В преддверии краха. Ч. 12. Наследницы уличей

(Продолжение)

СЕНСАЦИЯ? ПОВОД ЗАДУМАТЬСЯ

Помимо базилиан-мужчин, о которых мы рассказали выше, Полоцкая парафия располагала также женским «корпусом» ордена Святого Василия. Молодицы в документах 1775 года фиксировались как «паненки базилианки кляштора Полоцкого» (так в тексте). Сразу скажем, что судьба их кляштора (монастыря) так же доподлинно неясна, как и мужского. Лишь одно можно почерпнуть. Их главная обитель располагалась, как и в случае с мужской, на Высоком замке, при соборе Святой Софии. Это видно из литовских метрик за 1667 и 1690 годы, что собрал воедино и опубликовал польский историк Андрей Рачуба.

Основываясь на парафиальных документах 1775 и 1789 годов, можно увидеть, какой земельной собственностью обладали монахини в преддверии краха Речи Посполитой. У них было собственное имение. Кто пожаловал и каковы истоки, темный лес – неизвестно. Можно лишь сказать и показать, где они обрели недвижимость. Это – та же междуреченская область, и то же направление, где осели мужчины - Судиловичи. В 20-ти верстах от Полоцка, в бассейне реки Ушача, находился их центральный двор, носивший название «Навличи».

Навличи – перспективная область, обладание тамошними землями давало неоспоримые преимущества. Поселение - на берегу отдельного водоема, и было повязано речной стезей с большими водными трассами. Сейчас озеро называется «Навлицкое». К сожалению мне не пришлось там побывать, но чтобы познакомиться, есть интернет. Некто, страстный рыболов, обрисовал притягательность того края. Он описал свой автотранспортный пробег от заводского гиганта «Полимир». Двигался в сторону Ветрино. Вспоминаю аналогичный свой маршрут из Риги через Браслав. Глубокие выбоины на изношенном асфальте скрашивала необыкновенная придорожная природа. Приближаясь к Ветрино, местность разительно изменилась: стала волшебно-взгористой, холмистой, и попутные озера просматривались сквозь величественные стволы сосен как жемчужные ожерелья. Навличи оставались в стороне, я тогда не знал о их необычности, и сейчас очень сожалею, что не заехал, не посетил.

А любитель-рыболов приоткрыл картину. В Ветрино он свернул на «Навлицу» (так сейчас называются бывшие Навличи). «Последний рывок, и выкатываю на холм, - поделился он впечатлениями. - Красивее вида трудно найти». Озеро большое – в длину три с половиной километра, с песчаным дном. Водятся раки.

Ничего, что напоминало бы о бывшей церковной общине здесь, теперь нет, и только крест (смотри на снимке) воскрешает давний антураж.

Регион насыщен былинной топонимикой. Навличский базилианский двор относился к духовной сельской сфере, но мало чем отличался от других, ролничьих, построек. К центральной усадьбе крепились еще восемь духовных селиб: в самих Навличах, а также в Глыбочке и Валковщизне. Паненское имение держалось на труде проживавших крестьян, которых именовали «духовными». Наверное, пахали землю и выращивали рожь. Но наличие многочисленных прудов, что отмечалось позже, говорит о рыбном промысле. В отличие от мужских церковных уделов, ареал монахинь был небольшим. Но и они не могли укрыться от расплодившегося мелкоземельного собственничества. Шляхетское землеустройство не обошло и их. На землях имения столовался некто «пан Порчинский».

С приближением империй обстановка менялась, всплывал новый виток взаимоотношений. Капитал опутывал владельческий формат, и бороться было бесполезно. После первого раздела Речи Посполитой, по данным за 1789 год, навличское имение характеризовалось посессионной заставой, «уступленной на вечность ксендзом бискупом Игеньским гродскому судье полоцкому Обрампольскому» (так в тексте), представителю шляхетского герба Любич. Старшая кляштора Консолата Спинковна показывала под присягой, что их годовой доход составлял 369 злотых и 20 грошей.

Это немного по сравнению с магнатскими «достижениями». Почему базилианки уступили Навличи полоцкому судье, точно не скажешь. Но что они могли сделать, если жизнь диктовалась под копирку империй. Их обитель – монастырь, находился уже в руках российской императрицы, и будущее было неясным. Земли «на польской стороне» расценивались как легкодоступные для царской номенклатуры. Бояре нацеливались на лакомые междуреченские куски, а впереди маячила Система – устройство искусственного беспрепятственного торгового прохода через бывший волок.

К тому времени меркантильные, материальные интересы настолько расширились, что религиозное государство теряло «лицо», а многочисленные конфессиональные образования не укладывались в схему самодержавия.

Соседи, что окружали монашеское имение, не задумывались о духовной пище, их прежде всего интересовала прибыль.

С юга к озеру подступало имение Крупница, где властвовал пан Мисун, оформив посессию. Его земли охватывали южный берег озера, и намного превышали удел, где устроились богомолки. Указывались два застенка и веси. Но основная роль отводилась Крупнице, которая значилась «в разных поселках». Там обозначались семь пашенных хозяев - ролников. А остальную территорию – «околицу» (так в тексте) занимала шляхта: пани Рыпинская, паны Голубицкие, Самуйло, Спиридовичи, Кошко, Столыгво. Еще один пан Бартоломей Моравский, видимо, посессор, держал часть Крупницы «на вечности», и ему «отстегивали» наживу три собственных шляхтича. А пан Малаховский, тоже шляхтич, осел «на Масеевой Горе» (так в тексте), еще один пан, Свиржевский, проживал в Войсюхове, или Заблоце.

Имения пронумерованы на первой российской карте, которая составлялась в 1795 году после окончательного подела Речи Посполитой. Нельзя не обратить внимание на речку Ушачу, которая играла одну из ведущих ролей в преобразовании края, привлекала протяженностью. По ней сплавлялись, попадая в обе стороны: и на Западную Двину, и на «разлом» – переход из Белой Руси в Чёрную.

Как видно из картографического обзора, в базилианское время эта речная трасса состояла из двух частей. Непосредственно Ушача текла с водораздела, но в Западную Двину несла ее воды другая река. Ушача делала невероятный овальный обвод, огибая базилианское поместье. Из Навличского (Навлицкого) озера вытекала другая река – Нежлевка, и она продолжала путь на север. О том же свидетельствует современная «визитка» озера Навлицкое. Говорится, что оно «в бассейне реки Нежлевка (приток Ушачи)». А так как Нежлевка исчезла, больше не существует, то она прописана красным цветом.

В этой части истории нужны дополнительные исследования. Куда исчезла Нежлевка, почему? Не исключены меры, осуществленные королевой Боной. Словно указывая на ее амплуа, в бассейне реки видим соответствующий топоним – Бононь. Как известно, Бона Сфорца занималась созданием сети искусственных водных трасс.

На более важный аспект указывает озеро Навлицкое. По-белорусски оно «Наўліцкае», а это не что иное, как «на Уличе». И таким его видим на картографическом пособии 1795 года (см. фрагмент). Озеро обозначено как «Улича».

И тут мы попадаем в неразгаданную до сих пор тайну, в древний мир волнительного свойства. Оказывается, в начале прошлого тысячелетия существовало славянское племя, и его называли «уличи». Вот что читаем об этом в современных информационных источниках: «Слово «уличи», записанное латиницей как Vulici, Vuliti, мало отличается от встречающихся в источниках названий «вильцев» или «велетов», таких как Vuilzi, Wilti, Vuilci, Uuilcii».

Племя пропало, исчезло со средневековой арены, следы затерялись, и сейчас историки ищут столицу его первоначального пребывания. Известно лишь, что народность проживала в низовьях Днепра. Было воинственным, храбрым. Якобы его изгнали под давлением за соперничество. Уличи покинули первоначальную сферу обитания.

Могли они очутиться в Белой Руси, на северных землях? Вполне. Древний путь «из варяг в греки» вел по Днепру, с Западной Двины и Березины, и точно так же плавали в обратном направлении, а значит пересекали междуречье. И у изгнанных людей был выход – подняться вверх по Днепру и осесть на «белых» землях.

О том, что уличи могли появиться под Полоцком, сомнений нет. И некоторые другие примеры показывают, что так было. Похоже, что они расселились на обширной территории. Вокруг большого озера не одно селение Навличи (см. карту). Такой же топоним зафиксировала Полоцкая парафия в некоторых соседних местностях. Так, восточнее располагалось имение «Загаце» пана Рукевича, «подчашего и подстаростия гродзенского» (надо полагать, гродненского), где выявлялась еще одна весь под названием «Навличи», причем более солидной численности – 21 человек.

Еще один мотив видеть уличей в «белом» крае - летописная хроника из «книги Иосиппон», написанной в середине X века в Южной Италии. Там перечислен ряд представителей народностей, что жили от «границы Булгар до Венетикии (Венеции) на море; и оттуда простираются до границы Саксонии, до великого моря…» В их числе назывались  «и Харвати, и Сорбин, и Лучанин, и Ляхин, и Кракар…»  На этом основании делается вывод, что «лучанинами» могли быть люди, жившие на берегах Балтики («великого моря»). А это те же «вильцы-лютичи».

Конечно, можно сомневаться в древних посланиях, в истинности информации. Но ее всерьез рассматривали известные знатоки истории, в том числе знаменитые Карамзин, Шахматов, Топоров, Вернадский.

Если исходить из изложенной концепции, то лучане, как и вильцы - представители распавшегося когда-то единого южного племени, расселившегося на север. И намеки на тех же лучан находим в междуреченских землях. Так, в имении Рог, которым заведовал пан Франтишек Деллеваль, отмечалась весь Лучки, а в имении Залесье Свиржевских – застенок Лукашонково. Там же «Майсеева Гора», что явно из исторического топонимического ряда. А еще одни Луки до сих пор бередят умы историков религиозной сущностью, так как упоминаются как богомольческий древний центр.

Некоторые толкования связываются со словом «волки», имея в виду воинственность племени. Если подходить к топонимическому ряду с этой позиции, то тоже находим сравнения. Базилианкам принадлежала весь «Валковщизна» (так в тексте, что говорит о некотором преобразовании корня), но было и отдельное имение «в разных посессиях» (под тем же названием), куда входили не менее знаковые пункты, например, «Злата Гора». А я в одном из названий нахожу ассоциации со своим родным краем под Лепелем. Моя деревня называлась Веребки, а в парафиальном документе указана «весь Веребовщизна». Насколько сопоставимы оба термина, не будем гадать. Интересно только то, что наши земли долгое время тоже были духовными, правда, ими владели другие монахини – римского обряда: бернардинки. Но они стали обладательницами после акта дарения – им завещал Лепельское имение бывший канцлер и гетман Великого княжества Литовского Лев Сапега. А каким оно было задолго до него?

Чрез Берещицу, на которой расположена моя деревня, проходил очень древний сухопутный маршрут из Белой Руси в Чёрную – с северных земель в южные. И знаковые места там очень давние. Взять хотя бы Перуниху – возвышенность на стародавнем шляхе, что вел из Полоцка через Гадивлю (Ходивлю) и Велевщину на Днепр, в Киев. На нее обратил внимания местный житель Василь Хацкевич, записывая воспоминания своей бабушки. И обнаруживается много других исторических памятников. Только посмотрите, какие патриархально-заветные уголки помечают местность: Репище, Курганистики, Великие Пожни. Есть и «гумно», что связывают со словом «игуменья», и некоторые исследователи трактуют его как термин скитского происхождения. А номинация, вскрытая археологами Академии наук Беларуси? Раскопаны артефакты 5-тысячелетней давности.

И еще один пример может свидетельствовать о переселившемся с юга племени. В исследованиях ученых помещены сведения, что территория уличей включала «Венетику» (Венецию). И как тут не вспомнить, что на лепельских землях тоже отмечалась «Венеция» – селение, возникшее в составе богомольческого удела.

Более существенное подтверждение я нашел в польском Словнике – Географическом словаре Царства Польского и других славянских стран, выпущенном варшавскими учеными на рубеже XIX и XX веков. Меня заинтересовал «Кабак» в имении базилианок. В переводе с румынского это – «таверна». Что ж, вполне приемлемо: берег большого водоема, часть движения по рекам и озерам из одного конца света в другой. Но удивило другое значение этого термина. Оказывается, «кабак» сравним со словом «вyk». Когда я открыл статью под таким указателем, то не было предела изумлению. Так сокращенно (а в полной форме «Bykul») называли правый приток Днестра – как раз те места, где сейчас ищут первоначальную столицу уличей. Эта же река протекает через молдавскую столицу Кишинев, но на отрезке до него принимает один из многочисленных притоков, который назывался Кабаком. Невероятно! Это уже недвусмысленный намек на занесенное уличами определение.

В связи с Кабаком картина будет неполной, если не отметить еще одну важную деталь. В том же томе польской энциклопедии есть еще пара ссылок на «быков». Одна из них сообщает о корчме под таким названием в иновроцлавском (inowroclawski) повете. «Быками» (Byki) называлась весь в 4-х верстах от города Петроков (Piotrkоw, сейчас Пётркув-Трыбунальский в Лодзинском воеводстве Польши),  где был воздвигнут королевский замок и где избирались великодержцы на польский престол. Он был городом уже в 1306 году, и там проводились польские сеймы, действовал Петроковский трибунал. А в сопутствующей веси, в Быках, по версии составителей источника, тоже был замок, руины которого наблюдались в период составления энциклопедической статьи. Согласно преданиям, тот замок могла возвести королева Бона. А мне приходит на ум речка Каменка, которую недавно исследовал лепельский краевед Владимир Шушкевич. В верховье, спускаясь с Лукомльской возвышенности, она называется Буковицей.

Пути господни неисповедимы. Вряд ли кто теперь скажет, что территория современной Латвии тоже частично в «быковском» исполнении. Оказывается, в латгальском районе Резекне, на Лубанском озере, было поместье княжны Елены Радзивилловны, и называлось Дирваны (Dyrwany). К нему крепились фольварки Цимоти и Старый двор, а общая площадь имения составляла 5776 десятин. В числе обладателей числился и Александр Сапега, но было это после войны со шведами во второй половине XVIII столетия. А в самом начале, при образовании Речи Посполитой, доменом владел рижский обыватель Нецкер (Necker), добывший собственность для своей дочери. В 1777 году Юдите из Прозоров Лопатинская продала имение Ромерам, из которых Йозеф заложил весь Быков. Если сопоставить времена, то выявится, что произошло это в период пребывания монахинь-базилианок на полоцком Уличе. Есть ли тут связь, сказать трудно, но ее корни опять-таки в водном сообщении. Как и озеро Улича,  резекненский водоем повязывался с Ригой посредством притоков Западной Двины. Ну, и совсем уж свежий пример я услышал от рижанки - наследницы достояния предков: что ее бабушка молилась по-католически, но с отличием. Ее молитвенник был «латгальской версии», то есть, церковное слово разнилось в сравнении с общепринятым.

Увязывая тему базилианок с историей уличей, надо сказать, что их «родословная» общеглубокая, и теряется в Древней Греции. Посполитовский период – это последующий событийный пласт под воздействием Рима. Известный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона посвятил ему отдельную большую статью «Базилиане», и начинается она со слов: «Этим именем обозначается греко-униатский орден св. Василия Великого, существовавший с XVII столетия в пределах древней Польши... Базилианские монастыри возникли от преобразования по римско-католическому образцу православных монастырей…»

Подтекст понятен. Таким виделось прошлое этой религиозной ветви на переломе эпох: в конце XIX - начале XX столетий. Делался упор на Польшу, которая диктовала церковную политику на протяжении веков под давлением панского превосходства и денежного злотого. Но нельзя не обратить внимание на штрих, проскользнувший в статье. Составители не преминули заметить, что базилианские монастыри «существуют еще теперь в Галиции (на время составления статьи, - авт.» А это явный признак уличской изначальности.

Таким образом, уличи не могли не привнести в Белую Русь определенные предпочтения. Конечно, тогда не шла речь об униатах, и церкви не делились на восточные и западные. Люди поклонялись солнечным Богам, и вследствие этого возникли многочисленные городишча и Перунихи: возвышения при наиболее значимых и оживленных транспортных маршрутах. Люди, обслуживавшие каналы движения, становились шляхтичами (от слова «шлях»), а впоследствии путными слугами князей и воевод. Не исключено, что авангард полоцкой шляхты, представленный в ревизии 1552 года - это выходцы из южного племени, накопившие богатый землевладельческий опыт. В их числе Деспот-Зеновичи и Корсаки. К XVI веку они уже достигли уровня удельных властителей, и в списках полоцкой шляхты некоторые даже впереди князей. 

Религиозная сфера тоже видоизменилась. Глубокое воздействие оказали войны и катастрофические эпидемии. Человек не находил места, искал защиту. А вместе с тем рос спрос на средства, которые уводили в мир грёз, иллюзий, призрачной действительности. Массовым стало потребление хмельной продукции. Особо ценными для панов становились места с корчемной «начинкой». Если еще раз заглянем в упомянутую карту, то увидим на западном берегу озера Уличи штриховой обвод: выделен небольшой ареал с центром Кабак. Он – явное свидетельство корчемного устройства. То был «стол» наживы для людей материального достатка. И потому видим на базилианских землях шляхтича Порчинского. Скорее всего, именно он распоряжался «таверной» - Кабаком. Штриховая линия говорит о размежевании богомолок с его порочным делом.

Но волну потребления спиртного было не остановить. Она накатывала, как растущий снежный ком. И видим возросшую роль людей, которые обслуживали яственные столы. Недаром обладателем загацких Навлич стал гроденский подчаший.

Участь базилианок к окончательному поделу Речи Посполитой уже полностью зависела от панского окружения. Шляхтичи, занимавшие ранее отдельные небольшие дворы, крепчали, выкачивая силы из подневольных крестьян (христиан). Скупая земельные угодья, они формировали самостоятельные, собственнические, имения. Это как после крушения социалистического строя в Советском Союзе. Фабрики и заводы, колхозы, принадлежавшие всем, становились недвижимостью отдельных, наиболее расторопных и денежных лиц. Сегодня некоторые из них уже в роли магнатов и влияют на политику, содержа вооруженные подразделения.

Предрешенную участь базилианок видим на примерах новообразованных имений, их окружавших. Так, шляхтичи Вальковские создали в Вальковщизне собственное имение, активно распространяя посессионный метод землепользования и предоставляя куски земли другим мелким приобретателям.

Во времена царской империи базилианок уже не вспоминали. Лепельский помещик Кусцинский, помещая обзор о навличском крае в польском Словнике, ни словом не обмолвился о них. Он подтвердил, что собственность Обрампольских насчитывала 566 десятин, но уделил внимание местоположению, повторяя уже знакомые истины. Речка Нежлевка еще действовала, а озеро удивляло тем, что было одинаково равномерным - что в длину, что в ширину: 3,5 версты. В Навличах располагалась на тот час филиальная церквушка (как и в Веребках), а сама весь крепилась к гмине Ветрино (Wietrzyn). Окрестные земли обслуживали также три частных собственника (Данилевцы, Столыгво и Снарсцы), владея небольшими кусками пашен - от 15 до 45 десятин.

А Обрампольские (по-другому Абрампольские) расширили свой багаж накоплений и заняли одно из ведущих мест среди капиталистов Белой Руси. Еще в 1775 году их навличская добыча дополнялась другими приобретениями. Они располагали также имением Бездедовичи – это ближе к Полоцку и Западной Двине. Позже этой усадьбой владел известный род Римских-Корсаков. А Начу Островщизну один из представителей Обрампольских, полоцкий мечник, делил с Мацкевичем, земским судьей из Ошмян. В их распоряжении находилась еще одна Нача – Жолтковщизна (Злотковщизна?), с весью Литвиново и другими. Начу Сиповщизну осваивал Ян Обрампольский. И там, и там эти собственники широко использовали посессионный метод землеустройства, а также шляхетский тип оседлости, что приносило хорошую выгоду.

Спустя 14 лет, ко второму разделу Речи Посполитой, Обрампольские выделялись солидным «наваром» с обретенных имений. Нача приносила более 2-х тысяч злотых в год. Имение Бездедовичи давало более полутора тысяч. Присовокупленная Ушач Рогущизна приносила еще 735 злотых в год. Ян Обрампольский присягал комиссии о 559 злотых дохода с имения Жежлин, которое считалось «в пожизненном владении смоленского крайчего пана Шимкевича» (так в тексте).

Царское время превратило этот род в богачей, ворочавших крупными деньгами. Если базилианки к концу Российской империи исчезли с белорусской арены, то Обрампольские стали известными банкирами. До сих пор в Минске можно видеть дом «Эммануила Абрампольского», построенный в 1912 году. Владелец был директором одного из крупнейших белорусских банков.

Как свидетельствует Википедия, старый адрес дома — Захарьевская, 33 (на углу с Трубной). Семь комнат первого этажа снимала княгиня Мария Магдалена Радзивилл, меценатка. А на верхних этажах обитал сам хозяин с семьей.

Ну, а Навличи сегодня – малопосещаемый пока туристический объект. Многолюдного паломничества не наблюдается. Посещают отдельные туристы. Наиболее популярен восточный берег. Он ближе всего к речке Ушаче и Воронечу, известному крепостным укреплением в королевские годы. Там еще можно лицезреть песчаные насыпи – валы былого оборонного сооружения.

(Продолжение следует).

На снимках: 1) Каменный крест в Навлицах (Навличах) (из интернета); 2) Фрагмент карты 1795 года с имением базилианок и озером "Улича"; 3) Озеро Навлицкое (бывшая   "Улича" сегодня (из интернета).


23.11/25