Последствия утраты и их преодоление 7

Последствия утраты и их преодоление

Часть 7

Чтобы разсуждать далее о поисках утраченного Нашего с Вами Богоощущения Мiра надо дать предмету обсуждения качественно четкое определение. В широком смысле понятие Вера также еретическое. Мы с Вами, Мiръ Народов делимся на сообщества тех людей, кто Мироощутительно живет нравственным Духом Божественности Мироздания Вселенной и народно расово творит, созидает свою расовую Типологическую Культуру в ауре Духа природных Культурологических Традиций Антики; и тех людей, кто живет иными мировоззренческими материалистическими стяжательно-паразитическими догмами, всевозможных «общечеловеческих» и религиозных «учений». Последние своей природной дегенеративной ущербностью поддаются интердикционному гнету человекообразных иновидовых животных суперанималов ненавистников культурологической среды Человека
 расово нравственного с природным врожденным даром Созидания. Подобный ущербный дегенеративный Дух его обладателей живет в рамках политической морали и «юридических законов», построенных на Основе догматики этих самых «учений».

Природное расовое Мироощущение это не о Боге, а о Сущности Божественности Вселенной и непостижимой самим человеком Сущности процесса Творения и самой ипостаси природы Творца. Эти категории непостижимы для Нашего с Вами природного человечекого сознания, они имеют совершенно иную Сущность ипостаси Божественности Вселенной. В этом свете любое человеческое, Суть материалистическое, представление Природы и Сущности Божественности Вселенной и Образа Бога есть безусловная политическая культурологическая ересь.

Эпоха Антики Мироощутительно прозревала через своих Титанов Мысли все возможные пограничные пределы человеческого познания. Так «небесные сферы» Аристотеля Сущностно отделяли несовместимые друг от друга проявления Космологии и Космогонии. Они показывают Нам с Вами качественность природы сферы звезд, где количественные характеристики разстояний до них, их различие, не имеют никакого Сущностного смысла для Человека, а являются лишь его путеводителями, «небесными ориентирами». То же со сферой «блуждающих» - планет; где Луна и Солнце отождествлялась в трио с Землей и т. д.

В поэтическо-литературоведческом и художественном творчестве это проявляется наиболее наглядно. Так Ап. Григорьев пишет А.Н. Майкову 11 декабря 1857 года: -

«Я хотел сказать только, что религия и искусство – две вещи разные… Высший Голос спрашивает Нас с Вами вовсе не о том, что мы сделали для человечества, как художники, критики, лекаря и прочее, а то, как мы установили в себе Центр своего малого Мiра. Как мы слили, этот свой малый Мiръ, с Великим Мiром Бытия… То есть, с самим Сущим Божественного Мiра».

Вспомним Юрия Кузнецова. В выступлении на VI съезде писателей: - «Вот уже лет двадцать в советской поэзии царит лишь быт».

Вещую мысль Кузнецова надо заключить в «общечеловеческие» границы. Я уже отмечал ранее, что бытописательство захлестнуло мировую литературу XVIII и XIX веков. Здесь этика мещанского материалистического романа, вся начиная с французского классического романа, задавшего эти скрытые антиэстетические традиции европейской литературе представляется официозом «классикой» и непререкаемым образцом. Это бытописательская бальзаковщина мигрировала в мопассановскую извращенную чувственность, она пришла к реализму Золя и оправданию революционного террора Гюго и прочими авторами. Такова и российская «классическая» бытописательская литература XIX века. Из этих низменных рамок «поросячей этики» смогли выйти и поднятся до уровня культурологии Эстетики лишь К.Н. Леонтьев, «Египетский голубь», «Подлипки», «Повести из жизни христиан в Турции»  и Крестовский трилогией «Торжество Ваала». XX-й век дал Нам с Вами Гений Михаила Булгакова и Олега Куваева.  А XXI-й век пока не дал никого. Больше повезло Поэтике. Здесь творила целая россыпь великоруских расовых звезд: - Пушкин и Лермонтов, Тютчев, Н. Клюев и С. Есенин, Павел Васильев, Николай Рубцов, Александр Башлачев и Юрий Кузнецов. Отдельный разговор поэтика А. Блока. Почитание его поэтики Свиридовым и тем же Кузнецовым закономерно, Блок огромный поэтический талант. Но его местами изломанный врожденной метизацией природный дух давал сбои в поиске откровений «учения» Р. Штейнера и революционных восторгов Февраля 1917 года. Но столкнувшись с дичайшей сатанистской жизненной ложью советской дьявольской террористической действительности Блок осознал, что его огромный талант эти революционные манипуляторы поставили на службу разрушения горячо любимой Родины, России. Блоку стало просто нечем дышать в той атмосфере откровенной дьявольщины гротескной нереальности российской действительности, ему просто стало незачем жить и он умер.

А вот Кузнецов, в поэтике 1970 года: -

Поэзия давно легендой стала,
От бесов Болдина свершила круг.
До блоковских полуроссийских вьюг
А Мы…, Мы растеряли все Начала.
Учением убиты образцы,
Заброшена старинная работа,
Исполненная боли и полёта.
 А Мы…, Мы оборвали все Концы.
………………………………………………..
На Западе нет вещего примера
И сами, не приходим ни к чему.

Здесь же вещий Н.Клюев:-

И на крыше конек,
Значит путь наш далек

И долгие годы
Назло сатане
Мы будем молиться
И петь в тишине

Из поэмы «Разруха»

 Песня Гамаюна

К нам вести горькие пришли,
Что зыбь Арала в мёртвой тине,
Что редки аисты на Украине,
Моздокские не звонки ковыли,
И в светлой Саровской пустыне
Скрипят подземные рули!

Нам тучи вести занесли,
Что Волга синяя мелеет,
И жгут по Керженцу злодеи
Зеленохвойные кремли,
Что нивы суздальские, тлея,
Родят лишайник да комли!

Нас окликают журавли
Прилётной тягою впоследки,
И сгибли зябликов наседки
От колтуна и жадной тли,
Лишь сыроежкам многолетки
Хрипят косматые шмели!

К нам вести чёрные пришли,
Что больше нет родной земли,
Как нет черёмух в октябре,
Когда потёмки на дворе
Считают сердце колуном,
Чтобы согреть продрогший дом,
Но, не послушны колуну,
Поленья воют на луну.
И больно сердцу замирать,
А в доме друг, седая мать…
Ах, страшно песню распинать!

Нам вести душу обожгли,
Что больше нет родной земли,
Что зыбь Арала в мёртвой тине,
Замолк Грицько на Украине,
И Север — лебедь ледяной
Истёк бездомною волной.
Оповещая корабли,
Что больше нет родной земли!


От поругания и казни
Укрылося под зыбкой схимой, —
То Китеж новый и незримый,
То беломорский смерть-канал,
Его Акимушка копал,
С Ветлуги Пров, да тётка Фёкла,
Великороссия промокла
Под красным ливнем до костей
И слёзы скрыла от людей,
От глаз чужих в глухие топи.
В немеренном горючем скопе
От тачки, заступа и горстки
Они расплавом беломорским
В шлюзах и дамбах высят воды.
Их рассекают пароходы
От Повенца до Рыбьей Соли, —
То памятник великой боли

Рубцов: -

Душа, как лист, звенит перекликаясь
Со всей звенящей солнечной листвой,
Перекликаясь с теми, кто прошел,
Перекликаясь с теми, кто проходит...
Здесь русский дух в веках произошел,
И ничего на ней не происходит.

Спасибо, скромный русский огонек,
 За то, что ты в предчувствии тревожном
 Горишь для тех, кто в поле бездорожном
 От всех друзей отчаянно далек,
 За то, что с доброй верою дружа,
 Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
 Горишь во мгле — и нет тебе покоя.

Россия, Русь! Храни себя, храни!
 Смотри, опять в леса твои и долы
 Со всех сторон нагрянули они,
 Иных времен татары и монголы.

О чем буквально кричал в мещанскую пустоту советских съездовских посиделок Юрий Кузнецов?

А о скорбной памяти своего отца, начальника разведки полка Поликарпа Кузнецова погибшего в 1944 на Сапун Горе при освобождении Севастополя. О мелкой мещанской гнуси романного советского бытописательства и о том же рифмоплетском политическом виршеслагательстве, охватившем творческую интеллигенцию «ссср» с 50-х годов. Лживая псевдовоенная симоновщина, астафьевщина, твардовщина со стаднюковщиной, богомоловщиной и бондаревщиной охватила своими щупальцами культурную сферу жизни «ссср». Там не было правды о войне, а был ее патриотический ура-лубок. Пусть картины, портреты Геннадия Доброва страшных калек ВОВ, отловленных с перронов вокзалов страны и около пивных, свезенных на Валаам и не классика. Они неизвестны широко. Это галерея работ в стиле соцреализма типа полотна «Там был Ад» и иные. Они, наверное, не несут в себе художественной гениальности, но они несут «неудобную», не праздничную правду о Войне, ее последствиях и ее скорбных жертвах. Гениально здесь полотно военной тематики К. Васильева «Москва. 1941». Эти работы оказались невостребованными мещанскими «широкими кругами советско-демократической общественности», утратившими Божественное Мироощущение природных «Начал», как и природные, расовые границы «Концов», поэтически обозначенные Юрием Кузнецовым.

Близкий мне по жизни ветеран ВОВ, прошедший всю Войну, хлебнул рядовым восемь месяцев сталинградской эпопеи и скорбно говорил в дни Победы: -

«Как мне тогда в окопах Сталинграда хотелось, чтобы меня убило, выносить тот многомесячный кошмар было невмоготу. Мелькала шалая мысль, а может быть повезет, и не убьют, ранят».

Его и ранило уже в самом конце битвы при нашем наступлении. И на фронт после госпиталя и двухмесячных курсов он вернулся уже офицером. Пение здравовиц и праздничное беснование на ТВ в дни Победы его глубоко возмущало, он закономерно считал это беснование пляской на костях мучеников-героев той войны от разных псевдовоенных паразитических политических выродков.

А на Юрия Кузнецова в апогее его творчества, как пророческого процесса постижения Мироощущения Сущности Божественности Бытия, обрушилась та социальная критика его поэм о Христе, критику которых сам поэт определял как «претензии агрессивных невежд».

Характерный эпизод приводит в своих воспоминаниях поэт Евгений Чеканов.
 
«В 1995 году, дома у Кузнецова, они, как водится, выпили, разговорились: -
 
«Юрий Поликарпович, семья ваша бедствует, судьба ваших детей непонятна…, так что главное — поэзия? Или всё-таки, как Розанов говорил, наши дети, «с их тёмным и милым будущим»?
 
— Поэзия.

- А как же дети?
 
Он, в страшном гневе, выпучив глаза: -
 
    Да что ты говоришь? Что ты говоришь?!» («Русский путь на рубеже веков», Ярославль, 2004, №2)

Задающие во тьме своей ущербной моралистической «марксистсо-ленинской» материалистики подобные вопросы советские простонародцы, типа «поэта чеканова», не ощущают антитипологического, антирусского, антикульткрного, как и совершенно дикарского, безтактного смысла подобных вопросов в своем духе привычной кухонной и публичной дискуссионной болтовни. Это просто, какая то дикарская, либо врожденная, либо приобретенная под прессом агрессивной политической идеологии антиэстетическая антикультурщина человеческого общения. Она либо «марксистско-ленинского», советского, либо «демократического», либо православного извода. Эти люди всегда огорашивают собеседника, либо сдабривают свою «доказательную базу» дискуссий, вопросами типа: - «что главней, кровь или вера?», либо каких то подобных им дикарски безтактно безсмысленных вопросов, присущих этой пустой публике по духу и их куцему политизированому мировоззрению.

Михайлов о И. Бродском, из разговора с Ю. Кузнецовым: -

 «В общем-то имя Бродского в беседе возникло случайно, даже не помню по какому поводу. Возникло — и тут же пропало. Будто исчерпало себя. Кузнецов, отстранённо-ворчливо, невнятно, словно нехотя протянул: -
 
Вот, в Литинституте… слушатели на занятиях… всё: - Бродский, Бродский… надо же что-то отвечать… ну, взял книгу, стал читать… — и уже внятно, твёрдо, несколько озадаченно:
 
— … Не одолел!»

Жизненно закономерно то, что ничего свое не растет на поле чужого духа. Как и не дают здоровый эффект чужие методики на своем теле, если не брать из них в Основы своего расового Духа лишь свое кровно-традиционное. Не только кукуруза не растет на суглинке, но и инорасовый талант Маяковского, Бродского, и им подобных, всегда был и будет чужд Русской расовой Типологической Имперской Культуре и Русскому Народу. Они безтланны для Нас с Вами, в том смысле, что произросли на чуждой почве, где сссрские политические инсургенты паразитически пытались приживить их на живое Тело Великоруской Типологической Культуры. Привить «цивилизаторскими» насильственными методами и способами, но тщетно. Ценят ли их инорасовые цивилизаторы, дают ли им всевозможные политические «нобелевки»? Пусть себе, Бог им Судья. Нам с Вами Русскому Мiру и Русскому Народу дела нет до этого. Тут и обсуждать нечего!

Но судьбоносный аспект человеческого Бытия – Веры и Мироощущения Божественности Мiра оказался для Поэта очень непростым, как для человека, выросшего в атеистической среде. Но Кузнецов пророчески нашел здесь Сущие «начала» и «концы». Так на вопрос о Вере: -

«Верите ли вы в Бога?» - он без раздумий ответил - «Моя поэтическая система допускает присутствие Высшего Начала Мiра».

Юрий Кузнецов убежденно заметил и то, что поэт не может быть вполне православным: -

«Поэзия, конечно же, связана с Божественным Мироощущением. Сама по себе религия, и особенно религия воцерковленная, может существовать без Поэзии, в то время как Поэзия без мироощутительного Начала невозможна»; и он же на вопрос: - «возможно ли понятие «православный поэт» ответил: - «Это бессмыслица. Но поэзия связана с Божественным Мироощущением в лучших своих образцах, здесь Поэзия очень похожа на Молитву».

Так Дух Высокой Эстетики, Поэтики его размышлений о Природе Мироздания, абсолютно закономерно приводит его в итоге своего творческого пути к поэмам о Христе. И здесь совсем не случайно то, что сначала свершилось обращение Поэта к темам Величия вневременных Проповедей XI века Святителя Илариона «Слово о Законе и Благодати» в его собственном поэтическо-провидческом изложение.

Откликаясь на споры о всевозможной критике вокруг трилогии о Христе (поэмы «Детство Христа», «Юность Христа» и «Путь Христа»), в частности на разговоры будто Церковь эти поэмы отвергает, Кузнецов в беседе с Исхаком Машбашем сказал: -

«Это искажённые слухи. Да читал и возмущался лишь настоятель одного Храма (Сретенского монастыря о. Тихон (Шевкунов) В.М.) - бывший актёр. Увы, не все священники духовно прозревают святоотеческую литературу, они не чувствуют поэзию, видимо, читают псалмы как прозу. Не дано».

В заключительной части трилогии, поэме «Путь Христа», Поэт символично опускается с Христом в Ад, так как Сущностно, расово нравственно, ощущает  еретичность мировоззрения иудохристианства в его догматике категорий: разделения Божественной Цельности, августиновского «досотворения», Богочеловечности и Человекобожия.

Показательно и совсем не случайно то, что тот же о. Тихон (Шевкунов) вступив на кафедру Псковской Митрополии тут же, ветхозаветно симонически, ввел прейскурант разценок на отправление церковных треб. Ведь каббалистическая иудаистика это врожденная дегенерация ущербного духа подобных «священнослужителей», Суть церковных бюрократов.

Так и в заметке о художественном творчестве Павла Бабенко я выделял его программную работу «Тайная вечеря» в стиле безчеловечного предметного натюрморта. Натюрморт это обычная ученическая работа начинающего художника.
  Я отмечал, что Павел тоже начинал с натюрморта. Но дальнейшая безлюдность его знаковых полотен уже методологически закономерна. Это не художественный прием, человек там лишний. Его Божественную Сущность, как и Божественность самого Нашего с Вами Мiра, возсоздает конкретный символический Дух художественного полотна. К примеру, знаковые полотна картин Винсента Ван Гога «Стул» в его спальне Арля, и «Долина Кро» Сущностно равноценны, в них выражено природное мироощущение автора. Там отраженная художественным Гением Божественная Природа Мiра и Человека в ней, пребывающие в Вечности Бытия, ощущаются явственно.

Есть и иные псевдоклассические творческие художественные пути. Это антиэстетичная космополитическая «красивость божественных сюжетов» картин Рафаэля и Леонардо да Винчи, скульптур Микеланджело. Здесь Наш с Вами великоруский расовый провидец Протопоп Аввакум отмечал: -

«Пишут Спасов образ (в виде В.М.) Еммануила - лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и у ног бедрьт толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано».

Замечу попутно, что здесь, как и повсюду в великоруских дораскольных информативных источниках, явственно видны иудохристианские масоретские вставки в знаковые моменты произведений Протопопа Аввакума. Все они произведены нововерами иудохристианами после Великого Раскола. Тогда правке либо уничтожению подверглись все великоруские расовые источники, в том числе и творения Аввакума!

Так Еммануил — древнееврейское «с нами Бог», из пророчества Исайи перешедшее в Новый завет и ставшее обозначением Христа. Наименование «Еммануил» подчеркивает Вочеловеченность Бога. Расово ощущая Божественность Мiра против подобной образности, как протестует, так и  решительно опровергает ее сам Аввакум. Но в его «редактированных» трудах, а цитируется мною из издания Пустозерская проза. М.: Моск. рабочий, 1989. - С.102-104, где догматически перепечатывается то же самое, что и во всех иных иудохристанских изданиях. Там явственно видны масоретские иудохристианские вставки: - в тексте Аввакума вместо Христородица вставлено «Богородица», Христос писан с добавлением «Бог наш», косвенное осуждение Грозного при упоминании Филиппа, «а на Москве за опришлину Филипп» вставка; этого не мог писать Аввакум для коего Домострой и Кормчая Книга и всенародное почитание Грозного Царя были великорускими расовыми святынями и т. д. Это либероидная «редакторская» ложь в произведениях Аввакума перекликается с «немецкой» правкой социально-исторического наследия Ломоносова и Татищева, объявления лжецом и фальсификатором изследователя и систематизатора Великоруского Наследия Сулуквадзева. Так Ломоносов всю жизнь боролся с «немецким» засильем в исторической науке, за что по облыжному обвинению даже сидел в тюрьме. А вот в посмертно изданных своих трудов, изданных этими же «немцами», вдруг предстал их полным единомышленником и чуть ли не учеником.
 
Она эта западническая идеологическая «красивость», как подмена Духа Высокой Эстетики творчества под диктатом политической либералистики, абсолютно закономерно впоследствии стала общим материалистическим догматическим, социально художественным образцом. И уж совсем закономерно перетекла в сущеглупую «достоевщину»: - «Красота спасет мир». В художественном смысле безлюдность татлинского «Летатлина» и «Черного квадрата» Малевича по духу здесь совпадают с телесной чувственностью Модильяни и «демократической гуманной человечностью» картин Пикассо. В архитектуре это корбюзианство, с его итоговым дикарским примитивизмом антиэстетики архитектурных форм современных «сити». А в советском художественном варианте это были живопись Дейнеки и все «творчество» Кукрыникс, все подобное вплоть до «фотомонтажей» Глазунова и т. д. Это же и «классика советской поэтики» от «бедного демьяна», в подобном плане она смыкается с дьявольщиной советской классической маяковщины, горьковщины и иже с ними.

В художественном плане безлюдная «Тайная Вечеря» Павла Бабенко  вневременно, безсознательно мироощутительна. Она имеет совсем не религиозный сюжет. В ней изображены два главных противоположных стула и хаотическое «болото» остальных. Этим художественно отражены два Начала Нашего с Вами Земного Мiра, как вечная борьба Созидательной Эстетики Добра Божественной Природы Человека и Мирового антиэстетичного иновидового человекоподобного Дьявольского Зла. Зла с изменчивой ренегатской ролью его пособников и служек мутного «простонародного общечеловеческого болота» остающегося без попечения своей расовой Типологической Аристократии. Сама конкретика Человека была бы в ней просто привходящей и излишней, именно своей временной ипостасью. Но главное там, в художественном плане Мироощутительно, отражена художественным духом полотна Сущность эфемерности всей библейской ветхозаветчины, как иудаистской каббалистики лжерелигиозной тематики «учения» Закона Божьего.

Заметим также, что в подобном Духе Высокой Эстетики Творчества, замысел автора и само его художественное воплощение часто не совпадают друг с другом. А вот если миражи социальности становятся в творчестве самоцелью, то приводят саму творческую личность в художественный тупик. Так замысел целевых художественных и жизненных «поисков шамбалы» Н. Рериха привел его в Гималаи. Но тот этап его творчества, как и предыдущий прорусский лубок, имеет ценность лишь его художественного дарования. Но не имеет качественности «цвета и запаха» творчества, как величия Духа вневременности. А творчество его сына и сподвижника С. Рериха выродилось в примитивную темперную портретистику влиятельных особ. Его художественной советизированной калькой стала темперная портретистика Шилова и т. д. Венцом же подобной идеологической основы иудаистики, потерявшей культурологическое мироощущение Формы, стало модернистское творчество Модильяни, «портрет работы пабло пикасо» и т. д.

В то же время эпохальная портретная живопись Веласкеса XVII века шедеврально вневременна. Там его инфанты и прочие личности лишь отраженный свет величия Духа Эстетики портретных изображений Короля Филиппа IV и Папы Инокентия X.

Вневременна живопись Канстантина Великороса (Васильева) и Андрея Шишкина. Непостижимо Высока Эстетика полотен Васильева «Москва, 1941» и «Человек с филином». В этом смысле она естественно смыкается с творчеством поэтики Юрия Кузнецова. Константин Великорос и его последователь Андрей Шишкин в творческим художественом выражение своих полотен есть этакие «великоруские шекспиры» Нашей с Вами Типологической Культурологии.   

Наше с Вами обсуждение последствий сатанистики либероидной «советской власти» в «ссср», в ее раже «строительства общества демократического социализма-коммунизма», показывает ее очевидную дегенеративную  Сущность. И вместе с тем, это же, конкретно показывает величие лишь  природного творческого Гения изследовательской пророческой мысли представителей расовых Имперских Народов в их  процессе Созидания, как вневременной культурологической деятельности Типологических расовых Имперских деятельных сил.

Приведу примеры из своей студенческой молодости. То, что в «ссср» было засилье и всесилие партийных и властно чиновных бюрократов, живущих своей обособленной от народа жизнью, видели все. Но подавляющее большинство народа смирялось с ним и воспринимало это как принудительную данность, либо неизбежное свойство любой государственной власти. Мы же, сталкиваясь с бюрократическим произволом на каждом шагу, при случае напевали в молодежных компаниях «Гимн негодяев», о той Сущей дьявольщине советской власти. Он про истинную природу и паразитическо торгашескую Сущность самих советских партийно-властных и иных чиновных бюрократов: -

Кто робок
Тот просто пленник
Попробуй, купи без денег
Хоть каплю любви моей

Сверху молот
снизу серп
это наш советский герб
хочешь жни, а хочешь куй

все равно получишь...
рубль

мир победит
победит войну
рваный рубль ...
не беру

Либо мы безсильно говорили в ином случае: - «ну что ты от них хочешь иного, ведь им бы «ночь продержаться, да день простоять» и в итоге свернуть тебе шею».

Реакция многих слушателей на подобные частушки и мнения была однозначной:
- «вас всех таких вот надо посадить в тюрьму»
 - «за что?»
- «вы не любите советскую власть»
- «да уж, не очень то любим, но в тюрьму то, за что?»

Химеричность коммунистической идеи стала мне понятна с юности. Но здесь есть один аспект, который пока ускользает от массового сознания Русского Народа, да и остального населения того «ссср», как и сегодняшней России. Уже в молодости я столкнулся с феноменом искренней веры «учения» фантому «социализма-коммунизма» от многих его последователей. Объяснять это простым приспособленчеством значит не ощущать Сути этой искренней веры ее последователями. Ведь теория коммунизма это по факту религиозное «учение»! И как у всякого «общечеловеческого учения» у нее огромная масса искренне верующих в него людей.

Сам Коминтерн колонизаторов, захватчиков власти в России состоял из эмигрантской публики печеринского типа - «как сладостно Россию ненавидеть», посвятившей ей всю свою жизнь. Иное дело внутрироссийские приверженцы этих дегенератов духа, мировых революционеров. Да часть из них была и есть примитивные фанатики, но объяснять этот феномен одним фанатизмом нонсенс. Далее я убедился, что большинство верующих в «социализм-коммунизм», кроме примитивных фанатиков, именно либералы. Они явные и скрытые человеконенавистники по своему ущербному природному дегенеративному духу, в большинстве интеллигенты разного типа и плана. Эти духовные паразиты-разбойники по своей врожденной Сути нутром чувствуют «родную стихию» в советской воровско-разбойничьей системности «все кругом советское, все кругом мое». То же относиться и к россиянской «демократии», где для них открываются невиданные ранее в «тюрьме народов» при «великоруском шовинизме» возможности паразитировать на теле Русского Народа и его деятельных общественных благах. Эта публика ощущает подспудно, что пока действует системность «и пусть работает иван, и выполняет план», то это и есть фактическое строительство «социализма-коммунизма», либо «демократии». А они, как «продвинутая» часть общества, закономерно имеют право сразу жить лучше всех остальных, являясь властным и провластным «спецконтингентом» разного типа.

Их групповой социальный защитный идеологическо-пропагандистский инструмент это «достижения советской власти в космосе, науке и технике». Но вот обратившись взглядом к технологическим изследовательским вопросам советской системности, Мы с Вами видим следующее. До ВОВ здесь доминирует лживое мнение, что только большевики смогли сплотить гибнувшую Россию, умалчивая кто ее разрушил, и сталинской «мобилизацией» подготовить ее к Победе в войне. Но те достижения эфемерны для массового сознания послевоенных поколений советского народа. И тут выдвигается новая послепобедная фишка «достижений социализма» в «ссср», эта «могучий рывок сил социализма после ВОВ, превративший СССР в мировую державу». Но вот при ближайшем практическом разсмотрение подобных доводов советской идеологической пропаганды выясняется следующее.

Та же послевоенная тема космоса, авиапрома и прочие технологические вопросы кардинально решались лишь Гением изследований и пророческой мысли культурологических расовых народов в лице их «инженеров», как людей провидческо прорицающих практически новое технологическое и социальное качество явлений мира. Характерен пример деятельности «эффективного менеджера авиапрома, лжеавиаконстуктора» Туполева, у меня он показан в работе « Аны, Тушки, Яки и Сердюков».   

В подобном смысле понятен технологический рывок «ссср» после ВОВ. Он был  обусловлен предельным напряжением сил Русского Народа в ходе очередной по характеру Великоруской Культурологической Отечественной Войны. И далее он был подкреплен Гением Германской Имперской изследовательской мысли, в виде депортированной германской инженерной силой и депортированным передовым в мире на тот момент технологическим оборудованием немецкой промышленности. И это говорит не о превосходстве ее над Русским изследовательским Гением, а об ущербности дьявольщины разрушительной «советской власти».

 Великоруская самодеятельная, деятельная и социально общинная расовая изследовательская мысль изничтожаеться целенаправленно россиянской либералистикой уже веками. В том же послевоенном «ссср», как только был уничтожен Жданов, была разтерзана Великоруская Элита победителей в ВОВ, казненная и изтребленная качественно в ходе «леннградского дела». В начале 50-х годов отъехали на родину в ГДР из всех отраслей науки и хозяйственной сферы все немецкие инженеры, началась поэтапная деградация всей скопом хозяйственной, изследовательской, а за ними и государственной жизни. Еще как то развивалась реактивное авиастроение этот гибрид самолета и ракеты и «оборонка». Там мощный толчок инженерной мысли был получен через применение германского метода моделировки полета аэроплана в аэродинамической трубе и модернизации германских технологий конструкций авиадвигателя ракетного типа, как практического воплощения Гения космических прозрений Юрия Корнелюка и т. д. и т. п. А вот тот же «космос» стремительно деградировал после уничтожения Королева.

В «ссср» к тому времени последовала череда социальных катастроф (Новочеркасск, Краснодар и т. д. В.М.), атомных и иных технологических аварий. Все они вместо изследовательского анализа причин тщательно скрывались советским руководством и в результате сам «ссср», через подобный искусственный «застой», покатился к социальной катастрофе «перестройки», где полыхнул Чернобылем, прочими глобальными техногенными катастрофами и  распадом своей изначально мертворожденной псевдофедеративности и псевдогосударственности.

Главным здесь в Нашей с Вами великоруской типологической расовой изследовательской методологии является не принадлежность изследователя к самому Имперскому Народу, это изначальная необходимость, а созидательная имперская государственная среда, евгенически, педологически пестующая свои творческие изследовательские кадры. Те же таланты Ломоносова и Татищева разцвели при Императрице Елизавете с вольными нравами фаворитизма ее Царствования, через попечительскую деятельность личности И.И. Шувалова, брата всесильного фаворита. Менделеева не ущемляли в его практических хозяйственных изследованиях до тех пор, пока рядом не рос своим политическим влиянием либерального клана его временный союзник Витте. Как только сам Витте выдвинулся  на первые роли в России, то он резко поменял свои тогдашние временные социально-хозяйственные взгляды на свои природные либероидные. А Великий Менделеев был вытеснен из хозяйственной жизни России в «науку», и там его открытию периодического закона после его кончины приделали либероидную форму. Убрали из периодического закона «0» группу и выхолостили сам периодический закон. Корнелюк, Лосев это продукты дореволюционного периода. Лаврентьев, Глушков, Поршнев, Кнорозов, как и иные не упомянутые здесь, смогли пробиться через зловещие дебри школьно-академического засилья советских академических инсургентов от «науки», как трава через асфальт.

У меня, и в официозе частями, это проанализировано достаточно подробно. Посмотрите на наглядный террор великоруской мысли при советской власти, плавно перешедший в сегодняшнюю «демократию». Великоруская мысль Корнелюка, Олега Лосева, Лаврентьева, Глушкова, Кнорозова затаптывалась и всячески замалчивалась. Открытия группы русских изледователей Портного и К, продолжателей изследований Лосева, оседлали будущие «нобелевцы»: -   Прохоров, Басов и проходимец партократ среднего звена Алферов. В своих нобелевских речах они естественно не упомянули никого из своих предтеч, истинных авторов «своих открытий».

Вот такова примерно, очень приблизительная, картина поэтапной утраты Божественного Мироощущения массами простонародцев в среде Русского Народа.