Опасные улыбки. Глава 7

На следующий день плохо выспавшаяся и злая Татьяна решила вносить коррективы в свое общение с Павлом.

Павел пришел в голубой мягкой толстовке, под которой прижимал к телу забинтованную руку. Он был бледен и, как показалось Татьяне, немного растерян. С тайной нежностью окинув его взглядом, она тут же погасила в себе это чувство и холодно, почти враждебно, посмотрела на его привычно улыбающееся лицо.

Его реакция оказалась мгновенной и очень тонкой: улыбка слетела с губ, в глазах быстро появилось настороженное выражение. Он относился к тому типу людей, которые словно состоят из неких незримых структур. Эмоции захватывали его полностью, так что он преображался в мгновение ока. Сиявшее под ласковыми солнечными лучами озеро потемнело, в глубинах заметались хищные рыбы.

«Кто тут охотник, кто добыча? Все дьявольски наоборот», — пронеслось в голове у Татьяны.

Он замучил ее вопросами, мало относящимися к делу, пытаясь вернуть прежний, панибратский тон.

— А ты еще не прочла договор?

— Какой договор? — ледяным тоном переспросила Татьяна, даже не поднимая на него глаз.

— Я тебе переслал договор. Его нужно прочитать и одобрить, или ты скажешь какие-то свои замечания.

— Это сейчас не очень важно, — отрезала она.

Под поверхностью его озерной глади опять заметались рыбы. Он сбежал на производство, словно ища спасения.

Явился Хазанов.

— Так, — сказал он внушительно. — Нам надо подготовить две доверенности, и я вот сейчас подготовлю авансовый отчет. Где бланк? Ах да, вы же мне давали.

— Можно не отвлекать меня каждую секунду?! — взорвалась Татьяна, тщетно пытаясь сосредоточиться на декларации. — Я пытаюсь делать отчет!

Спустя время вернулся Павел, проявляя некоторую доверчивость, вроде надеясь на снисхождение. Он снова завел речь о счетах и поставщиках, крутясь рядом. Не получив реакции, уныло ушел.

А потом вбежал, уже довольный, развеселенный какими-то впечатлениями. Белый халат, оставшийся неснятым с производства, делал его похожим на доктора Борменталя.

— Татьяна! Ставь чайник! — тоном команды крикнул он.

Тут Таня закипела, как сорок тысяч чайников. Она вскочила, и ее голос, обычно нежный, обрел металлическую силу, странно звуча из ее хрупкой фигуры.

— Во-первых, авансовый отчет обсуждается, когда он готов и никак не раньше! Не надо меня отвлекать на недоделанную вами работу! Во-вторых, сейчас отчетный период, и я очень прошу!! Дела не первейшей срочности отложить, и уж во всяком случае не махать у меня перед глазами счетами, а складывать их в лоток! Молча! И в-третьих! — ее голос достиг крещендо, — Я хочу, Павел, чтобы ты обращался ко мне на «вы», и я не стану ставить по твоему свисту тебе чайник! Ясно??!

Повисла гробовая тишина. Хазанов неуверенно пробормотал: «Вы это зря так... И как-то чересчур, Таня...» Но его взгляд с интересом скользнул по лицу младшего Павла.

Павел согласился с обращением «на вы» коротким «хорошо». Лишенный манерности и дуракаваляния голос вышел звучным, немного растерянным. Он стоял и смотрел на нее — не кривляясь, без лжи. Завороженно, он созерцал разошедшуюся в ней бурю, впуская в себя поток нелестных слов. Он просто смотрел ей в горящие глаза, и в этот момент между ними не было ни игры, ни масок.

Позже он молча подготовил для нее лоток для счетов и лоток для актов. Ему помог Хазанов, потому что больная рука плохо слушалась. И все это время Татьяна, еще не остывшая, продолжала его одергивать. Он сносил все, глядя на нее. От него чуть пахло не очень хорошо вымытым телом — одинокий скалолаз, брошенный всеми своими женщинами.

С того дня он стал для нее «ты», а она для него — «вы».