Рассвет на закате. Глава тридцать седьмая

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ


Наталья с Андрюшкой прожили у деда больше месяца. И если бы не
твёрдое указание Алексея на их возвращение домой, они прожили бы ещё столько же. Поэтому, когда Андрей пришёл однажды
с работы и сообщил, что на следующий день выезжает в Тюмень для участия
в расширенном совещании, проводимом Администрацией области, Наталья
попросила: «Возьмите нас с собой до Тюмени. А то наш папа на нас уже ругается за столь продолжительное отсутствие». – «Собирайтесь. Но имейте в
виду, я выезжаю в пять часов утра», – предупредил Андрей сноху. «Хорошо,
мы подготовимся к этому времени», – ответила Наталья. Услышав о решении
гостьи, в разговор вмешалась Ольга. «Губин, а можно я вас на своей машине до
Тюмени прокачу? А пока ты будешь заседать, я Наталью с Андрюшей в аэропорт отвезу и на самолёт посажу», – напросилась жена. И с мольбой в глазах
посмотрела на мужа. «Хорошо. Но с нами поедет ещё и Бакшеев», – предупредил Андрей. «И ему места в машине хватит», – радостно пропела Оля.

Вечером женщины организовали праздничный ужин и выпили за отъезд
снохи и внука. Галине Сергеевне понравилась Наталья, и это было заметно
по её отношению к ней. Ну а младший Андрей весь вечер не отходил от деда
и, когда его повели укладывать спать, серьёзным голосом произнёс: «Раз папа
говорит, что нужно ехать домой, то я поеду. Но на следующий год обязательно
к вам приеду вновь». Взрослые посмотрели на него и весело засмеялись.

Рано утром, когда водитель и Бакшеев подъехали к дому, Андрей сообщил им о своём решении ехать на «Хонде» с женой. «Юрий Николаевич, ты


выходи из машины, а Алексею мы дадим день для профилактического ремонта
«Волги», – произнёс он.

Минут через двадцать они уже поглощали первые километры длинного
пути. Андрей-младший как только сел в салон машины, почти сразу же вновь
заснул. Поэтому почти до половины пути все сидели молча, боясь его разбудить.

Подъехав минут за тридцать до начала совещания к зданию Администрации области, Оля высадила Андрея и Бакшеева и повезла Наталью с Андрюшкой в аэропорт. На прощание два Андрея крепко обнялись, и дед пообещал
внуку, что на Новый год он к нему обязательно приедет. «Андрей Фёдорович,
в конце августа Светлана с Сергеем собирались к нам приехать. Может, и Ольга Ивановна в Москву с малышами подскочит?» – спросила Наталья. «Это на
усмотрение самой Ольги Ивановны. Я возражать не буду», – ответил Андрей и
расцеловался с отъезжающими.

Андрей третий раз сидел в президиуме Совета Администрации и чувствовал себя вполне уверенно. Борис Степанович открыл совещание, главными
вопросами которого являлись итоги полугодия и готовность районов к проведению уборки урожая. Первым после него с докладом выступал заместитель Губернатора по экономическим вопросам. В своём выступлении он не
ругал Кротовский район, но и не хвалил. Что тоже уже было достижением.
«Переломить устоявшийся стереотип пока не может. Ничего. По итогам года
он и это сделает», – подумал Андрей и улыбнулся. Следом за этим заместителем на трибуну вышел Желнин. Он тоже в своём выступлении осторожно
коснулся успехов Кротовского района, но раскрывать суть их не стал. «Молодец, земляк. Нам ни к чему пока дифирамбы и афиша. Нет для них твёрдых оснований. Всё впереди у нас», – вновь подумал Андрей и с уважением
посмотрел на Желнина. После этих двух выступлений начались прения по
рассматриваемым вопросам. Андрей и на этот раз не собирался выходить на
трибуну. Но после выступления начальника областного Управления по хлебозаготовкам его словно кто поднял с места. «Разрешите сказать несколько
слов?» – обратился он к ведущему совещание, первому заместителю Губернатора. «Пожалуйста. С удовольствием послушаем вас», – любезно разрешил
тот. Андрей подошёл к микрофону и начал: «Уважаемые коллеги и руководители области. Мне, как молодому Главе района, нечем похвастаться перед
вами. Но то, что заместитель Губернатора по экономическим вопросам не
критиковал сильно наш район, уже говорит о том, что мы потихоньку стали
шевелиться и бороться с застоем. В нашем районе в этом году больше чем на
тридцать процентов увеличилась посевная площадь, а значит, и зерна будет


больше, чем в прошлом году. И эта тенденция сохранится до тех пор, пока
будет оставаться хоть один клочок незасеянной пахотной земли. Главней заботы у меня, как у Главы района, нет и не будет. Но я хочу сказать о другом. О
том, как жизнь крестьянина с каждым годом ухудшается, а звание «хлебороб»
становится нарицательным. В советское время им не давали развернуться,
потому что боялись возникновения зажиточной прослойки, а в настоящий,
капиталистический период, крестьян считают пережитком прошлого и людьми второго сорта. А ведь большинство сидящих здесь корнями происходят из
этой среды. О таком отношении к крестьянскому труду я расскажу на одном
примере. Четыре года назад из стен Администрации области вышло распоряжение за подписью Бориса Степановича, запрещающее вывозить осенью за
пределы области пищевое зерно. Я не буду говорить о том, почему это распоряжение не соответствует Основному закону страны – Конституции, об этом
хорошо знают юристы, а хочу сказать о другом. О том, в какие экономические
рамки оно загоняет хлеборобов, и как на корню уничтожает у них присущий
русскому человеку энтузиазм. Наши хлебозаготовители, поняв, что крестьянам области деваться некуда, стали устанавливать цены на принимаемое зерно
ниже его себестоимости. В результате этого крестьяне не только не получали
прибыль, а ещё сильнее утопали в долговой яме. И как следствие – полное
разочарование, пьянство, безработица и безразличие к собственной судьбе. Я
это не сейчас понял, а когда начал заниматься в родной деревне земледелием.
Даже, отправляя зерно за пределы области по ценам, в два раза превышающим закупочные в нашей области, рентабельность этого направления в моей
фирме составляла не выше семи-восьми процентов. И как предприятию на
эти деньги жить? Зарплату необходимо выплатить, технику, ГСМ и семенное
зерно купить, налоги отдать и передовиков поощрить. Но это у меня была и
есть возможность отдавать зерно по сравнительно высоким ценам. А что могут
сделать рядовые труженики села? Ничего. Они никто, и постоять за них некому. Почему владельцы нефтяных и газовых промыслов могут отдавать продукцию, выкачанную из недр нашей земли, куда угодно и по каким угодно ценам,
складывая сверхприбыль в собственный карман, а крестьянин сделать это не
может? Не хватает же смелости у некоторых ретивых чиновников установить
для этих отраслей реальные цены на нефтегазовую продукцию хотя бы для
сельского хозяйства своей области. Для такого поступка у них кишка тонка. А
вот сварганить антикрестьянский документ и подсунуть его на подпись Губернатору они запросто смогли. Может, они катаются на дорогих машинах, подаренных им хозяевами нефтяных вышек и газовых труб? И на хлеб с маслом
у них всегда деньги найдутся? Не верю я, что в управлениях областной Администрации сидят безграмотные и наивные люди. Распоряжение должно было


направлено не против вывоза зерна, а на ввоз его извне. Тогда нефтяные и газовые магнаты вынуждены были бы поддерживать нашего, тюменского, хлебороба и закупать для своих городов-спутников зерно только у него. Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать», – закончил Андрей и вернулся на своё место
в Президиуме. В зале заседаний послышались вначале робкие хлопки, а затем
они дружно переросли в овации. Андрей посмотрел в сторону Губернатора, но
особых перемен на его лице не заметил. «Он человек умный. Должен правильно меня понять», – подумал Андрей.

После Андрея выступило ещё несколько Глав районов, и они полностью
поддержали его. «Не переборщил ли я в своей критике?» – невольно подумал
Андрей. Но в заключительном слове Губернатор всё расставил по своим местам. «В адрес Администрации, а значит, и в мой лично, сегодня прозвучало
много конструктивной и справедливой критики. Поэтому я в присутствии всех
участников совещания сообщаю: Принятое четыре года назад Распоряжение
мы отменим, и вопрос ценообразования на зерновые культуры в ближайшее
время пересмотрим. Ну и, естественно, оргвыводы в отношении некоторых сотрудников аппарата Администрации мы сделаем», – твёрдым голосом произнёс
он и пожелал всем участникам успешного проведения уборочной кампании.

Из Тюмени кротовские выехали в семь часов вечера. «Оленька, ты хоть
покушала где-нибудь?» – спросил Андрей любимую жену. «А мы с Натальей
и Андрюшкой в ресторане славно посидели. Они вылетели из Тюмени только
в четыре часа дня», – сообщила она. «Алексея предупредили?» – спросил Андрей. «Сразу же, как только купили билет», – ответила жена. «Молодцы. Значит, самолёт только-только приземлился в Домодедове», – произнёс он. «Ну,
Ольга Ивановна, твой муж сегодня дал жару Администрации области. Я даже
в кресло вжался от страха и напряжения. Думал, что его сожрут эти буквоеды
с потрохами. И только поддержка Губернатора и Глав других районов спасли
его от растерзания», – улыбаясь, произнёс Бакшеев. «Я знаю, как он может
это делать. За что и очень люблю», – ответила с серьёзным видом Оля и стала
увеличивать скорость.

Но как бы она быстро ни ехала, в Кротово они прибыли во втором часу
ночи. Загнали в гараж машину, тихо, чтобы не разбудить домочадцев, пробрались в дом, выпили по стакану клюквенного морса и пошли в спальню.

В середине августа на улице похолодало и пошёл мелкий, противный
дождь. Это обстоятельство озадачило хлеборобов и навеяло скуку на чиновников всех мастей и рангов. Но Андрею скучать было некогда. Он гонял своих подчиненных безжалостно. Однажды он, проезжая мимо старенького домишки,


в котором родился, пришла навязчивая мысль: «Может, на этом месте деревянный теремок поставить и организовать в нём краеведческий музей? От
центра села недалеко, подъезд и подход хороший, да и место здесь красивое.
А если облагородить берег реки и от музея проделать к нему тротуарные дорожки , то оно будет ещё привлекательней. Нужно с Главой поселковой Администрации поговорить. Пусть он узнает, кому принадлежит домик, и как его
получить в муниципальную собственность».

Временное помещение для музея Алексеев нашёл месяц назад. Но оно
не устраивало Андрея. Комната в девять квадратных метров находилась в
одном здании с военкоматом и не имела отдельного входа. Поэтому, когда
Андрей высказал Главе поселковой Администрации свои мысли, тот немедленно приступил к их реализации. Дней через пять он доложил Андрею: «Домик, где вы родились, принадлежал семье Нестеровых. В настоящее время от
этой семьи в Кротово осталась только родная племянница бывшей хозяйки.
Остальные уже давно разъехались по всему белому свету и на родину не приезжают. Этой племяннице тоже уже под семьдесят лет, и живёт она в семье
сына. В общем, этот дом мы сможем оформить так, как нам будет удобно». –
«Оформляйте как муниципальное нежилое помещение, а фирма «Парус» произведёт там капитальный ремонт. Но только постарайтесь сделать так, чтобы
земли было побольше и выход на берег реки Ик входил в землеотвод будущего краеведческого музея», – предложил Андрей. «Понял, Андрей Фёдорович. В ближайшие дни я поручу землеустроителю заняться этим вопросом», –
пообещал Афанасий Никитич Алексеев. А в один из вечеров, просматривая с
женой очередные новости по телевизору, Андрей как бы между прочим произнёс: «Слушай, Ольга Ивановна, а ты бы не могла сделать простейший проект здания под краеведческий музей? Такой, какой ты сама хотела бы иметь.
По ландшафту можно привязываться к домику, где я родился, и окружающей
его местности. В том числе и береговой зоны». Жена посмотрела на мужа
широко открытыми глазами, улыбнулась и ответила: «Губин, я тебя начинаю бояться. Я только что думала о том, как сделать музей привлекательным
и заметным в общей архитектуре нашего села, а ты уже опередил меня». –
«Ну это и понятно. Мы же ведь с тобой почти три года вместе, а потом я тебя
старше намного. Поэтому и мысли мои заметно опережают твои», – улыбаясь, произнёс Андрей. «Старик мне нашёлся! Я скоро от тебя скрываться буду.
У молодых столько любовной страсти нет, сколько есть у тебя!» – кокетливо
прошептала Оля. «А ты откуда знаешь, сколько у молодых страсти?» – пошутил Андрей. «Догадываюсь. Я же вижу, как молодые сейчас ко всему личному
и интимному относятся. Для них это обыкновенная работа, а работать они не


любят. Главное, чтобы в руках была банка или бутылка с пивом и сигарета во
рту. Только ты, Губин, сумел разбудить во мне долго дремавшую женщину и
сделать меня счастливой. Я до сих пор вспыхиваю огнём и теряю рассудок, когда ты дотрагиваешься до меня или целуешь. Мне стыдно говорить тебе об этом,
но это именно так. Ты только не смейся надо мной и не зазнавайся», – тихо
произнесла Оля и нежно обняла мужа за шею. Андрею этих слов жены было достаточно, чтобы в его разуме вспыхнул огонь любви, а всё тело охватила страсть
к этой женщине. Он бережно подхватил её на руки и, целуя на ходу, понёс в
спальную комнату. Медленно положил на кровать, а сам встал на колени рядом и продолжил обдавать жадными поцелуями её красивые глаза, губы, шею,
упругие груди и стройную фигуру. Оля лежала в распахнутом халатике, закрыв
глаза, и, словно в истоме, тихо постанывала. «Иди ко мне», – тихо прошептала
она и, положив на его голову тёплую ладонь, стала медленно тянуть к себе. Минуты блаженства, счастья и любви поглотили их в свою пучину.

В последний понедельник перед началом уборочной кампании Андрей
провёл расширенное совещание в Администрации с приглашением на него
глав сельских администраций, депутатов районной Думы, руководителей
государственных и частных предприятий, школ и училищ, фермеров, директоров торговых учреждений, Председателя Союза предпринимателей. Совещание было нацелено на мобилизацию населения района на успешное и
своевременное проведение уборки выращенного урожая. «Страна и мы, как
её частица, живём сейчас в условиях грязной рыночной экономики. И можно
было бы не собирать вас и не заниматься агитацией, как в советские времена,
но осознание того, что в наших с вами руках жизнь района и будущее наших
детей, заставляет меня обратиться ко всем с просьбой: оказать крестьянину
посильную помощь в уборке урожая и не допустить, чтобы сибирская ранняя
осень сковала морозами и запорошила снегом поля, на которых будут ещё не
обмолочены зерновые и не убраны в скирды снопы льна. Естественно, такая
помощь будет оплачиваемой, но не так щедро, как на нефтяных промыслах», –
сказал в своём вступлении Андрей. Он заметил, как люди его внимательно
слушают, и это придавало ему уверенность в том, что в них ещё не до конца
вытравлен дух коллективизма и братской взаимопомощи. А последующие после него выступления с мест только подтвердили его вывод. Равнодушных к
призыву Андрея в зале заседаний не оказалось.

Как только закончился дождь и просохла на полях земля, «битва за урожай» 2002 года началась. Враз всё кругом задвигалось, загремело, загудело
и запело. В глазах людей появился азартный огонёк, а на губах – радостная
улыбка. День и ночь по полям ползали комбайны, а от них, как муравьи, в


разные стороны разбегались машины, гружённые качественным зерном. Зрелищность и красота осенней страды зачаровывали Андрея и придавали ему
дополнительный жизненный импульс. Он часто объезжал места схваток за
урожай, разговаривал с хлеборобами, но нигде и никогда не позволял себе
вмешиваться в сам процесс. Не разрешал он этого делать и своим заместителям. И только Крюков мог позволить такую роскошь. Но зато оперативную
помощь труженикам села Андрей оказывал сам и заставлял делать это всех чиновников Администрации.

В конце августа на приём к Андрею напросились Главный врач районной
больницы и главный инженер проекта нового больничного корпуса. «Андрей
Фёдорович, у нас возник вопрос, который без вас мы разрешить не смогли», –
начала сразу с порога Евгения Николаевна. «А в чём он заключается?» – спросил Андрей. «Вам об этом лучше главный инженер проекта расскажет», – перевела стрелку Хромова. «Здесь такая ситуация. Новый корпус мы привязали к
площадке, которая находится за старым, деревянным зданием больницы. Места там хватает, и оно очень красивое. Чтобы не потерять в дальнейшем общий
фон, я предлагаю после окончания строительства новой больницы старое здание снести и на его месте разбить сквер. Но Евгения Николаевна категорически против сноса, и намечает в нём оборудовать квартиры для специалистов.
Вот и встали мы в небольшом тупичке перед самым окончанием разработки
проекта», – пояснил главный инженер проекта. «Но нам ведь и на самом деле
специалистов грамотных не хватает. Как минимум человек десять нужно», –
высказалась главный врач. Андрей ненадолго задумался над проблемой и минуты через три спросил: «Скажите, Евгения Николаевна, а когда вы собираетесь заявку на специалистов подавать в Областное управление здравоохранения?». – «Я ещё не думала об этом. Раньше-то к нам приезжали они месяца на
три-четыре и уезжали. И главными причинами этому были отсутствие жилья и
плохие условия работы», – ответила заслуженный врач и патриот района. «Давайте договоримся так. Как бы нам ни было прискорбно и жалко, но здание
старой больницы и все существующие постройки мы снесём. А квартирный
вопрос для специалистов-медиков я беру на себя. Учитывая, что новая больница у нас будет построена и запущена в эксплуатацию в течение двух лет, то к
этому времени мы в жилой зоне посёлка для её сотрудников построим десять
благоустроенных квартир. Это я вам, Евгения Николаевна, обещаю», – подвёл
итог разговору Андрей.

Закрыв больничный вопрос, Андрей затронул с проектировщиком и вопрос спортивного комплекса. «До конца сентября мы закончим проектировать
оба объекта. Так что уже в этом году можете искать подрядчиков и закладывать


нулевой цикл. А проще говоря, заливать бетон в фундаменты. Сами корпуса
зданий модульные и возводятся быстро. Больше времени займут инженерная
начинка и отделка», – пояснил проектировщик.

Уборка урожая набирала темпы. Дважды за август и сентябрь в район приезжал Желнин, и каждый раз уезжал довольный ходом полевых работ. О последствиях выступления Андрея на областном совещании они не вели разговоры, но
по поведению заместителя Губернатора по сельскому хозяйству было видно, что
бесследно для аппарата Администрации области оно не прошло. «Это хорошо,
что наконец задумались над крестьянским вопросом. Может, действительно
помощь настоящая от государства пойдёт в село. А мы бы уж постарались рачительно воспользоваться здесь ею», – подумал с надеждой Андрей.

В конце сентября, на очередном совещании у Андрея, Крюков доложил:
«Скошено и обмолочено более семидесяти процентов зерновых культур. В
восстановленную часть элеватора загружено восемь тысяч тонн зерна пшеницы и две тысячи – ржи. Ещё он может принять от крестьян не больше пяти
тысяч тонн. Всё остальное зерно мы отправим в Екатеринбург, а часть – оставим на складах фермеров». – «Накал страды не угасает?» – спросил Андрей.
«Что вы? Он, по-моему, только достиг наивысшей своей точки», – улыбнулся
Крюков. «Ну и хорошо! Так и дальше держать. Отдохнём, когда белые мошки
с неба полетят на землю», – поддержал его Андрей.

Конец августа и весь сентябрь он мало спал и работал без выходных. Даже
Галина Сергеевна не выдержала и однажды сказала Андрею: «Не бережёшь ты
своё здоровье, Андрей Фёдорович. Синяки под глазами от недосыпания и забот появились. Может, хоть в воскресенье дома бы остался». Андрей посмотрел на свою тёщу, улыбнулся и спросил: «А сама-то не устала от нас? А то мы
взвалили на тебя все заботы по дому и детям, и почти не помогаем». – «Нет,
что ты, Андрюшенька! Я, может, за все свои последние двадцать лет и жить-то
по-настоящему стала. Ребятишки и заботы по дому мне не в тягость, а только в
радость. А счастье, в котором обитает моя дочь, придаёт мне силы и окрыляет
меня», – откровенно призналась Галина Сергеевна. «Ну тогда я спокоен», –
произнёс Андрей и спросил: «В Тобольск не собираешься съездить?». – «Попозже. Когда у тебя уборочная «горячка» пройдёт», – ответила тёща.

К присутствию этой аккуратной, симпатичной и тихой женщины Андрей
давно привык, словно она прожила с ним рядом всю его жизнь. Галина Сергеевна никогда не повышала свой голос на внука и внучку, не вмешивалась в
личные отношения дочери с мужем, не выдавала наставлений и не делала нравоучений. По всему её внешнему виду было ясно, что ей нравится положение


тёщи и бабушки, и она дорожит этим. О Тобольске и о второй дочери Галина
Сергеевна вспоминала редко, и то только тогда, когда рядом не было Андрея.
Его она немного стеснялась и заметно уважала. Зная его пристрастие к домашним пельменям, она находила время, сотнями лепила их и замораживала
в холодильнике. И когда Андрей хвалил их вкусовые качества, Галина Сергеевна была на седьмом небе от радости. А всю свою нерастраченную любовь она
отдавала внуку и внучке. Имеющая специальное образование и обладающая
большим опытом работы с детьми, Галина Сергеевна полностью сфокусировало всё это на Васильке и Лизе. И её воспитательная деятельность приносила
заметные успехи.

Во второй декаде октября погода вновь испортилась. Подул резкий, холодный ветер, и посыпала снежная «крупа». И хотя в целом по району хлеба были
скошены и обмолочены на девяносто пяти процентах пашни, в некоторых фермерских хозяйствах необмолоченных полей было до сорока процентов. Поэтому Андрей поручил Бакшееву употребить власть и направить на помощь отстающим уборочную технику и автотранспорт из хозяйств-передовиков. В том
числе и из Агрофирмы «Парус». Николай Иванович с Михаилом Петровичем
немного поворчали на него, но технику свою послали. И, как только появились
первые солнечные дни, необмолоченные поля стали на глазах сокращаться. А
двадцать седьмого октября на очередном совещании Крюков, радостно улыбаясь, произнёс: «Битва за урожай» этого года закончилась! Мы выиграли её!».
И стал перечислять все итоговые цифры прошедшего сельскохозяйственного
сезона. «А сколько мы в этом году продали зерна в нашей области?» – спросил
Андрей. «По предварительным данным, пять тысяч тонн. Всё остальное отправили в Екатеринбург, не считая восемнадцати тысяч тонн, которые находятся
на нашем элеваторе и в складах фермеров», – ответил Крюков. «А по каким
ценам вы отдали зерно нашей области?» – спросил Председатель комитета по
экономическим вопросам. «По тем же, что и в Екатеринбург», – ответил Генеральный директор агропромышленного холдинга.

В этот же день Андрей доложил об окончании уборочной кампании в
районе Губернатору области. Тот заметно обрадовался этому сообщению и
искренне поздравил с трудовой победой. «К сожалению, не повсеместно так
успешно идут дела. В некоторых районах хлеба не убраны с половины полей, ну и, как следствие, возникают большие потери урожая», – добавил он.
«Борис Степанович, мы готовы помочь одному из таких районов, но нужно,
чтобы их представители обратились напрямую к нашим крестьянам с просьбой. Времена -то теперь рыночные, и за любую помощь платить необходимо.
А приказать я это сделать бесплатно никому не могу», – высказал своё мнение


Андрей. «Спасибо за подсказку. Я обязательно ею воспользуюсь», – ответил
Губернатор, и они попрощались. А вскоре в Кротове появились представители
из Администрации соседнего района и стали вести переговоры с Крюковым. В
конечном итоге они общий язык нашли, и на помощь хлеборобам этого района
ушло не менее десяти уборочных комбайнов и пятнадцать грузовых машин. Так
впервые в практике закладывалась взаимовыручка на коммерческой основе.

По традиции, к седьмому ноября в районе были подбиты все итоги прошедшего для сельских тружеников сезона. И хотя в Администрации эйфории
по этому случаю особой не было, но заметное радостное возбуждение наблюдалось. В целом по району, не считая Агрофирмы «Парус», производство зерна увеличилось по сравнению с предыдущим годом больше, чем на сорок процентов. Благодаря количеству сданной продукции и его цене доходная часть
возросла в два с половиной раза. Хлеборобы впервые за последние тринадцать лет получили реальную прибыль и смогли ею распоряжаться по своему
усмотрению. Заложен был и хороший фундамент на следующий год. Хозяйства оставили себе на семена столько зерна, сколько им было необходимо. И
главную организующую и мобилизующую роль сыграло в этом создание агропромышленного холдинга и его успешная работа. Что ещё раз подтвердило
правильность выбранного пути в решении аграрного вопроса.

Закончив с проблемами села, Андрей переключил своё внимание на строительный сектор. Однажды он пригласил к себе Князева и главного архитектора района и предложил им разработать Генплан жилищного строительства
в Кротове. «Если мы будем развиваться и дальше такими высокими темпами,
как в этом году, то уже через два-три года нам не будет хватать рабочих рук и
голов специалистов. И если мы не найдём их, то начнём снова потихонечку
закисать. Так что садитесь за рабочие столы и начинайте думать, где и сколько будем строить жилья, как будем обеспечивать инфраструктуру и какие
средства на это потребуются? В общем, всё делайте из расчёта десятилетней
перспективы, разбивая объёмы строительства на временные этапы», – выдал установку Андрей. «А хотя бы примерные цифры вы назовёте? На что нам
ориентироваться?» – спросил главный архитектор района. «Могу. Но только
на первые три года», – улыбнулся Андрей. «А почему на три года?» – не понял Князев. «А через три года заканчивается срок моего пребывания на посту
Главы района», – пояснил Андрей. «А кто вас отпустит с этого поста? По крайней мере, второй срок я вам гарантирую», – произнёс Князев. «Я надеюсь, не
на нарах?» – вновь улыбнулся Андрей. «Конечно, нет. Только в кресле Главы
района, если вас в область не утянут», – пояснил Геннадий Петрович и тоже
улыбнулся. «Ну ладно. Тогда скажите цифры хотя бы на три года», – попросил


Главный архитектор. «Записывайте. 2003-й год – двадцать квартир, 2004-й –
сорок и 2005-й год – семьдесят квартир», – сообщил Андрей свои скромные намётки. «А из какого материала вы собираетесь их строить?» – спросил Главный
архитектор. «Несколько индивидуальных домов – из оцилиндрованного дерева,
а остальные – из кирпича, который начнёт выпускать уже в этом году Кротовский кирпичный завод», – смело заверил своих подчинённых Андрей и спросил: «Ещё вопросы есть?». – «Нет». – «Тогда идите и начинайте трудиться над
этой программой. Через две недели встретимся у меня», – предупредил он их.

В деятельности Князева на посту заместителя Главы района по строительству произошли разительные изменения в лучшую сторону. Он стал активным,
пунктуальным, принципиальным и обязательным чиновником. Строительный
комплекс, который он возглавил по совместительству, набирал силы и его люди
трудились на трёх площадках: строил дороги, ремонтировал устаревшее жильё
и по заказу Союза предпринимателей возводил на новой площадке торговые
павильоны. Его же бригада занималась и ремонтными работами на элеваторе,
маслозаводе, «Сельхозтехнике», автобазе и кирпичном заводе. А Андрей перед
ним ставил всё новые и новые задачи. А вот теперь ещё и на строительство жилья нацелил. «Молодой ещё. На него только успевай наваливать побольше работы. Со всем справится», – подумал, довольный своим заместителем, Андрей.

К середине ноября на землю выпало столько снега, что бульдозеры не
успевали чистить от него дороги и улицы районного села. Князев сетовал на
это, а Крюков радовался. «Ещё бы деньков пять такого снегопада, и за урожай
следующего года можно быть спокойным», – дразнил он Геннадия Петровича. «Если снег будет валиться с неба такими темпами ещё пять дней, то ни
один автобус к нам из Ишима не придёт», – аргументировал своё беспокойство Князев. И «небесная канцелярия» услышала его. Тучи на небосклоне разбежались, появилось солнце, а с ним пришли и тридцатиградусные морозы.
Земля стала промерзать, а на окнах домов – появляться причудливые кружева.
На улице стало так светло и красиво, что даже глаз не хотелось отрывать от
сказочных картинок, нарисованных морозом на ветках деревьев, на ставнях и
крышах домов, и на ледовом панцире реки.

Напряжение на работе постепенно стало снижаться, и Андрей стал подумывать об охотничьих забавах. Однажды, после совещания он задержал у себя
в кабинете Селивёрстова. «Когда в последний раз на охоте был?» – спросил заместителя Андрей. «В конце августа на утку ходил», – признался тот. «Может,
в эти выходные на косачей съездим? Наверное, знаешь, где их найти?» – спросил Андрей. «С удовольствием. Чучела у меня есть, а косачей много в берёзовых


колках, недалеко от Студёного», – с готовностью ответил заместитель. «Вот и
договорились. В субботу утром и отправимся», – принял решение Андрей.

Рабочая неделя проскочила быстро и без неожиданностей. А в пятницу к
Андрею подошёл Селивёрстов и уточнил: «Андрей Фёдорович, во сколько завтра за вами заезжать?». – «А во сколько необходимо выезжать?» – спросил Андрей. «Часа в три ночи. Пока доедем и устроимся в шалашах, будет четыре», –
подсказал Селивёрстов. «Ну, значит, в три часа я и поджидать тебя буду», – ответил Андрей.

В этот вечер, собрав все охотничьи принадлежности и тёплую одежду в
прихожей, он ушёл в спальню в девять часов вечера. Но уснуть ему в эту ночь не
суждено было. Следом за ним в кровати появилась и Оля. На её лице блуждала
таинственная улыбка, а в глазах стояла радость. «Слушай, Губин, хочешь я тебе
настроение испорчу, и ты на охоту не пойдёшь?» – спросила интригующим голосом Оля. «Не надо. Я не хочу в глазах Селивёрстова ветреным человеком показаться. В три часа ночи он за мной уже приедет», – улыбнулся Андрей. «Нет,
скажу. Я просто обязана это сделать», – настойчиво произнесла жена. «Ну раз
так, то говори. Но любая твоя новость не изменит моё решение пойти на охоту», – разрешил Андрей. «Любая-любая?» – издевательским тоном спросила
Оля. «Любая!» – твёрдо заверил Андрей. «И даже новость о моей беременности?» – выдохнула из себя жена. «И даже такая новость меня не оставит дома,
но сделать безумно счастливым может», – громко выкрикнул Андрей и стал
обдавать жену жаркими поцелуями. «Ты что, с ума сошёл? Я боялась, что ты
расстроишься после этой новости, а ты как ребёнок радуешься. Неужели ты
на самом деле хочешь, чтобы я родила тебе ещё одного ребёнка?» – радостно
защебетала Оля. «Хочу! Очень хочу! Я люблю тебя, Оленька!» – громко произносил Андрей. «Дурачок ты мой. Тише кричи, а то от испуга сейчас к нам малыши и мама заявятся», – произнесла Оля и закрыла в поцелуе его рот. Андрей в
порыве страсти и безумия стал нежно обнимать свою любимую жену. И только
тогда, когда они в бессилии разметались на широкой кровати, Оля произнесла:
«У меня подозрения на беременность появились ещё две недели назад, но я
тогда не придала этому особого значения. А сегодня сходила в нашу больницу к
женщине-гинекологу, и та поставила мне этот диагноз. И снова срок оказался
солидным. Почти десять недель. Я подсчитала и вспомнила точную дату, когда
это произошло. Двадцать девятого августа. Так что в конце мая – начале июня
у нас появится ещё один Губёнок». – «А может, и два», – поправил Андрей, и
они залились счастливым смехом.


Они долго ещё вполголоса обсуждали неожиданную и приятную тему, а
когда Андрей, наконец, посмотрел на часы, то те показывали двенадцать часов
ночи. «Оленька, разреши мне три часочка поспать. А то я завтра усну прямо в
шалаше», – произнёс он и перевернулся на левый бок. «Губин, ты оставляешь
меня с таким счастьем одну? Иди ко мне скорее. Я хочу тебя», – прошептала,
прижавшаяся всем своим голым телом к его спине, Оля. Выдержать такого
соблазна от любимой женщины Андрей, конечно, не смог, и безропотно повернулся к ней. Ощутив прикосновение её рук и сладость влажных губ, он стал
нежно обнимать её тело и осторожно дотрагиваться до самых сокровенных
мест. Лицо Оли в это время становилось ещё красивее и загадочнее, а длинные
ресницы на закрытых глазах трепетно подрагивали. «Андрюша, я очень хочу
тебя», – вновь едва слышно прошептали её губы. «И я тебя безумно хочу», –
ответил он и ещё крепче прижал к себе.

Сон пришёл к Андрею и Оле мгновенно. Но уже было поздно. Будильник
на тумбочке Андрея противно затрещал, и он с огромным трудом открыл глаза. «Может, не поедешь?» – сквозь сон спросила Оля. Но Андрей не стал ей
отвечать и тихо стал собираться в дорогу.

Когда он вышел за калитку на улицу, то Селивёрстов уже поджидал его в
уазике. Андрей тихо открыл дверку салона, забрался в него, и они поехали. «Не
выспались, наверное, Андрей Фёдорович?» – поинтересовался Селивёрстов. «Всё
нормально. Охота пуще неволи», – ответил Андрей словами старой пословицы.

Минут через сорок они были на месте, в родных с детских лет Андрея лесах. «Я вчера вечером чучела на деревья высадил. Теперь осталось только побыстрее в шалаши перебраться», – произнёс Селивёрстов, когда остановил машину на опушке леса. Андрей не спеша одел на себя овчинный полушубок, а на
ноги натянул валенки, взял ружьё с патронами и вышел из уазика. И как только
оказался в ночной морозной тишине, сразу ощутил всю прелесть сибирской
зимы. На небе было столько звёзд и висели они над головой так низко, что на
мгновение ему даже стало страшно. «Какая яркая луна и какие огромные звёзды», – в одно мгновение пронеслось у него в голове. «Идите за мной, Андрей
Фёдорович», – услышал он голос заместителя и пошёл за ним следом.

Шалаш, в который его поместил Селивёрстов, был сооружён из веток
березы и покрыт тонким слоем соломы. Андрей по-хозяйски расположился
в нём на охапке сена, зарядил ружьё и стал ждать крупных и красивых птиц.
Звёздное небо, лунный свет, первозданная тишина и редкое потрескивание от
мороза веток деревьев сначала ввели его в сладость воспоминаний о жене, а
затем незаметно склонили ко сну.


Проснулся Андрей от приглушённого оружейного выстрела. Он мгновенно открыл глаза, осторожно посмотрел на ветви ближайших к нему берёз
и увидел сидящих на них штук двадцать косачей. «Мама дорогая! Такого подарка я давно не получал», – радостно подумал Андрей и стал потихонечку
проталкивать ствол ружья между двух веток. Отработанные годами привычки
и навыки помогли ему сделать это без шума, и он стал выбирать выгодный для
себя вариант. Целился Андрей недолго и практически одновременно произвёл выстрел из обоих стволов. «Есть очередной трофей, добытый на родной
земле!» – радостно подумал он, но из шалаша выходить не торопился. Андрей
знал, что улетевшие после выстрела косачи через некоторое время могут вновь
вернуться на берёзы, где крепко сидели привязанные пять чучел. В конечном
счёте так оно и произошло. Не прошло и часа, как красивые и крупные птицы
вновь обсыпали берёзы. Андрей выждал удобный момент и повторил дуплет.
И снова два косача камнем свалились в снег с веток, а остальные мгновенно
взлетели и бросились врассыпную.

Третий прилёт их был последним в это утро. И на этот раз выстрел был
удачным, хотя с берёзы свалился только один косач. Андрей вышел из шалаша, присел несколько раз подряд и пошёл собирать трофеи. Пять крупных
птиц, которых он добыл за утро, весили не менее двенадцати килограмм. «Кто
же их будет щипать?» – подумал Андрей и улыбнулся. Он даже и представить
себе не мог занимающуюся этим делом свою Ольгу. «Ладно, приеду домой,
сообразим, что с ними делать», – решил он и, довольный охотой, зашагал по
старым следам к машине. «Вижу, охота вам удалась. А у меня похуже, только
три косача», – произнёс Селивёрстов. «А что так?» – спросил Андрей. «Далековато от чучел шалаш сделал. Пришлось утром переставлять поближе. Но
лёт уже закончился», – объяснил заместитель и предложил: «Может, грамм по
сто водочки выпьем на крови?». – «Только буду приветствовать. Но придётся
нашу охотничью удачу тебе обмывать одному», – ответил Андрей и полез в
рюкзак, в котором лежала бутылка хорошей водки. Селивёрстов спорить не
стал, подставил небольшой серебряный стаканчик и после того, как Андрей
налил в него «огненную воду», поднял его на высоту глаз, произнёс: «За охотничий успех. Пусть и дальше он нам сопутствует», – и выпил до дна. «Какая
благодать и красота. Давно я уже не испытывал такого удовольствия и умиротворения», – произнёс Андрей и добавил: «Завтра же позвоню в Москву и
приглашу друзей на охоту». – «Смело приглашайте. Мы не только на косачей
их свозим, но и на что-нибудь посерьёзнее», – поддержал его Селивёрстов.

Дома Андрей был уже в одиннадцать часов утра. «А почему ты так быстро
вернулся. Я только недавно проснулась», – нежно проворковала Оля. «Тебя


боюсь надолго одну оставлять. Ты ведь у меня вон какая знойная женщина!» –
пошутил Андрей. «Смеёшься надо мной? Ладно, ладно, Губин, я тебе припомню эти слова», – лукаво посмотрела она на мужа и пошла в ванную комнату. Из
столовой вышла Галина Сергеевна и спросила: «На охоту удачно съездил?». –
«Так удачно, что даже не знаю, что с дичью делать», – ответил Андрей. «А что с
дичью делают? Разделывают её и варят вкусные блюда», – ответила тёща. «Вот
именно, разделывают. А я этим делом не люблю заниматься», – высказал Андрей. «Ну так давай я займусь разделкой. Что за дичь ты такую привёз, что не
знаешь, что с ней делать», – предложила Галина Сергеевна. «Сейчас покажу», –
ответил Андрей и пошёл на улицу за трофеями.

«Ты зачем так много их убил? Хватило бы и двух», – удивлённо произнесла Галина Сергеевна и попросила донести косачей до столовой. В это время из
ванной вышла Оля. «Мама, что за гусей тебе Губин на кухню принёс? Неужели
ты собираешься из них что-то готовить?» – улыбаясь, спросила Оля. «Это не
гуси, а косачи. И я из них такой суп сварю, что ты пальчики оближешь. Иди ко
мне помогать и опыт перенимать. Может, ещё в жизни и пригодится», – ответила ей Галина Сергеевна. «Хорошо, мама. Я сейчас поцелую своего охотника
и приду к тебе на помощь», – весело произнесла Оля и повисла на шее у Андрея. «Ты так меня ночью вымучил, что я едва утром проснулась. Неужели ты
нисколько не устал?» – тихо спросила жена и поцеловала своего мужа. «Устал.
Но удачная охота и морозная ночь взбодрили меня. А если честно, то я даже
уснул на посту из-за усталости. Но об этом, кроме меня и тебя, никто больше
не должен знать. А то засмеют меня», – ответил ей Андрей и, оторвав Олю
от себя, повернул на сто восемьдесят градусов и, ударив легонько по крутым
ягодицам ладонью, скомандовал: «Вперёд, жена охотника, на кухню! Там ждёт
тебя его добыча».

В обед они уже ели вермишелевый суп с мясом косача. «Ну и как вам моё
первое блюдо?» – спросила Галина Сергеевна. «Замечательное и очень вкусное!» – ответила за всех, в том числе и детей, Ольга. «Учись, дочь, пока я ещё
жива», – улыбнулась Галина Сергеевна и предложила: «Может, три косача сёстрам в Студёное отвезёте?». – «Конечно, надо отвезти. Пока Губин отдыхает,
мы с тобой съездим к ним в гости», – приняла решение Оля. «Не терпится,
хочет с Любой и Матрёной новостью своей поделиться», – понял маневр жены
Андрей, но ничего не сказал. После вкусного обеда его быстро сморил сон, и
он, не выдержав испытания, удалился в спальную комнату.