Глава 33. О поэзии как контрабанде через правила

Почему математика подобна похоронам, причем тут поэзия и как все это связано со словарями, сегодня будем разбираться с такой тематикой.

С чего начнем? Как обычно, с текста? А давайте сегодня без текстов обойдемся, в конце концов, мы же говорим о математике. Но что такое математика, почему нам кажется, что она как бы не совсем стоит рядом с литературными текстами? Что их разнит?

Ладно, давайте идти от противного. Мы не понимаем, что у них различного, поэтому давайте начнем с того, что у них общего. Что общего у математической формулы и рассказа?

2 + 2 = 4

Сегодня мы пошли в поход.

Хорошо, давайте будем нарушать правила. Какие? Начнем с метаязыковых, с того, как правильно строить фразы.

+ 2 4 = 2

В мы сегодня поход.

Так, хорошо, мы поняли, что трогать словари комбинации, словари правильности построения (https://t.me/words_thoughts_and_all_other/1335) мы не можем — это рушит вообще все построение. В этом родство математики и языка. Но в чем тогда различие? Какая еще есть операция, которая лежит в основе нашего языка? Не помните? Правильно, селекция — способность подобрать синоним к слову.

Какой синоним будет у числа 2? Кажется, что никакого? Два — это два. А квадратный корень из четырех? А 2 х 1? 6 - 4? Получается, что и селекцию мы вполне можем применять. Так что это значит, что математика — это тоже язык? Да, вы правильно поняли — язык.

Но тогда почему мы не можем составить математический рассказ? Точнее, можем, но он будет отличаться от обычного рассказа. 2 + 2 = 4 и "сегодня мы пошли в поход" в своей сути — одно и то же. Но давайте присмотримся внимательно.

+ 2 2 = 4

Мы сегодня пошли в поход.

Ага, мы видим, что в математике мы как бы в значительной степени скованы комбинацией. Есть только один способ составить математический рассказ, тогда как в литературе мы как бы более свободны. Ладно, пока результаты не очень. Но погодите, где еще мы скованы комбинацией примерно в такой же степени?

В обряде. В рамках существующей традиции есть только одна форма похорон, только одна форма бракосочетания и только одна форма имянаречения при рождении. Но подожди, скажите мне вы, ведь в математике такого нет, 2 + 2 = 4 всегда.

2 + 2 = 11

Кажется, что это какая-то белиберда, как такое может быть? Очень просто. У нас счисление по основанию 3. Это как с привычным нам счислением по основанию 10, просто граница разделения будет не на переходе между 9 и 10, а на границе между 3 и 10. Иными словами, мы просто берем за правило, что 3 + 1 = 10.

Применительно к обрядам, мы делаем примерно то же самое. В этой традиции мы хороним так, а в другой — по-другому. Но в рамках традиции есть только один "правильный" способ.

Так, ладно, скажите вы, но к чему все это идет? Разумеется, к поэзии. Можем ли мы внутри математики провести операции поэтические, селекцию комбинации? Кажется, что нет.

А чем тогда будет введение 0? Операции с бесконечностью, когда бесконечность — это одно, а бесконечность в степени бесконечность — это другое? А комплексные числа? Как видим, операции поэтики в математике тоже вполне себе присутствуют.

Так в чем же тогда разница? В полюсах. Возьмем крайние случаи — поэзию и математику, промежуточный вариант между ними мы пока оставим. Вот есть у нас какая-то устоявшаяся форма "кровь — любовь". Нам одна надоела, мы придумываем, что теперь "кровь — бровь".

Что от этого поменяется? В принципе, ничего, возможно, основное значение (https://t.me/words_thoughts_and_all_other/1289) крови чуть сместится от любовности к бровности. Иными словами, мы вводим новые формы просто потому, что нам наскучивают старые.

Но зачем вводятся новые значения в математике? Разберемся на примере комплексных чисел. Напоминаю, что это некое число, которое мы получаем с помощью как бы не существующей операции извлечения квадратного корня из минус единицы. Зачем мы так делаем?

Для решения квадратных уравнений, уравнений вида - (a * x * x + b * x + c). До этого нам хватало получить корни, и на этом мы успокаивались. Если нет корней, если мы упираемся в квадратные корни, где есть извлечение корня из отрицательного числа, то мы просто говорили, что уравнение не имеет решения.

Но что делать, если нам прямо кровь из носу надо получить корни? Вы уже догадались, мы проводим прием поэтики, вводим новый синоним. Зачем? Я бы назвал это некой целью контрабанды. Мы не можем провести отрицательное число через извлечение квадратного корня, так нельзя.

Но если очень нужно, то можно. Просто в силу того, что дальше мы опять его возведем в квадрат. Мы разбираем автомобиль, провозим его как отдельные запчасти и снова собираем. Автомобиль мы провезли через таможню и пошлину не заплатили. Ради этого поэтика в математике и затевается. Сделать что-то, чего делать нельзя.

Суммируя вышесказанное. И литература, и математика оказались явлениями одного порядка. Вся разница у нас заключается в том, что в языке поэтика — это способ оживить язык. А в математике это вынужденная необходимость, математика будет сопротивляться поэтике до последнего.

Но подождите, что мы забыли? Мы, кажется, забыли сказать о таком важном механизме как забвение. Как мы помним, в языке прошлые формы постепенно стираются, как только появляются новые (https://t.me/words_thoughts_and_all_other/1344). Присуще ли такое математике? И вот тут начинается интересное. Математика практически ничего не забывает. Меняется ли что-то в математике, когда мы вводим комплексные числа? Нет. А ноль? Тоже нет. 2 + 2 = 4 как было, так и осталось.

Ладно, это все любопытно, но к чему все эти рассуждения? Тут я, конечно, вынужден перед вами извиниться. Все это просто ради того, чтобы показать абсурдность размышлений Ролана Барта о том, что поэзии, дескать, не было у нас изначально, а потом ее внезапно взяли и придумали.

Мы как бы специально заплыли в озеро, где, как нам говорят, нет уток, и нашли там то, что крякает как утка и выглядит как утка. Так может, все-таки то, что мы нашли, это и есть утка? И циклы движения между автоматизацией языка и выходом из него через поэзию — это, как и говорят формалисты, извечный механизм? Оставлю этот вопрос вам для размышлений.