Об учителях ср. школы 1 Нарьян-Мара 50-х годов

 
В посте «Наш земляк о женщинах и евреях  России»  в ЗА НАО я привел воспоминания Федора Ермолина, окончившего ср. школу №1 в 1959 году: «Игорь из перечисленных тобой в книге «Все что в сердце отложилось» учителей помню Раису Петровну Сядейскую – она была нашим классным руководителем.  Помню и Глафиру Михайловну, а так же Павла Васильевича Аксенова.
Когда смотришь в прошлое с высоты  прожитых лет, то понимаешь, что это были учителя высшей пробы, великие труженики образования и воспитания, вкладывавшие всю свою душу в нашу безотцовщину и мелких хулиганов. Традиции монархического образования ещё не были утрачены.»   
Я на год раньше Федора окончил  школу. В знак благодарности учителям, которые нас с Федором учили, расскажу о них.
Не помню, чему и как нас учила учительница по фамилии, кажется, Рассохина, её имени и отчества не помню, но учила хорошо. Пять её учеников ; Луиза Кочина, Надя Хоменко, Женя Таран, Вова Насоновский и я окончили начальную школу отличниками. По этому случаю нас усадили за стол в пионерской комнате и сфотографировали на память.
Моя жена Нина Чупрова (Митина), учившаяся в параллельном классе, вспоминает, что здание Начальной школы было очень холодным. После мытья полы в коридоре не успевали высохнуть до начала уроков и покрывались ледяной коркой. До первого звонка мы успевали в своих валенках покататься на этом катке. Писали тогда перьевыми ручками, аккуратно обмакивая их в чернильницы. В особо холодные дни чернила замерзали, и образовавшуюся ледяную корочку приходилось пробивать пером. Сидели за партами в верхней одежде и рукавицах.
Чтобы дети согрелись, учителя на переменах затевали в коридоре различные подвижные игры, водили хороводы. Тем более, что мёрзли они не меньше нашего.
Столовых в школах не было. В Большой школе имелся буфет, куда после отмены продуктовых карточек в 1947 году завозили хлеб. Работала в буфете мама нашей одноклассницы, Лили Шелыгинской, тётя Аля. Сначала завозили только чёрный хлеб, потом стали привозить серый. Его привозили в двухкилограммовых буханках. Тётя Аля разрезала его на куски одинакового веса и складывала в картонные коробки. Нина вспоминает, что дежурный по классу собирал деньги и во время большой перемены отправлялся в буфет. Как в классе ждали его! Каждому хотелось получить горбушечку, а если она была еще и поджаристой, то это было высшим счастьем! 

Из учителей пятых-шестых классов запомнились в основном мужчины: учитель математики Пётр Фёдорович Шехнов, физкультуры - Николай Николаевич Кольчевский и истории - Владимир Андреевич Филиппов. Пётр Фёдорович стремился на уроках привить  нам нестандартный стиль мышления. В одной из его задач требовалось не только вычислить расстояние от города до деревни Оксино, но и определить, какой путь окажется короче: через деревню Сопка или через Владивосток.
Большинство моих одноклассников запомнило молодого учителя В.А. Филиппова, преподававшего нам начальный курс истории, только как хорошего шахматиста. Я же запомнил его ещё и как человека, не побоявшегося в пятидесятые годы сообщить подрастающему поколению, что потери при штурме Зимнего были в десятки раз меньше потерь Ленских расстрелов. Этого хватило, чтобы задуматься о фактах и мифах об  Октябрьской революции.      
Из школьных уроков тех лет запомнился один урок русского языка, который вела  сестра директора школы Ирины Алексеевны Елисеевой,- Вера Алексеевна. В марте 1953 года перед её уроком мы затеяли игру в «слона». Один из ребят встал лицом к двери на расстоянии около метра, наклонился вперёд и двумя руками взялся за ручку двери. Сзади него в такой же позе, взявшись двумя руками за его брючный ремень, встал второй. Остальные с разбега запрыгивали на них, как на гимнастического козла. Когда человек пять уже взгромоздились на «слона», дверь резко отворилась, и все участники игры, потеряв опору, рухнули на пол. Вошла Вера Алексеевна. Строго сказала: «Сесть всем на свои места». Когда класс успокоился, она сообщила, что сегодня умер Иосиф Виссарионович Сталин. Наступила мёртвая тишина, у каждого из нас было такое ощущение, что наступил конец света.
В седьмом классе к нам присоединили группу учеников из параллельного класса, Нину Лосеву, Нину Митину, Лилю Шелыгинскую, Нину Кушкову и других. Классным руководителем назначили молодую учительницу английского языка, Любовь Александровну Кузнецову. Вести уроки литературы назначили её подругу, Глафиру Михайловну Епифанову. Подруги недавно приехали в Нарьян-Мар после института и жили в одной комнате на втором этаже дома, расположенного напротив дома связистов по улице Смидовича.
Нина Митина вспоминает: «Это была комната-пенал. Всегда очень холодная, потому что дрова, которыми они топили, были сырыми и плохо горели. Когда по их приглашению мы шли к ним в гости, то каждый нёс сухое полено. В домашней обстановке они рассказывали много интересного о жизни в большом городе, поили нас чаем или все дружно делали и ели пельмени. Появление в нашей жизни этих двух учительниц открывало нам окно в какой-то иной мир. Молодые, красивые, нарядно одетые они являлись для нас образцом чего-то необычного, прекрасного.
Конечно, у них было немного нарядов, но, с присущей им фантазией они каждый раз превращали одно и то же платье в новый наряд, меняя на нем ленточки, бантики, косынки… Зимой они носили шляпки, а ещё ботинки. И это в наши-то морозы»! Наверное, в городе только Глаша и Любаша решались на такой подвиг.
Любовь Александровна была девушка красивая и видная, бесконечно добрая и совершенно безвольная, по крайней мере, в отношениях с нами. Многие ученики прониклись симпатией и даже детской любовью к ней. Некоторые из мужской половины класса стали проявлять свои симпатии самыми необычными способами. Так, однажды во время урока кто-то свернул бумажную воронку, окунул её в чернильницу, после чего запустил воронку в направлении роскошных огненно-рыжих волос учительницы. В результате попадания воронки в цель, в её волосах появилось чернильное пятно, а на глазах слёзы.
На встрече одноклассников в 2009 году, когда речь зашла о Любови Александровне, один из нас ; Валентин Паутов ; признался, что в те далёкие годы ему так хотелось коснуться её прекрасных волос! В 1966 году одноклассницы Нина Митина и Лиля Шелыгинская, путешествуя по Волге, зашли к ней в гости в Волгограде. Любушка, так мы её любовно звали, передавала всем привет и просила у нас прощения за плохое обучение.
Глафира Михайловна ; учитель более строгий и возвышенный. Каждый её урок был поэмой, полностью захватывающей не только девчонок, но и ребят. Поэтому проблемы с дисциплиной на её уроках не было. Я тогда сидел на одной парте с Борей Добрыниным, и мы, из-за определённых пробелов в нашем воспитании, не очень воспринимали поэтический настрой молодой пылкой учительницы. Поэтому и оценки по литературе у нас с Борей колебались на уровне «трёх с плюсом» баллов. Но даже мы прониклись поэтическим настроением Глафиры Михайловны. Благодаря ей мне удалось получить оценку «отлично» на вступительных экзаменах в Ленинградский университет за сочинение на тему: «Образ Татьяны в поэме А.С. Пушкина «Евгений Онегин». 
Нина Митина часто вспоминает, как интересно эти учительницы проводили внеклассную воспитательную работу. К сожалению, эта сторона школьной жизни не отложилась в моей памяти. Скорее всего, потому, что я  в комсомол вступил только перед самым окончанием школы и не принимал участия в общественных мероприятиях, за исключением редких походов и школьных вечеров в девятых-десятых классах.
Настоящую революцию в методику преподавания географии внёс одарённый талантами не только педагога, но и художника, музыканта, спортсмена выпускник Ленинградского вуза Михаил Михайлович Истомин. Не прошло и полугода с момента появления его в школе и нашем классе, как все девицы и некоторые незамужние учительницы оказались влюблены в него. География, которая раньше утомляла и раздражала из-за необходимости запоминать бесконечный перечень названий: стран, континентов, городов, океанов, морей и т.д., с его приходом превратилась едва ли не в самый любимый урок. А некоторые выпускницы школы ; Гера  Купцова, Нина Митина и Нина Кушкова решили стать учителями географии.
Благодаря Михаилу Михайловичу песня «Глобус» стала гимном школы, а «Полонез» Огинского открыл нам прекрасный мир классической музыки.
Все эти педагоги оставили яркий след в памяти многих выпускников, окончивших школу во второй половине пятидесятых и первой половине шестидесятых лет.
Но мало кто из них помнит скромного учителя физики Михаила Лешукова, отчество, к своему стыду, забыл. Может быть потому, что физика была самым трудным, а, значит, и нелюбимым предметом для большинства учеников. Мы тогда не осознавали, что он учил нас не только законам физики, но и азам аналитического мышления, благодаря которым мне удалось успешно выдержать трудные испытания по решению нетиповых для школьных программ задач на вступительных экзаменах по физике и математике в Ленинградском университете.
Молодые педагоги не только проводили внеклассную воспитательную работу со старшеклассниками, но и привлекали их к аналогичным занятиям с младшими детьми, назначая их пионервожатыми классов. Одной из таких пионервожатых стала Надя Хоменко, первая красавица нашего класса, а может быть и школы, Джульетта Нарьян-Мара тех лет.
Как пионервожатая, она попросила зимой 1957 года меня - опытного лыжника, знающего все окрестности в округе,  помочь организовать для её пионеров игру в лесу с поиском спрятанных «кладов». Мы целый день провели в лесу, закапывая в снег под ёлки эти «клады».
На следующий день вечером ученики, вышедшие на вечерний моцион по улицам  города,  увидели, как она, счастливая и гордая, идёт под руку со своим Ромео ; Жоркой Бобковым. Он окончил за год или два до этого нашу школу с Золотой медалью и прибыл на каникулы в сверкающей золотыми позументами форме курсанта военно-морского училища. Жорка не только увёл первую красавицу, но еще заявил, что за время учёбы в училище стал боксёром и готов в честном поединке побить любого старшеклассника. Его вызов принял Гена Дуркин, имевший прозвище Рыжий (за цвет волос). Поединок состоялся в помещении, прилегающем к школьному залу. Взрослых в известность не ставили, поэтому тащить из зала гимнастические маты не рискнули, и поединок состоялся на деревянном полу. В присутствии двадцати или тридцати зрителей Гена отстоял честь школы, отправив Жорку в нокаут на твёрдый пол. На том поединок прервался.
Телевидение еще не вошло в быт, и развлечения старшеклассников в долгие зимние вечера сводились к кино и прогулкам по центральным улицам города. Самым желанным времяпровождением были школьные вечера. 
Чтобы провести рядовой школьный вечер, не по случаю очередного красного дня в календаре, а просто потанцевать в школьном зале, инициаторам сначала было необходимо найти одного-двух учителей, согласных подежурить на вечере. Затем, собрав делегацию из трёх-пяти человек,  отправиться к директору школы, Ирине Алексеевне, и получить её «добро» на проведение вечера.
Иногда идея устроить танцы возникала на вечерних прогулках по улицам города.  Авторы идеи тут же шли уговаривать Глашу и Любашу подежурить. Ребята брались наносить дров для печек, уговорить уборщицу тётю Лиду истопить их, а девчонки помыть полы в зале.
Если мне не изменяет память, то в роли инициаторов часто выступали старшеклассники Юра Савельев, Роберт Хатанзейский и Юра Ануфриев из параллельного класса.
Я иногда попадал в состав делегации по той причине, что жил рядом со школой и со своим приятелем, одноклассником Вовой Порошиным, частенько бродил по улицам вечернего города.   
На вечерах в школе мы танцевали под патефон. В школе имелся запас пластинок. Не знаю, кому они принадлежали, но среди них помню вальсы: «В лесу прифронтовом», « На сопках Манчжурии»,  «Школьный вальс», «Севастопольский вальс». Правда, они не устраивали продвинутых в музыке, таких, как Роберт Хатанзейский. Поэтому они старались принести что-нибудь новенькое и приобщили нас  к фокстротам «Риорита», «На карнавале, под сенью ночи Вы мне сказали, люблю Вас очень…», танго «Пчёлка и бабочка», и вальсу «Домино, Домино, слышишь счастье стучится в окно…».
Из мероприятий, помимо школьных вечеров, я запомнил походы с концертами самодеятельных артистов школы. Сам я в самодеятельности участия никогда не принимал. Брали меня в качестве проводника, знавшего дороги во все деревни в радиусе двадцати километров от города. В походы с концертами ходили пешком в сопровождении нескольких учителей. Большим успехом однажды увенчался поход в Тельвиску. После окончания концерта в здании бывшей церкви, артисты и их зрители высыпали на улицу и над деревней еще долго разливались звуки баяна и песен. С большим увлечением пели «Первым делом, первым делом самолёты, ну, а девушки, а девушки потом». 
Так что прав Федор Ермолин: «преподаватели 1-ой ср. школы Нарьян – Мара были учителя высшей пробы, великие труженики образования и воспитания, вкладывавшие всю свою душу в нашу безотцовщину и мелких хулиганов.» Благодаря им выпускники 1955 – 1959 годов стали учеными:
- Борис Харин - доктором технических наук, награжденным орденами Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции;
-Лев Блинов – доктором физико-математических наук, Лауреатом Государственной премии СССР в области науки и техники;
- Борис Борисов – кандидатом технических наук;
- Валентин Паутов – кандидатом химических наук;
- Игорь Чупров – доктором технических наук, Лауреатом Государственной премии СССР в области науки и техники, награжден орденом Трудового Красного Знамени;
-Владимир Самойлов – кандидатом физико-математических наук;
- Федор Ермолин – прошел длинный трудовой путь в Северодвинске: от токаря-расточника до доцента представительства  Московского института экономики, менеджмента и права (МИЭМП).
P.S. Если кто то обнаружит ошибки в моих воспоминаниях, то, пожалуйста, поправьте меня. Игорь Чупров