Однажды в... ссср. глава 6

                ГЛАВА 6.

     Все эти недели после последней встречи Яна с Лелюхом, друзья, возвращались из школы домой в обход, чтоб только вновь не напороться на Вовку и шайку его шестёрок.                Сказать, что они теряли время зря — не верно. Они готовили самострелы и пробовали из них стрелять стальными скобами. К квадратному деревянному бруску шурупами прикрутили ручку, как у пистолета.                Из толстой стальной проволоки соорудили спусковой крючок для скоб, которых наделали больше ста штук. В бруске просверлили отверстие под проволоку спускового крючка в районе курка.  Курок изогнули так, чтобы при нажатии его верхняя часть приподнималась над бруском. В брусок вбили гвоздь, и между проволокой курка и гвоздём намотали крепкую резину в несколько слоёв, чтобы скоба-пуля крепко удерживалась на бруске.                К переднему торцу бруска вбили два гвоздя и к ним привязали резину из медицинского жгута. Скобу зажимали в механизме курка и надевали резинку. При нажатии на курок, скоба освобождалась и мчалась в цель.               
Сначала получалось не очень, но ребята продолжали экспериментировать и с прикладом – стволом, и с металлическим курком, с размерами и формой пуль-скобок. Меняли резину, способ натяжения и удержания её перед выстрелом.                Глеб, с детства увлекавшийся техникой, полностью погрузился в новый для себя процесс создания оружия, которое реально можно использовать для защиты. А когда познакомился с Мишкой, ему страшно захотелось показать тому своё новое детище.                На следующий день после знакомства они втроём встретились на голубятне, и Миша, как прилежный ученик продемонстрировал своё мастерство в воспроизводстве аккордов на разных ладах и даже с закрытыми глазами.                —  Пальцы покажи? — предложил Глеб, а увидев подушечки пальцев левой руки Мишки, вздрогнул — сплошная рана.                — Ты что? Зачем же так себя мучить… — пробормотал Глеб.                Мишка усмехнулся:                — Да это для моряков — пыль!  — и он показал ребятам боевые костяшки на обеих руках, как в обёртках, в ороговевшей ткани.                — Пока такое набьёшь — боль, как родная становится. Особенно когда видит, что ты перед ней не пляшешь, не празднуешь, короче. Какое задание на завтра будет, маэстро? — расплылся в улыбке Сайтоев.                — Э, нет, Миша. Так дело не пойдёт. Дай пару-тройку дней зажить ранкам, кожей затянуться. Никуда от тебя музыкальная наука не убежит. Зуб даю, через месяц, как раз на 7 ноября, ты в школе солировать будешь. Или вдвоём со мной хочешь? А то и Яна заставим, трио забабахаем. Да, Ян?                Ян фыркнул:                — Чего ж ты меня раньше не научил?                — А ты и не просил. Слушай, Миш… — наконец решился Глеб, —тут у нас дело к тебе есть… — Глеб замолчал. Мишка вопросительно взглянул на него:                — Какое?                — Ты можешь научить нас махаться? Ну, конечно, так как ты не получится, но хотя бы немного… чтобы отмазку дать могли шпане. Нет больше сил терпеть!
По тому, как и Глеб, и Ян впились а него глазами, Мишка понял, что проблема у них такая, что аж светится, и просьбу эту, что из глубины души выползла, ох, как нелегко было им озвучить.                — А можете в двух словах обозначить, что за шпана и почему нет сил их терпеть? Если, конечно, это не совершенно секретно? — сделал он нажим на двух последних словах.                Друзья переглянулись: — Давай ты, Глеб, — кивнул Ян.                — Ну, в общем, началась эта байда ещё год назад, — глядя в сторону, — заговорил Глеб, — соседка у меня есть, Анька Жукова. Девка, как девка. Ну, и мы всегда втроём из школы вместе топали. Я видел, что она как-то не так на Яна поглядывает, но что она всерьёз на него запала, и подумать не мог. — Глеб помолчал.                — А ходили мы домой, конечно, по прямой и мимо первой школы. И как-то идём втроём, а к нам раз, и подваливает толпа, человек семь. Нас оттеснили от Аньки, а к ней Лелюх …                — Второгод и с блатными корешуется, — перебил Глеба Ян, — ты с ним в первой школе случайно не пересекался?                При упоминании о Лелюхе Мишка почувствовал, как кровь в его жилах побежала быстрее:                — Пересекался, — коротко промолвил он, — и что дальше?                — Ну, Лелюх, Аньке, мол, давай ходить... А она: «Я с тобой ходить не буду». — Вырвалась и убежала. Тут Лелюх к нам и говорит: «Ещё раз вас с Анькой увижу, ноги повыдёргиваю», и мне как врежет под дых… Я сложился, а свора его: «Гы-гы-гы!» — на всю улицу. Яну пинка дали, и мы убежали. — Глеб тревожно взглянул на Мишу, ожидая увидеть презрение в его глазах. Не дождался.                — Я потом Аньке говорю, так и так, нам теперь с тобою вместе ходу нет. Она плюнула мне под ноги, развернулась и убежала. — Глеб опять помолчал. — Ну, а этот урод не успокоился. Стал каждый день её у своей школы ждать и подкатываться. А когда угрожать начал, она ему: «Отстань. Я другого люблю!» — Он: «Кого?» — а она: «Не твоё собачье дело!» — Он: «А, этого жидёнка или кацапа вшивого?!» — А она: «Угадал!» — увидела, что соседка мимо проходила, и к ней под защиту.                — В общем, помогла нам Анька…  — горько усмехнулся Ян. — С тех пор, как домой идём, так или в обход крюк делаем или, как партизаны, мимо первой школы крадёмся. Только не всегда получается. Короче, влетало нам от Лелюхинских не раз и не два.                — А недели три назад Лелюх сзади напрыгнул и Яну нос сломал так, что аж сотрясение мозга было. Ну, сволочь конченая! — в сердцах выдохнул Глеб, и оба друга уставились на Мишку, ожидая его слова.                — А почему не дрались? Почему ответку не давали? — взглянув им прямо в глаза, жёстко спросил Сайтоев. — Ну, там по дубине в руки, если драться не умеете, и вперёд. Против лома нет приёма, а? — Друзья переглянулись.                — Ну, что молчим? Очконули? Говорите! Только честно!— повысил голос Мишка. Потупив глаза, Ян и Глеб дружно кивнули.               
«Страх…» — И Мишка вдруг вспомнил себя, когда после первой победы в третьем классе казалось ему, что он самый сильный, ловкий и бесстрашный боец на свете. После уроков он примчался к деду и сходу выдал:                — Деда, а знаешь, я сегодня такого здоровилу завалил! Он меня сзади с ног сбил, а я ему р-раз в колено! Во он орал! Как резаный. И что я понял, деда, что я теперь никого не боюсь. Веришь?                И тут дед впился в него таким долгим и серьёзным взглядом, что Мишка сразу понял: сморозил он очередную глупость.                — Давай присядем вот тут, на лавке, — предложил дед. — И я тебе попробую объяснить, что такое страх. А ты запомни это на всю жизнь, потому, как детей и внуков своих тоже когда-то этому учить будешь. — Дед неожиданно положил руку на плечо Мишки, что означало высшую степень его расположения к внуку.                —  СТРАХ, внучек, это и есть ключ ко всему рукопашному бою. Удивлён? Да, Мишка, страх, это самая сильная человеческая эмоция. И чтобы набраться смелости, избавиться от противной трусости, от мерзкого чувства онемения ватных конечностей и недостатка воздуха, надо знать… знать, как его нужно использовать. А если знать, как его использовать, то страх даст тебе и силу, и реакцию, осторожность и хитрость, короче, все те качества, которые необходимы в реальном бою, — по мере, как он это говорил, Мишкины глаза всё более и более расширялись от удивления.                — Страх, — продолжал дед, не замечая недоверия внука, —даёт нам чутьё опасности, даёт нам энергию для боя, мгновенно разогревает мышцы так, как будто мы провели интенсивную разминку. А чтобы перевести свой страх в энергию и направить её на противника, надо прибавить к своему страху злость, ненависть и ярость! Злость даёт нам силу не ослепнуть от страха. Как только появился страх, мгновенно вызывай свою злость, и ты будешь готов к бою. И будешь способен выжить. Смотри, схема такая: страх – ненависть – злость - ярость. Ты меня понимаешь? Нет? Ладно. Ты должен ненавидеть своих врагов! Почему? Ведь они покушаются на твою жизнь, а тебе необходимо выжить. Выжить во что бы то ни стало! Так вот ненависть рождает злость. А действие злости — ярость. Как только появился страх, нужно лишь вызвать яростную злость — и ты сразу будешь готовым к бою. И только так ты сможешь победить даже более сильного противника.
— Я понял, пацаны, — после недолгого молчания произнес Миша, — и я обещаю, что я вам помогу. Но только в том случае, если вы мою дисциплину и науку мою душой и телом примите, как я в четыре года дедову дисциплину и науку принял. Только тогда из вас толк будет. И не думайте, что этому за неделю научиться можно. Не один месяц пройдёт прежде, чем вы только азы освоите. Я-то уже двенадцать лет занимаюсь. А для начала я расскажу вам, что такое страх, и как его можно использовать, чтобы победить в реальном бою.                И тут же на потёртом диванчике в «роскошных» деревянных хоромах Глебовой голубятни Мишка, как умудрённый опытом сенсэй прочёл ребятам лекцию о страхе, почти слово в слово, как учил его любимый дед.                —Ну, что, врубились? — спросил он друзей, слушавших его с неподдельным вниманием и с нескрываемым удивлением.                — Врубились, — дружно и радостно разом выкрикнули Глеб и Ян.
Только радоваться они явно поспешили. Потому что прямо с этого же момента пришлось им окунуться в такую «жесть», что им и в страшном сне не снилось.                И Ян, и Глеб ни физически, ни ментально и близко не были готовы к таким нагрузкам, какие предложил им Миша. После первой же тренировки, лишь переступив порог своего дома, в пропитанной потом одежде валились они на пол в изнеможении, не в состоянии ступить и шагу.                И, казалось, никакая сила не понесёт их завтра в Мишкин двор. Ан нет, шли снова и снова, чтобы, стиснув зубы, пока тьма не укроет землю, до потери сознания выполнять команды своего сэнсея.
Миша понимал, что времени на подготовку у него не так много — тут на годы не растянешь. И потому наряду с бегом, прыжками, отжиманием и растяжками, он сразу стал учить их стойкам, ударам и блокам.                День за днём они упахивались, как рабы на Египетских пирамидах, тайком проклиная уже, что ввязались в эту байду.                Но когда однажды, недель через пять, вернувшись с тренировки, они не упали на пол, а спокойно прошли к столу поужинать каждый в своём доме, то с непередаваемой радостью осознали: самое тяжкое уже позади. И первый экзамен на силу духа они сдали.                Второй — был посложнее.                — Пацаны, вы должны привыкнуть к летящему кулаку или ноге и к их мельканию у ваших глаз. Привыкнуть, во что бы то ни стало. В момент удара не бояться. Сосредоточиться на том, чтобы предугадать и блокировать его, или, пропустив удар рядом с собой, вырубить противника: коленом, локтем, кулаком, головой, ногой — чем удобнее. И это вам даст только спарринг.                И пока один из друзей молотил макивару, другой изо всех сил пытался хоть как-то, ну хоть один из десяти — отбить удары Мишки. Конечно, тот бил в треть силы. Конечно, жалеючи. Но всё равно без синяков и ссадин домой не возвращались.                Поначалу невозможно было привыкнуть к боли, да к ней и невозможно-то привыкнуть. А вот не зацикливаться на ней, не обращать внимания, держать удар и после падения вновь вскакивать, бросаясь в бой с разбитыми губами или заплывшим глазом — опять же, просто научиться владеть собой и подчинять себя задаче выжить — вот этому учил их Миша.                К его удивлению, что долговязый Ян, что коренастый Глеб — оказались на редкость способными учениками. И когда спарринговали друг с другом, то дрались наравне. Правда, у Яна лучше работали ноги, а у Глеба — руки.                И в то же время, Мишка не забывал о музыке. На день рождения Ян с Глебом подарили ему шиховскую гитару, хоть и не новую, но звучавшую довольно прилично.                Уроки делать было некогда: до темноты ученье бою, а после песни под гитару.                Дни летели с космической быстротой. И Ян, и Глеб в какой-то момент ощутили, что в их сердцах поселилось совсем неведомое ранее чувство. Чувство уверенности в себе.                Теперь они без опасений шли мимо первой школы, и хоть с самим Лелюхом пересекаться не случалось, с его шестёрками встречались. И то ли потому что не было команды, то ли уверенность и даже вызов в глазах друзей, но драки не произошло.
                --------------------------------------