Гром не грянет. Глава 1

Корабль класса "Геолог-5М" шёл по баллистической траектории уже семьдесят стандартных суток. Автопилот держал расчётный коридор с точностью до двенадцати километров — приемлемое отклонение для межпланетных грузовых челноков. В медицинском отсеке, внутри криокапсулы модели "Somnus-7", астрогеолог Хэнк Баззи находился в состоянии индуцированного анабиоза при температуре минус семьдесят один градус.
Баззи нашел эту работу через объявление неделю назад, сразу после увольнения из Марсианского института палеоксенологии. Формулировка в досье была обтекаемой — "расторжение контракта по инициативе работодателя" — но суть от этого не менялась. Профессор Томас Кенриг, руководитель Земной экспедиционной программы, вычеркнул Баззи из списков после публичного конфликта в исследовательском модуле.
А ведь работа была на самом интересном месте. Команда бурила разведочные шахты через палеозойские отложения — конкретно через верхний карбон, каменноугольный период, триста десять миллионов лет до Окончательного Катаклизма. Земля погибла сто семьдесят тысяч лет назад от столкновения с астероидом класса "планетоубийца" диаметром двадцать три километра. Удар пришёлся в район бывшего Тихого океана. Кора планеты раскололась, мантия вскипела, атмосфера полностью выгорела в плазменной вспышке за четырнадцать часов.
Человечество, зная о неизбежности этой катастрофы, к тому моменту уже триста лет как почти целиком перебазировалось на Марс — благо колонизация Красной планеты шла с середины двадцать первого века. Когда стало ясно, что Земля не справляется с перенаселением и экологическим коллапсом, Объединённое правительство запустило проект "Марс-Терра". Первые постоянные поселения ушли под поверхность — радиация, перепады температур от минус сто до плюс двадцати и разрежённая атмосфера не оставляли выбора. Цепь подземных городов протянулась от Равнины Эллады до Долин Маринер, связанных туннелями глубинного метро на двухкилометровой глубине.
Главной проблемой стал кислород. Точнее его отсутствие. Атмосферное давление на поверхности Марса составляло всего шесть миллибар — в сто шестьдесят раз меньше земного. Дышать было нечем. Первые колонисты завозили воздух в баллонах, потом научились разлагать углекислый газ электролизом, и дело пошло веселее. Но настоящий прорыв случился, когда геологи открыли глубинные водоносные пласты под зоной вечной мерзлоты на южном полюсе планеты. На глубинах от двух до пяти километров лежали миллиарды тонн замёрзшей воды. Термохимические станции начали плавить лёд и расщеплять H;O на водород и кислород промышленными объёмами.
Марсианское человечество теперь буквально дышало водой планеты.
А потом, через сто двадцать лет после первой колонии, появилось топливо Карсона.
Доктор Джимми  Карсон из Технологического университета Павонис-Монс синтезировал изомер тяжёлого водорода в квазикристаллической решётке. При контролируемом распаде один килограмм вещества высвобождал энергию в девятьсот сорок раз большую, чем любое химическое топливо доселе известное науке. И достигалось это без радиоактивных отходов и плазменных реакторов размером с многоэтажку. Компактный двигатель на топливе Карсона мог разогнать 150-тонный корабль до двухсот километров в секунду за неполные сутки.
Горизонты Солнечной системы открылись.
Первые челноки дошли до пояса Койпера за восемь месяцев вместо десятилетий. Геологоразведка развернулась на всех крупных телах от Меркурия до Нептуна. Коммерческие компании ринулись за ресурсами — редкоземельные металлы, гелий-3 для будущих термоядерных реакторов, водяной лёд, минералы без аналогов в природе Марса. Частные корпорации получили от Межпланетного совета лицензии на разработку небесных тел — углеродистые астероиды, троянцы, захваченные кометы.
"Астро-Гео Консорциум" была одной из таких компаний. Средний размер, двести сорок сотрудников, двенадцать кораблей, активы в поясе астероидов и на спутниках Юпитера. Они наняли Баззи полевым астрогеологом первого класса с испытательным сроком шесть месяцев. Зарплата — шестьсот стандартных кредитов в месяц плюс процент от оценочной стоимости найденных залежей. Контракт на полгода с возможностью продления.
Ему было всё равно. После того что случилось на Земле.
Они вели раскопки в секторе Z-47 — бывшая территория Северной Америки, Аппалачский регион, погребённый под двумястами метрами реголита и оплавленной земной коры. Стратиграфический разрез показывал классическую картину верхнего карбона: пласты битуминозного угля, отпечатки древовидных папоротников, окаменелости членистоногих. Мегантеура — стрекозы с размахом крыльев семьдесят сантиметров, артроплевры — многоножки длиной два с половиной метра. Атмосфера того времени содержала кислорода на треть больше, чем сейчас, и существа вырастали до чудовищных размеров.
За обедом в жилом модуле команда частенько шутила на эту тему. Техник Роза Делгадо как-то спросила: "А что если мы пробурим шахту и оттуда выползет живая артроплевра? Представляете — два с половиной метра хитина и сорок пар ног?" Баззи тогда рассмеялся и ответил, что в земной атмосфере с нынешними восемнадцатью процентами кислорода тварь задохнётся за пару минут — дыхательная система гигантских членистоногих была рассчитана на насыщенный кислородом воздух карбона. "Хотя, — добавил геофизик Чен, усмехаясь в свою чашку с синтетическим кофе, — если она не задохнётся сразу, то первым сожрёт профессора Кенрига. Слишком медленно тот бегает". Все посмеялись. Сам Кенриг даже не улыбнулся, а лишь поморщился. "Она была травоядной" — сказал он с презрением.
Это было за три недели до находки.
А потом а глубине семьдесят три метра в слое аргиллита, они нашли это.
Отпечаток человеческой обуви.
Длина двадцать восемь сантиметров, ширина одиннадцать. Чёткий рельефный рисунок — подошвы-протектора. Геометрически правильные ромбы, поперечные канавки для отвода воды, углубление под пятку. Классическая трекинговая подошва образца позднего индустриального периода — такие носили военные, геологи, туристы, и вообще все, кто работал или проводил много времени на ногах. Да и сейчас обувь не сильно изменилась, похожие протекторы встречались повсеместно. Рядом — ещё три частичных отпечатка. 43-й размер.
Триста десять миллионов лет до появления Homo sapiens. Находка была невероятной.
Баззи настаивал на полной фотограмметрической съёмке, изотопном анализе, привлечении сторонних экспертов. Профессор Кенриг категорически отказался. "Контаминация, — заявил он. — Загрязнение слоёв при метеоритном ударе. Случайный артефакт от смещения пластов". Баззи возразил — залегание слоёв было ненарушенным, стратиграфия читалась идеально, никаких признаков тектонического смещения. Кенриг велел ему замолчать. Баззи не замолчал, а сообщил Генриху, что тот некомпетентный самодур, и сделал это перед всей командой. Кенриг немедленно подал рапорт в администрацию.
Через три дня Хэнка уволили.
Теперь он летел к астероиду 2187-КМ в главном поясе между Марсом и Юпитером. Три месяца в криогенном сне — девяносто двое суток метаболической паузы, замедление всех клеточных процессов практически до нуля. Автоматическая система пробуждения должна была запустить реанимационный протокол за двадцать четыре часа до выхода на орбиту. Постепенный разогрев тела, введение метаболических стимуляторов.
Потом — две недели работы на поверхности. Бурение кернов, спектральный анализ образцов, картирование залежей полезных минералов. Загрузка контейнеров с образцами. Обратный рейс в криосне.
Стандартная процедура коммерческой геологоразведки. Что могло бы пойти не так?
Индуцированный анабиоз модели "Somnus-7" не был простым отключением сознания. Технология нейро-стимуляции позволяла поддерживать активность высших когнитивных центров даже при остановленном метаболизме. Человек мог читать, изучать языки, осваивать новые навыки — всё это без физической усталости, которая обычно ограничивала продолжительность обучения, и в совсем сжатые сроки. Мозг работал, тело спало.
Баззи решил заполнить гуманитарные пробелы и выбрал древние восточные тексты.
В школе он всячески увиливал от философии. Геология, химия, физика — там всё было понятно: законы, формулы, причинно-следственные связи. А вот эти туманные афоризмы казались ему бессмысленной игрой слов. Но коллега по институту как-то сказала, что хороший учёный должен понимать разные способы мышления. Может, она была права. К тому же, она ему нравилась, и у него были неё счет некоторые планы.
Нейро-интерфейс загрузил собрание классических текстов. Баззи начал с Дао Дэ Цзина.
"Недеяние — и нет ничего, что не было бы сделано".
Баззи попытался представить как это применить к ремонту корабля. Не чинить двигатель — и он починится сам?
Он переключился на дзенские коаны.
Ученик: "Что есть Будда?" Учитель: "Три меры льна".
При чём тут лён? Это шифр? Метафора? Или учитель просто издевается?
"Совершенный человек не оставляет следов".
Как можно не оставлять следов? Любое действие оставляет последствия. Где же ваше учение о карме, господа? Или совершенному человеку и она ни почем?
Криокапсула гудела, поддерживая температуру минус семьдесят один. Сознание Баззи плыло в неторопливом потоке афоризмов.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. АВАРИЙНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ. АКТИВАЦИЯ РЕАНИМАЦИОННОГО ПРОТОКОЛА.
Красные символы казалось вспыхнули прямо между веками и глазными яблоками. Отелло растворился как дым. В капсулу начал подаваться тёплый воздух, и Баззи почувствовал, как его тело медленно, мучительно начинает возвращаться к жизни.
Что-то пошло не так.
Вместо плавного выхода из криосна капсула резко распечаталась. Крышка откинулась с шипением, холодный воздух ударил в лицо. Красные огни аварийной сигнализации пульсировали по всему медицинскому отсеку.
КРИТИЧЕСКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ГРАВИТАЦИОННАЯ АНОМАЛИЯ. НАВИГАЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ ОТКАЗАЛИ.
Баззи сел в капсуле, стряхивая остатки оцепенения. Черт бы побрал этих разработчиков! От такого будильника и наложить в штаны недолго прямо в этой капсуле… Руки слушались плохо — пальцы деревянные, координация нарушена. Нормальное пробуждение занимало сутки постепенной реабилитации. Сейчас его подняли за считанные минуты.
Корабль трясло. Непрерывная мелкая непонятная вибрация.
Баззи выбрался из капсулы, пошатываясь добрался до рубки, придерживаясь за переборки по пути. На экранах — полный хаос из данных.
ГРАВИТАЦИОННОЕ ВОЗМУЩЕНИЕ: 47.3G ЛОКАЛЬНО ПРОСТРАНСТВЕННАЯ МЕТРИКА: НЕСТАБИЛЬНА ДВИГАТЕЛИ: ПЕРЕГРУЗКА 340% КУРС: ОТКЛОНЕНИЕ КРИТИЧЕСКОЕ
Главный обзорный экран показывал то, чего Баззи никогда не видел.
Впереди пространство закручивалось в спираль, словно вода в водостоке. Звёзды вытягивались в изогнутые линии, свет искривлялся, образуя концентрические радужные кольца. В центре вихря — чернота, поглощающая сам взгляд. Сначала он даже подумал, что это дефект монитора. Но это было не так. Вихрь существовал на самом деле, и "Геолог-5М" летел прямо к нему.
АВТОМАТИЧЕСКАЯ КОРРЕКЦИЯ ТРАЕКТОРИИ: НЕВОЗМОЖНА НАВИГАЦИЯ: РЕКОМЕНДУЕТСЯ РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Баззи рухнул в кресло пилота. Схватил рукоять управления тягой. Попытался развернуть корабль — двигатели ориентации отозвались не сразу и работали явно в пол-силы. Сильнейшая гравитация этой чертовой аномалии тащила их внутрь.
Перегрузка нарастала. Пять джи. Семь. Двенадцать. Его вдавливало в кресло. Баззи с трудом дотянулся до панели аварийного форсажа. Двигатели завыли.
Не помогло.
Вихрь заполнил весь обзорный экран. Пространство вокруг сжималось, растягивалось, выворачивалось. Баззи увидел своё отражение в стекле приборной панели — лицо искажено страхом, размазано, словно в кривом зеркале.
Потом всё завертелось.
Перегрузка рванула до двадцати джи. Свет стал вязким, время дёргалось рывками. В глазах потемнело. Сознание начало уплывать.
Сквозь пелену Баззи смутно почувствовал резкий удар — словно корабль пробил невидимую стену.
На мониторе внезапно вместо аномалии появилась планета. Огромная, покрытая серыми облаками и грозовыми тучами, она стремительно росла в размере.. Что это? Откуда она здесь?
"Геолог-5М" падал прямо на эту планету все сильнее раскаляясь в атмосфере.
Руки двигались сами, на мышечной памяти. Баззи нащупал переключатель аварийного режима. Нажал. Посадочные двигатели взревели — не все, половина была мертва, но он почувствовал как его немного прижало к полу, значит работало хоть что-то. Рука автоматически дёрнула рычаг амортизационной парашютной системы.
Корабль испытал рывок невероятной силы. Его подбросило, и так крепко приложило головой о металлический поручень, что он потерял сознание и темнота накрыла его полностью на какое-то время.
Очнулся он от второго толчка. Это был удар о грунт. После этого все вокруг стало неподвижно и тихо.
Баззи постепенно приходил в сознание. Слух начал различать приглушенное ровное гудение где-то далеко вперемежку с тихим, отчетливым и совсем близким потрескиванием — он не сразу догадался, что это остывала обшивка корабля. Что касается гула, то донесшийся из-далека раскат грома подсказал Баззи, что за стенами "Геолога 5М" идет ливень с грозой.
Он открыл глаза.
Баззи лежал на полу рубки. Голова гудела. Во рту был привкус крови — он прикусил язык. Медленно пошевелил пальцами — работали. Руки, ноги — всё на месте.  Левый бок ныл — ушиб, может, трещина ребра, но терпимо.
Жив.
Он лежал так несколько минут, просто дыша. Слушал гул дождя за бортом. Осознавал это простое чудо: он был жив.
Потом медленно сел. Огляделся.
Рубка была изувечена. Половина экранов мертва, провода висели из консолей. Пахло гарью. Потолок был покрыт трещинами. Но корпус держался — аварийное освещение работало.
Баззи подтянулся к уцелевшей консоли. Вызвал диагностику.
Навигация не реагирует. Связь — оторвана. Главные двигатели — повреждены. Топлива оставалось меньше трети.
Он встал на ноги, придерживаясь за спинку кресла. Надо было осмотреть корабль. Понять, где он находится.
Баззи заставил себя двигаться методично. Паника — враг выживания. Сначала оценить ущерб, потом составить план.
Он прошёл по кораблю с диагностическим планшетом, фиксируя повреждения. Передвигаться было непросто — "Геолог-5М" лежал под углом градусов двадцать, накренившись на правый борт. Пол превратился в пологий скат. Приходилось цепляться за поручни, чтобы не скатываться к переборке.
Картина вырисовывалась неоднозначная — плохо, но не катастрофично.
Навигационный компьютер: процессор расплавлен при перегрузке. Восстановлению не подлежит без замены блока.
Блок дальней связи: антенный модуль оторван целиком при входе в атмосферу. Сам передатчик цел, но без антенны бесполезен. Теоретически можно соорудить замену из подручных материалов — медных трубок системы охлаждения, например.
Главные двигатели: левый топливный клапан заклинило, правое сопло деформировано. Клапан можно разобрать и починить. Сопло — сложнее, но при наличии времени и инструментов, возможно, удастся выровнять.
Двигатели ориентации: три из шести работают. Остальные — обрывы в проводке. Найти, спаять — дело техники.
Энергосистема: основной реактор на топливе Карсона функционирует на минимальной мощности. Солнечные панели повреждены и загрязнены — требуют очистки и ремонта. Аварийные батареи держат заряд на двадцати процентах.
Системы жизнеобеспечения: целы, работают исправно. Хоть что-то работает.
Запасы: топлива 28% от полного бака, воды — на три недели, пищевых концентратов — на месяц.
Баззи спустился по наклонному проходу в грузовой отсек. Инструменты на месте — буровое оборудование, анализаторы, запчасти. Всё это может пригодиться.
Он вернулся в рубку и подошёл к маленькому иллюминатору.
Он посмотрел наружу через толстое стекло, но ничего не увидел. Иллюминатор был полностью закрыт чем-то белым и мокрым снаружи — парашют. Ткань купола намокла и прилипла к обшивке, превратившись в плотную завесу.
Снаружи доносился шум грозы. Мерный барабанный стук капель по металлу корпуса. И раскаты грома — глухие, далёкие, но мощные.
Баззи попытался включить внешние камеры. Половина не отвечала — повреждены или залеплены грязью. Одна заработала, показала размытую картинку: струи воды, темнота, смутные силуэты стволов в мерцающих вспышках молний. Он в каком-то лесу.
Ночь. Или это такие густые чёрные грозовые тучи — непонятно.
Он запустил анализ внешней атмосферы. Датчики на обшивке ещё работали.
Состав атмосферы:
Азот: 63%
Кислород: 35%
Углекислый газ: 0.8%
Следы: аргон, водяной пар, метан

Баззи моргнул. Перечитал.
Тридцать пять процентов кислорода?
Это... много. Слишком много. Марсианская атмосфера после терраформирования содержала двадцать два процента. Древняя Земля — около двадцати одного. Тридцать пять — это аномалия.
Давление: 1.02 атм. Температура: +24°C. Влажность: 91%.
Дышать в общем можно. Даже комфортно, наверное. Но странно.
Дрон запустить не получится — верхний аварийный люк был прямо под парашютом, не откроешь. Боковой шлюз завален чем-то снаружи, датчики показывали препятствие.
Оставался только нижний технический люк в днище корабля.
Баззи спустился в грузовой отсек, придерживаясь за поручни на наклонном полу. Нашёл нужный люк — круглый, диаметром метр двадцать, с ручным приводом. Прокрутил штурвал. Механизм заскрипел, но поддался.
Люк приоткрылся на десять сантиметров.
В щель хлынул теплый и очень влажный воздух.
Запах накрыл Баззи волной — почва, гниющая растительность, сырость, что-то сладковатое и приторное. И ещё — озон, острый след разрядов молний. Всё это смешалось в густой коктейль, от которого быстро закружилась голова.
Снаружи шумел дождь — не марсианская редкая морось из атмосферных конденсаторов, а настоящий ливень. Вода барабанила по листьям, стволам, земле непрерывным рокотом. Вдали громыхало, полыхали молнии.
Баззи стоял над приоткрытым люком, вдыхая этот чужой воздух.
Запах леса и дождя был ему одновременно знаком и незнаком. В подземных городах Марса всё имитировалось искусственно — ароматизаторы в системах вентиляции, увлажнители, фильтры. Запах дождя распылялся в парках из баллончиков. Аромат земли синтезировался в лабораториях. Но такого сочетания — влажной гнили, озона, живой растительности, грозы — он никогда не встречал.
Это было настоящее.
Неожиданно он вспомнил искусственные закаты подземного Марса. Огромные панорамные экраны в центральном куполе Павонис-Сити, на которых проецировалось небо — оранжевое, пыльное, с розовым солнцем. Красиво. Безопасно. Предсказуемо. Он вспомнил людные улицы столицы Марса — Маск-Сити, полные магазинов, скверов, ресторанов и кинотеатров. И Баззи стало вдруг невыносимо тоскливо и одиноко.
Потом ему вспомнились другие закаты, уже настоящие — те, что он видел на поверхности Марса в молодости.
Это было двадцать лет назад. Баззи только закончил университет, не было денег на аспирантуру, пришлось устроиться очистителем солнечных панелей на поверхности Красной планеты. Адская работа — защитный костюм, разрежённая атмосфера, радиация, температурные перепады от минус восьмидесяти ночью до минус двадцати днём. Он разъезжал на тяжелом вездеходе с компрессором страшной мощности и сдувал струями сжатого воздуха тонны красной пыли с гигантских панелей, стоявших там бесчисленными рядами и снабжавших электричеством весь "нижний" Марс.
Каждый вечер, когда смена заканчивалась, он стоял на краю панельного поля и смотрел на закат. Солнце садилось за горизонт маленьким холодным диском, небо становилось сиреневым, потом синим, потом чёрным. И звёзды — тысячи звёзд, немигающих в разрежённой атмосфере.
Среди них была и Земля. Бледная серая звёздочка там, где когда-то сияла голубая жемчужина, разорванная астероидом четыреста семьдесят тысяч лет назад.
Баззи моргнул, возвращаясь в настоящее.
Голова кружилась сильнее. Лёгкая эйфория, которую он почувствовал, открыв люк, сменилась головной болью и тошнотой. Кислородная интоксикация. Тридцать пять процентов — это слишком много для организма, привыкшего к двадцати двум.
Он захлопнул люк. Прокрутил штурвал, загерметизировал.
Снаружи продолжал шуметь дождь и греметь гроза. Неизвестно, сколько это будет длиться. Неизвестно, сколько тут длится ночь — может, местные сутки совсем не двадцать четыре часа.
Вылазка подождёт. Пока рано.
Баззи поднялся обратно в рубку, держась за поручни на наклонном полу. Нашёл в аптечке флягу с медицинским спиртом. Плеснул в стакан грамм пятьдесят, разбавил водой на треть. Выпил залпом.
Обжигающее тепло разлилось по груди, стряхивая остатки эйфории и воспоминаний.
Он сел за уцелевшую консоль и вызвал навигационную базу данных. Даже с мёртвым основным компьютером архив карт остался доступен — дублировался на резервном накопителе.
Баззи начал искать.
Планеты с кислородной атмосферой: восемь внесённых в каталог Межпланетного совета, ещё двенадцать — в статусе "обнаружены, не исследованы". Он открыл файлы по каждой. Проверил параметры — гравитацию, состав атмосферы, спектральный класс звезды, положение в системе.
Ничего не совпадало.
Может, это новое открытие? Неизвестная планета, не внесённая в базы?
Баззи расширил поиск. Посмотрел звёздные каталоги, карты секторов, данные телескопических обзоров. Искал планеты с похожими параметрами — земного типа, с плотной атмосферой, в обитаемой зоне вокруг звезды солнечного класса.
Тщетно.
Планета нигде не была обозначена.
Он откинулся в кресле, глядя в потолок. Снаружи продолжал барабанить дождь.
Где он, чёрт возьми, находится? Баззи прикрыл глаза. Слишком много на него навалилось за последние три недели. Как тут бросил пить? Он налил себе еще.
——————
Когда Баззи проснулся, дождь перестал. Гроза ушла. Снаружи не было слышно ничего — ни грома, ни барабанной дроби капель по обшивке.
Он кряхтя поднялся с откидного спального места — спал прямо в рубке, не хотел уходить далеко от приборов. Проверил показатели внешней атмосферы на экране. Температура поднялась до двадцати восьми градусов. Влажность девяносто три процента. Кислород стабильно тридцать пять.
Батареи сели до четырнадцати процентов. Критически мало. Без солнечных панелей корабль протянет максимум двое суток, потом отключится даже жизнеобеспечение.
Надо выходить.
Баззи отыскал и натянул защитный костюм лёгкого типа — не скафандр, просто плотная ткань с усилением на локтях и коленях, встроенными датчиками и системой терморегуляции. Атмосфера планеты была пригодна для дыхания, но он не собирался рисковать. Шлем оставил открытым — пока, но нос и рот закрывала кислородная маска.
На пояс пристегнул нож — двадцать сантиметров острейшего керамического лезвия. На правое бедро — кобуру с газовым пистолетом. Он посмотрел на плазменный резак, висящий на стенке грузового отсека, но оставил его. Тяжёлая штука, восемь килограммов. Да и для работы на панелях он не нужен. Среди спецсредств еще была ракетница, но ее он тоже не пока оставил.
Огнестрельного оружия на коммерческих геологоразведочных кораблях не держали. Межпланетный совет запрещал. Даже если бы он хотел — взять было неоткуда.
Баззи взглянул на часы — встроенный магнитный компас работал и показывал направление на север. Это была еще одна хорошая новость — возможность ориентироваться на местности.
Баззи поднялся к верхнему аварийному люку. Прокрутил штурвал, раздалось шипение пневматики. Крышка откинулась. Сквозь ткань парашюта накрывшего люк снаружи, пробивался свет дня.
Баззи вспорол ткань ножом, высунул голову в прореху и огляделся.
Вокруг был действительно лес. Но какой!
Он видел леса в архивных записях. Видел искусственные рощи в подземных куполах Марса — аккуратные ряды генно-модифицированных деревьев под ультрафиолетовыми лампами. Видел голографические реконструкции земных лесов в музеях.
Но это…
Это было чудовищно.
Деревья поднимались вокруг стволами толщиной в три, четыре, пять обхватов, уходя в высоту метров на сорок или даже больше. Кора их была странной — покрытой ромбовидными чешуями, как кожа рептилии. Стволы прямые, почти без ветвей, только далеко наверху — зонтики крон, сплетающихся в сплошной зелёный навес. Лепидодендроны. Он узнал их по рисункам из атласов по палеоботаники.
Между этими великанами торчали гигантские хвощи — членистые стволы, похожие на бамбук, но намного толще и намного выше. Папоротники размером с двухэтажный дом. Листья — целые паруса, свисающие с ветвей, а каждая ветка толщиной с современную сосну.
Всё было мокрым. Дождь прошёл недавно, и теперь лес истекал водой. С листьев капало. Со стволов стекали ручьи. Земля, покрытая мхом и опавшей листвой, была пропитана водой словно губка. Над зарослями поднимался пар — солнце быстро нагревало влажную почву, превращая лес в парную баню.
Воздух был густым. Плотным. Баззи сделал вдох — и снова надел маску.
И тишина.
Нет — не совсем тишина. Шелест. Шуршание. Треск. Лес жил, дышал, двигался. Но это были не те звуки, к которым привыкло человеческое ухо.
Не было пения птиц.
Баззи понял это не сразу, но когда осознал — по спине пробежал холодок. В лесу должны петь птицы. Это можно прочитать в любой книге и услышать в любом фильме. Утро, лес, солнце — птицы должны петь во всё горло.
Здесь они молчали.
Вместо этого пространство наполняли другие звуки — жужжание, стрекот, шорохи в листве. Что-то щёлкало в кронах; что-то свистело, но не мелодично, по птичьи, а резко, как рассекаемый воздух.
Это были звуки насекомых.
Баззи выбрался из люка, встал на корпус корабля. "Геолог-5М" лежал под углом, корма уперлась в землю у склона небольшого холма. Нос торчал вверх. Солнечные панели на корпусе корабля были покрыты слоем грязи.
Парашют всё ещё болтался на иллюминаторе — стропы намотались на погнутые антенные стойки. Баззи полоснул по ним ножом и полотно с шелестом сползло на грунт.
Баззи полез по наклонному корпусу вверх, к панелям. Металл был скользким, мокрым, ноги соскальзывали. Он цеплялся за технические выступы, подтягивался.
Добрался до первой панели, и начал ножом соскребать с нее грязь, которая въелась в стыки между фотоэлементами. Пока работал, взглянул на компас в часах. Стрелка указывала на горы, виднеющиеся сквозь просветы в кронах. Горная гряда, покрытая тем же зелёным ковром. Хорошо. Ориентир есть.
Стрелка, правда, слегка дрожала. Словно магнитное поле планеты было нестабильным, или здесь были залежи железной руды прямо под поверхностью.
Баззи тряхнул головой. Потом. Сейчас не время для геологических загадок.
Он продолжил счищать грязь. Первая панель очищена. Вторая. Солнце припекало сильнее — температура явно поползла за тридцать. Костюм включил охлаждение, но всё равно было душно. Влажность под девяносто процентов превращала воздух в кисель.
Баззи перелез на третью панель, когда на него легла чья-то тень.
Он замер.
Тень была довольно большая. Движущаяся.
Гудение. Низкое, басовитое. Словно работал средних размеров электромотор.
Дрон? Чей? Полиция? Пограничники? Пираты?
Базе поднял голову посмотрел наверх. Что-то зависло над кораблём метрах в пяти. Четыре... лопасти? Роторы..? Твою-то мать… Это был не дрон… Баззи похолодел.

Гигантская стрекоза зависла над ним в воздухе, держась на месте частыми ударами крыльев. Размах — около метра, может, больше. Четыре крыла, прозрачные, переливающиеся радужными пятнами на солнце. Тело длинное, сегментированное, толщиной с черенок лопаты. Голова — огромная — с баскетбольный мяч, почти две трети ее занимали глаза. Фасеточные, выпуклые, с матовым отблеском. Тысячи линз, смотрящих во все стороны одновременно.
Сейчас они смотрели прямо на Баззи.
Мегантеура. Так она называлась.
Он читал о них. Видел реконструкции. Они откапывали отпечатки таких в последней экспедиции с Кенригом. Самые крупные летающие насекомые в истории Земли. Хищники. Охотились на других членистоногих, может, даже на мелких амфибий.
А теперь одна из них зависла над его головой, изучая.
Баззи медленно, очень медленно, опустил руку к газовому пистолету. Детская игрушка против мегантеуры, но больше ничего нет.
Стрекоза чуть сместилась вправо, не меняя высоты. Потом влево. Облетала его, рассматривая со всех сторон. Жужжание крыльев стало громче — она снизилась. Метра четыре над ним. Три с половиной.
Баззи видел её хелицеры — ротовые части, сложенные под головой. Зазубренные, предназначенные для разрывания добычи.
Он сжал рукоять газового пистолета. Была слабая надежда, что газовая струя выстрела хотя бы приостановит этого монстра, и даст несколько лишних секунд для бегства. А если она атакует — у него как раз будет секунды две, не больше. Стрекозы двигаются невероятно быстро.
Мегантеура зависла, будто задумавшись.
Секунда. Две. Пять. Время ползло.
Вдруг стрекоза резко взмыла вверх, развернулась в воздухе и метнулась прочь, словно испугавшись чег-то, и исчезла между стволами. Жужжание стихло.
Баззи стоял на корпусе корабля, всё ещё сжимая пистолет, и тяжело дыша.
Сердце колотилось как бешеное.
Не атаковала. Изучила его и решила, что он — не добыча. Слишком большой? Слишком странный?
Руки дрожали.
Он посмотрел на панели. Три из шести очищены. Достаточно, чтобы батареи начали заряжаться, но медленно. Нужно очистить все.
Но не сейчас.
Он соскользнул с корпуса, спустился к люку. Последний раз оглянулся на лес — тот шелестел, жужжал, шуршал, — живой и опасный.
Он забрался внутрь корабля и захлопнул люк за собой.
Сидел на полу минут десять, снял маску, и просто сидел. Потом встал, прошёл в рубку, проверил панели. Они работали. Заряд батарей медленно пополз вверх — пятнадцать процентов. Шестнадцать.
Хорошо.
Баззи опустился в кресло перед консолью. Открыл файлы последней экспедиции — те, что успел скопировать перед увольнением. Фотографии раскопок. Стратиграфические разрезы. Реконструкции.
Верхний карбон. Каменноугольный период. Триста десять миллионов лет назад.
Он пролистал изображения окаменелостей. Вот отпечаток мегантеуры — крыло, застывшее в камне. Размах семьдесят два сантиметра.  Чуть меньше той, что только что летала над ним.
Вот лепидодендрон — ствол с ромбовидными рубцами. Точно как те деревья снаружи.
Вот артроплевра — двухметровая многоножка, слава богу, её он пока не встретил. Вот гигантский хвощ.
Всё совпадало. Это планета была копией Земли каменноугольного периода.
Баззи откинулся в кресле, глядя в очищенный иллюминатор на чужой зелёный лес.
Видел бы это профессор Кенриг. Баззи усмехнулся. Профессор всю жизнь копался в мёртвых камнях и ему дела не было, как выглядел тот мир на самом деле. У этого самодовольного осла полностью отсутствовало воображение. Для него была важнее академическая терминология и приглашения на конференции.
Баззи снова открыл звёздные каталоги. Снова искал планету с такими параметрами.
Тщетно.
Планеты нигде не было.
Он закрыл файлы и уставился в иллюминатор. Солнце шло к закату. Он мысленно отметил, что сутки здесь короче 24 часов.
Он был один. В месте, которого не существовало ни на одной карте, где и время шло по другому.
И единственное, что он знал наверняка — снаружи его ждали существа, способные разорвать и сожрать человека, не оставив даже костей.
——————
Итак. Факты. Баззи приготовился загибать пальцы на руке.
Он застрял на неизвестной планете, которой нет ни в одной базе данных. Планета с биосферой, идентичной каменноугольному периоду Земли — что невозможно, но факт. Навигация мертва. Связь оторвана. Топлива меньше трети бака — недостаточно для выхода на орбиту, даже если он починит двигатели.
Что у него есть?
Повреждённый корабль, который теоретически можно отремонтировать. Инструменты. Запасы на месяц. Солнечные панели, которые дают энергию. Мозги.
Что ему нужно? Выбраться отсюда.
Пальцы закончились
Баззи открыл новый файл на планшете и начал составлять список.

ПРОБЛЕМА №1: НАВИГАЦИЯ
Без навигационного компьютера он не знает, где находится. Процессор расплавлен, заменить нечем. Но...
Есть резервная астронавигационная программа на планшете. Примитивная, рассчитанная на ручные вычисления. Если он сможет провести наблюдения звёздного неба, определить положение основных созвездий, рассчитать параллакс известных звёзд — теоретически можно вычислить свои координаты в пространстве.
Задача: дождаться ясной ночи, провести астрономические наблюдения через телескоп корабля.
Но даже если он узнает координаты — что дальше?

ПРОБЛЕМА №2: СВЯЗЬ
Антенны оторваны. Передатчик цел, но без антенн — это просто железяка. Можно соорудить временную антенну из медных трубок системы охлаждения. Примитивная, но для экстренного сигнала бедствия может сработать.
Задача: разобрать систему охлаждения, сконструировать антенну, настроить на аварийную частоту.
Но кто его услышит? Кто примет его сигнал о бедствии? Куда он действительно попал? Куда? В какой точке пространства он находится?

ПРОБЛЕМА №3: ТОПЛИВО
28% топлива. Недостаточно.
Для взлёта с планеты земного типа и выхода на низкую орбиту нужно минимум 60% от полного бака. У него меньше половины.
Варианты?
Уменьшить массу корабля. Выбросить всё лишнее — оборудование, запасы, даже часть обшивки. Превратить "Геолог-5М" в летающий скелет. Это даст... может быть, процентов десять экономии. Всё равно недостаточно.
Или...
Баззи вспомнил атмосферу. Тридцать пять процентов кислорода.
Топливо Карсона при распаде выделяет свободный водород. Обычно это отработка, которая стравливается в открытый космос. Но если организовать вторичное окисление водорода в этой насыщенной кислородом атмосфере...
Дополнительная тяга.
Не сама реакция Карсон — та даёт основную мощность. Но побочный эффект — водород плюс кислород равно вода плюс энергия. Химическая реакция, дополнительный импульс. Может быть, хватит, чтобы компенсировать нехватку топлива.
Это требовало модификации камеры сгорания и перепрограммирования системы впрыска топлива. Точных расчётов, которых он не знал.
Задача: изучить физику временных аномалий и энергетические системы на уровне, достаточном для модификации двигателя.
Баззи усмехнулся. Звучало как бред. Ему нужно стать специалистом в области, в которой он разбирался поверхностно. Но у него была криокапсула. Нейро-интерфейсное обучение. И эта штука еще работала! Можно загрузить учебники, погрузиться в анабиоз на несколько суток, и проснуться с нужными знаниями.
Теоретически.

ПРОБЛЕМА №4: ВЫЖИВАНИЕ
Всё это — ремонт, наблюдения, расчёты — займёт недели. Может, месяцы. Запасов хватит на месяц. Воды — на три недели.
Придётся выходить наружу. Собирать воду из ручья. Может быть, даже искать еду — хотя что можно есть в каменноугольном периоде? Споры папоротников? Охта на насекомых?
И при каждом выходе — риск встретить что-то, что решит, что он — добыча.
Баззи записал последний пункт.
Задача: обустроить периметр вокруг корабля. Ловушки, сигнализация.
Он откинулся в кресле, глядя на список.
План выглядел безумным. Шансы на успех — ничтожные. Даже если всё получится — навигация, связь, топливо — вероятность, что он вернётся живым, стремилась к нулю.
Но другого плана у него не было.
————————
За день Баззи удалось многое. Работал он как одержимый — с рассвета до темноты, выходя из корабля только когда было необходимо, и то ненадолго.
Солнечные панели очищены полностью. Батареи заряжены до восьмидесяти процентов — энергии хватает на все системы с запасом.
Сканер гравитационных возмущений починен. Оказалось, проблема была в перегоревшем предохранителе и оборванном контакте. Два часа пайки — и прибор снова в игре. Пока ничего не показывает, но это может означать либо что аномалия исчезла, либо что она слишком далеко.
Воду Баззи дважды носил из ручья — по двадцать литров в канистрах. При последнем походе обнаружил, что вода в низине метрах в тридцати от корабля солоноватая на вкус. Видимо, где-то рядом море или солончаковая лагуна. Он на мгновение подумал об электролизе — пустить ток через солёную воду, выделить хлор, протравить периметр вокруг корабля. Но быстро отмёл эту идею. Хлор убьёт вокруг всё живое, включая его, если ему повезет сделать один вдох. Слишком опасно.
Вместо этого Баззи проложил кабели по кругу от солнечных батарей, настроил импульсные разряды через мокрую почву. Защита не идеальная, но лучше, чем ничего.
Связь пока оставил. Система охлаждения важнее — без неё реактор перегреется при длительной работе. Да и для простого радиосигнала бедствия достаточно закинуть провод повыше, на дерево — импровизированная антенна. Если будет кому принимать.
Еды пока хватает. Концентраты безвкусные, но калорийные. На месяц точно хватит, если экономить.
Главное — сегодня ночью будет ясное небо. Гроза ушла окончательно, облачность рассеялась. Баззи ждал этого момента. Навигация по звездам.
Нужно узнать, где он находится.
————————
Баззи с трудом дождался, пока стемнеет. Солнце село за горизонт — быстро, без долгих сумерек. "Тропики, экватор, что-то в этом роде", —  подумал Баззи. Небо потемнело от оранжевого до фиолетового, потом до чёрного меньше, чем за две минуты.
Он стоял в открытом верхнем люке, высунувшись по пояс, и смотрел вверх. Телескоп корабля был установлен на треноге рядом, подключён к планшету — камера фиксировала изображения, софт должен был автоматически идентифицировать созвездия.
Но Баззи смотрел на небосвод просто так. Без приборов.
Перед ним был Млечный Путь.
Он тянулся через всё небо — яркая, молочная река из миллионов звёзд. Баззи выдохнул, сам не заметив, что задержал дыхание. Хорошо. Млечный Путь на месте. Значит, он не улетел в какую-то другую галактику, не провалился в параллельное измерение. Он в своей Галактике. Почти дома. Это хорошая новость.
Он посмотрел дальше. Начал искать знакомые созвездия.
Орион. Три звезды пояса, красный Бетельгейзе, синий Ригель. Он узнал его сразу — охотник, поднимающийся над горизонтом. Но... пояс был немного не так наклонён. Градуса на три, может, четыре.
Баззи нахмурился.
Большая Медведица. Ковш. Но звёзды в нём были чуть дальше друг от друга, чем он помнил. Кассиопея — буква W — но какая-то сплюснутая.
Всё почти правильно. Почти так, как виделось с Марса. Почти.
Но не совсем.
Он включил телескоп, навёл на Полярную звезду. Вернее, туда, где она должна была быть.
Пусто. Просто тусклая блестка, не более, ничем не примечательная.
Баззи передвинул телескоп, долго искал. Нашёл Малую Медведицу — но она была развёрнута. Полярная звезда находилась совсем в другом месте. Вообще не на севере — где-то между севером и западом, градусов на сорок сдвинута.
С Марса созвездия выглядели иначе, чем с Земли — параллакс, разные точки наблюдения в пространстве. Но здесь...
Здесь созвездия выглядели так, как будто он смотрел на них с Земли. Точнее, с не очень полноценной ее имитации. Или не имитации?
Баззи почувствовал, как сердце забилось быстрее.
Он на Земле?
Но это невозможно. Земля мертва. Разорвана астероидом четыреста семьдесят тысяч лет назад. Он сам копался в её обломках, в мёртвых слоях, погребённых под реголитом, и сильно повздорил с начальником экспедиции, благодаря чему и оказался в этой заднице. Он снова уставился на созвездия... нет, даже с Земли они должны выглядеть не так. Он видел их во время экспедиции, когда работал на поверхности мёртвой планеты. Они были почти как сейчас, но немного иначе. Полярная звезда была там, где ей положено.
Баззи снова посмотрел в телескоп. Начал фотографировать созвездия методично — одно за другим. Программа на планшете пищала, сопоставляя изображения с базой данных.
СОВПАДЕНИЕ: 87%. ВЕРОЯТНАЯ ЛОКАЦИЯ: ЗЕМЛЯ. ПРЕЦЕССИЯ ОСИ: ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО 300 МИЛЛИОНОВ ЛЕТ НАЗАД.
Баззи уставился в экран. Перечитал. Триста миллионов лет.
Он выключил планшет. Сунул его в карман. Руки дрожали.
Прецессия. Медленное вращение земной оси. Из-за него северный полюс мира смещается, Полярная звезда меняет положение. Полный цикл — двадцать шесть тысяч лет. За триста миллионов лет… Нет. Это бред. Программа ошибается. Или он неправильно настроил телескоп. Или...
Баззи посмотрел на восток. Там поднималась Луна.
Нет. Не Луна.
Спутник этой чертовой планеты еще наверняка не имел названия как и сама планета. Огромный спутник, жёлтый, полный. В полтора, может, в два раза больше, чем земная Луна. Чудовищно огромный, занимающий градусов десять углового диаметра вместо положенных половины градуса.
Спутник был с чёткими тёмными пятнами. Морями. Баззи смотрел на эти пятна, не в силах отвести взгляд.
Похож на Луну, но слишком большой. Узор морей похож немного, но не тот…?
Стоп.
Баззи не смог продолжить мысль.
Это была Луна. Просто повёрнутая не той стороной.
И это была очень плохая новость.