Шпитонок, глава 4, ч. 1

Глава четвёртая. Пыр Няуч.

 Часть 1

Сентябрь помахал на прощание жёлтым листом. Я потихоньку продвигался в сторону хорошей успеваемости; получалось слабовато, и все мои усилия оценивались на тройки, правда, твёрдые, без натяжек. Анна Сергеевна разъяснила, что осваивать только русский язык – дело хорошее, но человек должен развиваться гармонично и взгляд в разные стороны направлять. Посему стал я уделять внимание всем школьным предметам и начал с самого простого, с домашнего задания. Делал самостоятельно со старанием. Приставать к другим по поводу своих проблем я не привык, поэтому выкручивался как мог, и ни у ребят, ни у преподавателей помощи не просил. Правильно ли я поступал, кто знает? Только время и опыт разъясняют нам наши поступки.

Русский язык мне, как маяк, верный путь указывал. Листки с трудными словами были развешаны и в комнате, и в коридоре (соседи были не против: я специально с ними побеседовал и разрешение получил). Активизировались и родители. Мама помогала с диктантами, папа натаскивал по труду и физкультуре. Семья сплотилась. Совместные дела и незнакомых людей сближают, а родных монолитом делают. И если у меня изменения были почти не видны (мог только похвастаться белым воротничком на новой форме), то у родителей они сделались всем очевидны.

Мама сходила в парикмахерскую и сделала химию (так шестимесячная завивка волос называется), выкинула все обноски, влезла в семейную небольшую заначку, купила отрезов и всем троим обновила гардероб. Конечно, в шкафу после такой чистки вещей поубавилось, но надеть было что, пусть и в малом количестве, зато всё было новое и по размеру. Отец о субботних спиртных возлияниях забыл вообще, даже курить бросил, сказав: «Надо деньги с умом тратить: нечего за свои же, честно заработанные, здоровье подрывать... – и ещё, видя моё упорство в преодолении трудностей по освоению новых знаний, добавил: – В науках мы тебе, Егор, с матерью не помощники, у нас только восемь классов, да и то на двоих».

Я об этом знал. Им война помешала даже семилетку окончить. Они у меня одногодки. Оба из Орловской области. Когда в 1941 году в их деревню пришли немцы, они только четвертый класс закончить успели. А потом трехгодичный перерыв. Отец даже в девчачьем платье бегал, чтобы в Германию не угнали (рослый был, старше своих лет выглядел). Когда же фрицев прогнали, им уже по четырнадцать исполнилось, не до учёбы было, других дел хватало.

После армии отец сумел в Москве закрепиться (старшая сестра помогла). Сначала в бараке жили с удобствами на улице, потом комнату получили. Какая при таких обстоятельствах учёба, работа есть и хорошо, не всем же учёными быть!
Но продолжу о семейных изменениях. Они стали проявляться не только в нашей внешности, случился и первый необычный субботний вечер. После прогулки и легкого ужина отец достал из своей большой рабочей сумки красивую книгу (это были иллюстрированные сказки А.С. Пушкина) и рассказал, что получил её в дар от Елизаветы Ивановны. Она у отца на особом счету, как и Лидия Ивановна. Но если последняя считала это само собой разумеющимся фактом (только мне тройки по русскому и литературе натягивала), то Лизавета Ивановна всегда работу отца оплачивала: или коробку конфет подарит, или бутылку вина. Отец в этот раз от вина отказался, а попросил какую-нибудь книгу дать почитать, честно предупредив, что чтение для семьи – занятие новое и возврат может затянуться на месяца два. Баба Лиза засмеялась, достала из книжного шкафа красный большой том и протянула отцу, сказав: «Это подарок для всей вашей семьи, ведь сказки       А. С. Пушкина можно в любом возрасте читать и перечитывать. Они такую емкость и глубину имеют, что ко многим случаям подходят, только сумей разглядеть».

Поэтому вечером занялись необычным: сначала книгу рассматривали и по очереди держали (я даже гладил нового друга семьи), а потом стали читать вслух. И оказалось, что отец у нас в этом деле передовик: и без запинок, и в ровном темпе, и напевно, да ещё и по ролям. Нам с мамой было до него далеко. «Зато есть куда расти», – утешили мы себя. Папа же честно заработал первые аплодисменты.
После литературного вечера приснился мне удивительный сон.
Предстал передо мною кот: большой, белый, с зелеными умными глазами, с длинной шелковистой шерстью, аккуратно расчесанной и свисающей с боков. Морда и лапы пушистыми не были, там шерстка была короткая, но такая же белоснежная, как и вся остальная. «Красавец, – подумал я, – портрет такого можно в рамочке на стенку повесить, даже мама будет не против, она кошек обожает».

Кот заговорил:

– Ты, Егор, – лавина-с-гор?

– Да, – пискнул я, запнувшись: очень уж опешил.

– Хорошо, – сказал кот. Тут же в лапах у него появился какой-то маленький комочек, который начал расти на глазах и превращаться в большую коробку. Открыв крышку, кот достал зелёную мантию и облачился в неё, потом настала очередь парика и очков, которые тоже были извлечены из коробки и водружены на законные места. Я заметил перемену окраса шерсти у нового знакомого: на морде она будто превратилась в седину.

Визитёр, не представившись, начал объяснять причину своего появления:

«Ты – упрямый, поэтому мне и интересен. Я пишу научный труд: «Упрямство – стиль жизни». Десятилетние –первая ступень для изучения. Но, думаю, сотрудничество будет взаимовыгодным. Я буду изучать и наблюдать, а за это – помогать русский язык осваивать. Не надо, на благодари. Или ты отказаться решил? Подумай и дай нам шанс получше узнать друг друга, а там видно будет. И чтобы время попусту не тратить, знакомство предлагаю начать с мини-лекции. Слушай и на ус мотай.
Сразу хочу предупредить: способ моего понимания и изложения предмета отличается от общепринятого. Он предлагается для изучения, раздумий, сопоставления, короче, для развития ума. Но надеюсь, что и полезные вещи будут, так сказать, для практического применения.»

Кот принял величественную позу, поднял глаза вверх и начал вещать.
«После обретения речи человек всему сущему, что его окружало, и самому себе дал имена, к имени приложилось качество предмета; затем пытливый ум захотел не только оценить каков предмет, но и определить, сколько чего вокруг находится – хоть и пальцы на руках сосчитать. Но жизнь – вечное движение всего и во всём, и этим процессам тоже были подобраны названия.

Со временем появились науки, одна из них - наука о русском языке, у которой, как и у любой другой, есть свои предметы исследования и инструменты для их изучения. Наука о языке изучает и морфологию, и синтаксис, и фонетику…»

Я стал ёрзать на стуле, кот скосил на меня глаза, увидел мою остекленелость во взгляде и осоловелость на лице, прервался, не закончив фразы, пристально на меня посмотрел и спросил:

– Понятно?

– Нет, – честно признался я.

– Что-нибудь повторить сможешь?

– Пальцы на руках сосчитать, – я решил, что враньё кот почует за версту, поэтому говорил, как есть.

– Тогда сменим тактику. Академическая манера изложения ещё тобой не усваивается, от слова «вообще». Не страшно, со временем пообвыкнешься, слова новые запомнишь, поднатореешь, одним словом, освоишься. Не робей, парень, не боги горшки обжигают! Ладно, давай познакомимся. Как тебя зовут, мы оба знаем, а меня можешь называть или Мур Мяувич, или профессор Мур, или п-р Мяуч. Есть и прозвище Пыр Няуч, но так враги и злопыхатели за глаза называют, но на большее отважиться не могут, то есть неучем назвать. Ведь род мой берёт своё начало от учёного Кота Александра Сергеевича Пушкина, который любому завистнику нос утереть может.

– А вы правда от ученого Кота свой род ведете или об этом сказали просто так, для красного словца?

– Изречение знаешь – «ври, да не завирайся?» Рекомендую всегда придерживаться. Палку в любом деле перегибать не следует.

– А можно вас называть просто профессор? – осмелел я, сменив тему… Кот мне определенно нравился.

– Ладно, можно просто Пыр. Молодежь, что с вами сделаешь? Уважение к старшим минимальное, но хорошо, хоть такое имеется...