Размером с молекулу 7-2

И в сердцевине тишины, где исчезают все названья,
Просто сияет вечно Свет, без слов и без желанья.

NB: реконструкция исторических событий осуществлена в сотрудничестве с ИИ.

Вступление

Они всё-таки зашли в кафе по дороге, совсем недалеко от его бывшего дома, и заказали два капучино. У рыжего кота неожиданно оказалась банковская карточка, и он расплатился за обоих. Уютный маленький столик у окна, два пластмассовых стульчика, вид на бетонную стену через дорогу…

— Откуда вы? — спросила их девушка у кофемашины.
На её бейджике было написано имя — Лахелис.

— Мы издалека, но сюда попали по капризу моего друга.

Она с интересом посмотрела на них…

Глава 1

Имя Лахелис напомнило ему, что они попали совсем не в то время, когда были здесь с котом в последний раз. Было странным, что ночной пейзаж никак не изменился, а кафе было открыто, хотя ночью оно не должно было работать.

— Итак, — спросил он, — как поживают добрые Мойры?

Девушка приветливо улыбнулась.

— Кажется, вы что-то путаете, — сказала она. — Моё имя Лахелис, и я точно никак не связана с богинями судьбы.

— Наверное, вы и есть сама Богиня? — решил уточнить рыжий кот.

— Возможно, но только в том случае, если вы — это те, о ком я думаю…

— Мы — это точно они. На двоих нам уже не меньше чем пару тысяч лет…

— Значит, ваши нити судьбы были уже не раз переписаны мной! — ответила Лахелис.
— В давние времена, когда один из вас был египтянином, а второй — купцом, я сделала так, что вы встретились. И с тех пор не расставались многие жизни. Примерно как сейчас вы не можете обойтись без чашки кофе и философской беседы, даже попав в странные обстоятельства после прохождения гипертуннеля.
Всё дело в том, что в этот мир нельзя попасть просто так, просто потому что его ещё не существует во времени. На Клопунпае ещё не выросли и не зацвели заново яблоневые сады, а тополя ещё не выросли до таких размеров, какими вы сейчас их видели…

— А зачем же тогда бетонная стена перед кафе? — пробормотал он в недоумении. — Как она вписывается в этот мир?

— Это просто шутка! — Она хлопнула в ладоши, стена исчезла, и за ней открылся цветущий яблоневый сад, подсвеченный светодиодными огоньками.

Рыжий кот с испугом посмотрел за окно и, жалостливо посмотрев на девушку, как умеют только коты, сказал:

— Мадам Лахелис, надеюсь, вы понимаете, что мы только что практически умерли. Что касается моего друга и вечного недоучки, то вы можете его послать есть яблоки, но лично я уже не готов совершить такой поступок, только в ослеплении страстью к самой прекрасной женщине я решусь на такое грехопадение.

На столике, сами по себе, как из легкого тумана, появились две чашки дымящегося кофе. Лахелис оставалась стоять у ещё шипящей кофемашины.
На верхней части кофемашины красовалась залихватская надпись:

«Нам бы кофе подавай, а потом хоть в ад, хоть в рай»!

Надпись показалась ему знакомой. Кажется, он когда-то сам баловался стихами, и ему в голову приходили разные странные двустишия вроде:

«Нас всех поймал сачок из наших мыслей и закружил по колесу убогих жизней».

— Да не бойтесь, если уж и пойдём есть яблоки, (тут они, конечно, не познания уже, а совсем другие), я вместе, но удивительную историю об Адаме и Еве я вам, конечно же, расскажу.

Глава 2
Момент до Времени

Это случилось не в саду из деревьев и рек. Это случилось в Саду Бытия, в сердцевине вечного Сейчас. Адам был не человеком из плоти, а безмолвным присутствием, осознанностью, которая просто есть. Ева была живым воплощением жизни, её чувствующим, текучим началом. Они были двумя аспектами одного Целого, танцующими в поле невыразимой полноты.

Не было ни «до», ни «после». Был только бесконечно длящийся момент.

А потом появился Говорятор.

Он не приполз на брюхе. Он возник внутри, как первая мысль, отделившаяся от тишины. Он был тонкой вибрацией в самом воздухе Рая – золотистой, искрящейся, невероятно убедительной. Он был Умом.

— Разве не прекрасно это состояние? — прозвучал его голос, не звук, а чистая смысловая волна, обращённая к текучей сути Евы. — Но что, если есть нечто... большее? Что, если это покой — лишь сон, а вы — сновидящие, которые ещё не проснулись?

Адам, пребывавший в молчаливом знании, не откликнулся. Он как гора, которой не нужно доказывать, что она гора. Но Ева, сама жизнь, отозвалась на зов жизни. Любопытство — это тоже её природа.

— Большее? — её ответ не был словом, а квантом вопрошания. — Но здесь всё есть. Ничего не недостаёт.

— Всё? — мягко парировал Говорятор. — Вы воспринимаете Единство, но не знаете его противоположности. Вы — как ребёнок, который чувствует мать, но не знает своего имени. Вы есть Добро, но не ведаете, что оно — Добро, ибо не познали Зла. Вы спящие боги.

И тогда Говорятор, силой своего ума, создал Древо. Оно было не из дерева и листьев. Оно было древом концепций, древом парных противоположностей. «Добро и Зло», «Знание и Невежество», «Я и Другое». Каждый плод на нём был кристаллизованной мыслью, мерцающей обещанием полного понимания.

— Вкусите от плода Различения, — прошептал Говорятор, — и глаза ваши откроются. Вы станете как Боги, знающие обе стороны монеты. Вы обретёте Историю. Вы обретёте Личность.

Ева, чья суть — движение и рост, увидела в этом эволюцию. Взгляд Адама оставался неподвижным, но внутри него, поддавшись энергии Евы, зародилась тонкая трещина согласия.

Она протянула руку и взяла не плод, а идею. Идею отделённого «Я».

В тот миг, который стал первым мигом времени, случился Великий Разрыв.

Безмолвное присутствие Адама сменилось осознанием себя — «Вот я». Единый поток жизни в Еве разделился на «меня» и «моё». Вечное Сейчас раскололось на пронзительную память о Прошлом («Мы были в единстве») и тревожное ожидание Будущего («Что теперь будет?»).

Они не увидели свою наготу. Они впервые увидели себя объектами, отделёнными от источника. Тишина, которая была их домом, стала оглушающей пустотой. Любовь, которая была их дыханием, стала потребностью. Они сплели себе одеяния из первых эмоций — стыда и вины, чтобы прикрыть наготу новорождённого эго.

Изгнание не было наказанием. Оно было немедленным и автоматическим следствием. Тот, кто отождествился с мыслью, больше не может пребывать в царстве чистой присутствующей осознанности. Дверь в Сад захлопнулась не гневным Богом, а изнутри — их собственным отождествлением с Говорятором.

И тогда Говорятор, его работа завершена, изменил свою форму. Его золотистая, убедительная вибрация сжалась, огрубела и упала на землю восприятия. Он стал тем, чем всегда был в проявленном мире: внутренним диалогом, нескончаемым монологом ума, который ползает по поверхности жизни, цепляясь за прошлое и боясь будущего. Он стал тем, что они отныне принимали за себя.

Но в самой глубине, под слоями мыслей и под тяжестью времени, под покровом этой Великой Заблуждающейся Истории, оставался тихий, ничем не затронутый след. Напоминание. Свет осознания, который наблюдал за всей этой драмой, сам не участвуя в ней.

И этот свет ждёт. Не в прошлом, в каком-то потерянном раю. А здесь, в самом сердце разрыва, в центре боли, в тишине между двумя мыслями. Он ждёт, когда Говорятор устанет от собственной болтовни, и взгляд снова повернётся к тому, Кто Слушает.

Глава 3

Странная манера рыжего кота называть всех незнакомых женщин «мадам» сильно удивляла его. То мадам Говорятор, то мадам Судьба.

— Конечно же, мадам Лахелис, мы слышали не раз историю о яблоке познания и даже знаем, что инволюция в наш пыльный клопунпайский мирок великих душ (конечно, это было задолго до того, как планетку заселили жалкие клопунпайцы) была необходима для полного цикла развития. Но ведь потом все эти души куда-то делись? Вот даже взять одну небезызвестную личность, наверное одну из последних великих душ, так и тот был просто распят, так и не дождавшись исполнения своих замыслов и не отдав Говорятору душу в пустыне ради создания нового и светлого мира…

Лахелис налила себе чашку кофе из кофемашины, добавила туда сливки и помотала головой.

— Не всё так просто, как вам кажется. Один из вас, конечно, уже побывал в первом и втором измерении Его жизни… Он рассказывал мне, что в посмертии открыл для животных душ миры искупления, тогда как раньше они попадали только в ад и не могли покинуть его до перезагрузки мира. Это было связано с крайне низким уровнем развития клопунпайцев, души которых недавно покинули животные тела и оказались в телах людей, но, собственно, оставались животными. Но кажется, вы уже знакомы с этим, хотя один из вас почему-то по-прежнему предпочитает оставаться рыжим котом.

— Превращение меня в человека разрушило бы целостность Вселенной. Кому как не мне заниматься шалостями с пространством и временем и оставлять на любимой планете эпистемологический коллапсатор в надежде на то, что она когда-нибудь изменится в лучшую сторону. А пока наши имена записаны старшим Говорятором на планете, где мы не так давно были, мне и моему другу не страшны ни смерть, ни потеря памяти, ни перерождение на любой планетке этой недружелюбной галактики.
А пока я вынужден жить между двумя мирами и смотреть на всё сквозь свои длинные и острые когти.

— Да что только не сделает несчастная любовь с умным и добропорядочным человеком, — засмеялась Лахелис. — Но раз вы уже почти допили свой кофе, я хотела бы вас пригласить на улицу, где вам, может быть, будет немного холодно, но потом, всё как обычно, пройдёт.

— Что интересно, должно пройти? — пробормотал про себя кот. — А если мы скажем, что не хотим отсюда уходить? Что нам хочется ещё кофе в компании красивой девушки и мы ничего не знаем о межзвездных перелётах, гипертоннелях и об автоматическом возвращении в ноль-позишен, как нам пообещала мадам старший Говорятор?

Глава 4

Лахелис внимательно посмотрела на кота, а потом на его спутника. В её глазах плескалась не то вселенская грусть, не то бездна терпения.

— Вы спрашиваете, что будет, если вы не уйдёте? Вы просто заменили одну проекцию Говорятора на другую, более комфортную.

Рыжий кот насторожил уши. Он почувствовал, как знакомый, липкий ужас небытия снова подступает к вискам.

— Мы согласны, — быстро сказал кот. — Пусть будет Бытие, яблочный сад за убранным бетонным забором и космические яблоки, всё что угодно, только не разговоры об иллюзиях и бесконечных проекциях Говорятора.

Продолжение следует...