Певчие. Одиннадцатая часть

     Виктории в новой должности все было далеко не просто, а иногда и подло. Были моменты, когда она теряла всякую уверенность в себя.

     В глазах окружающих Виктория сглупила. Уж лучше бы не лезла в дело, где ничего не понимает. Уж лучше б пела. "Пэвица хренова"...

     Так за её спиной болтали почти все, и больше те, кто метил в эту должность.
Они не думали, что "пэвица" всерьез возьмется за это дело и ждали, что она вот вот взбрыкнет... скорей бы...

     Виктория не сразу поняла, что её выбрали для интереса, и в этом интересе мысль - дурочка, куда ты лезешь, преобладала. Все ждали, что будет дальше. Все лицемерили. Глаза у всех смеялись.

     Даже бабуля Шура, которой она часто помогала, которую недавно в сбербанк возила, и там, как только они в банк вошли, бабуля чуть не плача заявила - Я в туалет хочу. Пожалуйста, придумай что-нибудь.

     Как раз в этот момент высокая женщина дверь открывала в туалет. Виктория к ней подбежала и попросила пропустить бабулю Шуру.

     Высокая ответила надменно.

     - Читать умеете. Написано "Вход для персонала"
     - Я вас прошу. Не для меня.
     - Вас что! Читать не научили...
     - А вы-то кто такая...
     - Я - начальница отдела.
     - Ну, что ж, начальница, тебя я вижу ничему не научили. - С этими словами Виктория её оттолкнула и пропустила вперед испуганную бабулю.

     На протест начальницы отдела, Виктория резко ответила - Охранника зовите и при нем позорьтесь. Весь коллектив над вами смеяться будет долго.

     И вот теперь бабуля Шура ей весело сказала - ну, девка, ты и вляпалась...Держись.

     Спасать себя пришлось самой. Ей помогать никто не собирался. Скорей - наоборот.
     Теперь она всегда сама себе твердила. Я - молодец. Пусть одинокая, но молодец. Пусть в чужих глазах не совсем умная, но молодец. Пусть не самая красивая, но...

     Фужер вина вечером или рюмку коньяка... И пусть уйдут мои дурные мысли... Я не сломаюсь. И не жду поддержки от людей.

     Она придумала. Дом - это общее пользование. Общая ответственность. И деньги будут общими. Всегда будут открыты все доходы и расходы. И каждый месяц всем на обозренье ведомость полученных и истраченных денег будет на доске висеть.
     Конечно, вначале денег не хватало, тут личные запасы помогли.

     Вот так, товарищи. Вопросы есть?- так на собрании она к ним обращалась.- А у меня к вам предложенье - собственные умственные способности вы можете доказать собственным трудом. Есть мелкие дела. Для них не стоит привлекать чужих людей со стороны. Сами бы сделали и сами бы заработали немного.

     И потихоньку неверие к себя растаяло в делах. Подвал отремонтировали, в глазах жильцов исчезла злобная насмешка.

     Виктория прекрасно понимала, что государственные, (а значит общие), скрытые от глаз людских, (значит не общие) деньги, они как чертенята меняют сумму от одной ведомости к другой. И часто в этих документах цифры о проделанной работе не совпадали с выполненным делом.

     А это - ложь.

   И эта ложь в те давние года строительства социализма, воспринималась как объективная необходимость. Нельзя было полностью выполнить навязанный сверху план, но и сказать об этом партии тоже нельзя.

    Навязанные планы исполнители называли "Не беременна - роди". Но "родить" исполнители обязаны, иначе...
 
   И отправляли тогда студентов, школьников, учителей и мелких бюрократов колхозам помогать. И отрабатывали по направлению выпускники три года за учебу.
 
  Все относились к этому спокойно. Все думали, что эти трудности пройдут. Ведь за спиной была война и страшные потери, но мы же победили.

   Власть же думала иначе. Она, как правящая каста, все дальше отрывалась от народа. Все больше забывала, что строим коммунизм для всех.

   Все это мерзко в бандитизм переросло.

    Вот так и разрушилась великая мечта. Союз людей труда и уважение друг к другу исчезли.


Конец одиннадцатой части.