличает лицемеров, таких как наш фарисей из текста, которые гордятся тем, что они не такие, как другие люди, что они не несправедливы, не прелюбодеи, не вымогатели и даже не такие, как этот мытарь. Таким образом, они лишаются прощения грехов, а если они лишились первого блага, то, будучи в таком положении, они никогда не получат ни второго, ни третьего. Оправдание, освящение, прославление - вот три аспекта, но порядок, установленный Богом, не должен нарушаться. Оправдание должно быть первым, потому что оно приходит к человеку, пока он нечестив и грешен.
Оправдание невозможно там, где Бог не даровал прощение. Следовательно, прощение - это первое, о чём должен позаботиться грешник. Фарисей этого не сделал, поэтому он вернулся домой неоправдавшимся. Он поставил камень преткновения своего беззакония перед собой, когда пошёл вопрошать Господа. И поскольку он пренебрегал этим, игнорировал, высмеивал, думая, что ему не нужно прощение, оно было даровано бедному, нуждающемуся и несчастному мытарю, и он ушёл с благословением.
Мытари, поскольку это очень важный вопрос, позвольте мне призвать вас не забывать об этой молитве вашего мудрого и старшего брата, а именно мытаря, который пошёл в храм помолиться. Я говорю, не забывайте об этом и не позволяйте никаким тщеславным или самодовольным лицемерам с помощью аргументов увести вас от этого здравого учения своими глупыми и лживыми речами. Помните, что вы такие же грешники, как и тот мытарь, поэтому, взяв его за образец, идите к Богу, признайтесь во всех своих многочисленных и отвратительных грехах, просто, честно и смиренно, и будьте уверены, что в следующий раз вы не забудете попросить прощения, сказав: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику» И помните, что никто, кроме Бога, не может помочь вам избежать проклятия и страданий, которые приходят вслед за грехом.
Во-вторых, как мытарь молил о помощи, так и он, несмотря на вынесенный ему приговор закона, говорит Богу: «Будь милостив ко мне». И в этом он признаёт себя грешником. Я говорю, что он оправдывает, принимает приговор закона, который был вынесен ему и которым он был осуждён в своей совести перед судом Божьей справедливости. Он не говорит, как лицемер: «Поскольку я невиновен, Его гнев, несомненно, не обратится на меня» или «Что мы такого сказали против тебя?» Нет, он не из тех, кто ропщет или жалуется, а честно предстаёт перед законом, свидетелями, судьёй и присяжными и соглашается с вердиктом, приговором и показаниями каждого из них; Иер. 2:36; Мал. 2:13.
Чтобы немного проиллюстрировать это, предположим, что преступник предстал перед судьёй и после того, как свидетели, присяжные и судья вынесли ему смертный приговор, судья снова спросил его, что он может сказать в свою защиту и почему смертный приговор не должен быть приведён в исполнение? Теперь, если он скажет: «Ничего, мой господин, помилуйте меня», -он признает обвинительный акт, соглашается с вердиктом присяжных и решением судьи.
Таким образом, мытарь, взывая: «Помилуй меня», оправдывает приговор закона, вынесенный за его грехи. Он не спорит с законом, говоря, что тот был слишком суров, хотя многие люди так и поступают, говоря: «Боже, избавь нас от этого, ибо тогда нам не миновать беды». Он не спорит со свидетелем, которым была его собственная совесть, хотя некоторые будут бить ее, пинать и затыкать ей рот или заставлять её молчать. Он не препирается с присяжными, которые были пророками и апостолами, хотя некоторые люди не могут вынести того, что они говорят. Он не препирается с судьёй и не ведёт себя непочтительно по отношению к нему, но всеми смиренными жестами, которые могли бы свидетельствовать о том, что он согласен с приговором, он взывает к милосердию.
И не только мытарь так поступал, но и другие благочестивые люди до него. Когда Давид был осуждён, он оправдал приговор и судью, из чьих уст он исходил, и таким образом вверил себя милосердию Божьему. Когда пророк Шемаия возвестил о Божьем суде над иудейскими князьями за их грех, они сказали: «Господь праведен». Когда Церковь в Книге Плач Иеремии перечисляет свои тяжкие страдания, которыми она была наказана, она вместо того, чтобы жаловаться, оправдывает Господа и соглашается с вынесенным ей приговором, говоря: «Господь праведен, ибо я восстала против заповеди Его». Итак, Даниил, перечислив бедствия, постигшие Церковь в его дни, добавляет: “За это Господь навел это на нас; ибо Господь, Бог наш, праведен во всех делах Своих, которые Он творит; ибо мы не послушались гласа Его”; 2 Пар.12. 6, Плач 1.18; Дан.. 9.14.
То же самое и с нашим мытарем. Он нарушил закон, который свят, праведен и добр. Свидетелем, обвиняющим его в этом, является Бог и его совесть. Он также осужден по приговору святых людей. И все это он знает и безоговорочно признает, даже когда обращается к своему Судии   с молитвой о прощении. И это одно из самых прекрасных зрелищ в мире - видеть или понимать, как грешник честно принимает приговор закона, вынесенный ему; видеть и слышать, как мытарь оправдывает Бога. И Бог хотел бы, чтобы люди поступали так по следующим причинам.
1. Чтобы всем было видно, что мытарь нуждается в милосердии. Это делается для прославления Божьей справедливости, потому что она проявляется в отношении к мытарю. Бог любит поступать справедливо и праведно, когда Он выступает против людей, даже если это всего лишь выступление против них, направленное на их обличение и обращение. Когда Он поступил так с нашим праотцом Авраамом, Он призвал его к Себе, как и мытаря здесь. И, грешник, если Бог сочтет тебя достойным унаследовать трон славы, он приведет тебя сюда. Но:
2. Мытарь, поддавшись убеждению, смиряется и принимает справедливый приговор, вынесенный ему, чтобы стало ясно, что то, что он получит впоследствии, - это чистая милость и безграничная благость Бога. И действительно, нет более естественного способа показать это, чем такой. Вот человек, против которого закон выдвинул обвинение в покушении на жизнь, и в итоге судья справедливо и беспристрастно выносит ему смертный приговор. А теперь предположим, что после этого человек остаётся в живых, возвышается, наслаждается великими благами, получает должность, полную доверия и власти, и всё это от того, кого он оскорбил, даже от того, кто вынес ему приговор. Что все скажут или к какому выводу придут, едва услышав эту историю? Не скажут ли они: «Что ж, кто бы ни был тот, кто оказался втянут в эту странную историю, он должен благодарить милосердие милостивого князя, ведь всё это говорит о милости и благосклонности». Но:
3. Как мытарь добровольно подчиняется приговору и оправдывает его, так и он, прибегая к милосердию в поисках помощи, заявляет всем, что не может помочь себе сам: он отвергает такую помощь или говорит: «Не в моих это силах».
Это, говорю я, ещё одна вещь, включённая в эту молитву, и она отличается от предыдущей. Ибо человек может оправдать приговор судьи и подчиниться ему, но при этом сохранить в себе то, что непременно избавит его от этого приговора, когда он достигнет своего апогея. Многие поднимали руку и кричали «виновен» в зале суда, но всё равно выходили сухими из воды. Однако они не просили о помиловании (ведь тот, кто так поступает, полностью отдаёт свою жизнь в руки другого), а ссылались на привилегии или добрые дела, совершённые или готовящиеся к совершению. Но мытарь в нашем тексте полностью полагается на волю Божью и, по сути, говорит Тому Богу, к Которому он пришёл в храм помолиться: «Господи, я стою здесь осуждённый на суде Твоём, и заслуженно, ибо приговор справедлив и по праву вынесен мне. Я не могу оправдаться, искренне и свободно признаю, что не могу. Поэтому я вверяю себя Твоей милости и молю Тебя простить прегрешения мои, грешника». О, как мало таких мытарей, я имею в виду таких мытарей, которые осознали свою вину и пришли к Богу за милосердием!
Для большинства милосердие - это скорее комплимент, я имею в виду, когда они молят о нём Бога, а не абсолютная необходимость. Они не пали так низко, что, по их мнению и совести, должны были бы понести наказание, и не отказались от всех доводов, кроме доводов о милосердии. На самом деле такой поступок является следствием доказательства тщетности и пустоты всех предыдущих попыток.
Итак, существует двоякое доказательство опыта: одно - результат практики, другое - результат веры. Женщина, у которой были проблемы с кровотечением, убедилась в этом на собственном опыте, когда потратила все, что у нее было, на врачей, но ее состояние не улучшилось, а только ухудшилось. Мк 5. Но наш мытарь здесь доказывает тщетность и бесполезность любых других средств, одним взглядом веры на содержание Библии, а другим - на своё нынешнее состояние осуждения. Поэтому он тут же, без лишних слов, отвергает все другие средства, пути, способы или средства избавления и уповает только на милость Божью, говоря: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
И в этом он проявляет удивительную мудрость. Ибо
1. Таким образом он ставит себя под защиту и благословение обетования; и я уверен, что так лучше и безопаснее, чем полагаться на лучшие качества, которые может предложить этот мир: Ос. 14:1–3.
2. Он выбирает самый простой способ угодить Богу, потому что Богу больше нравится проявлять милосердие, чем делать что-либо из того, что можем мы; Ос. 6:6; Мтф. 9:13; 12: 7. И человек, который угоден Богу, - это тот, кто надеется на Его милосердие; Пс. 46: 11. Таким образом, мытарь, что бы ни думал фарисей, всё это время стоял на твёрдой почве и намного опережал его на пути к небесам. Увы! его тупая голова не могла думать ни о чём, кроме тщеславной жалости к собственной убогой праведности и её мнимого великолепия. Он не осмелился полностью положиться на милость Божью, но мытарь, хоть и был грешником, но, подобно пробудившемуся, просветлённому, решительному человеку, сначала смирился, затем воздал Богу славу за Его справедливость, а после этого - за Его милосердие, сказав: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». И таким образом он возвестил ангелам радость на небесах.
3. Мытарь, уповая на милосердие, показывает, что, по его мнению, в милосердии, спасающем от греха, больше добродетели, чем в законе и осуждении за грех. И хотя это не считается чем-то важным, пока люди далеки от закона и пока их совесть спит, но когда закон приближается, а совесть пробуждается, тот, кто пытается это сделать, обнаруживает, что это трудная задача. Каин не смог бы сделать этого ради своего сердца, ни Саул, ни Иуда. Это нечто иное, чем то, что, по мнению большинства людей, они увидят или почувствуют, когда предстанут перед разгневанным лицом Бога и услышат слова Его закона.
Однако наш мытарь сделал это и рискнул своим телом, душой и будущим состоянием, чтобы вечно пребывать на этом дне вместе с другими святыми и слугами Божьими, оставив мир плыть по морю Божьего гнева (если он того пожелает) в своих слабых и простых тростниковых лодках или опираться на свою паутину, когда он предстанет перед судом, который он сам назначил.
А пока будем молить Бога, чтобы Он пробудил нас, как пробудил мытаря; молим Бога, чтобы Он просветил нас, как просветил мытаря; молим Бога, чтобы Он дал нам смелости прийти к Нему, как это сделал мытарь; и чтобы мы, как и он, в трепете взывали к Нему в храме: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
Итак, закончив с его молитвой, мы переходим к его ЖЕСТАМ; ибо, по моему мнению, правильное их понимание ещё больше убедит нас в том, что мытарь осознал свою вину и пробудился духом в результате этого поступка.
И я видел многих бедняг, которые с готовностью прибегали к молитве мытаря, но так и не узнали, что означали его жесты  перед Богом во время молитвы. И никому не должно приходить в голову, что эти его жесты были обычаем и формальностью, принятыми у евреев в те дни. По поведению фарисея видно, что для них это было ниже достоинства некоторых, когда они приходили в храм или молились где-либо ещё. А в те дни они считались лучшими из людей, и в религиозных вопросах люди должны были подражать лучшим, а не худшим.
Таким образом, жесты мытаря были вполне естественными, вызванными чувством вины за грех и страхом перед величием Божьим, который охватил его душу. И это были прекрасные жесты, иначе Христос Иисус, Сын Божий, никогда бы не обратил на них особого внимания и не улыбнулся бы им так, что они стали более значимыми, а также не  привлек бы к ним внимание. Да, на мой взгляд, Господь Иисус повелел записать это, потому что Ему это нравилось и потому что это может послужить своего рода пробным камнем для молитвы, которая возносится с искренним осознанием греха и Бога, а также с осознанием нужды в Его доброте и милосердии. Ибо воистину все эти позы свидетельствуют об осознании своего потерянного состояния и о том, что сердце искренне жаждет милосердия.
Я знаю, что они могут быть поддельными, и Христос Иисус знает, кто их подделывает; но это не помешает, не ослабит и не сделает недействительным то, что уже было сказано об этом. Но чтобы не вдаваться в дальнейшие рассуждения и перейти к рассмотрению деталей:
«А мытарь, стоявший вдали, не смел даже поднять глаз своих к небу, но, ударяя себя в грудь, говорил: горе мне, я человек грешный» и т. д.
Как я уже говорил вам, в этих словах можно уловить три вещи, которые характеризуют его как мытаря.
1. Он стоит «вдали».
2. Он «не смел даже поднять глаз к небу».
3. Он «ударил себя в грудь» и т. д.
В первом случае Он стоял поодаль. «И мытарь стоял поодаль». Это, я бы сказал, первое, с чем мы знакомимся,  его поведение, и оно сообщает нам о нескольких вещах.
Во-первых, он не относился безрассудно к величию Божьему, когда приходил помолиться, как это делал фарисей и как обычно поступают грешники. Ибо то, что он стоял в стороне или поодаль, говорит о том, что величие Божье внушало благоговение его духу; он видел, куда, к кому и зачем он сейчас приближается. В 20-й главе книги Исход сказано, что когда люди увидели раскаты грома и молнии, звук трубы и дымящуюся гору (и все это было признаками страшного присутствия Бога и Его ужасающего величия), они удалились и “стояли вдали”; Исх.20. 18. Таким образом, такое поведение Мытаря вполне соответствовало его нынешнему поступку, тем более что в его собственных глазах он все еще был непрощенным грешником. Увы! что есть величие Божие для грешного человека, как не огонь поядающий? и что есть человек грешный в себе или в своём приближении к Богу, как не сухая трава?
Как же тогда мытарь мог поступить иначе, кроме как отойти подальше, если он думал о Боге или о себе? Действительно, упомянутых людей, пока они не увидели Бога в Его грозном величии, едва ли можно было удержать от восхождения на гору словами и запретами, как это происходит со многими сейчас: их слепота придаёт им смелости, а грубость - уверенности. Но когда они увидят то, что увидел, почувствовал и понял мытарь, они будут молиться и держаться подальше, как это сделали те люди. Они отошли и встали поодаль, а затем стали молить Моисея, чтобы это ужасное зрелище и звук были удалены от них. А что, если я скажу, что он стоял поодаль, опасаясь удара, хотя и пришел за милосердием, как сказано о них: “Они стояли поодаль, опасаясь ее мучений” (Откр. 18. 10, 18).
Я знаю, что значит обращаться к Богу за милостью и все это время стоять в страхе вдали; будучи наполненным мыслью, не повергнет ли меня теперь Бог сразу же на землю за мои грехи? Давид подумал о чем-то, когда сказал, молясь: “Не отвергай меня от лица Твоего; и Не отнимай от меня Святого Духа Твоего” (Пс.50. 11).
Никто не знает, кроме тех, у кого есть Дух, Который приходит и уходит, что происходит в духе человека, который действительно пробудился и стоит пробуждённым перед славным Величием в молитве. Блудный сын тоже обратился к своему отцу, хотя был ещё очень далеко. То же самое произошло и с прокажёнными: «И когда Он приблизился к одной деревне, встретили Его десять человек прокажённых, которые стояли вдали и говорили: Иисус, Учитель, помилуй нас!» Лк. 17:12, 13.
Видите ли, у молящихся людей принято держаться на расстоянии и не проявлять дерзкой смелости, врываясь в присутствие святого и небесного Величества, особенно если они осознают собственную низость и грехи, как это было с блудным сыном, прокажённым и нашим бедным мытарем. Да и сам Пётр, когда в какой-то момент он осознал величие Иисуса, своего Господа, что он сделал? “Когда Симон Петр увидел это (говорится в тексте), он пал к коленям Иисуса, говоря: отойди от меня, ибо я человек грешный, Господи”; Лк.5. 3-8. О, когда люди видят Бога и самих себя, это наполняет их святым страхом перед величием Божьим, а также любовью к Его милости и желанием ее получить.
Кроме того, тем, что он стоял поодаль, он как бы давал понять, что теперь он осознаёт и с тяжёлым грузом на совести принимает во внимание бесконечную пропасть, которая лежит между ним и Богом. Люди должны знать об этом и трепетать при мысли об этом, когда они приближаются к Всемогущему.
Что такое жалкий человек, что такое прах и пепел, чтобы он толпился здесь и врывался в присутствие великого Бога, особенно если учесть, насколько велика разница между Богом и им? Есфирь, когда она пошла умолять царя, своего мужа, за свой народ, не воспользовалась ни своей красотой, ни родством, ни привилегиями, которыми у нее могло возникнуть искушение воспользоваться, особенно в такое время и при таких обстоятельствах, которые тогда окружали ее; но, я говорю, она не воспользовалась ими, чтобы предстать перед ним, но знала все и держалась на расстоянии, стоя во внутреннем дворе его дворца, пока он не протянул ей золотой скипетр; тогда Есфирь приблизилась и коснулась его вершины; Есф.5. 1, 2.
Люди также должны знать, как вести себя в присутствии Бога, и показывать, что они это знают, соответствующими жестами, манерами и поведением. Замечательное изречение принадлежит Соломону: «Остерегайся, - говорит он, -когда входишь в дом Божий, и будь более готов слушать, чем приносить жертву глупцов, ибо они не думают, что творят зло». И поскольку они должны стоять на своем, он также добавляет: “Не будь скор устами твоими и да не поспешает сердце твое что-либо произносить пред Богом; ибо Бог на небесах, а ты на земле, поэтому да будут немногочисленны слова твои” (Еккл 5. 1).
В этом тексте Святой Дух призывает нас к трём вещам.
Во-первых, мы должны смотреть себе под ноги, а не стремиться попасть в присутствие Бога.
Во-вторых, мы должны следить за своими языками, чтобы они не произносили ничего необдуманного перед Богом.
И в-третьих, все это из-за бесконечного расстояния между Богом и нами, о которой говорится в этих словах: «Ибо Бог на небесах, а вы на земле».
Таким образом, мытарь проявил великую мудрость, священный стыд и смирение в этом смелом поступке, а именно в том, что он стоял поодаль, когда входил в храм, чтобы помолиться. Но это ещё не всё.
Во-вторых, мытарь, стоя поодаль, оставил место для Ходатая  и Первосвященника, Посредника, который мог бы заключить мир между Богом и Его бедным созданием. Моисей, великий посредник Ветхого Завета, должен был приближаться к Богу больше, чем остальные старейшины или представители народа; Исх. 20:21. Остальным было прямо велено поклоняться Богу, «стоя вдали». Ни один из сыновей Аарона, имевший изъян, не должен был приближаться. «Ни один человек, имеющий изъян, из семени Аарона, священника, не должен приближаться, чтобы приносить Господу жертвы на огонь». Он не приблизится, чтобы принести хлеб Богу своему”; Лев.21. 21.
Мытарь не осмеливался быть посредником сам за себя; он знал, что у него есть порок и он немощен, и поэтому он стоял в стороне; ибо он знал, что Бог не избрал  его, чтобы приблизиться к нему и предложить “тук и кровь” (Иез. 45. 13-15. Таким образом, мытарь был совершенно прав: он не занимал место ни своим присутствием, ни своими действиями, а стоял в стороне и уступал место тому, кто должен был ходатайствовать за него.
Мы читаем, что, когда Захария вошёл в храм, чтобы воскурить благовония, как было принято в то время, «весь народ молился вне храма» Лк. 1:9, 10. Народ оставил его там, где он был, рядом с Богом, между Богом и народом, в качестве посредника. Ибо воскурение благовоний первосвященником было символическим заступничеством за народ, и люди держались на расстоянии.
В молитве к Богу важно не заходить слишком далеко и не останавливаться слишком рано в исполнении этого долга, я имею в виду долга молитвы. Человек очень склонен делать и то, и другое. Фарисей зашёл слишком далеко; он был слишком дерзок; он вошёл в храм, так кичась своими достоинствами, так что в его мыслях не было места для Посредника. Он также подошел так близко к Богу, что сам занял место Посредника. Но этот бедный мытарь - он знает свою дистанцию и соблюдает ее, и оставляет место для первосвященника, чтобы тот пришел и ходатайствовал за него перед Богом. Он стоял вдалеке: не слишком далеко; ибо это место неверующих; и в этом смысле это изречение истинно: “Ибо вот, удаленные от тебя погибнут” (Пс.73. 27). Это те, чьё неверие ещё больше привязало их сердца и чувства к идолам, и те, кто уже отвернулся от Бога, чтобы следовать за своими идолами и блудить с ними.
Таким образом, до сих пор считалось, что, хотя у фарисея было больше праведности, чем у мытаря, у мытаря было больше духовной праведности, чем у фарисея; и хотя у мытаря была более низкая и неприглядная внешность, чем у фарисея, мытарь знал, как молить милость у Бога.
Что касается позы мытаря во время молитвы, то она смиренна, и это подтверждает сам Отец верующих: Авраам стоял на молитве, когда ходатайствовал за Содом; Быт. 18. 22, 23. Христос также допускает это, когда говорит: “И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете против кого; чтобы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши”; Мк.11. 25. Действительно, нет строгого порядка, предписанного для нашего поведения в молитве, будь то коленопреклонение, или стояние, или ходьба,  сидение и даже лежание; ибо все эти позы использовались благочестивыми. Павел “преклонил колени и помолился”; Деян.20. 36. Авраам и мытарь стояли и молились. Давид молился на ходу; 2 Цар. 15. 30, 31. Авраам молился, лежа на лице; Быт. 17.17,18. Моисей молился сидя; Исх.17. 12. И действительно, молитва, действенная, искренняя молитва, может быть вознесена к Богу и часто возносится при всех этих обстоятельствах, поскольку Бог не привязывал нас ни к одному из них. Тот, кто привязывает себя или  народ к чему-либо из этого, делает больше, чем ему позволено Богом. И пусть такие люди остерегаются нововведений: это верный способ сделать людей лицемерами и ханжами в тех обязанностях, в которых они должны быть искренними.
Воистину, какой бы из этих способов человек ни избрал для себя в настоящее время, чтобы исполнить этот торжественный долг, от него требуется, и Бог ожидает этого, что он будет молиться Богу искренне, с желанием, любовью и страстью, упоминая перед престолом Божьим то, о чём он говорит языком своим. И действительно, без этого всё ничтожно. Но увы! как мало в мире тех, чьё сердце и уста в молитве сливаются воедино! Когда ты просишь о Духе, или о вере, или о любви к Богу, о святости, о святых, о Слове и тому подобном, просишь ли ты об этом с любовью, желанием и жаждой? О! это великая сила! и всё же молитва перед Богом не имеет силы, если она не приправлена этими благословенными качествами. Поэтому говорится, что, пока люди молятся, Бог вникает в их сердца, чтобы Дух дал понимание (или наполнил значением всё, что произносят уста, будь то слова, вздохи или стоны), потому что только с Его помощью и по его воле люди возносят молитвы Богу; Рим.8. 26, 27. Поэтому, в каком бы положении ты ни находился, следи за тем, чтобы твои молитвы были уместными и искренними, а не насмешкой над собственной душой, в то время как ты нуждаешься в самом живом и действенном духе молитвы и совершенно не знаком с ним.
Итак, наш мытарь обладал духом молитвы и проявлял его в молитве. Он молился осмысленно, серьёзно, с любовью, испытывая голод, жажду и тоску по тому, о чём он молил Бога Небесного; его сердце и душа были в его словах, и именно это делало его молитву МОЛИТВОЙ; потому, что он молился по-настоящему, как внутренне, так и внешне.
Давид говорит нам, что Бог услышал его мольбу, его крик, его слёзы и его вопль. Ибо всё это действительно приемлемо. Нежность и пылкое желание находят отклик в сердце Бога. Слезы, мольбы, молитвы, крики -все это может быть сделано формально, лицемерно, по другим причинам и для других целей, нежели те, что честны и праведны в глазах Бога. Ибо лишь тогда Бог внемлет голосу его слез, мольбы, рыданий, молитв и криков.
И если бы люди меньше заботились о том, чтобы угодить людям, и больше - о том, чтобы угодить Богу, в том, что касается молитвы и её формы, мир был бы в лучшем состоянии, чем сейчас. Но человек не в силах помочь и исправить это. Когда Святой Дух низойдёт на людей с глубоким осознанием их положения и состояния, а также пользы и превосходства благодати искренности и смирения в молитве, тогда, и не раньше, благодать молитвы будет цениться выше, а льстивые уста  будут отвергнуты.
Я уже говорил и повторю ещё раз, что в наши дни совершается множество греховных поступков, связанных с самой обязанностью молиться. Люди произносят слова, не вкладывая в них никакого смысла, и доходят до таких умозаключений и выводов, которые вызывают восхищение. Они учатся и трудятся ради таких действий, в которых дух не сопровождает сердце. Господи Боже, сделай наши сердца праведными, как во всех аспектах и частях нашего вероисповедания, так и в этом торжественном Божьем предназначении!
«Если я буду сознавать беззаконие в своём сердце, - сказал Давид, -Господь не услышит моей молитвы.” Но если я буду по-настоящему искренен, Он услышит; и тогда неважно, преклоню ли я колени, или встану, или сяду, или лягу, или пойду; ибо я не буду делать ничего из этого и возносить свои молитвы ни при каких из этих обстоятельств легкомысленно, глупо и праздно, но украшу этот жест внутренней работой моего ума и духа в молитве; чтобы, стою я или сижу, хожу или ложусь, благодать и серьезность, смирение и искренность сделали мою молитву полезной, а мое внешнее поведение приятным в глазах Того, Кому я молюсь"...
И если бы наш мытарь не был внутренне пропитан этим, Христу было бы мало удовольствия от его манер и внешнего вида. Но поскольку он был честен в своих помыслах и в своей молитве, его жесты тоже стали прекрасными. Поэтому наш Господь с таким удовольствием описывает их и подробно демонстрирует другим.
Я часто замечал, что то, что естественно и так привлекательно в одном человеке, выглядит отвратительно, когда ему подражает другой. Я говорю о жестах и действиях во время проповеди и молитвы. Многие, не сомневаюсь, будут подражать мытарю, и как в молитве, так и в жестах мытаря, от которых будет вонять в ноздрях Того, Кто свят и праведен и исследует сердце и внутренности.
Итак, мытарь встал и молился; он стоял вдали и молился, и его молитвы дошли до ушей Бога. «А мытарь, стоявший вдали, не смел даже поднять глаз своих к небу», и т. д.
Теперь мы подошли к другому моменту. Он не желал, как сказано в тексте, даже поднять глаза к небу. Таким образом, к тому, что было раньше, добавился ещё один жест, который задолго до этого был указан Самим Святым Духом. «Неужели мне скорбеть душою? Или склонять голову, как тростник?» Ис. 58. 5.
Но почему тогда осуждали, а теперь улыбаются? Почему? Потому что тогда это было лицемерием, а теперь - искренностью. Лицемерие и дух заблуждения никому не принесут удовольствия, но искренность и честность в исполнении обязанностей сделают их привлекательными в глазах людей - могу ли я не сказать «в глазах Бога»? Рехавиты поступили так не по велению Бога, а по велению своего отца. Но поскольку они были искренни в своём послушании, сам Бог использует их поступок, чтобы осудить непослушание иудеев. Более того, в конце Он говорит рехавитам, что они не должны желать, чтобы кто-то вечно стоял перед ним. «И сказал Иеремия дому Рехавитов: так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев, за то, что вы послушались заповеди Ионадава, отца вашего, и соблюдали все постановления его, и делали всё, что он заповедал вам; поэтому так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: Ионадаву, сыну Рехава, не будет недостатка в людях, чтобы стоять предо Мною вовек».
Мытарь не поднимал глаз к небу. Почему? Конечно же, потому что его лицо было закрыто позором. Позор заставляет человека краснеть и опускать голову, как тростник; стыд за грех - это добродетель, нечто прекрасное; да, это пятно на лице грешника, который приходит к Богу за милостью.
Бог сетует на дом Израилев за то, что народ мог грешить, и без стыда; и даже угрожает  жестокими повторяющимися карами за то, что люди не стыдились. Это сказано в Иер. 8. Их преступления в целом заключались в том, что они шли каждый своим путём, как конь, несущийся на битву. В частности, они отвергали слово Божье; они любили этот мир и восставали против пророков, крича: «Мир, мир!», когда те кричали: «Суд, суд!» И не стыдились, когда совершали мерзость; “Нет, они нисколько не стыдились и не покраснели; поэтому они падут среди падших: во время посещения их они будут повержены, говорит Господь”;  О! стоять, или сидеть, или лежать, или преклонять колени, или ходить перед Богом в молитве с покрасневшими за грех щеками - одно из самых прекрасных зрелищ, которые можно увидеть в мире. Поэтому Церковь находит утешение в том, что она может пасть духом; более того, она использует это как аргумент в споре с Богом, чтобы доказать, что её молитвы исходят из сердца и что Бог их услышит; Иер.3. 22–25.
Стыд за грех свидетельствует о чувстве греха,  о правильном, благочестивом чувстве греха. Ефрем говорит об этом, находясь под рукой Божьей: «Я был (говорит он) посрамлен, даже пристыжен, потому что носил на себе печать юности моей». Но что следует дальше? «Ефрем -Мой возлюбленный сын, милое дитя» ибо с тех пор, как Я говорил против него, Я непрестанно вспоминаю о нём, и потому внутренности Мои скорбят о нём: Я непременно помилую его, говорит Господь;» Иер. 31:19, 20.
Я знаю, что есть стыд, который не исходит из чистого сердца, а скорее является результатом внезапного озарения, когда грешника застают врасплох за совершением какого-то поступка. Так иногда случалось с домом Израилевым: когда эти евреи краснели, их стыд можно было сравнить со стыдом вора. «Как вору стыдно, когда его поймают, так и дому Израилеву стыдно: им, их царям, их князьям, их священникам и их пророкам». Но где они были взяты или в чём они были найдены? В том, что они «сказали древу: ты отец мой, и камню: ты родил меня». Бог застал их за этим занятием, и им стало стыдно, как стыдится вор, когда хозяин застаёт его за кражей лошади.
Но это был не тот стыд, который испытывал мытарь. Такой стыд не приводит человека в храм, чтобы он молился, добровольно стоял и стыдился перед Богом в молитве. Такой стыд скорее заставляет человека бежать от Него и чувствовать себя спокойнее всего, когда он дальше всего от Бога; Иер. 2:26, 27.
Следовательно, стыд мытаря, который он явил, опустив голову, был благочестивым и святым и во многом напоминал стыд блудного сына, когда он сказал: “Отче, я согрешил против неба и пред очами Твоими и более недостоин называться сыном твоим”; Лк.15. 21. Я полагаю, что его позы были во многом такими же, как у мытаря, как и содержание его молитв. О, однако благодать действовала в обоих случаях с одной и той же целью! Они оба благочестиво  стыдились своих грехов.
«Он и глаз не поднимал к небу». Он не мог, он не хотел: и это ещё яснее показывает, что дело было в стыде, а не только и даже не в основном в вине, хотя очевидно, что он был виновен, судя по его словам: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику». Я говорю, что вина не была главной причиной того, что он опустил голову, потому что он не хотел этого делать; ведь когда вина становится причиной того, что человек опускает голову, у него нет ни желания, ни возможности подняться.
Давид говорит нам, что, когда он был под чувством вины, его беззакония навалились на его голову: как тяжелое бремя, они были слишком тяжелы для него; и что он был сильно склонен перед ними. Или, как он говорит в другом месте: “Беззакония мои овладели мною, так что я не могу поднять глаз”; Псалом 38, 40.. Я не в состоянии этого передать: чувство вины лишает разума и совести; стыд заставляет всех добровольно припадать к ногам Христа.
Он не стал бы этого делать. Он знал, кто он, кем был и кем станет, если Бог не смилуется над ним; да, он знал и то, что Бог знает, кто он, кем был и кем станет, если не вмешается милосердие; так зачем же, думал он, зачем мне поднимать голову? Я не праведник, не благочестивый человек, я служил не Богу, а сатане; это я знаю, это знает Бог, это знают ангелы, поэтому я не подниму голову. Это всё равно что сказать: «Я не буду лицемером, как фарисей». Ибо поднятая голова означает невинность и безобидность жизни, или чистую совесть, и свидетельствует об этом, несмотря на все обвинения. Поэтому Софар посоветовал Иову: «Если, -говорит он, - ты подготовишь своё сердце и протянешь к нему руку, то, если в твоей руке будет беззаконие, отбрось его подальше, и пусть зло не пребывает в твоих шатрах». Ибо тогда ты поднимешь лицо твое незапятнанным; да, ты будешь тверд и не будешь бояться”; Иов 11 13-15.
Таково было состояние мытаря: он жил в распутстве и злодеяниях все свои дни; он не готовил своего сердца к поиску Господа Бога своих отцов; он не очистил ни своего сердца, ни рук от насилия, не делал того, что было законно и справедливо. Он лишь недавно осознал свои дурные поступки и пришёл в храм таким, какой он есть, весь в грязи, в своих нечистых одеждах и среди своих нечистот; как же он мог быть невинным, святым или незапятнанным? и, следовательно, как он мог поднять лицо своё к Богу? Я помню, что Авенир сказал Асаилу: «Отвернись (сказал он), не ходи за мной, зачем мне повергать тебя на землю? как же мне тогда смотреть в лицо Иоаву, брату твоему?» 4 Цар. 2:22. Как будто он хотел сказать: «Если я убью тебя, то в следующий раз, когда я окажусь в компании твоего брата, я покраснею, мне будет стыдно, и я опущу голову, как тростник».
Таков был случай мытаря: он был виновен, он согрешил, он совершил зло; и теперь, войдя в храм, оказавшись перед Тем Богом, Чьи законы он нарушил и перед которым он согрешил, как он мог поднять голову? как он мог это сделать? Нет, ему лучше было смириться и повесить голову в знак своей вины; и он так и поступил, причём сделал это намеренно, потому что не хотел поднимать голову, даже глаз не поднимал к небу.
Да, некоторые бы так поступили; так поступил фарисей; но если бы он считал, что лицемерие и стремление к собственной праведности - это грех, то у него было бы не больше причин так поступать, чем у самого мытаря. Но я говорю, что он сделал это и ускорил это; он спустился к своему дому, как и поднялся в храм, бедный неоправданный фарисей, чья личность и молитва были отвергнуты; потому что, подобно блуднице, о которой мы читаем в Притчах, после того, как он проявил всевозможное лицемерие, он приходит в храм, вытирает рот и говорит: “Я не сделал никакого зла”; Притч. 30 20. Он поднимает голову, лицо, глаза к небу; он вышагивает, он хвастается; он важничает, он превозносит себя и восклицает: «Благодарю Тебя, Боже, что я не таков, как прочие люди».
Правда, если бы он пришёл и встал перед столбом или камнем, он мог бы сказать это и не подвергнуться осуждению, ведь такие боги не видят, не слышат и не понимают. Но предстать перед истинным Богом, живым Богом, Богом, Который наполняет небо и землю Своим присутствием и знает всё, что приходит в голову человеку, даже самое сокровенное; я говорю, предстать перед Ним в Его доме, поднять перед Ним голову и глаза в таком лицемерном порыве -это было отвратительно, это было искушением Бога, попыткой испытать Его, бросить Ему вызов, чтобы Он узнал, что у человека на сердце, если Он мог, как говорили те, кто сказал: «Как Бог (видит) знает?» может ли Он судить сквозь тёмную тучу?» Иов 22. 13; Пс.73. 11.
Но мытарь -нет, он не сделал бы этого; он не поднял бы глаз к небу. Как бы он сказал: «О Господи, я был против Тебя предателем и мятежником, и таким же предателем и мятежником я предстану перед Тобой. Я понесу свой позор перед Тобой в присутствии святых ангелов; да, я не только позволю Тебе судить меня, я сам осужу себя в Твоих глазах и предстану перед Тобой осуждённым ещё до того, как Ты вынесешь мне приговор».
Теперь грешнику предстоит пройти через всё это. Ибо какова цель Бога в том, чтобы осудить грех и пробудить совесть? Какова Его цель, говорю я, как не в том, чтобы грешник осознал, что он сделал, и мог беспристрастно судить себя за это? Наш мытарь поступает именно так; поэтому его воля теперь подчинена слову Божьему, и он оправдывает себя во всех своих поступках и действиях по отношению к Богу. Благословен Господь за любой опыт, связанный с этим.
«Он и глаз своих не поднимал к небу» Он знал по своим поступкам и заслугам, что ему там не место; и он не отвлекал свой разум от воспоминаний и от того, что его поступки были дурными.
Некоторые люди, испытывая чувство вины и осознавая, что вели дурную жизнь, делают всё возможное, чтобы отвлечься и не думать о содеянном. Но таким образом они лишь усугубляют свои грехи, потому что это своего рода борьба с Богом и проявление неприязни к Его путям. Разве вы не подумаете, что если, когда вы указываете своему сыну или слуге на их проступки, и они делают всё возможное, чтобы отвлечься и не думать о том, что вы говорите, то они восстают против вас и проявляют неприязнь к вашим делам? Что ещё означают жалобы хозяев и отцов в этом вопросе? «У меня есть слуга, у меня есть сын, которые поступают вопреки моей воле». «О, но почему вы не упрекаете их за это?» Ответ: «Так я и делаю, но они не внимают моим словам; они делают всё, что в их силах, даже пока я говорю, чтобы отвлечь их от моих слов и советов». Почему же все люди будут восклицать: «Это низко; это достойно великого порицания; такой сын, такой слуга заслуживают того, чтобы их выгнали за дверь и чтобы они учились хорошим манерам через нужду и лишения».
Но мытарь не мог отвлечься от того, что Бог собирался открыть ему, даже взглянув на самый прекрасный предмет. Он не смел даже поднять глаз к небу. Они всего лишь плохие ученики, если их глаза блуждают по сторонам, когда учитель обращается к ним.
Бог говорит людям, когда Он учит их познавать пагубность их путей, как ангел сказал пророку, когда тот пришел показать ему схему храма: “Сын человеческий, - говорит он, - смотри глазами твоими, и слушай ушами твоими, и приложи сердце твое ко всему, что Я покажу тебе; ибо ты приведен сюда с намерением, чтобы Я мог показать тебе это”; Иез. 40. 4. Итак, с намерением, чтобы Бог мог показать мытарю пагубность его путей, поэтому он был приведен под власть Бога., силу обличений и ужасы закона; и он также, как хороший ученик, внимательно отнесся к тому уроку, который теперь он получал от Бога; ибо он даже не поднимал своих глаз к небу.
Взгляд, устремлённый вниз, часто говорит о том, что человек погружён в свои мысли и очень серьёзен; а также о том, что дело, которым он сейчас занят, завладело его душой. У мытаря теперь появились новые, важные и долгосрочные заботы: его грехи, проклятие, смерть и ад стали смотреть ему прямо в лицо. Поэтому теперь не время позволять своему сердцу, глазам или мыслям блуждать, а нужно сосредоточиться и горячо молить (как грешник) о милосердии у Бога небесного.
Немногие знают, как тяжела ноша греха. Когда совесть терзается чувством вины, она заставляет все душевные силы вернуться домой. Теперь человек не может выйти из дома или уехать: теперь он связан по рукам и ногам, или, как говорит Павел, «пойман». Теперь он обречён на горькие дни, горькие ночи, горькие часы, горькие мысли, и он не может избавиться от них, потому что грех всегда перед ним. Как сказал Давид: «Ибо я сознаю свои прегрешения, и грех мой всегда предо мною» - в моих глазах и в каждой моей мысли; Пс. 10. 3.
«Он не смел поднять глаз к небу, но ударял себя в грудь». Это был третий и последний из его жестов; он «ударял себя в грудь», то есть бил себя рукой или кулаком. Я читал о нескольких жестах, связанных с руками и ногами, которые соответствуют работе и страстям разума. Говорят, что «Валак ударил себя по рукам», разгневавшись из-за того, что Валаам благословил, а не проклял для него сынов Израилевых. Бог также говорит, что Он ударил в ладоши, когда дети Израилевы согрешили. Бог также велит пророку топнуть ногой и ударить рукой по бедру (Чис. 24 10; Иез. 22. 13; 6 11; 21 12) в разных случаях и при совершении различных злодеяний; но здесь говорится, что мытарь ударил себя в грудь.
1. Удары по груди означают сожаление о совершённом поступке. Это распространённый среди людей жест, и именно поэтому (как я понимаю) наш Господь Иисус использует его в акте покаяния, потому что он наиболее ярко выражает раскаяние.
Предположим, что человек сильно пострадал из-за какой-то совершенной им глупости, и он опечален тем, что мог сделать и совершает такую глупость, нет ничего более обычного, чем для такого человека (если он может) ходить взад и вперед по комнате, где он находится, с опущенной головой, время от времени горько вздыхая и ударяя себя в грудь в своем удрученном состоянии: “Но бил себя в грудь, говоря: "Боже, будь милостив ко мне, грешнику”.
2. Удары в грудь иногда являются знаком негодования и отвращения к чему-либо, о чем думают. Я читаю у Луки, что, когда Христос был распят, те зрители, которые стояли и созерцали варварское обращение, которому он подвергся от рук своих врагов, ударили себя в грудь и вернулись. “И весь народ (говорит Лука), собравшийся на это зрелище, видя, что делалось, бил себя в грудь и возвращался”; Лк.23.. 48. Ударили себя в грудь, то есть в знак негодования и отвращения к жестокости, проявленной по отношению к Сыну Божьему.
Здесь мы также видим, как мытарь ударяет себя в грудь в знак негодования и отвращения к своей прежней жизни. И действительно, без негодования и отвращения к прежней жизни его покаяние не было бы искренним. Поэтому апостол называет негодование против греха и против нас самих одним из признаков истинного покаяния; 2 Кор.7.11; и его негодование против греха вообще и против своей прежней жизни в частности проявилось в том, что он бил себя в грудь, точно так же, как удар Ефрема по бедру был его знаком: “Конечно (говорит он), после того, как я был обращен, я покаялся; и после того, как я был наставлен, я ударил себя по бедру: я был пристыжен, да, даже посрамлен, потому что понес поношение юности моей"; Иер. 31 19. Человек, которому что-то очень не нравится, часто выражает своё отвращение к этому предмету тем или иным внешним жестом, например, фыркает или презрительно усмехается, Иез. 8. 17; Мал. I. 13. Но мытарь здесь предпочитает использовать эту самую торжественную позу, поскольку удар по груди, по-видимому, подразумевает более серьёзный, торжественный, мрачный способ выражения неприязни к себе, чем любой из упомянутых ранее.
3. Удар в грудь, по-видимому, вызывает ссору с сердцем, ибо сердце обольщает, вводит в заблуждение, льстит, обольщает и склоняет его ко греху; ибо как осуждение за грех порождает в человеке (я имею в виду, если оно основательное) ощущение язвы сердца, так и покаяние (если оно правильное) порождает в человеке протест против сердца; поскольку тот свет, при котором возникает раскаяние, заставляет грешника увидеть, что сердце - это источник греха. «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства» и т. д.; Мк. 7:21–23. Поэтому новообращённые часто жалуются на свои сердца, называя их злыми, вероломными, лживыми и безнадёжными.
Действительно, одно из различий между истинным и ложным раскаянием заключается в следующем. Тот, кто искренне раскаивается, взывает к своему сердцу, а другой, подобно Еве, взывает к змею или к чему-то ещё. Я делаю вывод, что мытарь осознал, что его сердце ничего не стоит, когда ударил себя в грудь.
4. Удары по груди, по-видимому, свидетельствуют о том, что человек предчувствует что-то новое, внезапное, странное и удивительное. Например, когда человек видит в небе какое-то странное явление или слышит в облаках какой-то внезапный или мрачный звук, его охватывает глубокая тревога, и он с трудом сдерживается, чтобы не ударить себя по груди.
Часто видение Бога и осознание греха обрушиваются на грешника, как вспышка молнии (не на короткое время, а внезапно и неожиданно), так что грешник поражён, захвачен врасплох и изумлён тем, что так неожиданно на него обрушилось. О Павле во время его обращения в христианство говорится, что, когда осознание своей порочной жизни крепко запало ему в душу, он задрожал и изумился (Деян. 9:6). И хотя мы не читаем о каких-либо конкретных обстоятельствах его поведения в этот период, почти невозможно представить, что у него не было никаких переживаний, причём самых серьёзных. Ведь между душой и телом существует такая связь, что одно не может испытывать страдания или утешение так, чтобы это не отражалось на другом. Если это радость, то она проявляется в прыжках, скаканье, весёлом выражении лица или в каком-то другом внешнем проявлении. Если это печаль или тяжесть на душе, то это проявляется в плаче, вздохах, стонах, покачивании головой, скорбном выражении лица, топанье ногами, ударах по бедру или груди, как это сделал мытарь.
Поэтому мы не должны считать эти внешние действия или жесты мытаря пустыми и незначительными. Напротив, они по-настоящему выражали и демонстрировали характер, склад и состояние его души. Ибо Христос, мудрость Божья, упомянул о них именно для того, чтобы в них и через них можно было увидеть, как в зеркале, образ обращённого и искренне раскаявшегося грешника. Он «ударил себя в грудь».
5. Смиренный вид иногда означает смесь недоверия с надеждой. И действительно, у новообращённых надежда и недоверие или даже отчаяние сменяют друг друга, как тиканье карманных часов. Жизнь и смерть - это всегда движение ума, и этот шум продолжается до тех пор, пока вера не окрепнет и пока душа не познакомится лучше с методами и путями Бога в отношении грешника. Да, будь он всего лишь плотским человеком с сердцем новообращённого и умей видеть, он мог бы различить эти две силы, а именно надежду и страх, которые постоянно движутся в душе, борются и противостоят друг другу, как свет и тьма в стремлении к победе.
Вот почему вы находите таких людей такими непостоянными и неуверенными в себе: то на вершине, то в долине; то на солнце, то в тени; то в тепле, то в холоде; то весёлыми и беззаботными, то задумчивыми и печальными, как будто они думают о том, что их ждёт только ад. Это вызывает у меня чувство горечи; и я не могу себе представить, что мытарь был ещё дальше от христианского пути, чем сейчас.
6. Удары по груди, по-видимому, указывают на то, что человек, наносящий их, очень боится какой-то большой потери, которую он понёс из-за небрежности, невнимательности, глупости или чего-то подобного. Именно так люди теряют свои души. Итак, если человек по небрежности, беспечности, глупости или по какой-то другой причине теряет что-то важное, единственное, что у него есть, то это усиливает мысли о потере, которую он понёс, а мысли о потере выходят из души и внезапно возвращаются, как судебный пристав или королевский оруженосец, и при каждом их появлении душа вздрагивает, а вздрагивая, бьётся о грудь.
Я мог бы привести множество подробностей, но, если говорить кратко, перед нами разумная душа, скорбящая душа, кающаяся душа; душа, которая действительно молится, молится разумно, с чувством, действенно; душа, которая осознаёт свою утрату, боится и трепещет перед Богом из-за неё и не знает иного пути, кроме правильного, чтобы спастись от гибели, а именно: смиренно и искренне обратиться к Богу Небесному за милосердием.
Теперь я хотел бы сказать несколько слов о пользе и применении: но прежде чем я это сделаю, я кратко сформулирую и представлю вам несколько выводов, которые, по моему мнению, естественным образом вытекают из текста. Поэтому я ещё раз перечитаю его .«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Я пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. А мытарь, стоявший вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но ударял себя в грудь и говорил: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику!»
Из этих слов я делаю следующие выводы.
1. Не всегда следует, что те, кто молится, знают Бога, любят Его или доверяют Ему. Этот вывод очевиден на примере фарисея из текста: он молился, но не знал Бога, не любил Бога, не доверял Богу; то есть он не знал его в лице Сына, не любил Его и не доверял Ему. Хотя он и молился, но был далёк от этого.
Отсюда можно сделать вывод, что те, кто совсем не молится, не могут быть хорошими, не могут знать Бога, любить Его или доверять Ему. Ведь если звезда, хоть и сияет, не является солнцем, то уж точно ком земли не может быть солнцем. Молящийся человек превосходит немолящегося так же, как звезда превосходит ком земли. Немолящийся человек живёт как зверь. «Вол знает владельца своего, и осёл -ясли господина своего; а этот человек не знает, и не разумеет», - Ис, 1:3. Следовательно, человек, не молящийся Богу, не исповедует никакой религии, если только он не атеист или эпикуреец. Таким образом, человек, не молящийся Богу, причисляется к язычникам и к тем, кто не знает Бога, и по приговору Слова Божьего обречён на страшный гнев Божий; Пс.79.6; Иер. 10. 25.
2. Второй вывод заключается в том, что человек, который молится и в своей молитве просит о принятии, полном или частичном, за свои добрые дела, находится в плачевном состоянии. Это также видно на примере фарисея: он молился, но в своей молитве просил о принятии за свои добрые дела, то есть за себя, и поэтому пришёл домой неоправданным. И в таком положении находится тот, кто поступает подобным образом. Вывод верен, поскольку о фарисее, упомянутом в притче, говорится не ради этой группы людей, а для того, чтобы предостеречь, предупредить и призвать всех людей быть осторожными, чтобы они, поступая так же, как он, не лишились Божьей милости и не были отвергнуты Богом без оправдания. Поэтому я делаю вывод, что если тот, кто ссылается на свои добрые дела для личного принятия Богом, так несчастен, то тот, кто учит людей поступать так же, ещё более несчастен.
Мы всегда приходим к выводу, что зачинщик зла заслуживает большего осуждения, чем те, кого он ведёт за собой. Это в полной мере относится к ведущим социнианам и другим, кто учит, что дела людей делают их угодными Богу. Верно, говорят они, все через Христа; но это говорится лишь для того, чтобы ввести в заблуждение простаков, и является ужасной ложью; ибо во всём Слове Божьем мы не читаем о личном оправдании перед Богом от проклятия (а это и есть рассматриваемый вопрос), что оно должно быть основано на праведности человека, принятой благодаря Христу, но, наоборот, только на Его праведности, без дел, трудов или праведности закона, которая есть наша праведность. Поэтому, говорю я, учителя и лидеры этого учения грешат больше.
3. Третий вывод заключается в том, что у тех, кто использует в молитве высокопарные и напыщенные выражения, следует усомниться в простоте и благочестивой искренности, с которой они выполняют свой долг. Это по-прежнему следует из нашего текста: фарисей часто использовал такие выражения, ведь трудно найти что-то более высокопарное и напыщенное, чем то, что слетало с уст фарисея. И приписывание Богу восхвалений и хвалы, слетающих с тех же уст, никак не поможет делу: ведь там, где результат низок и порочен, причина не может быть хорошей.
Фарисей считал, что он не такой, как другие люди, и благодарил за это Бога. Но вывод был в высшей степени ложным, а значит, и похвала за него не могла не быть глупой, тщеславной и легкомысленной. Отсюда я делаю вывод, что если использовать такие выражения в молитве опасно, то ещё опаснее притворяться, что вы их используете. Молитва должна совершаться со смиренным сердцем и разумными словами, о чём мы уже говорили. Поэтому высокомерные, хвастливые, напыщенные слова тщеславия не должны слетать с уст грешника ни в коем случае, и тем более когда он предстаёт перед Богом в этом торжественном обличье молитвы. Но, скажу я вам, есть такие, которые настолько подвержены влиянию фарисейского образа мыслей, что не могут чувствовать себя хорошо, если так или иначе не практикуют его, не зная, что они говорят и что утверждают. Но они в значительной степени подвержены лицемерию и стремлению к пустой славе, особенно если их слова могут услышать другие люди.
4. Четвёртый вывод заключается в том, что исправление и покаяние, хотя и являются благом в глазах людей, ничего не значат для оправдания перед Богом. Это очевидно из примера нашего фарисея: он был человеком, который исправился и превзошёл других в личной праведности, но вышел из храма неоправданным; его дела ничего не значили для Бога. Отсюда я делаю вывод, что человек, который ничем не может похвалиться перед Богом, тем не менее стоит перед Ним в таком же положении, что и любой другой человек в мире, с точки зрения оправдания и принятия.
5. Пятый вывод таков: молитвы о милосердии к Богу доходят до Него от разумного грешника, грешника, сокрушающегося о себе, грешника, осуждающего себя, грешника, презирающего себя, и грешника, осуждающего себя. Отсюда я делаю вывод, что одна из причин, по которой люди возносят так много молитв, но не получают желаемого от Бога, заключается в том, что их молитвы - это скорее плод фарисейских фантазий, чем результат здравого понимания греха и искреннего желания наслаждаться Богом в милосердии и плодах Святого Духа.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn