Глава 20. Невежда

Сказка о Невежде, ищущей свой свет, оборачивается горьким прозрением для Марьяны и Натальи Валерьевны, заставляя обеих задуматься, не являются ли они сами главными героинями этой истории.

Сказки из бабушкиного сундука

Глава 20
Невежда

Сладко потянувшись, я ещё какое-то время полежала в тёплой уютной кровати.
- Приснится же такое, - пробормотала я, зевая.

В доме было непривычно тепло и пропало ощущение сырости, которая преследовала меня с самого первого дня. Я нехотя встала и побрела заваривать кофе. Без этого маленького утреннего ритуала день не считался начатым. Зевая, я открыла коробок спичек и случайно уронила его на пол. Спички разлетелись по всей кухне. Собирая их, я ругала себя за неуклюжесть, и только тогда заметила, что на диванчике, скрючившись в три погибели, лежал Егор Алексеевич.

Я уставилась на него, не зная, то ли разбудить его, то ли дать выспаться как следует и пусть сам проснётся. Долго ждать не пришлось. Заворочавшись, он открыл глаза и посмотрел на меня.
- Доброе утро, - пролепетала я.
- Доброе,- садясь, ответил Егор Алексеевич. - Кофейку не найдётся? Долго уснуть не мог.
- Да, конечно. Я как раз собиралась и вот, - жестом указала я на рассыпанные спички.
- Бывает. Вы уж извините, не мог я вас одну оставить с незапертой дверью. А будить не решился. Вы так крепко спали.
- Так это был не сон?
- И печь пришлось растопить. Сыро в доме. Прогреть нужно было, просушить. Вы не топите?
- Я  не умею.
- Придётся научиться. Зима скоро. Как жить будете?
- Если честно, я колебалась и мне кажется до сих пор не уверена, что хочу здесь остаться. Не смогу я здесь жить. У бабушки всё так ладно в доме получалось, а у меня словно руки не оттуда растут. Огород сорняком зарос, дом не топлен. Даже домовой замечание сделал!
- О-о, ну, если даже сам домовой! Это серьёзно! - рассмеялся Егор Алексеевич.

Я заварила кофе, разлила по чашкам и мы какое-то время сидели молча. Не знаю о чем думал Егор Алексеевич, а мне было спокойно рядом с ним. Мне нравилось, что ум не ищет судорожно темы, на которые срочно нужно поговорить, чтобы сгладить неловкую паузу. Мне нравилось, что мы сидели молча, вот так просто, без суеты, почти по-семейному. Куда меня мысли унесли!
- Чему вы улыбаетесь, Марьяна Васильевна? О чем думаете? - отпивая глоток, спросил Егор Алексеевич.
- Да так, ни о чем, - отмахнулась я.
- Нет-нет, мне интересно. О чем же? Вы пили кофе и улыбались!
- Необычное сегодня утро. Хотя, здесь всё необычное. Когда бабушка в детстве рассказывала истории, я думала она рассказывает сказки.

Его серые глаза внимательно смотрели на меня поверх кружки. Не знаю, что там про него говорят, но неловкости или страха рядом с ним я никогда не испытывала. С самой первой встречи.
- И что теперь? Что дальше делать?
- Жить! - просто ответил Егор Алексеевич. - Вкусный у вас кофе! Можно мне ещё?
- Жить?
- Да, жить! А что раньше делали, зная всё это? Жили, детей учили, объясняли им, разговаривали с ними в конце концов. Ого! Время! Нам выходить пора, а вы ещё не собраны. Я вас во дворе подожду! Вот это мы заговорились!

Я быстро собралась, сполоснула кружки, положила на печь корочку хлеба и поставила миску с молоком. Не каждый день я буду баловать Бартоломео пирожками.

Когда я вышла из дома, во дворе меня ждали уже пять человек. Маша в нетерпении переминалась с ноги на ногу. В её взгляде читалось любопытство. Сеня, увидев меня, странно заулыбался. Ну а Зое с Юрой было не до нас. Они мило о чем-то ворковали, стоя немного поодаль.
- Ну? Рассказывай! - беря меня под руку, сказала Маша.
- Что рассказывать?
- Марьяна, думаешь мы не понимаем ничего? Вы с Егором Алексеевичем теперь вместе?
- От тебя ничего не скроешь, Маша, - только и ответила я. Почему-то не хотелось ничего объяснять. Будь как будет.

Доехав вместе с нами до школы, Сеня поцеловал Машу, помахал нам на прощанье и поехал дальше. Работал он в администрации, здание которой находилось в центре посёлка.
- Юра решил Зою проводить до самой школы? - спросила я Машу, улыбаясь. - Боится, что мы не уследим?
- Нет. Решил устроиться к нам. Сеня с Егором Алексеевичем поговорил, а тот не против был. Столярных дел мастера всегда нужны.
- Да у него вообще руки золотые! - присоединилась к разговору Зоя, когда Юра и Егор Алексеевич о чем-то своём беседу завели. - Он всё может! Сене с Машей крышу помог в доме поменять. С Николаем стол и табуретки новые резные сделали. Красота! Налюбоваться не могу! А в школе не только по хозяйству помощь нужна, но и трудовика нет. Мальчишки как обрадуются! А то им приходилось с девочками шить учиться и пироги стряпать.
- Ничего. Тоже полезно, - сказала Маша.
- Да, но уроки труда  для мальчиков теперь будут гораздо интереснее! - не сдавалась Зоя.
- Согласна, - кивнула Маша.

С утра, как всегда, была пятиминутка перед уроками и мы собрались в кабинете директора.
- Здравствуйте, коллеги, - начал Егор Алексеевич. - Хочу представить вам коллегу, Юрия Александровича. С этого дня он будет преподавать у нас труды для мальчиков и по совместительству решать хозяйственные вопросы. Ещё я хочу объявить, что с этого года вводятся некоторые культурные мероприятия в жизнь школы. По мере привыкания учеников и вас, дорогие коллеги, к новшествам, к новому ритму, мы будем добавлять мероприятия и потихоньку выходить на общественный уровень. В ближайшее время нам нужно провести эстафету. Пётр Николаевич, вы, как тренер, назначаетесь ответственным. В помощь вам Мария Александровна, Марьяна Васильевна и Зоя Никаноровна.
- Вот это по-нашему! - аж привстал со стула Пётр Николаевич. - Ух, дадим жару! Наконец-то!
- Я рад, что вам понравилась идея, - черкнув что-то в блокноте, заметил Егор Алексеевич.
- С Васнецово и Лебединкой тоже будем соревноваться? - с надеждой спросил тренер.
- Обязательно. Но прежде, чем с другими посёлками состязаться, давайте проверим, как мы подготовлены. Не всё сразу, Пётр Николаевич.
- А то мы бы им, ух! Задали бы жару! Эх! - Пётр Николаевич никак не мог усидеть спокойно на стуле, всё время привставал и со словами "Ух! Зададим жару!" садился обратно.
- Так, с эстафетой решили...
- Егор Алексеевич, а что по поводу тех, кто не в браке? - спросила Наталья Валерьевна, перебив директора. - Юрий Александрович, на сколько мне стало известно, тоже холост. Но к нему меньше вопросов и можно сделать исключение. Мужчины у нас на вес золота.
- Уже нет! Мы с Юрой... Ой, Юрием Александровичем, подали заявление в ЗАГС! - поспешила вставить Зоя, демонстрируя всем колечко на безымянном пальце.

"Когда они успели? А я где была? Всё пропустила! Подруга меньше, чем за месяц, жениха нашла и замуж выходит! А меня отправят в город значит", - пронеслись в моей голове мысли со скоростью света.
- У нас все при парах. Если Марьяна Васильевна мне не откажет, то и мы обручимся. А может и обвенчаемся, если она захочет.

У меня пересохло во рту. Это что же? Мне сделали предложение?!
- Марьяна Васильевна, я не тороплю. Время у вас есть. По Уставу вопрос должен решиться в течение месяца. Так что у вас целый месяц, чтобы обдумать моё предложение!
- Егор Алексеевич, нам нужно поговорить, - очень тихо сказала я.
- Обязательно! Нам же нужно узнать друг друга получше.

Учителя смотрели то на него, то на меня. Со стороны это выглядело презабавно. Головы их синхронно поворачивались то влево, то вправо, словно они наблюдали за игрой в пинг-понг. Учителя начали поздравлять будущих молодожёнов сначала тихо, потом громче и громче, пока это не превратилось в один радостный галдёж. И только один человек не участвовал во всеобщей радости и гомоне. Это была Наталья Валерьевна. На неё было больно смотреть. Лицо сначала посерело, а потом приобрёло пунцовый окрас. Даже волосы из бледно-соломенных будто огненными стали. Сжав кулаки, она сидела и молча смотрела вперед. Когда учителя повскакивали со своих мест, чтобы обнять невест и пожать руки женихам, никто не заметил что Наталья Валерьевна исчезла.

После собрания Егор Алексеевич попросил меня задержаться. Мои щеки еще полыхали от смущения и внимания. К такому повороту событий я точно не была готова.
- Марьяна Васильевна, вы можете отказаться. Никто никого не принуждает. Вы же сами поняли, что Наталья Валерьевна пойдёт до конца. И если наш план сорвётся, то школу закроют. Поэтому я решил предложить такой выход из ситуации.
- То есть только ради спасения школы...
- Не совсем. Я бы не решился так быстро, если бы не захотел. Вернее, не побоялся.
- Вы можете чего-то бояться?
- Конечно. Например, потерять вас.
- Но мы друг друга совершенно не знаем! Может мы абсолютно не подходим друг другу!
- Знаете, если волк нашёл свою волчицу, он это чувствует сразу!
- Но то волки! А я тут при чем?
- А ты ещё не поняла? Когда я увидел тебя впервые, сразу всё встало на свои места. В моей жизни оставалось много вопросов, на которые я не мог найти ответа. Сейчас же всё изменилось!

Он продолжал стоять возле своего стола, не подходя ближе, а я у двери и держалась за ручку, чтобы в любой момент можно было открыть.
- В каждом человеке есть частичка какого-то животного. Кто-то себя медведем ощущает, кто-то пантерой. Я всегда знал, что во мне живёт волк.
- Волки одиночки.
- Пока не встретят ту единственную, с кем захотят создать семью, осесть, обзавестись детишками. Я много странствовал и даже предположить не мог, что встречу тебя в своей родной деревне.
- И когда ты всё это понял? Мы вчера первый раз увиделись!
- Ты считаешь нужны годы, чтобы это понять? Чтобы узнать друг друга да, и жизни может не хватить. Но чтобы понять, твой это человек или нет, достаточно одного взгляда.
- Простите, Егор Алексеевич, мне на урок нужно, - открывая дверь, сказала я, снова переходя на официальный тон.
- Марьяна Васильевна, какая тема будет у вашей сегодняшней сказки?
- Не знаю. Что-то из головы всё повылетало.
- Расскажите сказку про Невежду.
- И о чем она будет?
- Сами поймёте. Начнёте рассказывать и поймёте. И, если поймёте, а я уверен, что так и будет, приходите. Я буду вас ждать!

Дойдя до класса, в котором должен был проходить урок, я увидела кучку учеников.
- Ребята, вы на урок сказок? - спросила я, открывая дверь кабинета.
- Да. Марьяна Васильевна, может во дворе урок проведёте? Как тогда, летом! - с надеждой в голосе спросил высокий мальчик в клетчатой кепке.
- Я не против. Не знаю только, что на это директор скажет.
- А директор не против, только за! - ответил Егор Алексеевич за моей спиной, а я вздрогнула от неожиданности. - Сказки и нужно рассказывать в непринуждённой обстановке. Только в лес не заходите, а то баба Яга ещё утащит.

Егор Алексеевич подмигнул ребятам и посторонился, чтобы не мешать пройти им к выходу.
- Баба Яга добрая и никого не утаскивает, - подмигнула я Егору Алексеевичу и присоединилась к ребятам.

Погода будто нарочно начала портиться. Набежали тяжёлые темно-синие тучи, а ветер подгонял прохожих и клонил деревья то влево, то вправо, обрывая желтые листья. Я протянула ладонь и на неё упали две большие капли дождя.
- Как же хотелось на улице сказку послушать! Опять в класс идти? На природе лучше! - расстроенно переговаривались ученики.
- Не торопитесь, ребята, - сказала я вслух, а про себя попросила Ветер не торопить тучи, а Дождь обождать часок. Ведь часом позже, часом раньше для природы не имеет большого значения? Ведь правда?

Ветер словно услышал меня и через пару минут утих, а дождь так и не начался.
- Благодарю! - посмотрев вверх, сказала я и затем уже ребятам. - А вот сейчас поспешим!

Мы расположились под соснами на пушистом одеяле из сосновых иголок. Дети, как цыплята возле наседки, облепили меня вокруг. Девочки старались сесть поближе, кто-то взяв меня за руку, кто-то положив голову на колени. Мальчики сидели чуть дальше, сразу за девочками, будто создавая защитный полукруг. Прислонившись спиной к дереву, я спросила у ребят:

- Знаете ли вы кто такой Невежда?
- Тот, который уверен, что знает, а на самом деле не знает, - ответила Виктория, с которой мы познакомились ещё на летнем уроке.
- Правильно. Можно быть полным невеждой в науках, но наверно самое страшное быть невеждой в жизни, - ответила я и задумалась.

Захотелось рассказать такую сказку, которая ответила бы на вопрос, может и я невежда?
- Знала я одну девушку. Она жила в большом городе и лишь иногда приезжала в деревню к родственникам. Её бабушка, как это обычно бывает в деревнях, рассказывала ей на ночь сказки. Девушке они очень нравились, но когда она стала совсем взрослой, то посчитала, что сказки только для детей и никак не для таких, как она. Разве взрослые слушают сказки? Они же взрослые и должны всё знать и без сказок. Бабушка на это говорила, что в сказках мудрость на любой возраст. Слушая одну и ту же сказку, дитя поймёт одно, а когда вырастет, услышит в сказке совсем другое. Так же и рассказываются сказки - с каждым годом рассказчик привносит новую мудрость. Если бы люди слушали сказки, может и глупостей меньше бы делали.

Так и эта девушка, сказки не слушала и наделала много глупостей. Например, не общалась с родственниками. Большой город увлекает в водоворот большой жизни. Прошло много лет и конечно между нею и роднёй уже образовалась пропасть. Но рано или поздно что-то приводит нас обратно в родные места. Вот и её привело. Что привело, кто его знает? Может неудавшаяся любовь, а может ещё что-то.

Старики ушли навсегда, а те, кто остался, словно чужими стали. Малые выросли, кого-то она вообще не знала. К тому же деревенская жизнь совсем другая - неспешная, с соблюдением традиций и конечно же все всё друг о друге знают. Она же не знала ничего - ни традиций, ни родни своей, ничего и никого, хотя считала себя образованной. А ещё она была уверена в себе и шла напролом, если хотела достичь какой-то цели. Это напролом и сгубило её.

В деревне многих мастеров не хватало. Большая часть на заработки в город подалась. Деревня начала чахнуть. Ей маменька и подсказывает:
- Доченька, вся наша женская половина семьи травницами была. Травы собирала, мази разные варила, людям помогала. Пока я в здравом уме и памяти, нужно тебе знания передать. Мы никогда ничего не записывали. Всё передавали только устно.

На что девушка ответила, что не собирается всю жизнь траву собирать. Она хочет большего. Хочет самой главной в деревне стать!
- Зачем тебе это, доченька? Ну станешь самой главной в деревне, к тебе все ходить будут, совета просить, рассудить спор какой, а ещё вопросы разные решать нужно будет. А если неурожай, что делать будешь?
- Там видно будет! Я же ещё не самая главная. Решу что-нибудь. Я много повидала, много знаю. А травки мне никогда интересны не были. Это вы с бабушкой то днем в дождь собираете что-то, то ночью в полнолуние. Не хочу.
- Ты просто не понимаешь. Выросла, а не понимаешь. Ты куда-то бежишь и сама не понимаешь куда. А самое главное - зачем! Словно скакун породистый, но тому суждено на выставках красоваться да в скачках участвовать, вот и всё. А для чего? Ну покрасовался, ну занял первое место, а дальше-то что? А наше ремесло, оно помогает людям продолжать жизни радоваться. Бывает придёт кто за мазью вроде или скруткой благовонной, а уходит с лучиной берёзовой, потому что просто дом окурить надо и свет впустить в него. Свет впустить и в дом, и в сердце своё. А на следующий день ты видишь его, а он счастьем светится.
- Мам, ну и пусть этим соседская девчонка занимается! Она к тебе каждый день ходит. Разнюхивает рецепты наверно фамильные, - грубо ответила девушка.
- Вот, доченька, ты и злая оттого. Света в твоём доме нету. А в сердце и подавно. Потух свет. Оттого потух, что своим ты не занимаешься. С дорожки ты своей сбилась.
- Ты так говоришь, чтобы уговорить меня. Конечно тебе не хочется чужой девчонке секреты рассказывать.
- Марфа - не травница. Она замечательная хранительница сказок, а бегает сюда, чтобы ей братья младшие не мешали сказки в книгу записывать. Прибежит, напишет при свете огарочка и домой опять. Днем-то некогда, мамке помогает по дому. А вырастет, думаю библиотекарем станет. Книг у нас в деревне много. Старинных, современных, разных. В нашей деревне любили писатели да поэты разные останавливаться. Места у нас живописные, сказочные.
- Мне это неинтересно.
- А что же интересного в том, чтобы главной быть?
- Ну как же? Ты не понимаешь? Я буду всё - всё знать! Мне будут все подчиняться! Я буду указывать что делать, а они будут обязаны меня слушаться!
- А если не будут? - не отступала маменька.
- Что не будут? Слушаться что ли не будут?! Тогда я им... Тогда я их... Я им тогда... Придумаю что-нибудь!
- А они тебя раз и на кол! Что тогда делать будешь?
- Ой, мама! Ну ты, как придумаешь! Какой кол?! Двадцать первый век на дворе! А вот травками твоими буду заниматься, кому они нужны? Все давно в аптеки ходят и к врачам ездят. А вот скажи, человеку к врачу надо, а ты его травками лечишь. А ему хуже. А потом поздно уже к врачам. Нехорошо это.
- На моем веку человеку слово доброе всегда помогало. Поговоришь с ним, а он уже засветился. Смотришь и болезнь отступила. Светом своим поделишься и ему лучше с каждым часом.
- Мам, ну что ты заладила всё свет, да свет! Неинтересно мне это.
- Темнота ты дремучая. Невежда.
- Почему это?
- Потому что без света человек долго жить не может. Как растение, чахнет, чахнет и всё, - грустно сказала маменька.
- Почему же сегодняшний глава не чахнет тогда?
- Не обижайся, доченька, но неправильно это. Где ж это видано с мужчиной женщине бороться? Не чахнет он, потому что природа его такая. А у тебя природа другая, женская, плавная и неспешная.
- В мировой истории миллион примеров, когда женщины правили. И не деревнями даже, а целыми странами!
- Ну, делай, как знаешь, - смирилась маменька.

Пришло время и маменька покинула этот свет, унеся с собой все секреты травные. Девушке горевать некогда было, ведь она добилась своего и стала самой главной. Но недолго длилась радость её. Из деревни люди уезжать стали. Никто толком объяснить не мог, что не так, но не жилось им больше в деревне родной. Осталась девушка в деревне одна. Вроде и самая главная, а над кем? И стала она по крупицам травные знания собирать: что-то сама вспоминала, что-то люди добрые подсказывали. Только не помогало это деревню возродить. Уж дома начали ветшать, покосились. Собаки домашние совсем одичали. Девушка в старушку превратилась.

Сидит она, своего часа ждёт, когда старуха с косой к ней придёт. В дверь постучали и она с надеждой распахнула дверь настежь. Но там не старуха с косой стояла, а та самая Марфа. Передала она постаревшей уже девушке книгу увесистую:
- Маменька ваша сказала книгу эту передать вам, когда совсем свет в деревне иссякнет. Одна надежда на вас. Уйдёте вы и деревню уже не возродить никогда. С сырой землей она сравняется.

Сказала Марфа и ушла. Пока старушка до двери доковыляла, Марфы уж и след простыл. Только книга на пороге осталась лежать. Удивилась та старушка, что маменька всё-таки секреты в книгу позволила записать. Да и как что-то делать, если сил совсем уже не осталось? Как травы собирать да мази варить? А ещё для кого?! Не осталось никого в деревне.

С трудом подняв тяжеленную книгу с пола, старушка еле донесла её до стола. А открыв, обомлела. Даже при огарочке свечи было понятно, что книга пуста. Семь сотен белоснежных листов. Рухнула старушка на скамеечку и расплакалась. Обманула её маменька, обманула Марфа. Ещё злее стала старушка, чем в молодости была. Трудно свет зажечь, если не от чего. Трудно, но не невозможно. Только не знала она этого, потому что тёмною была, невеждою. Схватила она книгу и со злости в печь кинула. Занялась книжка, обгорела обложка красочная. Только листы белоснежные никак гореть не хотели. Подошла она поближе, чтобы дровишек подкинуть, жару поддать и увидела на страницах текст проявился! Пришлось книгу из огня вытаскивать.

Кое-как, обжигаясь, ухватом помогая, вытащила книгу из огня. И что за диво? Текст снова исчез. Догадалась она, что книга та непростая была. В огне не горела, а свет огня текст проявлял. Свет! И тут всё поняла она. Только тогда она её прочесть сможет, когда светом наполнит душу свою. Ещё поняла, что в молодости светом наполнять себя надо. В старости-то уж сил нету, особенно когда из света в тебе только тьма. Поняла она всё про свет, да только с маменькой так и не согласна была. Не хотелось ей травницей быть. Зачем же заставлять себя нелюбимым делом заниматься?

И когда пришёл её час, пришла за ней старуха с косой.
- Ну что ж, собирайся. За тобой я пришла, пропащая.
- Что же ты так долго шла за мной? Устала я ждать тебя.
- Во тьме, знаешь ли, видно плохо. Те, что светом наполнены, они как светлячки. К своему последнему часу светятся, аж глаза слепит. Но таких мало уже. Такие сами дорогу находят. А такие, как ты, и на том свете впотьмах блуждают.
- Что же я не так делала? Я всего лишь не хотела заниматься тем, чем маменька заставляла. Ну не любила я травы собирать да мази варить.
- А только об этом маменька твоя говорила? Или ещё чего было? - оперлась на косу старуха. Торопиться-то было некуда. Вечность впереди.
- Говорила, что травницы мы. По роду знания нужно передавать. Больше ничего не помню. Стара совсем стала.
- А в книге той что было? Той, что в печи у тебя тлеет.
- А, так. Пустота. Чистые страницы. В огне она не горит, но огонь текст проявляет.
- Может маменька пыталась что до тебя донести? Может не в травах-то дело было?
- А в чем тогда?
- Ох и темнота же ты дремучая! - не выдержала старуха. - Так и не поняла ничего. Ничего и не поймёшь уже. Жаль, что и на том свете от тебя толку никакого не будет. Темноты и без тебя вдоволь. А вот ты свет попробуй разжечь да всю жизнь поддерживать и ещё с другими делиться?! Как тебе? То то же. А ещё скажи мне, счастливую ли ты жизнь прожила?
- Что здесь могло быть счастливого? Всю жизнь всем доказывала, что я такая, а не другая. Доказывала, что не хочу травницей быть, не хочу подчиняться, хочу быть главной!
- А зачем тебе это?
- И ты туда же! Чтобы слушались меня все!
- Ну и как? Слушались? - хитро улыбнувшись, спросила старуха с косой.
- Нет! Пришлось заставлять, угрожать, а они возьми и разбежались все! Глупые.
- Может ты что-то не так делала? А ты любила их?
- Кого?
- Ну, тех, кто слушаться должен был.
- А зачем их любить? Я же главная. Пусть они меня любят!
- Понятно. Знаешь, такой дремучей невежды у меня ещё не было. Я даже не знаю что поможет тебе понять. Хотя нет. Знаю! Давай прогуляемся.

Они долго шли. Всю ночь. Шли, пока солнышко не показалось на горизонте. Удивилась Невежда, что не устала даже. А когда увидела, что к больнице её старуха привела, удивилась ещё больше.
- И зачем мы здесь?
- Я здесь каждый день бываю. Зайди одна, без меня. В отделение, где лежат те, кому уйти скоро придётся. На тебе косу мою и выходи только тогда, когда найдёшь такого же, как ты.

Ушла Невежда. Долго её не было, а когда вышла она, то вышла одна-одинешенька. По лицу её слезы лились потоком нескончаемым.
- Что же ты? Почему одна?
- Я ещё никогда столько света не видела, - плакала Невежда. - У них же дни остались на Земле, часы! А они светятся!
- А надо было у них спросить!
- Спросила.
- И почему же ты плачешь?
- Потому что не поняла этого сама.
- Что же они тебе ответили? Почему же они светятся и тьма их не поглощает?
- Им помогает Вера! - тут уже Невежда расплакалась навзрыд.
- Что же ты ревешь?
- Я поняла. Поняла, что пыталась маменька донести до меня. Она говорила про свет! Делиться светом! А я не слышала. Не слышала, потому что занята была борьбой. Никчёмной борьбой! А сейчас уже поздно! Я поняла, что могла даже главной стать, если так уж мне это нравилось, но нести свет и самой наполняться. А если бы меня это не наполняло, то нужно было искать то, что даёт свет!
- Да. Наконец-то. Я рада, что ты поняла.
- Жаль, что уже поздно.
- Поздно, да. Но у меня есть предложение. Я тебе дам время. Поставлю тебя в конец очереди. А ты в это время ходи по земле и рассеивай тьму в душах. Расскажи о Невежде. Расскажи о себе.

И пошла Невежда о себе рассказывать. До сих пор ходит. Даже старуха с косой забирать её не хочет. Говорят и в наших лесах эту Невежду видели. Кто говорит, что старая она совсем, а кто говорит, что помолодела сильно. И вот последним я больше верю, ведь она начала светом наполняться, начала людям помогать. А от света не только душа, но и тело моложе становится.

Начал накрапывать дождь и с каждой минутой становился всё сильнее. Он и так дал нам времени с лихвой. Я услышала какой-то невнятный звук. То ли всхлипы, то ли икал кто-то. Звук доносился со стороны леса.
- Ребята, вот и сказке конец, а кто слушал...
- Мо-ло-дец! - дружно закричали ученики.
- Вы бегите пока, я вас догоню сейчас.

Дети побежали в школу, а я заглянула за соседнюю сосну. Так и есть! Там сидела и плакала хрупкая женщина. Если бы не туфли на высоченных каблуках, я бы ни за что не узнала в ней Наталью Валерьевну.
- Пойдемте в школу. Промокнете и простынете. Пойдемте.
- Ты такая вся правильная, хорошая, добрая, да? Придём сейчас и ты - спасительница!

Её уже трясло от слез, промокшей насквозь одежды, а может просто от злобы.
- Вы о чем? - у меня тоже голос начал дрожать. Я промокла и замёрзла. Хорошо, что дети успели до сильного дождя забежать в школу.
- Кто тебе рассказал эту историю? Братец мой? - лицо её было перекошено от злости. Волосы, всегда собранные в тугой пучок, рассыпались по плечам. Сейчас она, как никогда, напоминала Бабу Ягу.
- Вы о чем? Я сказку детям рассказывала. Придумала. Отчасти я с себя списывала. Я такая же Невежда, как и героиня.
- Ты не можешь ею быть! Ты - идеальная!
- Никто не идеален. И может ошибаться. Не нужно было мне сюда приезжать. Чтобы чем-то делиться, нужно сначала самому быть наполненным. У меня этого света недостаточно. Рассказывая сказку, я это поняла. Поняла, что меня гнетет и мешает здесь остаться.
- Ты можешь рассказывать сказки и постепенно наполнишься! А я? Я точь-в-точь, как героиня. Я всю жизнь борюсь со всеми, всеми силами пытаюсь директором стать, но опять меня обошли! И кто? Мой собственный братец! И если даже я сейчас брошу бороться, брошу доказывать, кем я буду? Никем! Где взять тот свет, о котором ты говоришь?
- Наталья Валерьевна, а вы детей любите?
- Нет!
- Зачем же вы тогда в школе работаете?
- Моя мечта была - скорость! Я хотела мотоцикл гоночный! - у Натальи Валерьевны загорелись глаза, как два уголька. - Не важно куда, не важно зачем, я мечтала им управлять.
- И что же помешало?
- Ничего. Сама себе говорила, что это бестолковое занятие. Кому от этого польза?
- Вы не правы! В наше время масса возможностей! Вы просто не искали, а сразу сдались!

И тут я рассмеялась. В голос. Наталья Валерьевна смотрела на меня, как на сумасшедшую.
- Наталья Валерьевна, а вы ведь прирожденная Яга! Современные бабы Ёжки уже на ступах не летают. Они ездят на мотоциклах! - сказала я и снова засмеялась.

Наталья Валерьевна, не смогла сдержать улыбку. Первый раз я увидела, как она улыбается. Но дальше произошло ещё более неожиданное. Она засмеялась вместе со мной. Мы стояли под ледяным дождём и смеялись, словно дети. Пожалуй, это был лучший день, за всё моё пребывание здесь.