Красота, которую он нёс в себе

  Вечерние тени мягко ложились на подоконник, а за окном зажигались первые, самые смелые звёзды. Мальчик по имени Артём лежал в постели, укрывшись до подбородка одеялом, но сон не шёл к нему. Его мысли были далеко-далеко, в будущем, где он был взрослым и сильным.

  «Вот скоро я вырасту, — мечтал он, глядя в потолок, где плясали тени от ветки старого клёна. — И что же я сделаю для людей? Для всех-всех жителей Земли?» Ему хотелось подарить что-то совершенно особенное. Не просто хорошее, а самое прекрасное. Такого, чего никогда не было и уже никогда не будет. Подарок, который затмит всё.

  И он начал перебирать в уме сокровища мира.
«Построю великолепный Храм! — решил он первым делом. — Из белого мрамора, с золотыми куполами, чтобы он сиял ярче солнца!» Но тут же его внутренний голос, строгий и справедливый, возразил: «Храмов прекрасных уже очень много. »

  Артём вздохнул и попробовал снова.
«Тогда сочиню необыкновенную Песню! — предложил он сам себе. — Такую, от которой у всех на глазах выступят слёзы счастья». Но и тут его настигло сомнение: «Песен тоже много.... Твоя песня затеряется».

  Он сжал кулаки под одеялом. «Ладно! Тогда создам великолепную Скульптуру! » Воображение уже нарисовало ему дивные образы, но и они рассыпались в прах: «Скульптур уже целый мир... Что ты можешь добавить?»

  Отчаяние, горькое и тяжёлое, подкатило к его горлу. Он загрустил. Всё уже придумано до него, всё создано. В этом огромном мире для его подвига не осталось места. С этими мыслями он и провалился в беспокойный сон.

  И ему приснилось, что он стоит на зелёном холме под бездонным небом. К нему подошёл старик. Не старый и немощный, а Мудрец — седой, со светящимися добрыми глазами, в которых отражались все звёзды.

  — Ты хочешь подарить людям нечто самое прекрасное? — спросил Мудрец, и голос его был похож на шелест листвы.

  — Да! Очень хочу! — с жаром выдохнул Артём, чувствуя, как в груди снова разгорается надежда.

  — Так подари, чего же ты медлишь?

  — Но что? — растерялся мальчик. — Всё уже сотворено до меня!

  И он начал лихорадочно перечислять:
  — Хотел построить Храм, но все храмы уже построены, все купола вознесены к небу...

  Мудрец мягко прервал его:
  — Не хватает одного-единственного Храма. Того, который можешь возвести только ты.

  Артём, не понимая, продолжил:
  — Хотел сочинить Песню, но их тоже несметное количество, все мелодии уже пропеты...

  — Людям не хватает одной-единственной Песни, — снова вступил Мудрец. — И её можешь сочинить только ты. И спеть её сможешь только ты, под сводами того самого Храма.

  — Думал изваять великолепную Скульптуру, — почти прошептал мальчик, — но разве осталось что-либо не изваянное? Всё, что можно, уже воплотили в мраморе и бронзе.

  — Да, — кивнул Мудрец, и в его взгляде вспыхнула искра. — Не изваяна одна-единственная Скульптура. Та, что так нужна людям. И можешь изваять её только ты, чтобы украсить ею свой Храм.

  Артём смотрел на него в полном недоумении. Казалось, Мудрец говорит загадками.
  — Но я не понимаю! Ведь всё уже сделано великими мастерами!

  — Всё, — согласился старец. — Но всей той Красоте мира не хватает только одного великолепия. Творцом которого можешь стать лишь ты.

  Сердце мальчика забилось чаще, как птица в клетке.
  — И... что это за Красота? Какая выпала на мою долю?

  Мудрец наклонился к самому его уху, и его шёпот был волшебным, как шум прибоя в раковине, тихим, но яснее любого крика:

  — Храм... это ты сам. Сделай себя великолепным и благородным. Внутри своих поступков, внутри своих мыслей. Песня... это душа твоя. Утончай её, сделай чистой и звонкой. Скульптура... это твоя воля. Изваяй её сильной, доброй и непоколебимой. И тогда получит планета Земля и вся Вселенная ту единственную Красоту, которую не познал ещё никто. Красоту твоего сердца.

...

  Артём проснулся. Первый луч утреннего солнца пробивался сквозь штору и золотил его подушку. Он лежал неподвижно, всё ещё чувствуя эхо того волшебного шёпота. Он посмотрел на свои руки. Они были обычными, детскими. Но теперь он знал — в них заключена сила строить, творить и ваять.

  Он поднялся, подошёл к окну, улыбнулся восходящему солнцу и тихо, но очень уверенно прошептал самому себе:
  — Теперь я знаю. Теперь я точно знаю, какую Красоту могу подарить людям.