Часть третья. Выдуманные существа

Часть третья. Выдуманные существа.

...Рассвирепевший Керк ничего не слышал. Сейчас он сражался с Метой. Конечно, женские мышцы не шли ни в какое сравнение с его могучими мускулами. Но она была пиррянка и сделала то, с чем не справился бы ни один инопланетчик.

"Неукротимая планета". Гарри Гаррисон. Вместо эпиграфа...



Сидела на корточках и собирала разломанное инвалидное кресло, как паззл. Не чувствовала себя продвинутым игроком «Лего» или «Майнкрафт», играми, которыми совсем недавно увлекались в реальности или в интернете дети.

Скорее всего, переходила от ощущения дикого и леденящего ужаса внутри себя, который говорил мне:

- Ну, вот ты и отпрыгалась! Куда, зачем и для чего ты сюда вообще заехала!

- Не слушал этот ужас моих возражений о том, что съездили недавно в Минск, столицу Беларуси. И ничего, выдержало кресло, совсем не развалилось. А то, что подлокотник выдергивается и выпрыгивает из боковинки кресла теперь, так кресло и было подержаным, когда его нам из соцзащиты, от щедрот соцзащитовских привезли.

И нечего было в Минске, чтобы мужа не уронить, на себя кресло за подлокотник резко рвать. Подлокотник выдержал.

Но вылетела из - под сиденья непонятная длинная шпилька.

Я долго смотрела на эту удлиненную железку. Я понимала, что это какая - то нужная деталь.

Муж посмотрел тоже и сказал, что это - шпилька.

Не ощущала я себя ни в Минске, ни сейчас, тем знаменитым мастером -часовщиком, которому по плечу отремонтировать и создать из разных деталей работающие часы. У меня, как и у каждого начинающегося мастера, после ремонта могли всегда или почти всегда, оставаться ненужные и лишние детали.

Теперь я понимала, отчего и зачем была нужна тонкая и загнутая, как проволочка деталь - шпилька. Тогда я не понимала, не смогла уследить. И потерялась шитлька, была выкинута вместе с мусором или осталась на съемной минской квартире, как ненужный элемент для основных хозяев квартиры.

Или для основных квартирантов минской квартиры, которая нашей была, потому что была нами оплаченной, только лишь месяц.

И то, только потому, что основной квартирант минской квартиры - китаец, уехал на полтора месяца в свой далекий Китай.

И, чтобы квартира не простаивала этот срок, законные хозяева квартиры сдали на месяц эту квартиру нам.

Так удачно нам подвернулась съемная квартира. А мы подвернулись, как съемщики хозяевам, потому что приехали в Минск на обследование и лечение.

Я думала ни о чем и, как опытный механик, прижимала хлипкие колеса к основанию кресла и нажимала на черный клапан колеса.

Колесо вставало на место. А муж сидел в кресле и тихо, и монотонно матерился.

Еще немного, еще два месяца назад, муж заикался в словах. Так долго он материться не мог и не умел.

Я понимала между делом:

- Восстанавливается муж, наверное!

Теперь прижимала второе колесо. Оно тоже вставало на место.

Входило в паз.Собиралось непонятным паззлом.

Я чувствовала благодарность к создателям и конструкторам кресла:

- Смогли ведь они! Это ж надо суметь! Создать агрегат так, чтобы такой неопытный ремонтник и никудышный мастер, как я, мог бы в сборке кресла и его ремонте разобраться.

Теперь приступала к ремонту боковины кремла. Но шпилька была потеряна.

А подлокотник кресла вырвали вместе с боковой стороной наши добровольные помощники в тот момент, когда в последние секунды перед закрыванием дверей электрички, рванули за кресло все вместе и вырвали - выкатили на перрон нашего мужа.

Муж был спасен, а кресло разорвано! Муж продолжал материться. Он очень устал. Его не грела больше возможная будущая встреча со своею старщей сестрою.

А я обошлась без шпильки. Подвинула мужа в кресле. Поставила боковину и подлокотник, подвигала чем - то внутри.

Деталь встала на место. С подлокотником и боковиной всё вместе в цельное кресло приросло.

Я удивилась еще раз практичности и гениальности конструкторов инвалидного кресла.

Попробовала вывезти кресло вперед и вдоль перрона. Кресло вихлялось, но вперед ползло.

Я понимала теперь почему наш муж отказался обследоваться у окулиста в Минске.

Он был лучшим механиком всегда, чем я.

Он знал, чем может потеря шпильки грозить. Могло точно также сложиться кресло на ходу, когда бы преодолевали мы с этим креслом какой - нибудь подъем по дороге к больнице и к белорусско - минскому окулисту.

Вот там бы была трагедия. Вот там бы мы, неграждане в чужой стране, ничем бы себе помочь бы не смогли. Так и пропали бы в чужой стране, без следа, навечно.

Колеса кресла вихляются, но ползут.

Защиту от дурака, то есть, от меня, конструкторы, поставили на кресло достаточную.

И мне бы поверить в себя, но никак не могу. Боюсь посмотреть вперед.

До маленького зданьица Каширского железнодорожного вокзала еще такая большая остаётся дистанция!

Асфальт по дороге заменяется деревянным полом. Толстые плашки лежат давно. Они не сгнили, они расшатались и непригнаны, поэтому, лежат неплотно.

Колеса кресла вязнут, буксуют, вытянуть кресло ни взад, ни вперед не могу.

Тогда - то и закрадывается в душу сомненме, что существует в любой провинции такой невыдуманный прессой и административными постановлениями, актами, зверь, как благоприятная среда для существования инвалидов…

Пройдет среда, пройдет и пятница, и четверг.

А плашки так и останутся на перроне лежать. Образуют они достаточно ровный пол для всех тех людей и пассажиров, кто ходит, умея перешагивать через неровности и трещины.

И невозможно проехать здесь с коляской, ни с детской, ни с инвалидной. Никто и не пробует и не протестует. Все перешагивают. Привыкли…

А муж, с его весом в восемьдесят килограммов, как понимала теперь я, - может жить только лишь в столицах, после инсульта своего: В Москве и в Минске.

Ведь только там, в столицах существует и живет другой, выдуманный не для провинции зверь. И называется он - благоприятная среда для передвижения инвалидов.

- Я никогда бы не смогла провезти мужа и пары шагов, понимала я, - оставаясь в своем городе. Там настолько неровные тротуары, даже если их сломали недавно, вырывая всеми громадными плитами из земли.

А взамен, на песочек, положили ровненькую плитку - брусочками…

Все эти брусочки, положенные на песок то западают вниз, то горбом выпячиваются наверх.

И кружится голова, когда идешь и под ноги себе глядишь.

Проще уж не гдядеть. Тогда тело само выбирает себе дорогу между препятствий и рытвин…

Но муж начал плакать, что глаз сильно болит, вернувшись из Минска. Оптимизация медицины. Я сделать ничего не смогла. За три последних года муж ни разу не был проверен окулистом.

Поэтому, сорвалась в Москву. А теперь застревала я, не в силах вывезти кресло из неровностей между деревянными плашками.

Но мимо проходящий мужчина вдруг отодвинул меня и взялся мне сам помогать.

- А женские мышцы всегда проигрывают мужским мышцам, - вспоминала я тот момент, когда удирал Язон дин Альт. А Мета сражалась и дралась с Керком, выигрывая для беглеца не минуты, всего лишь секунды…

Действие происходило в фантастическом романе Гарри Гаррисона "Неукротимая планета". Но оставалась верным и для реальной нашей жизни.

Потому, что там, где застревала и буксовала я, мужчина - помощник вез кресло с мужем, небыстро, но ровно. И даже кресло в его руках не разваливалось!

И вот перед нами возник Эверест! Он был небольшой и местный.

Десятьступенек вверх, преодолеть которые всесте с креслом было таким же захватывающим подвигом, как и покорить в одиночку Эверест. Ну, или Джомолунгму, Казбек, Эльбрус. И все остальные вершины вместе взятые.

Но наш помощник в жилетке поверх куртки, так похожей на форменную жилетку служащих вокзала, не растерялся. Он подкатил кресло к железным рельсам - балкам, что были приварены и закреплены, наложены поверх лестницы крутой.

И попытался вкатить кресло по этой выдуманной пародии на помощь для всех маломобильных граждан.

Его сил тоже не хватило. Кресло визжало, дрожало, отказывалось внутрь и наверх заезжать.

Спаситель наш и помощник буксовал недолго. Детишки, бросивши сумки и пакеты, облепили кресло, взялись помогать.

Усилиями нашего объединенного муравейника или колхоза, кресло скрипело, но волоклось вверх и вверх. Наш помощник в жилетке вокзала хрипел:

- Кресло колесами на направляющие для подъема не попадает! - Я упиралась и думала, что вымышленное существо - удобная инфраструктура для подъема колясок и кресел в Кашире отсутствует, как данность, как класс.

Подъем мы преодолели все вместе. И если бы кто - нибудь не вынес тяжести пути, то муж полетел бы с верхотуры, разгоняясь всё сильнее.

Свалился бы через хлипкое ограждение, на рельсы бы упал.

И с кем бы занималась тогда полиция и прокуратура, преследовала бы кого за небрежность или преступное легкомыслие?

Но выехали все - таки на крутой и неприспособленный подъем. Отдышались.

СМС - ки пиликнувши, на телефон пришли:

- Проводить через метрополитен не можем до семнадцати тридцати московского времени. Слишком много заявок. Ваша заявка поступила поздно.

- Отказ в заявке. Погрузку - выгрузку маломобильного пассажира произвести на вокзале не можем. В связи с отсутствием возможностей и персонала.

...И только и подумала:

- Как много нынче развелось различных выдуманных существ. Которые только в законах существуют, живут и сидят. В договорах прописаны. И есть они во всех отчетах и называются там громко и звучно они.

А встанешь, хотя бы одной ногой на тропу железной дороги. И станет ясно,что нет никакой помощи, что выдуманы все эти существа.

Что существуют они только ради отчетности. Как выдуманные существа или выдуманные сущности…