III-12 Кризисы отношений

Любовь. Катехизис
Глава III Конфликт
Раздел 12 Периодические «кризисы» отношений.
Семья и забота о ней.


     Слово «кризис» вошло в лексикон весьма недавно. Психика, требуя всё большей свободы действий, но находясь под постоянным давлением структурирования со стороны общественных норм, обнаруживает, что каждый конфликт при отсутствии своего разрешения приводит к острой фазе его протекания, требующей неминуемых действий.
     Crisis — латинизированная форма греческого слова krisis, само по себе означающее «граница», «водораздел» — то поворотное место, где неизбежно вхождение во что-то новое. Изначально слово использовалось в медицинском контексте и относилось к точке поворота в течении болезни, когда пациент либо выздоравливал, либо ухудшался. Постепенно термин стал шире применяться и включал в себя другие сферы жизни, где нестабильность и критические моменты могли возникнуть.
      Так, при накоплении противоречий или неразрешённых бытовых или иных принципиальных вопросов, не прибегая к динамическому изменению, социумы, будь то семейные пары или иные социальные группы, неизбежно стагнируют, потому как жизненная динамика неизбежно меняет среду взаимодействия, требуя проактивной реакции членов среды.
      В базе своей «кризисы» возникают, когда происходит отставание от требуемого для поддержания связи актуального состояния индивида — его целеполагания, поведения и иной активности от такого уровня, насколько того требует его социальная роль в динамике. Иначе говоря, условия существования неизбежно изменяются, и индивид, не производя никаких действий по актуализации своего поведения, замирает в психическом стазисе, в результате чего происходит дезадаптация и утрата стержня целеполагания (смысла) существования социальной группы.
      Приведём распространённый пример. К глубочайшему сожалению, в последнее время часто происходит следующее явление. Родители, достигнув преклонных лет, вырастив детей и дав им так называемую «благодатную почву под ногами», расходятся.
      Этот кризис происходит по понятным всем причинам, тем не менее, озвучим их, предполагая наличие пере каждым тезисом присутствие слова «якобы»:
  — «цель пары» по рождению и выращиванию детей выполнена;
  — требуется перенаправление высвободившихся усилий по заботе, и тут каждому их стоит направить на себя, «наконец-то пожить для себя»;
  — возникает вопрос: «чем же теперь родители обязаны друг другу?», когда оба уже взрослые, самодостаточные, опытные люди, могущие самостоятельно позаботиться о себе;
  — устали друг от друга.
       Конечно же, в действительности пара обнаруживает друг друга заново, оставаясь наедине и сталкиваясь с явной утратой физиологической молодости. Они вновь предоставлены сами себе, только друг другу, но без прежней совместной цели «по заведению детей». Теперь, когда поток внимания друг на друга возрос, начинается перебалансировка социальной связи, что в основном в любых парах протекает весьма заметно.
Биология здесь оказывается в стороне: те биохимические процессы, которые раньше толкали друг к другу два молодых организма, более не превалируют над целым сонмом появившихся за период жизни мнений, предпочтений и привычек. Люди начинают замечать друг в друге то, что, якобы, может их отталкивать.
Большую долю негатива в это явление вносят те же страхи.
Страх смерти, который в данном случае выражен в «недожизни», а то есть в том, что человек от страха начинает полагать, что в оставшийся осознанный определённый остаток продолжительности жизни он должен непременно «пожить полноценной жизнью», «наверстать (некое) упущенное» и так далее. Стоит обязательно добавить, что зачастую такие праздные мысли доступны психике только в состоянии покоя (лени, бездействия, в которых не выставляется самому себе требование динамической адаптации): при отсутствии действительных угроз для существования — того, что давало бы когнитивную нагрузку и побуждало к динамической адаптации. На эту величину как раз и приходится та энергетическая разница, которая высвобождается при сепарации детей из родительского гнезда.
Как мы и показываем на протяжении всего нашего труда — именно дезадаптация и проистекающее из неё присутствие страхов приводят к существенному, порой непреодолимому смещению локуса внимания с общих на эгоистические.
Человек утрачивает мотивацию, забывая о том, что и сами отношения, и деторождение — это сопутствующие любви формы существования пары и последствия единственной цели любви: заботы о благополучии своей половины.
Как мы видим, в мотивах «пожить для себя» абсолютно стёрты:
— желание улучшать благополучие своего супруга (забота);
— ответственность за его благосостояние (здоровье и др.)
— признание его важности (уважение).
— выдержка, терпение к новым обнаруженным обстоятельствам во удержание связи.
Казалось бы, почему всё это заканчивается? От ослабевания одних только гормонов?
Совершенно неверно. Общее воспитание, целеполагание, зрелость и дисбаланс эгоистической компоненты способствуют тому, что другой человек может быть воспринят как вещь, которую можно оставить.
Конечно же, многие неоднократно усмотрят в нашем труде некое «подавление личной свободы, лишь бы удержать связь». Но мы напоминаем, что книга о любви призвана подсказать как любовь взрастить, развить и удержать. Эта книга — катехизис подавления эгоизма. Она обнажает его лицемерное причастие ко всем деструктивным проявлениям в социуме, мешающим существованию прочных и равных связей.
Поэтому иных советов, обещающих, что для личности всё «легко и просто» и «не требует никаких усилий и ответственности», здесь не будет. Ибо люди — это не вещи. Нельзя только исходя из субъективных желаний относиться к другим людям как к чему-то несубъектному. Приоритет потребностей у всех равен, и ответственность, однажды принятая за человека, должна осознаваться полностью.
Никто не запретит уважаемому читателю, почувствовав, что наши советы слишком «давят на личное во имя общего», прекратить знакомство с темой любви.
Что же мы можем посоветовать двум взрослым людям в таком примере?
Это проявление уважения, заботы и терпения друг к другу. Любящий человек, не прекращая желать добра своей половине, обладая разумом, будет меняться сам и участвовать в смене общего целеполагания. Предлагать менять среду под новую высвободившуюся энергию пары: это может быть изменение своего дома или смена обстановки вообще (путешествия, переезд). Дом можно перестроить под хобби, ремёсла, общие помещения для совместного досуга.
Но самое важное, что эгоизм заставляет игнорировать — это то, что отделившись, дети не перестают быть детьми. Забота о потомстве в самых успешных популяциях распространяется не только между ближайшими поколениями, но распространяется на всю семью: внуков, правнуков, бабушек, дедушек и прародителей, что позволяет обмен жизненным опытом ещё более качественный, нежели только между родителями и детьми.
Так, в общее целеполагание взрослых людей может и должно входить сообщение с потомками далее, чем детьми. Однако, эгоистический мотив «отдохнуть» и «пожить для себя» несомненно, оспорит и уничтожит такое мнение на корню.
В этом и проявляется умение любить — любви никогда не бывает «достаточно» во времени. И как теперь уже это совершенно очевидно, некоторым людям без особых жизненных обстоятельств это недоступно вообще: человек, резко объявивший, что собирается «пожить для себя», вероятно, никогда не обладал истинной мотивацией любви — улучшением благосостояния других, а возможно, реализовывал свои эгоистические устремления путём создания пары и рождения детей, чтобы общество не считало его социально дезадаптированным, чтобы он мог сказать «я как все, вот у меня семья, вот дети».
Как правило, можно легко понять справедливость вышесказанного: отношение такого человека всегда нужно заслуживать, оно корыстно и не предполагает безусловной базы. Партнёр такого человека всегда должен «отрабатывать свой хлеб», причём в непременном сравнении с остальными, а дети должны «не опозорить» своего родителя при любой социальной оценке. Поэтому, любовью тут и не пахнет. Всё нужно заслуживать.
      Естественным образом такие отношения не выдерживают не только серьёзных проверок временем, но и всего, что угрожает удовлетворению эгоистических мотивов незрелого партнёра.
     Здесь же почеркнём, что в таком случае отношениям придаётся незрелый, игровой характер, где происходит постоянное соревнование за персональный вклад, сравнение, оценка и ситуация, когда один пеняет другому за некое несоответствие какому-то требуемому поведению. В консервативных культурах с предопределёнными рамками существования семей, очевидно, оснований для таких противоречий больше, так как свобода подавляется тем, что член семьи в соответствии со своей социально ролью чем-то непременно обязан, должен в своём поведении.
      Такое «чувство выполненного долга» и отпускает партнёра, принявшего на эгоистической основе решение о разрушении семьи.
      В действительности же, никакого «долга» ни у кого нет, если любовь — поведение обоих. Когда каждый с уважением относится к благосостоянию другого, когда желание приносить благополучие своей половине искренне и выражается именно в личном предпочтении при свободе принятия такого решения — ничто не способствует необходимости формулировки каких-либо «долгов».
     Примечательно, что "культурный якорь" (то, что закрепляет отношения дополнительными словами, ритаулами, обрядами, традициями) "брачный обет" перечисляет именно ту часть вариантов, при которых отношения могут распасться, то есть предполагаемы типические кризисные моменты как бы "мудро" сообщая новобрачным о том, где им стоит держаться крепче. Однако, даже такая подготовка не спасает отношения тех, для кого семейный союз является лишь в игровой форме средством, устраняющим разрыв своей социальной адаптации с другими.
     Поэтому, подчеркнём, что незрелость не соотносится к каким-то возрастом вообще, а отражает локальное состояние дезадаптации. Это можно наблюдать в проявлении пассивной агрессии даже от взрослых людей, которых предрассудки нашей культуры призывают считать «мудрыми». Самый яркий пример — когда незнакомая пожилая женщина говорит незнакомому ребёнку при его матери: «Вон, худой совсем. Мать-то тебя поди не кормит. Держи пирожок». Никаким разумом здесь и не пахнет, не говоря уже о воспитательном примере нормального поведения. Уважать старших нужно, но не обманываться тем, что эти люди имеют какой-то иммунитет от социальной дезадаптации.
     Подводя итог раздела, мы заключаем, что там, где никогда не было искренней мотивации по улучшению благосостояния своей половины, так называемый «кризис» закономерно приведёт к тому, что его разрешение будет отталкиваться от эгоистического целеполагания, а то есть, в наиболее вероятном исходе приводить к разрушению отношений, связей. Истинно же гуманная, подлинная любовь даже не рассматривает сепарацию супругов как хотя бы маловероятный исход кризиса.
     Совместные усилия по динамической перебалансировке своих социальных ролей, пересмотр своих новых качеств но с тем же целеполаганием заботы о своей половине, как правило, усекают возможности любых негативных последствий для социальной группы.
     Никаких «конечных целей» вроде «родить и вырастить детей» у нормальных отношений нет. Любовь как единственная цель здоровых отношений предполагает перманентную заботу о благосостоянии своей половины, без обозримого горизонта её окончания.
    Критическое отношение к личным эгоистическим проявлениям могут стать лекарством для тех, кто желает научиться любить и способен к динамической интроспекции, самооценке в таком ключе.