Две луны. 6. Новый Рустам

Я так и не рассказал девушкам о своей расправе над Вором. Меня не покидало стойкое чувство: на избиении Вора мои подвиги не закончились. О, я не Камар аз-Заман из «Тысяча одной ночи» – вкушающий плоды счастья просто так, за красивые глазки. Нет!.. Во мне проснулся борец со злом Рустам. Я ждал, когда мистическое чутье снова приведет меня на улицу или в сквер, где я дам бой очередному врагу добра и справедливости.
Пожаловало лето.
Бирюзовое небо жарко сияло. Деревца оделись в ярко-зеленую листву. Вразвалочку рыскающие черно-белые, серые и трехцветные котяры казались еще более пушистыми, неповоротливыми и упитанными, чем были в мае. На лавках горбились сухонькие старушки в пестрых платках – вязали из шерсти носки, смотрели на поедающих соринки воробьев, обсуждали внуков.
Я, Тия и Бхайми усвоили новую привычку: перед ужином часок гулять. Мы бродили по аллеям, держась за руки: слева – Бхайми, в середине – я, справа – Тия. Бабушки со скамеек удивленно пялили на нас глаза.
То девушки резвились, как газели. Убегали, прятались за деревьями. А я ловил, ловил моих кудесниц.
На озере мы кормили хлебными крошками уток. Тию и Бхайми забавляло, как водоплавающая братия – поднимая тучи брызг, хлопая крыльями и вытягивая шеи – кидается за добычей.
После прогулки ужин казался особенно вкусным. Притом, что и без того каждая наша трапеза была точно пир богов. Мы за обе щеки уплетали красную рыбу, шашлык под острым соусом, изюм, порезанный дольками ананас…
Поиграв в шахматы и шарады, занявшись безумным сексом – мы погружались в сон. Вернее так: первыми засыпали девушки – а я еще с четверть часа смотрел сквозь темень в белый потолок. Сердце мое стучало: «Будь готов, батыр!.. В нужную минуту тебя позовет звук рога. Ты должен будешь защитить слабого, дать отпор злу…».
И я дождался дня сражения…
Однажды утром я проснулся с мыслью: сегодня мне предстоит дело. Как только провожу Бхайми и Тию – надо будет собираться на бой.
За кофе и за яичницей с колбасой и луком девушки были – как всегда – обольстительны и веселы. Звучал мелодичный смех красавиц. Я улыбался девушкам. Смеялся их шуткам. А сам весь был в напряжении – как растянутая пружина.
Я решил ничего не говорить красавицам о моем странном чутье, выталкивающем меня из дома. Да и что я мог сказать о том, чего сам не понимал?.. Я знал только: я должен ехать. И мне предстоит битва во имя справедливости.
Поцеловав Тию и Бхайми – я закрыл за ними дверь.
Подошел к зеркалу. Поправил прическу.
На меня смотрел двойник – тощий парень с копной соломенно-желтых волос. Но это был не тот жалкий забитый рохля, что немного месяцев назад. У меня по-прежнему выпирали ребра. Но я не был больше жалкий дрищ – а воин, готовый к схватке.
«Пора», – стукнуло сердце.
Я стиснул зубы.
Неторопливо одевшись – я твердыми шагами вышел из дому.
Автобус – метро – маршрутка – шестьсот метров по улице. На этот раз я оказался на крытом базаре.
Продавцы в белых колпаках улыбались покупателям – которые важными павами прохаживались вдоль торговых рядов. На витринах и прилавках громоздились продукты. От апельсинов и мандаринов до здоровенных мороженых рыбин с открытыми ртами. Были здесь даже колбасы из оленьего и медвежьего мяса. Бабушка-продавщица – сияя и нахваливая свой товар – безменом взвешивала пакет с картошкой.
Пройдя весь рынок с севера на юг – я остановился в конце торговых рядов.
- Молодой человек, купите масла!.. Сливочного масла!..
- Конфет, конфет!.. Вашей девушке точно понравится.
Крики торговцев, предлагающих мне что-нибудь купить – летели справа и слева.
Но я стоял неподвижно – как хороший солдат на посту. И пристально – с соколиной зоркостью – смотрел в сторону северного входа на базар.
- Оле, оле!.. «Гончие псы», вперед!..
С севера на территорию базара втекло скопище десятка в полтора здоровенных молодчиков – в кепках и с обильно дымящимися факелами.
- «Гончие псы»!.. Оле!..
Все ясно: передо мной футбольные фанаты. Вот и козлячья рожа моего одногруппника Пса показалась в их толпе. Как поражение, так и победу «своей» команды «фаны» отмечают хулиганскими выходками. Не иначе – и на базар заявились для того, чтобы учинить разгром.
Мои опасения не замедлили подтвердиться.
Пес пнул ведро, висящее на безмене у продавщицы. Картофелины раскатились по асфальту. Другой амбал опрокинул ящик с апельсинами. И наступил шипастым ботинком на оранжевый плод – так что брызнул сок.
- Что ж вы делаете, ироды?.. – запричитала одна старушка.
- Молчи, карга!.. – рявкнул Пес.
Фанаты двинулись дальше – круша витрины и разгоняя пинками народ.
Сердце мое загремело тяжелым молотоам. Горячая кровь быстрее побежала по венам. Мой ход!.. Я остановлю толпу потерявших страх и совесть хулиганов!..
Я бросился навстречу фанатам.
Столкнувшись с «авангардом» сборища – я ударами ног (ну точь-в-точь ниндзя) расшвырял четырех отморозков. Охающие и кряхтящие – те так и не решились подняться с асфальта.
Оставшиеся отморозки отхлынули – и сбились в тесную кучку.
- Ты-ы-ы?.. – филином выпучил на меня глазища Пес.
- А что?.. Не рад встрече?.. – с колючей насмешкой поинтересовался я.
Я наступил на одного из поверженных – пытающихся незаметно отползти – дебоширов. Затем нарочито медленно двинулся на еще стоящую на ногах дюжину «фанов», возглавляемую Псом.
Народ вокруг – покупатели вперемежку с продавцами – затаил дыхание и наблюдал за почти театральным действом; как героический одиночка – подобный ангелу мщения – угрожает ораве субчиков.
Люди перешептывались:
- Задаст парень этим гоблинам?..
Я чувствовал: симпатии народца – на моей стороне.
Фанаты – впечатленные тем, как я лихо расправился с четверкой из их братии – были откровенно напуганы. Еще бы!.. Противостоять бойцу, дерущемуся, как самурай – это вам не витрины разбивать и не петь «Оле, оле!..».
Сильнее всего изумлен и растерян был Пес. Он знал меня. Он привык возить меня физиономией по полу и сыпать мне за шиворот мусор. А тут… такое перевоплощение. Вчерашний жалкий пай-мальчик уложил четырех амбальных хулиганов!..
С каждым моим шагом «фаны» теснее прижимались друг к другу – роняя свои дымные факелы. Минута – и подлые трусы побегут, показывая широченные зады.
Тогда – в два тигриных прыжка – я оказался перед Псом.
- Получи, гадина!..
Я врезал Псу кулаком в живот.
Пес крякнул и упал на одно колено. Я красиво опустил локоть уродцу на голову. Пес охнул – и повалился мордой в асфальт…
Для сборища фанатов это послужило сигналом к позорному бегству. Перегоняя друг друга – они ломанулись прочь. Пес и те четыре «фана», которых я в самом начале сбил с ног – силились уползти толстыми раненными змеями.
Народ захлопал в ладоши. Меня чествовали, как победителя. Я скупо улыбнулся. Поклонился направо и налево. И мерным шагом двинулся к остановке маршрутного такси.
Через полтора часа я был дома.
Я только выпил чашку чаю – как пожаловали мои девушки. В этот раз они принесли ананас, мандарины, копченые окорочка, крабовый салат.
- Гулять, гулять!.. – защебетали девушки. – Ужин потом.
Перебрасываясь шутками, звонко смеясь – мы, держась за руки, отправились на озеро кормить уток.
После ужина – протекавшего, как всегда, в веселой атмосфере – красавицы разыграли древнеиндийскую драму «Шакунтала». Я был благодарным зрителем. Улыбался и от души аплодировал. Хотя актрис было явно маловато для такой пьесы – и я не всегда улавливал, когда Тия и Бхайми изображали прекрасную Шакунталу и гневливого брахмана, а когда блистательного раджу и мудрого советника.
Вечер закончился потрясающим сексом.
Я чувствовал себя настоящим косматым львом – перед которым Бхайми и Тия стелились, как гибкие покорные львицы.
Сначала я взялся за Бхайми. Лежащая на животе «монголочка» – горячо застонала, когда я глубоко проник в нее; вцепилась пальцами в подушку. Я положил ладони на ягодицы Бхайми. И быстро-быстро задвигался в ней. Каждый мой удар был резче предыдущего. Бхайми стонала и кричала – чем сильнее меня заводила. Наконец, взревев от страсти (действительно – как лев), я совершил особенно сильный толчок – и выплеснул в Бхайми свое семя.
- О да!.. – воскликнула Бхайми, утыкаясь лицом в белоснежную подушку.
Не пролежал я и пяти минут, переводя дыхание – как ко мне начала ластиться Тия. Она терлась об меня, будто нежная кошечка.
Чувствуя, что снова потихоньку возбуждаюсь – я начал отвечать на заигрывания «персиянки». Крепко сжимал ее – хрупкую, как тростинка – в объятиях. Сосал губы Тии, язык… Когда мой член снова удлинился и окаменел – я положил Тию на спину. Красавица закинула ноги мне за шею. Вскрикнула, когда я ввел член в потаенный бутон.
Я взял бешеный темп. Тии оставалось только провалиться головой в подушку, раскинуть руки – и стонать, стонать…
Мы финишировали одновременно.
Минут пятнадцать мы – все трое – расслабленно лежали на мягкой постели. Затем девушки – подобрав под себя ноги – принялись обмениваться ласками.
Целовались – как клюются голубки. Тия играла с волнистыми локонами Бхайми. А Бхайми запускала пальчики в густые пряди Тии. Постепенно девушки распалялись. И ласкали друг друга смелее – сплетаясь молодыми лианами.
Слов нет передать, как это меня завело. Одной рукой я сгреб в охапку Тию, другой – Бхайми. Кончилось тем, что я еще по разу излил в девушек семя.
После этого – утомленные взрослыми утехами – мы заснули.
Закрывая глаза – я подумал о том, что так и не рассказал прелестницам о своих богатырских похождениях. А может быть – и не стоит рассказывать?.. Я герой. Каждую ночь наслаждаюсь любовью обворожительных красавиц. И время от времени совершаю вылазки в город – тяжелой дланью покарать зло. Кажется: я живу не зря.
Пролетело две недели.
Я писал в своей заветной тетрадке. Вечером пировал и веселился с красавицами. Ночью занимался с ними любовью. И все ждал, когда услышу внутренним слухом Зов – побуждающий меня отправиться на новую битву; защитить честных – но слабых – людей от сильных негодяев.
И этот день настал.
Все развивалось по обычному сценарию: после сытного завтрака, проводив девушек – я почувствовал, как сильнее забилось мое сердце. Я должен идти. Я. Должен. Идти.
В этот раз «мистическое» чутье привело меня во двор П-образного многоквартирного дома в северном округе мегаполиса.
Я осмотрелся.
Народу – никого. Ни собачников, выгуливающих своих бульдогов и такс. Ни детей, роющихся в песочнице. Две здоровенные черно-серые вороны – оглушительно каркая – кружили над мусорным контейнером, от которого поднимался сладковатый запах гнили.
Только я опустился на скамейку – из арки вышла счастливо воркующая парочка. Девчонка была в платке и длинной юбке, смуглый парнишка – в узорной тюбетейке. Очевидно – мусульмане. Им было лет по пятнадцать – не больше.
Поглощенные друг другом подростки так бы и проплыли мимо. Но воздух сотряс грубый окрик:
- А ну стоять!..
Прямо на ребят вырулили два амбала. Два поставленных на задние ноги перекормленных быка. В черной одежде. С колыхающимися на ходу необъятными животами. На груди у каждого из быков серебрилось распятие на толстой цепи.
- Ну-ка, замерли, нехристи!.. – вцепились в мусульманских парня и девочку громилы в черном.
Одного амбала я узнал. Борода… Лапы, как у медведя… Прыщ на носу… Поп Гаврила!.. Второй «буйвол» был – легко догадаться – соратником Гаврилы по САГ, т. е. по Союзу архангела Гавриила. Военизированной религиозной организации, для которой злейший враг – любой человек, не бьющий господу поклоны по христианско-православному обряду.
Молоденькие мусульмане застыли, как испуганные ягнята – тесно прижавшись друг к другу.
- Сейчас, погань языческая, мы научим вас правильно бога любить!.. – поп Гаврила замахнулся на парнишку в тюбетейке своим пудовым кулаком.
- Не торопись!..
Стрелой подлетев от своей скамейки – я перехватил ручищу Гаврилы.
- Не торопись!.. – твердым голосом повторил я. – Не трожь детей.
Гаврила уставил на меня налитые кровью глазища:
- А ты здесь откуда, сын суки?..
В отличие от Вора или Пса – Гаврила не показал ни растерянности, ни страха. А только слепой гнев. Казалось: изо рта воинствующего раба божьего хлынет густая пена.
- Ты знаешь этого черта, что ли?.. – развязным тоном поинтересовался у Гаврилы напарник – указывая на меня.
- Лошара один из нашего колледжа, – сквозь зубы бросил поп Гаврила.
- А что ж ты не вмажешь придурку?.. – все так же развязно спросил «буйвол» номер два.
- Вот и вмажу… – прорычал Гаврила.
Он рванулся – освобождая руку. Я врезал Гавриле ботинком по колену. Чертов бородач пошатнулся – и плюхнулся на пыльный асфальт.
- Ну, прощайся с жизнью, безбожник!.. – поднялся, отряхиваясь, Гаврила.
С ревом попер на меня, как гризли.
Заправским каратистом – я выкинул вперед ногу и угодил Гавриле в живот. Подскочил к своему грозному противнику. И опустил козлине на голову кулак. Гаврила снова рухнул. И уже не поднялся. Он сопел и кряхтел – ерзая на заплеванном асфальте.
«Буйвол» номер два – вытаращив глаза – наблюдал за нашей молниеносной схваткой. Сам он оказался – на поверку – трусливой овечкой. И в драку не полез. Он помог Гавриле встать – и прошипел в мою сторону:
- Мы еще встретимся. На твоих же кишках тебя повесим.
Воинствующие богомольцы покинули сцену. Гаврила еле ковылял – опираясь на своего товарища по разбою. Еще не остывший после поединка – я смотрел вслед опозоренным барашкам Христовым, пока те не скрылись с глаз.
Тогда я перевел взгляд на мусульманских ребятишек. Те стояли дрожащими оленятами – и по-прежнему жались друг к дружке.
- Ну как вы?.. – хрипло спросил я.
- Спасибо, дядя, – робко отозвался мальчик.
«Дядя» – это было сильно сказано. Я был старше ребят, может быть, на два-три года.
- Куда вам?.. Я провожу, – сказал я.
- Нам до подъезда…
Вместе с юными мусульманами я дошел до подъезда. Напоследок ребята горячо меня поблагодарили и пообещали молиться за меня Аллаху. На что я только хмыкнул: в бога я не верил.
Попрощавшись с ребятишками – я вышел на середину двора. И посмотрел вокруг – как богатырь в чистом поле. Все было спокойно. А если б объявился какой-нибудь вандал или хулиган – я бы мигом утихомирил дуралея.
 Я подумал: вот уже в третий раз я – как Рустам или Зорро – даю битву злу. Во мне пробудилась неведомая сила. Троих своих давних обидчиков (Вора, Пса и попа Гаврилу) – перед которыми я трясся, как заячий хвост – я хорошенько проучил; отделал, как паршивых коз.
Но интуиция подсказывала: все это было только разминкой, игрой в игрушки. По-настоящему опасное приключение – впереди. От меня потребуются не только напряжение мускулов, ловкость барса и железное упорство – но и расход всех моральных сил. Запредельное мужество.
Я должен быть готов.