33. Причудливые арабески и фееричный картуш

ИНТ.          СЕГМЕНТ #747 — ВЕЧЕР

     Устроившись на серебряном диване перед панорамным окном, АВТОР с ЛИЛИТОЙ наблюдают приближение золотого города. Причудливые арабески, наплывы золотой лавы, скрывающие соты, теперь распростерлись прямо под ними.
Кажущееся, как впрочем и всегда, спокойствие снаружи города, и кипящая, безостановочная работа под золотой оболочкой. Зритель видит то, о чем говорят ЛИЛИТА и АВТОР.

          АВТОР

     Только наблюдение. — Таково было соглашение между людьми и пчелами,
     регламентирующий полеты капсулы.

          ЛИЛИТА

          (восклицая)

      Ники, смотри, серое облако поднимается за городом!

          АВТОР

          (восклицая)

     Жужи, Лилита!

          ЛИЛИТА

          (удивленно, в тон АВТОРУ)

     Что это они задумали?!

          ГЛАВНЫЙ ПРОЦЕССОР

          (приятным контральто)

     Какую музыку желаете воспроизвести?

          АВТОР
 
          (не задумываясь)

     Там зимний вечер, летний зной, а вот — Венеция весной.

          ГЛАВНЫЙ ПРОЦЕССОР

          (приятным контральто)

     Но это не было концом, потому что, как говорила Лайма Вайкуле, перед
     смертью люди смертельно одиноки.      

          АВТОР

          (повествуя)

     Ее зеленые глаза расширились, рыжие волны волос взметнулись и заполнили
     серебро дивана. Облако приняло вид держащихся за руку людей, пары, мужчины
     и женщины, которые стали плавно приближаться к летящей капсуле. В то же
     мгновение панорамное окно заполнил рой, серебряные с черным, пульсирующие,
     мерцающие полупрозрачными крыльями тела пчел. Огромные фасеточные глаза
     смотрели на нас в панорамное окно и боковые иллюминаторы. Нас окружили. Над
     золотым городом опускалась ночь. Пчелы остановили полет капсулы, держа нас
     на своих крыльях. События всей жизни проносились перед нами. — Спокойно и
     величественно, отражаясь в больших черных и блестящих фасетках пчелиных
     глаз. Обернулся тогда я и увидел многих людей. Ярослава, с которым катались
     на лыжах и жгли в ветках кустов особые пластилиновые спички. Эрдель
     Ульвайда бросилась к Лилите с лаем, вскочила лапами ей на колени, тыкалась
     носом в лицо. Отец что-то говорит младенцу-сыну. В 21-ом году ушел корабль
     «Непобедимый» в небо ясное, прошло сто световых лет.


ИНТ.          СЕГМЕНТ #747 — НОЧЬ

     Космодредноут «Эдем» едва качнулся и направляется вперед в ночное небо. Белое небо. За ним неспешно следует наша планетарная станция. АВТОР и ЛИЛИТА видят космическую оперу из панорамного окна. Зритель видит, о чем они говорят. Из горящего горизонта огня поднимается гигантская белая птица, лебединой шеей нагибаясь, громовым шепотом напевая песни мистерий, к гигантскому же, раскаленному пламенем ракоскорпиону. Особенная, подобная розово-синему вееру, радуга раскинулась за титаническими фигурами. Великаны, шоколадный земной лев и золотой лев небесный помогают ракоскорпиону держать фееричный картуш. Созвездия материализуются образами двух крылатых фей, которые отдернули занавеси картуша, преобразившегося в форму совершенного белого света.

          АВТОР

          (торжественно)

     Мы взялись за руки. Небесные животные улыбнулись. Корабль погружается в свет...

          ЛИЛИТА

          (иронично, слегка переигрывая)

     Выключаю кнопку лингворисовальщика, он увлекся этим оранжевым сборником Дэвида Боуи.