Я его люблю, а вам смешно

                ***

     С трассы на деревню Маслячково свернул белый «Москвич». Семья Медведских застыла в оцепенении: их Наташенька из столицы везла на смотрины своего избранника, который, в свою очередь, собирался торжественно просить руки Натальи у её родителей.

— Как звать его хоть? — полюбопытствовал слабослышащий дед Игнат, когда внучка за несколько дней до этого позвонила домой.

— Роберт! Его зовут Робертом, дедушка! — волнуясь и нервничая, ответила на вопрос деда Наташа.

— Как ты сказала? Робот? А на кой он тебе сдался? Как он сено косить будет, робот этот твой? Его ж молния при малейшей грозе убьёт! Вон у Архипа Комсина внук из армии на днях возвращается, так за него и чеши замуж! — прошамкал дедок в ухо внучке.

— Ё-моё, да заберите же у него кто-нибудь трубку! — сердилась девушка. — Дед, родители дома?

— Ща позову, — пообещал старик. — Евмений, подь сюды! Иждивенка ваша на проводе!..

                ***

     Наталья была завидной невестой. Зажиточные Медведские не считали, что богатство любит тишину и всячески выпячивали свою принадлежность к кулацкому сословию. Усадьба упомянутой патриархальной семьи уверенно расположилась на сельской возвышенности, заняв центральное место в деревне, чем немало действовала на нервы крестьянам, живущим в долине.

                ***

     «Москвич» едва не заглох в очередной раз, поднимаясь к дому на горке. У калитки пару уже ожидали и внимательно следили за потугами «консервной банки на колёсах» четыре наблюдателя: дед Игнат, бабка Ульяна, мать Галина да отец Евмений.

— Знакомьтесь, это — Роберт, — выйдя из машины, коротко стриженная Наташа принялась представлять своего жениха родне. — Он поэт. Роберт Боголепский. Автор самиздатовского сборника стихов «Перпендикуляр любви».

— Я не совсем понял, чем он занимается, — остолбенел отец от дочерней информации, разглядывая прыщавого, длинноволосого молодого человека в водолазке, плаще из кожзама и белых брюках.

— Папа, Роберт пишет стихи. Даже есть публикации в мордовской районной газете «Жимолость». Давайте пройдём в дом, и там вы уже всё узнаете. И перестаньте все на Робика пялиться: приличные люди так не делают.

— Приличные люди имеют деньги на сберкнижке, — разочарованно протянул отец. — Ладно, веди своего робота в дом. Я так понимаю, косить сено придётся в индивидуальном забеге. Этот разве что только от армии может откосить…

     Медведские и столичный гость разместились за щедро накрытым столом.

— А теперь поподробнее о своей деятельности, — обратился к молодому человеку глава семьи. — Сколько получаешь? Где и за что жить собираетесь?

     Роберт, пытаясь наколоть скользкий гриб на вилку, робко и неуверенно начал самопрезентацию:

— Я поэт, автор сборника…

— Я уже это слышал! — перебил гостя Евмений. — Серьёзное занятие, не иждивенческое, имеется?

— Роберт очень талантливый и перспективный молодой автор, — встряла Наталья. — Пока что ему не очень везёт. Хотя сборник его стихов получил высокую оценку в определённых диссидентских кругах. Любимый, зачитай этим мещанам свои лучшие творения. Пусть родители убедятся, что ты талантлив. Может захотят извиниться за столь вопиющее недоверие к делу всей твоей, а значит и моей, жизни. Думаю, катрен про сливы им точно понравится.

— Ладно, — снисходительно пошёл на уступки поэт. — Аплодировать не нужно, ибо я устал от оваций в столице. Слушайте, господа, в таком случае…

«На столе стояли сливы
И просились в рот.
Ну а бред кобылы сивой
Редкий конь поймёт!»

— Потрясающе, милый! Браво! Ты гений! — Наталья от восторга принялась целовать кончики пальцев Роберта. — Робочка, давай ещё любовную лирику про канаву задекламируешь!

— Как скажете, моя Шагане! — взявшись рукой за сердце, с надрывом по-есенински заголосил поэт…

«Зачерпну воды с канавы
Да напьюсь водицы!
Оботру свои усы
Да прильну к девице.
Где ты, милая моя?
Где ты, дорогая?
Невозможно убежать
От любви, родная!»

— Мам, пап! Не молчите же! Скажите, что это божественно! — пищала от восторга дочь.

— Ага, феноменально! Есть же такое слово? — хлопая от растерянности белёсыми ресницами, выдала мать. — Как тебе, отец?

— Это капец какой-то: сейчас в семье на одного тунеядца больше! — флегматично глядя через окно на гребущихся в огороде кур, открыто возмущался Евмений.

— Хорошо, что хоть немного ест! — откровенно разглядывая представителя богемы, приободрила семью Медведских бабка Ульяна.

— Что ещё этот робот умеет? — влез в разговор глуховатый дед Игнат.

— Ещё Роберт является мастером импровизации! Заставь их, мой дерзкий хулиган, посмотреть на тебя под другим углом! — непрерывно оказывала поддержку любимому Наталья.

     Поэт выпил залпом стакан компота и принялся на ходу плести лирическую интригу…

«Ехал дедка на базар,
На возу с ним бабка.
Тесть Евмений щи хлебал,
Тявкала собака!»

— Тявкала собака? — сердито уточнила Галина. — Это обо мне?

— Нет, мама, это о нашем Барбосе! — Наталья поспешила успокоить мать.  — Ну что? Убедились, что Робушка мой неподражаемый импровизатор? Так-то вот, родители! Ещё будете гордиться, что вам посчастливилось стать родственниками этого выдающегося гиганта мысли. Я, кстати, собираюсь из Наташи превратиться в Исидору. Как вам вообще могло прийти в голову меня назвать этим плебейским именем?!

     За столом воцарилось молчание, которое тут же поспешил прервать самый старший из Медведских.
 
— Такие стихи даже пёс наш напишет! — проглотив рюмку наливки, разошёлся дед Игнат. — Давайте я вам свою импровизацию зачитаю…

«Холодец, холодец,
Золотая ложка!
Внучке, жаль, не повезло
С роботом немножко!

     После дедовской импровизации хохотали все Медведские, за исключением будущей невесты.

— Я его люблю, а вам смешно! — попыталась пристыдить родственников молодая женщина. — Отец, налейте нам бензина в бак, дайте денег, и мы поехали! Как сказал один классик: «Вы звери, господа!»

— Мы же ещё свадьбу не обсудили! — удивилась заявлению дочери Галина.

— Любимый, ответь этим материально заинтересованным лицам одной из своих феерических импровизаций! — театрально выдала на «бис» Наталья, взяв Роберта под тонкую творческую руку.

— Да пожалуйста! — брякнул горделиво поэт. — Муха села на варенье — начала своё творенье…