Однажды в ссср. глава 10

                ГЛАВА 10

   А в этот же самый день на большой перемене Ян собрал своих друзей:                — Короче, пацаны, настало время. Час Икс.                — Час Икс? — хмыкнул Мишка, — И что ж это такое?                — Уж не Америку ты штурмовать надумал? — подколол более начитанный Глеб.                — Нет. Я хочу рассчитаться с Лелюхом. За всё. И за меня, и за тебя, Глеб.                — Так. Ясно. Ну а мне ты что прикажешь делать? Смотреть, как он тебя метелить будет? Давай вдвоём.                — Нет, один на один. За сломанный мой нос. Что, зря Мишаня на нас время тратил? Ну, и потом… мне знак был, мол, не бойся. — Поняв, что сказал лишнее, Ян прикусил язык.                — Какой знак? — хором выпалили Глеб и Мишка. С каких это пор ты в знаки верить стал?                Ян помолчал, задумавшись, потом закончил:                — Я подожду его в подъезде дома. Там, правда, три квартиры, но днем все на работе. Не помешают.                Они с Глебом посмотрели на Мишку:                — А ты что думаешь? — тот усмехнулся:                — Я думаю, давно пора.                — Но Лелюх здоровее. Вдвоём у нас побольше шансов.                — Ну, тут не мне решать. Дух главное, а не здоровье! Я уже сто раз вам это говорил. — При этом Мишка незаметно подмигнул Глебу: «Успокойся, мол. Проконтролируем. И одного не бросим».                А когда Ян повернулся и пошёл в класс, Мишка шепнул Глебу:                — Сдёрнем с последнего урока и встретимся во дворе у Лелюха. — Глеб кивнул.                Всё остальное время Ян был настолько погружён в себя, что даже не обратил внимания на то, что Глеб, как и он ушёл с последнего урока: «Слинял на голубятню. Наверное, опять что-то новое придумал», — отстранённо подумал Ян, зависнув в проработке плана будущей схватки. Он знал, что у Вовки каждая рука, как молот, и к тому же тот никогда не расстается со свинчаткой. Надеяться оставалось только на внезапность нападения, но вот удастся ли?                Отворив дверь подъезда большого двухэтажного дома с одной квартирой на первом, и двумя поменьше на втором этажах, Ян вошел в полутёмный коридор.                Прямо напротив входной двери у противоположной стены пылился огромный двухстворчатый старый гардероб, очевидно, с барахлом жильцов дома, слева в углу — не менее старый сундук с крышкой, запертой на висячий замок, а направо располагался вход в квартиру Вовки.                Присев на сундук и стараясь глубокими вдохами унять трепещущее от волненья сердце, Ян приготовился ждать. По его прикидке Лелюх должен был появиться минут через сорок. Но он ошибся. Тот, видно, тоже бастовал уроки.                И уже через несколько минут Ян, как и в тот раз, когда он вечером сквозь запертую дверь проинтуичил толстую клиентку, так и сейчас он будто бы увидел Лелюха с той стороны двери, подходящего к дому.                И как только тот взялся за ручку и распахнул дверь, Ян влетел в дверной проём, нанеся сокрушительный удар правой ногой в левое межреберье Лелюха.                Охнув, тот пошатнулся, выронив заплечный ранец, который нёс в руке, но не упал. Ещё один удар ногой и прямо в голову, подсечка и… подъезд перевернулся в Вовкиных глазах.                А Ян, да, подло, сверху вниз — хрясь прямо в нос тому ботинком—  и в пол вдавил. Он даже не услышал Вовкин крик — крик боли, вырвавшийся изо рта поверженного.                Ян сам не понимал, что с ним происходило. Ведь никогда же не был он жестоким! А тут: всё в нём тряслось; из самых из глубин вдруг поднялось неведомое чувство, забилось и заклокотало в нём, мозг заливая чёрной липкой массой. И захотелось бить и бить, в лепёшку растоптать прыщавую ненавистную рожу.                Но не успел. Обе створки гардероба одновременно распахнулись и вылетевшие из него Глеб и Мишка вынесли Яна из подъезда под крики Вовкиной соседки, сбежавшей со второго этажа на шум и вопли снизу.                Друзья же мчались так, будто за ними гналась целая свора кавказских овчарок. Куда? Конечно же на голубятню.                А добежав и чуть переведя дух, как стали ржать… Давно уж так не хохотали!  У всех был стресс — такой была разрядка.                — Ян, Ян, прикинь, ты только что самого Лелюха уделал! Ну аж не верится… —  Глеб захлёбывался словами, перебивая и не слушая друга, в который раз уж имитируя прошедший бой.                А когда успокоились, Глеб неожиданно спросил:                — Ян, а как так получилось, что Вовка не успел и дверь открыть, а ты его — бабах?! Как будто кто тебя предупредил?                Но Ян молчал, вдруг резко став серьёзным. Когда же Миша повторил вопрос, то он ответил:                — Не знаю, пацаны. Боюсь, что засмеёте…                —Да ладно. Мы же все друзья! Вон пыли в гардеробе надышались сколько, чтобы тебя подстраховать. Колись!                — Мне кажется… что после того, ну, после сотрясения и сломанного носа, я стал… как будто видеть… сквозь , ну, дверь там или стену…  — Он ещё не успел закончить, ка Мишка с Глебом вновь захохотали.                — Смотри, Мишань, факир у нас индийский! Гарри Гудини новый! Ха-ха-ха! Ну, ты даёшь!                — Нет, честно, пацаны. Я не брешу. Недавно после тренировки, когда ты, Глеб, меня и в нос, и в ухо, а я тебя потом в бочину…  помнишь?                — Помню.                — Так вот иду домой, подхожу к двери и кажется мне, что в хате тётка толстая чужая. Я захожу… и точно. Сидит, пол-хаты заняла собой. Клиентка мамина… пришла завивку делать.                — Ну ты даешь!.. — недоверчиво выдохнул Глеб., хотя смеяться перестал. — Что, правда?                — Да вроде, правда, — Ян кивнул.                — Ну, ничего. — Успокоительно произнёс Мишка. — Главное, что кумпол твой варить не перестал. А бой твой завтра разберём. Ошибки будем исправлять. Ты — молодец, конечно. Не струсил, сам пошёл. Но техника… ты у меня с такими замахами уже лежал бы с перебитыми ногами. Скажи спасибо, что не дал ему опомниться, налетел, как буря. Ладно. Это я так. Вообще-то победителей не судят. Так, Глеб?                — Не, Ян сегодня молоток! Не знаю, смог бы я так?  Короче, вы там побренчите на гитарке, пока я сбегаю и принесу поесть. Отметить надо Янову победу.                Наотмечались так, что домой Ян и Мишка вернулись только в одиннадцатом часу к большому неудовольствию своих мам. Ну не рассказывать же им, почему задержались. Хотя, если честно, Ян чуть не проговорился — ему до чёртиков хотелось это сделать.

                Продолжение в Главе 11.