Сержант запаса и прапорщик Стяг

(прочитать этот рассказ с иллюстрациями можно на моём Дзен-канале здесь: https://dzen.ru/a/aSCVyWMMN0V3uTls)

Вернувшись с вахты, Антон ударился в небольшой загул. Навёрстывал упущенное за время трёхмесячной трезвости у чёрта на куличках, где только жидкая тундра, вездеходы и журавли нефтяных качалок на горизонте.

Из бара он выбирался почти в стельку. Ушёл бы домой, но в последний момент поцапался с каким-то прыщом лет на десять моложе. «Пошли выйдем?» - «Пошли!» Драки Антон не боялся, вышел смело. Да только прыщей за углом поджидало уже трое!

Окружили, дали подсечку. Хотел прижаться спиной к забору, однако выпитая водка притупила рефлексы. Пропустил удар в челюсть, потом прыщи повалили, стали пинать его на земле.

- А ну, брысь, щеглы! Отставить!

…Антона вдруг перестали бить. Он поднял заплывающие глаза: на его противников наскакивала невысокая фигурка. Прыщи отмахивались от заступника, пытались ткнуть в него кулаком – но фигурка была увёртлива и технична. Первого бросила через себя, другого заставила боднуть стену лбом, третьему небрежно сунула палец поддых – и тот с воем согнулся пополам. Судя по воплям, хрусту и гулким ударам тел о мостовую, прыщам попался достойный соперник.

Когда поле боя было очищено, фигурка помогла Антону подняться. Рука спасителя оказалась маленькой, крепкой. В свете дальних фонарей он увидел прилипший ко лбу локон, желтоватые глаза цвета чая с лимоном. Только теперь сообразил, что на выручку ему пришла женщина.

- Военные медики умеют не только лечить раны, но и наносить, – сказала спасительница. – Идти можешь, рядовой?

- Между прочим, сержант запаса, – поправил Антон, придерживая повреждённую кисть. – Спасибо. Я бы сам им дал прикурить, если бы сзади не налетели! Меня Антоном зовут.

– Прапорщик медицинской службы Стяг, – представилась женщина по-армейски. Потом усмехнулась своей официальности и добавила: - В отставке. У тебя вывих, сержант. Пошли, окажу помощь.

***

В подъезде Снежану не любили за угрюмость и нелюдимость. За спиной дразнили «солдафонкой». Да она и не нуждалась ни в чьей любви. Уволилась по выслуге из армии. Жила одна. Детей с покойным мужем не завели – мотались по разъездам да командировкам. На гражданке устроилась на станцию переливания крови. О своей нынешней работе говорила: «Умеешь портить людям кровь – умей и переливать!»

К одиночеству Снежана привыкла, но если бы кто-то мог прочесть её мысли, там было бы написано: «Да, мне грустно и тяжело. Но зачем вам об этом знать?».

Однажды она оделась поярче, накрасила губы (что делала редко) и пошла «в люди», то есть в питейное заведение. Там Снежане не понравилось решительно всё. Наглые взгляды. Ослепительные вспышки, трясущиеся тени на танцполе. Визгливые малолетние девицы, татуированные парни. Громкие дёрганые ритмы из колонок. Снежана почувствовала себя старой, чужой, безнадёжно далёкой от веселящейся массы.

Она умела залпом пить чистый спирт, но сладкие химические коктейли оказались для желудка хуже яда. Вдобавок бармен нахально обсчитал её на двести рублей, а какой-то полупьяный урод попытался схватить за ногу повыше колена.

Снежана врезала уроду локтем в нос, бросила коктейль недопитым и вышла на свежий воздух. За углом её вырвало. Она убедилась, что ночная жизнь и знакомства в кабаках – не для неё. И если бы кто-то мог прочитать её мысли, там было бы написано: «Да, одиночество не всегда в радость. Но лучше вековать одной, чем искать любовь в свинарнике».

Сегодня Стяг шла со своей медстанции. Увидела, как трое прыщей пинают бедолагу на земле. Будь драка один на один, Стяг бы не вмешалась, но трое против одного – несправедливо. Воскресила в памяти боевые приёмы самбо, разогнала, проучила олухов. В виде бонуса пришлось возиться с раненым бойцом. Домой вести не хочется, но и бросить нельзя. Как-то не по уставу.

***

Стяг усадила Антона на лавочке у подъезда. Вынесла из дому бинты, пластырь, бутылку воды. Промыла ссадины, вправила вывих. Антон пытался шутить, но ответом было холодное равнодушие. Снежана врач, он – пациент. Не более того.

«Деревяшка какая-то, – подумал Антон. – Дерётся здорово и перевязывает мастерски, а смотрит так, будто я ей ногу в метро отдавил. Конечно, она семейная. Муж наверняка из военных, такой же сыч».

- Вы замужем, товарищ прапорщик? – спросил в виде шутки.

Мужа у Снежаны давно не было. Незадолго до выхода на пенсию он получил майорский чин – и отравился поддельной сивухой насмерть. Вот и обмыл звёздочку.

- Вдова, – сказала Снежана без эмоций. – Я его заездить не успела, а водка – смогла. У тебя в голове не шумит? В глазах не плывёт? Ощутишь последствия – звони в скорую. Свободен, сержант.

Дверь подъезда захлопнулась за ней. Если бы Антон умел читать мысли, он бы увидел, что Снежане неловко за свою грубость, но держаться с мужчинами по-другому она не умеет.

Посидев, он ещё раз оглянулся на дом спасительницы и пошёл прочь, размышляя о суровой прапорщице с глазами цвета лимонного чая, с милым именем Снежана и резкой армейской фамилией Стяг.

Снежана смотрела ему вслед из-за шторы на третьем этаже. Но если бы Антон об этом узнал – она бы его немедленно убила.

Дело происходило глубокой ночью, что, впрочем, не помешало на следующий день всему подъезду сплетничать, как «солдафонка Стяг» выхаживала избитого парня на лавке. Это стало свежей пищей для обсуждений.

- Вот кому не везёт с мужиками! – язвили соседки. – Пока сама не поймала да не поколотила – никто к ней по доброй воле не пришёл!

***

Спустя два дня Снежана Стяг увидела Антона на той же лавке. Синяки у него ещё не сошли. Сидел он кособоко, запахнув куртку, и ждал её.

- Опять ты здесь? – сказала Снежана сухо. – Снова дрался? Я тебе что, травмпункт?

- На бордюре поскользнулся, рёбра сломаны, наверно, – заныл Антон. – Но ты не обращай внимания. Иди своей дорогой, товарищ прапорщик, а я умру на этой скамейке и мне будет зашибись.

Снежана подозревала, что он её разыгрывает, но сидел Антон странно и держался за левый бок, оттопырив локоть. Отказывать людям в помощи было не в её принципах.

- Расстегни куртку, – велела она. – Погляжу. Если трещина или ушиб, то поедешь на рентген. Если обманул – поедешь на кладбище.

Антон распахнул куртку – под ней оказался бережно укрытый букет цветов. Аромат роз окутал Снежану таким густым облаком, что у неё перехватило дыхание.

- Разрешите вручить, товарищ Стяг, – сказал Антон. – С благодарностью за душевное отношение от сержантского состава!

Нет, Снежана не заплакала. Плакать она не умела. Просто уже давным-давно никто не дарил ей самого пустякового цветочка. Поэтому она шумно выдохнула воздух, дрогнула ресницами и приняла букет от своего невольного пациента.

- Симулянт, – сказала она. – Но всё равно спасибо. Что дальше?

- А что обычно делают дальше? – Антон улыбнулся. – Может, пойдём куда-нибудь вдвоём... если не стрёмно с битым парнем гулять?

Лимонные глаза женщины сверкнули – из-под гражданской Снежаны снова проглянула военный медик Стяг, не привыкшая к охам и вздохам.

- Отставить! – сказала Стяг. – Прогулок, ухаживаний и романтичных соплей я не выношу. У тебя два варианта, сержант. Либо мы чмокаемся и расходимся. Либо поднимаемся ко мне – но живым и холостым ты обратно уже не выйдешь.

Долго Антон не раздумывал. Он вошёл в подъезд вместе со Снежаной. На лестнице она вдруг засмеялась и поцеловала его.

- Ты только что спас себе жизнь, – сказала она. – Если бы ты мог читать мысли, то увидел бы, что выбора у тебя нет. Только второй вариант.