Роман Заре на встречу. Глава Шестнадцатая. Часть 2

Отзвенело жаркое лето. Первый ласковый сентябрьский денёк. Встреча с одноклассниками. Общая  торжественная  линейка. В школьную советскую семью принимали первоклашек и среди них Толик Попов.  Теперь в семье Поповых все дети были школьниками.               

Поздравления учителей и родительского комитета с Новым учебным годом! Выступал новый директор Фарафонов Фёдор Петрович, бывший директор математики, участник Великой Отечественной войны. И вдруг, как гром среди ясного неба его речь коснулась религии,  и похвалил Людмилу Попову за то, что она сняла в доме икону. А у неё в голове мелькнула мысль: «Откуда же он узнал, ведь никому не говорили». А впрочем,  почти соседи,  да и с Ларисой дружили…  Воспитанная на советских книгах, она не принимала к сердцу никакие обряды и традиции божественных ритуалов,  да и у них в доме никогда не было упоминания о Боге.               

Как-то приезжали в гости  из города Павловского Посада сестра Отца Мария с мужем Сергеем, и однажды Людмила  слышала, как  её мама  беседовала с дядей Сергеем, коммунистом,  в руководящей должности  в областной администрации.  На вопрос о Боге, он ей ответил: Что-то есть, но мы не знаем что». А Людмила была непреклонна в своём убеждении,  и никакие уговоры не могли  убедить её, чтобы вернуть икону. А мама только одно твердила, что скажут люди. Вот так многие и живут не своим умом,   а  что скажут люди.   
 В начале учебного года,  когда начались дожди,  и приходилось в сапогах ходить в школу огромное расстояние, всё чаще стала подворачиваться стопа и небережливая, и неугомонная Людмила свернула её совсем на бок. Положили в госпиталь  инвалидов  Великой Отечественной войны в Волгограде и прооперировали. Тогда ещё наркоз давали через маску.   Это очень тяжелая процедура.  Но,  потом засыпая, видишь тёмное усыпанное звёздами небо и проваливаешься в сон.  Готовили кровь для переливания почему-то четвёртой  группы грузина  с окончанием фамилии, как у Сталина …швили,  в её первую группу крови. Оперировали опытные врачи – ветераны В. О. войны:  Дубская Нина Михайловна-лечащий врач и Лазарева Ольга Николаевна.  После двух недель мучений пришлось снять гипс. Рана вывернулась наружу, видны были нитки. Три месяца бесполезных процедур. Но не унывала Людмила  и организовала из детей художественную самодеятельность. Пели песни, читали стихи всему коллективу детского отделения и даже приходили  из других отделений инвалиды войны. Подружилась здесь с Дусей Мешковой. У неё не было до колена ноги. Это было под Калачём. Мальчишки нашли гранату и позвали девчонок. Граната взорвалась. Четверо мальчишек погибли. Среди них был брат Дуси. Мама не выдержала такого горя.  и так она оказалась в детском Калачёвском интернате. После выписки они стали близкими подругами и сёстрами.
Иногда на выходные Людмилу забирала к себе домой Тётя Поля Гнилицкая. Почему она так привязалась и полюбила  её? Об этом узнаем позже.  Один сын Владимир был женат, младший Анатолий жил с ней.
Со школы писали письма девчонки. Были и от мальчишек, от Коли Самохвалова с преложением дружить. А от  Володи Уварова из 6-го класса, соседа по улице  предлагал переписку, а потом многоточие …… Какие они смешные были наши мальчишки  и добрые.

Так с незаживающей раной в лангете и на костылях, после  трёх месяцев бесполезного лечения, с диагнозом остеомиелит  нижней правой голени,  выписали  Людмилу домой, на  амбулаторное лечение. Когда спросила Нину Михайловну, почему так случилось, она ответила, что из-за переливания крови. Пройдёт много лет, когда однажды Людмила прочтёт в словаре Ожигова, от чего бывает остеомиелит. От переливания крови и ушиба кости.  Вот для чего ей сверлили кость и  пропускали нитки типа миниатюрного каната, наверное, хотели укрепить стопу.
Теперь она ходила на перевязки и в школу. Неделю жила при школе в интернате, а выходные дома. Обещала, что догонит в учёбе и не подкачала. За две недели прошла программу почти двух четвертей,  и каждый день сдавала экзамены. Всё сдала  отлично. Так  прошла зима. Заканчивался учебный год. Лето было в её распоряжении.  Теперь она сама делала перевязки. Нитки так постепенно отгнивали и выходили наружу. Ни разу  мать не добилась, чтобы посмотреть  рану.  Людмила не хотела расстраивать мать. Уходила в сад. Открывала на солнышко рану. А потом делала перевязку.

Васильевы год назад переехали в Волгоград.  Без Шурки было скучновато. И снова Людмила надолго уезжала к Аннушке. Из клуба шли с провожатыми. Толя Рейцев, был первым кавалером, которому Людмила позволила себя провожать. Всегда держал её за ручку. Был очень тихим,  и она при нём сдерживала себя, чтобы не обидеть его.
«Вот и лето прошло, будто и не бывало». Снова школа собрала всех вместе. Только уже не было Коли Самохвалова. Мать не дала ему доучиться,  он поступил в училище шоферов.  Людмиле в районной больнице налаживали  лангету, но ненадолго хватало, недели на две. Школу она не хотела бросать, чтобы лечиться где-то. Тем более, что это был последний год учёбы с друзьями. Куда дальше пойдут учиться. Людмилу избрали комсоргом Комсомольской организации школы. И как  только  Зинаида Владимировна Бычкова - классный руководитель  не была против  и уговаривала  не голосовать за неё, все проголосовали за. Всё-таки она знала строптивый характер Людмилы, да и много шалостей от неё было. Хорошая учёба и то, что её сочинения отправляли в область,  и была лучшей по успеваемости,  этого видно было мало.  И она  была права.  В конце учебного года приближались экзамены.  А вместе с тем и расставания. Как же мы привыкли быть вместе. Мы радовались каждому дню,  а тут расставание и, может, никогда больше не встретимся. Прошло три  урока, и ещё два урока оставалось  Нины Фёдоровны Шибалкиной. А так хотелось общения  без уроков, без учителей… . И Людмила предложила всем классом уйти с последних уроков в лес.  Вышли из школы строем в шеренгу, впереди Людмила на костылях. Прошли строем по главной улице, с песней Катюша, переправились через реку  на лодке в лес.  Ничего не было в голове, кроме этого последнего нашего школьного бала, которое устроили сами.  Не поняли нас учителя. Мы вернулись за портфелями, а нас оставили ещё на два урока. Зинаида Владимировна отчитывала Зину Ефремову. Она была комсоргом класса. Как сейчас слышит Людмила слова : « Я отвечаю перед партией, а ты перед комсомолом».  Как же было стыдно Людмиле, что из-за неё отчитывали Зину.

                Продолжение следует: http://proza.ru/2025/11/25/1074