Спорщик

   Помещение тускло освещено одной маленькой жёлтой лампочкой. Белая кафельная плитка на стенах , положенная как попало, отражает мутные жёлтые блики. Комната , находящаяся на первом этаже сельской больницы, использовалась как курилка. Здесь курят двое мужчин в белых халатах. Повыше, лет пятидесяти  -  седоватый, лысеющий, с большими оттопыренными ушами и философским взглядом – Николай Иванович , местный хирург. Он немного подшофе Это его нормальное рабочее состояние, на которое все давно уже закрывают глаза. Работает он классно, а что до тонкостей-  кто ж их в нашей деревне оценит и исправит. Хорошо, что такой специалист есть, иначе - поезжай за помощью в район.
   Рядом с ним молодой человек невысокого роста, плотный, с большой головой, покрытой ярко-рыжими волосами – новый анестезиолог ,приехавший в больницу несколько месяцев назад. Зовут Сергей Николаевич. Но ввиду молодого возраста – здесь его зовут просто - Сергей. А он не обижается.
    Оба врача неторопливо потягивают сигареты и молчат. Рабочий день заканчивается. Внезапно в курилку залетает невысокая полненькая медсестра- Вера.
Николай Иванович !- почти кричит она. Снова его привезли.
   Николай Иванович медленно поднимает глаза на медсестру и не удивляется. За свою долгую трудовую деятельность, проходившую как раз местной больнице   - повидал разного.
   Кого Вера?- устало спрашивает он.
Да Вовку Щеглова, опять как неживой- съел вроде чего-то?- сообщает она.
   «Всё возвращается на круги своя»- медленно произносит хирург и командует
- готовь операционную Вера. Мы сейчас с Сергеем докурим.
Еxemplum insolitum- произносит хирург  по латыни и тут же переводит Сергею, необычный образец, знаете ли молодой человек, к нам поступил. Про него бы книги писать.
   Что же необычного? – спрашивает Сергей, да ещё в эдакой глуши.
А необычно то, что он ещё жив. Уникум одним словом. – как бы размышляет Николай Иванович. Другой от чиха помирает. А этого, как говориться – колом не прошибёшь. Рождает же иногда родная земля таких , я бы сказал – странных людей.
   Не томите Николай Иванович- просит продолжить рассказ Сергей и неспешно затягивается второй сигареткой.
    Николай Иванович неторопливо смакуя каждое слово принимается рассказывать о нашем герое.
   Я его лет семь назад впервые увидел- привезли к нам в больницу с переломами ног, один открытый вроде. Трактористом он в колхозе работает. Говорят, что неплохой  специалист, даже очень. И в железках понимает и работящий. Только есть у него , знаешь ли, одна слабость. Да наверное как и у каждого они есть. А тут - уж больно он любитель поспорить. Как говориться - хлебом не корми. Особенно когда выпьет. Так его туда и тянет. Что обычный человек испужается – ему всё нипочём. Как шальной становится, когда заведётся, или заведут.   Вот он в сугроб и прыгнул с третьего этажа- но неудачно. Гипс ему наложили, беседу профилактическую провели и вроде как забыли.
   Не тут-то было. Три месяца проходит – снова его вижу везут. Ложку чайную проглотил. Спрашиваю – зачем? Говорит по пьяни – поспорил опять на пол литра. Ну я достал конечно. Полежал он у нас с недельку- снова исчез.
    Не прошло и полгодика- поступает Щеглов с переломами рёбер. Бык боднул. Решил он поспорить, что быка местного с фермы тридцать минут по загону будет кружить. Как тореадор прямо . Ну и не вышло. Бык хоть раньше был смирный, приставаний не выдержал, его на рог поднял- три ребра сломал,  как помню.
     А после этого он ещё и уксус пил, и шампур глотал.
   А шампур-то зачем?- удивлённо спросил анестезиолог.
    Представил себя друзьям своим алкоголикам , глотателем шпаг- вспоминал хирург.
  Как факир. Он же – Вовка Щеглов , звон слышит, а где он не знает. Ну а шпаги не было- он шампур и заглотил. Довольно основательно, я скажу заглотил. Долго я его выковыривал.
     И трактор по нему проезжал, и с камнем привязанным в воду прыгал, дескать освобожусь в воде и выплыву- еле отходили. Так что у него, как у кошки, девять жизней.
   Нет , наверное больше. Николай Иванович стал загибать пальцы и что-то считать. Точно больше- только в нашей больнице больше десятка случаев.
А родные как же? - заинтересованно спросил Сергей. Наверное сильно не рады?
   Да кто родные-то – вздохнул Николай Иванович. Родители его вроде умерли. Жена развелась. Сначала  конечно она всё пыталась его воспитать. Ухаживала за ним в больнице, как за ребёночком. А потом развелась - проспорил он её.
    Как же это?- почти крикнул анестезиолог. На живого человека спорил? У нас рабство то ведь давно отменили?
   А что по пьяни не сделаешь. Его подначили- он на неё и поспорил. Раньше всё на бутылку, на деньги там небольшие спорил. Один раз даже телёнка выиграл, а тут – на жену. И говорят – проиграл. Ну а после этого, как она узнала, всё- развелись.
   Так что ты по медицинской карточке у него посмотри- может в книгу «Рекордов  Гиннеса» письмо отправить, дескать есть у нас такой «герой». – предложил Сергею Николай Иванович. Переломов у него точно больше, чем у Джеки Чана. Раза в три.
    В курилку снова забежала раскрасневшаяся медсестра.
    Николай Иванович! Сергей !- прокричала она. Помрёт ведь Щеглов сейчас. Идите же быстрее. И по пути добавила – вроде в этот раз банку стеклянную пытался съесть, трёхлитровую.
   Съел?- неторопливо поинтересовался хирург.
Говорят всю не успел- сообщила Вера.
Значит много работы будет- вздохнул Николай Иванович.
Ну, что Сергей- он похлопал по плечу анестезиолога. Пошли раба божьего спасать.

    Владимир Щеглов открыл глаза. Очень яркий свет. Подумал - наверное день. Хоть шторы бы закрыли в палате, ироды. Ничего не болело- анестезия не кончилась. Только привезли – по опыту определил он. 
    Над ним наклонился какой-то бородатый мужик и счастливо улыбаясь поздоровался. Здравствуй Владимир – вот ты и у нас , долго же мы тебя ждали- произнёс бородач.
    Да обычное дело- храбрился Владимир. В больнице часто приходится бывать. А тебя то как зовут ?- спросил он мужика.
    Пётр я, Апостол .- ответил бородатый.
Из какой деревни или села?- поинтересовался Щеглов. Лицо вроде знакомое. Из Утманово что ли? Фамилии такой там не помню.
    В раю ты Вова- ответил Апостол. Дождались мы тебя, настрадался ты.
В каком раю, с дуба рухнул? – прошептал Щеглов. Рано мне ещё, молодой я.
Всему свой срок - важно произнёс Пётр. 
Брешешь ты мужик, не мог я помереть. Спорим?
Неугомонный ты , Владимир. Нравишься мне- ответил бородатый. Спи.

   Снова открыв глаза, Щеглов почувствовал адскую боль. Анестезия проходила. Он лежал на больничной койке в знакомой палате. Над ним склонилась медсестра Вера.
   На лице Веры блестели слёзы. Думали всё, отмучался ты- тоскливо произнесла она. Даже Николай Иванович поверил, что не спасём. Реанимацию проводили минут десять. Прямо чудо какое-то.
    Могу и со смертью поспорить – еле двигая губами прошептал Владимир и улыбнулся щербатой улыбкой, показывая остатки сломанных зубов.