Однажды в... ссср. глава 2

ОДНАЖДЫ В… СССР
 
                Глава 2.
Захар Теплов к своим сорока годам и плавать-то толком не обучился. А тут – нате вам – Одер форсировать!                Видывал Захар речки покрупнее, чем Одер, но, всё же, ежели с плота в реку плюхнуться, то велика вероятность на дно уйти – немец-то во время переправы палит, как угорелый! Поэтому, только и остаётся, что на счастливый случай уповать! Помолился бы богу, да только смысла нет – сызмальства в атеистах числился…                «Загружайсь!», — зычный голос командира; и побежали солдатики кто на плоты, а кто на лодки.                Захар думал: что ж надёжнее: лодка иль плот — порешил плот. Места поболее будет, а значит, и шансов уцелеть больше. Почитай уже пятый год он с немцем воюет, пообвыкся и пороху понюхал немеряно, а вот наград пока не заимел. Вот и шанс – коль Одер форсируем, то может и награда выйдет! А пока что есть у жены фотокарточка Захара только с автоматом…                Разместились по плотам, по лодкам и айда к вражескому берегу наперегонки: ведь факт известный – кто первым доберётся, того и к ордену представят. Вот и стараются, гребут, что есть солдатских сил! Захар тоже гребёт, но уже не за ради ордена, а уж больно выжить охота — страх, как в воде умирать не хочется!..                Вдруг по над всей переправой заухало, засвистело. Эх держитесь, братцы, ад начинается! Захар ещё крепче сжал весло, ещё чаще руками заработал…
«До чего ж приятно с самого верха наблюдать картину боя! Снаряды летят, мины свистят, людишки долю свою на войне испытывают! И невдомёк им, недалёким, что здесь не господин Случай дирижером выступает, а тот, кто выше всех, может даже выше самого Бога!..»                Малум долго и с удовольствием наблюдал за переправой; слушал канонаду взрывов, пронзительные стоны и истошные крики раненых; наконец, нашёл взглядом того, кого искал, хотя, чего искать-то – от него такой даже не страх, а смертельный ужас исходит, что до самого верха чувствуется; затем смахнул несуществующую пылинку на чёрном рукаве дорогого пиджака; вновь посмотрел на переправу, улыбнулся и щёлкнул пальцем.                В тот же миг немецкая мина ухнула у плота, на котором Захар Теплов выжить пытался. Плот кувыркнулся и все, кто были на нём, ушли под воду. Не выпуская из рук автомата, Захар в панике стал барахтаться и от этого стремительно терять силы. Он потерял способность мыслить и меньше, чем через минуту, простой советский солдат Захар Теплов, так и не заслуживший ни одной награды, ушёл на дно.
«Минута – тоже целая вечность!»                — Малум улыбнулся, снова смахнул несуществующую пылинку с пиджака, (тот ещё чистюля) и исчез.
                --------------------------------
Если на кого-то Глеб и хотел быть похожим, так это на своего деда Захара, который геройски погиб при форсировании Одера.                Осталась только фотокарточка, на которой дед с автоматом в руках. Дед на этой карточке такой весёлый, с широко распахнутыми глазами, и сразу видно, что герой — ничего и никого не боится!..
Следующим утром Глеб просыпается и первым делом плетётся на кухню, воды попить.                Подходит к кухне, а там… дед за столом сидит. Собственной персоной!  Такой же широкоплечий, коренастый и автомат в руках, ну прямо, как на карточке! Глеб, застыл, глазам своим не верит!                Дед: «Долго спишь, внучок! Так-то можно и всю жизнь проспать».                А Глеб словно язык проглотил! Дед понимающе улыбается: «Садись, Глебка, поговорить с тобой хочу!»                Глеб на негнущихся ногах проходит к столу и садится на табурет. Дед-герой долго рассматривает внука, затем удовлетворённо крякает и говорит: «Вижу, силушкой тебя Бог не обидел. Ты, Глебка, меня не позорь! Мы, Тепловы, никогда труса не праздновали. Коль появился враг — вооружись и дай ему отпор по всем правилам!  Да так, чтоб навеки запомнил и тебя десятой дорогой обходил!  Ты меня понял?!» — Сказал и суёт ему свой автомат.                Глеб держит автомат, чувствует холодный металл ствола и гладкую, заполированную поверхность приклада. Потянулся к затвору, (автоматически, на генном уровне понимая, как управляться с автоматом.) Но дед не даёт: «Охолонь, подержал и будя! Теперь знаешь, что такое чувствовать себя мужиком!»
 Глеб открывает глаза… Оглядывается вокруг… Он лежит в постели… Значит, это только сон, но какой явный!.. Вспомнил всё до мельчайших деталей, даже пальцы холод металла ещё чувствуют.                И вдруг пришло понимание, не зря появился дед. Это намёк!.. Надо себя перебороть! Перебороть свой страх! Мало быть отличником, давно пора воином становиться!                Глеб вскочил с кровати, быстро оделся и айда к Яну! Про деда, конечно, рассказывать не стоит, (всё равно не поверит, да еще и засмеёт), а вот что нужно делать, тут есть идеи!..
                ————————————————————
     Войдя в общий коридорчик, Глеб постучал и толкнул обитую стареньким коричневым дерматином дверь в комнату Яна. Она открылась. Увидев лежавшего на диване друга, Глеб замер на месте.                Две пухлые иссиня-черные блямбы почти залепили глаза Яна, оставив лишь узенькие щёлочки. А между ними еще вчера — аккуратный чуть курносый, а сегодня —просто отвратительная картофелина, бесформенная набухшая картофелина — нос. Золотистые, (не в мать), волосы темнели на зелёной подушке.                — Ян, это… как?.. — только и вымолвил Глеб.                Ян помолчал, вздохнул и каким-то не своим чуть слышным гнусавым голосом выдавил:                — Он… сзади был… я про своё думал, и тут — крик. Обернулся и… с катушек. Боль такая, что вырубился сразу. А когда открыл глаза, рожу его увидел. Он сказал… еще раз пойдём мимо первой школы — прибьёт. И тебе передал… то же…   Ещё и кацапом обозвал.                — А чего ж ты опять мимо первой школы попёрся? В обход не пошёл? Сколько раз уже нам попадало.                — Честно? Задумался… Ну и потом, Глеб, чёрт побери, это что не наш с тобой город?! И сколько мы ещё будем терпеть это чучело?!  Давай завтра рванём в милицию и всё расскажем. Пацаны подтвердят, сколько раз мы от лелюхинских получали. Посадят гада — туда ему и дорога! — хотел приподняться Ян, но ожившая боль заставила его ойкнуть и ухнуть назад в подушку.                — В милицию?! — вдруг вспыхнул Глеб. — Ну уж нет. Во-первых, мы ничего не докажем. А во-вторых, Ян, хватит нам труса праздновать (невольно повторил он слова деда Захара). Мужики мы или кто?                — Но… ты что предлагаешь?                — А вооружиться нам надо и дать отпор, —теми же дедовыми словами автоматом выпалил Глеб.                — Вооружиться?! Чем? Да мы и «махаться-то» не умеем.                — Научимся.                — И где же ты такую школу, найдёшь? Что-то я о такой у нас не слышал.                — И не услышишь. А вот про Мишку Сайтоева слыхал?                —Того, что к нам из первой школы пришёл? Что в «В» классе? И что?                — Слышь, ты за своими книжками света белого уже не видишь. Ты в каком мире живёшь? Да уже вся школа знает, что Мишка, когда его четверо пацанов окружили, так он их всех так уделал… а одному даже палец сломал. Прикидываешь, один — четырёх оттырил! Его ж за это из школы и попёрли.                — Четырёх?! Ничего себе! Так может он амбал килограммов на сто, как наш земляк Лёня Жаботинский. И что? На кой ляд мы ему нужны?                — А такой, что попросим его нас научить.                — Здрассьте! С каких дел он нас учить будет? Хотя, вообще-то…                моя мама с его мамой знается.                — Ну и класс! Да и ещё… Насчёт вооружиться. Я знаю, как соорудить самострелы. Из стальной проволоки скоб понаделаем. Цевьё из деревянных брусков настрогаем. Резина у меня есть, то, что надо. Если правильную натяжку дать — до печёнок пуля достанет. Зуб даю! Решили?                Ян обречённо вздохнул:                — Решить-то решили, а что будет, посмотрим. У меня ещё и сотрясение мозга нашли. Короче, валяться и валяться. Недели две. Ладно, давай, попробую заснуть. Башка не проходит…               
                Продолжение в Главе 3.                ——————————————————————