Цирк ушёл, а говно осталось

На днях ВЦИОМ опубликовал рейтинг лучших актрис и актёров, первое место в котором заняла 16-летняя Анна Пересильд: Рейтинг составлялся по результатам общественного опроса. Второе место досталось Марии Ароновой, а третье — Светлане Ходченковой. Среди мужчин первые строчки достались Сергею Безрукову, Сергею Бурунову и Юре Борисову.



ВЦИОМ сообщил, что лучшей актрисой страны признана 16-летняя Анна Пересильд. Прекрасно. Страна, где подростки —  вершина актёрского мастерства, а зрелость и творческий путь теперь рассматриваются как вредные привычки. Второе и третье места — Аронова и Ходченкова. Среди мужчин — Безруков, Бурунов и Борисов. Казалось бы, классика жанра. Но нет — это не жанр, это уже диагноз.
Помните старый анекдот? Когда в цирк пришёл мужчина устраиваться и заявил, что покажет номер, потрясающий публику до глубины души. «Представьте, — говорит, — гаснет свет, и на зрителей со всех сторон разбрызгивается говно. Паника, вопли, истерика! И тут — яркий свет, и на манеж выхожу я, весь в белом».
Так вот, именно эта художественная концепция, похоже, стала главным эстетическим методом российского кинематографа. Только отличие одно: в том анекдоте хотя бы был человек в белом. Сегодня его уже нет.
Российские рейтинги в области кино превратились в площадку, где самые затхлые, самые никчёмные в смысле искусства персонажи вдруг оказываются в почётных углах. Это даже не деградация — это добровольное, радостное купание в собственном культурном болоте. Такое впечатление, что если завтра ВЦИОМ объявит лучшим актёром резиновую куклу, никто не удивится, а кое-кто даже аплодировать будет.
Неужели всё настолько прогнило, что даже не пытаются скрывать запах? Неужели искусство в стране, претендующей на «великую культуру», окончательно превратилось в то самое вещество, которое разлетается по зрительным рядам в темноте?
Судя по рейтингу — да. Мы наблюдаем, как говно торжественно водружают на пьедестал, аккуратно протирая тряпочкой, чтобы блестело. А потом делают серьёзное лицо и спрашивают: «Ну как вам наш список лучших?»
Как? Да ровно так, как и должно быть, когда в манеж вместо артистов выводят тех самых героев анекдота, только в этот раз они входят не в белом, а гордо несут своё естественное содержание на флагштоке национального рейтинга.
И вот, пока страна обсуждает этот «творческий прорыв», позвонили испанцы. Сказали строго и подчёркнуто официально:
«Сеньоры, это не наш стыд. Это ваше. Мы тут ни при чём».
И испанцам, заметьте, виднее — у них хотя бы есть традиция различать фламенко и фламенкообразный трэш.
До каких же пор высокое искусство в России будет оцениваться по уровню связей, кумовства и толщине телефонной книжки? Когда уже перестанет работать эта формула: «талант — это хорошо, но протеже — лучше»?
Когда перестанут взращивать «восходящие звёздочки», выращенные не на таланте, а на тёплых кабинетах, правильных знакомых и доступе в узкий круг лиц, где роли распределяются гораздо раньше, чем объявляется кастинг?
Все всё понимают. Понимают, что стоит кому-то родиться в нужной семье, попасть под нужное крылышко или войти в нужный «культурный коридор» — и всё, билет на олимпиаду талантов напечатан заранее.
Эта система давно уже не про искусство. Она про то, что если держаться рядом с теми, кто распределяет потоки, то тебя автоматически запишут в «гениальные». Даже если твой талант — это примерно то же, что способности у табуретки, стоящей в углу сцены: она хоть и не мешает, но и пользы ровно ноль.
Сегодня российский кинематограф — это каста неприкасаемых избранников, в которую можно войти только через личные связи, чьи-то интересы и чьи-то распоряжения. Система, построенная на протекции, в итоге производит не кинематограф, а длинную череду постановочных «успехов», которые перестают отличаться друг от друга, словно всё снято одним и тем же человеком — человеком, которому давно пора отдохнуть.
Именно так кинематограф превращается в тот самый цирковой номер: зрителям в темноте опять плеснуло, кто-то кричит, кто-то задыхается, кто-то делает вид, что так и надо. А потом включается свет, и выходит фигура, заранее подготовленная, заранее назначенная «лучшей», заранее занесённая в списки тех, кому аплодировать следует по регламенту.
И вот это уже не анекдот. Это художественная политика. И, увы, государственный жанр.