Обратная связь

ОБРАТНАЯ   СВЯЗЬ


Моряки – народ суеверный. Существуют десятки, сотни морских примет, некоторые – удивительно схожи в разных концах света и культурах, иные – специфичны для того или иного региона, а то и исторического периода. Кроме общих, существует ещё и множество персональных суеверий: старые моряки, со временем, изобретают каждый свои приметы и знаки, амулеты, обереги и даже собственные молитвы. Что не удивительно – поплавайте, и сами убедитесь…


Всё это накладывается контурами на более универсальные, всеохватные законы. На Востоке их называли Кармой, на Западе – Божьей карой, а в наши просвещенные времена, в философии рационализма и объективизма, в кибернетике и теории информатики – это именуется «обратной связью». Одна, отдельно взятая обратная связь – это короткий пунктир «причина – следствие». Проблема заключается в том, что мир состоит из мириадов факторов, связанных и влияющих друг на друга посредством неисчислимого множества причинно-следственных цепочек – тех самых «обратных связей». Даже будь все они статичны, и тогда не подлежали бы сколь угодно детальному учету. Но они пребывают ещё и в постоянном движении, видоизменении и динамике. Так что, предсказание следствий в целом становится вполне невозможным. Что возвращает нас к расплывчатым, но неоспоримым определениям метафизики: Карма – она Карма и есть, что тут поделать…


Одна из таких морских примет гласила: если судно столкнется в море с китом, особенно, если кит погибнет – быть беде. Как и где – неизвестно, но она тебя достанет.


Шла зима 1979-ого. Я был уже почти год на море. Служил я тогда на «Яффо» - драном обшарпанном сухогрузе, лучшие годы которого минули, эдак, четверть века тому. Но мне было не привыкать: до него я ходил на «Даймонде» - едва ли не ветеране всего флота, старом корыте, дважды едва не потонувшем со мною на борту, так что, после него «Яффо» казался суперлайнером. Мы вышли в дальнее и, что называлось, «открытое» плавание, из Хайфы в Северную Америку, вдоль всего восточного побережья США и Канады с неограниченными опциями на дальнейшее изменение маршрута – в зависимости от характера и степени загрузки, требований рынка и капризов компании. Как раз такие плавания и были мне по нраву, так что, я готовил себя как минимум, к пяти-шести месяцам в море и куче разных приключений.


Мы пересекали Атлантику по прямому, как ниточка, курсу на юг Штатов, в первый пункт нашего назначения – Новый Орлеан. Небеса были прочно затянуты непроглядными тучами, море, под стать небесам, было таким же матово серым, но гладким и тихим – штормов не было, ураганы обходили нас стороной… Так что, наша старушка утюжила океан изо всех своих проржавевших сил, выдавая максимальные 22 узла. Плавание обещало быть удачным.


Это случилось в самой сердцевине Атлантики, средь серого, ничем не примечательного дня. Я тогда был в каюте, но не в койке, а стоя – за чем-то я туда заглянул на минутку. Резкий толчок кинул меня к противоположной стенке, припечатал к ней, подержал… и отпустил. У судна на несколько, бесконечно долгих секунд заглохли двигатели, корпус сотрясла дрожь, машины взревели, что-то клацнуло глубоко внутри… и опять пришло в норму.


Вся команда высыпала на палубу. И мы увидели: у носа корабля, по правому борту, расплывалось огромное багрово-красное пятно. По инерции мы продолжали двигаться вперед, хоть двигатели и отключили. Была тишина. И в этой тишине, по гладкой темно-серой поверхности вод, ширилось кровавое пятно. Корабль медленно шел мимо, а пятно всё не кончалось…


 - Это кит! Мы столкнулись с китом! – шептали моряки друг другу.  – Ну, теперь хорошего не жди! – В мгновение ока настроение людей изменилось. Все помрачнели. Особенно нас беспокоило ближайшее будущее, ведь мы были в нескольких днях пути от печально знаменитого Бермудского Треугольника, который нам предстояло пересечь с востока на запад.


Даже без столкновения с китом, сам факт прохождения сквозь него, всех держал на взводе – моряки серьезнели, говорили мало, слов на ветер не бросали, в лишние споры не ввязывались, разборки откладывали на потом: сейчас были дела поважнее…А тут ещё этот кит. Атмосфера на судне стала сродни военному походу во вражеских водах – в любой момент мы ожидали чего угодно: ураганов, штормов, катаклизмов, поломки двигателей, ещё одного столкновения, аварий, ранений, травм… По мере приближения к Треугольнику напряжение всё нарастало. Казалось, любая искра готова породить пожар. Помрачнел и наш капитан, по обыкновению своему – сноб и хлыщ, у которого были большие виды на это плавание: выдайся оно успешным – и у него были бы все шансы на вожделенное повышение, перевод на современное судно, престижные линии… а там, глядишь, и пенсия не за горами… А тут - кит… Он стал ещё суше прежнего, придирки усилились, всё делалось строго по протоколу и регламенту.


Как ни странно, Треугольник мы прошли без всяких происшествий и вошли в порт Нью-Орлеана. Французский квартал, джаз, ром, девочки всех цветов… бары, пабы, притоны… и снова джаз…


Но тень убитого кита нас не покидала. Это было видно по выражению глаз моряков, по внезапным порывам молчания, по не вполне искреннему веселью… Memento mori, – словно говорили они самим себе, - Помни о смерти…


За Нью-Орлеаном последовала череда других портов, мест, картин, пейзажей… Савана, Джорджия, - словно сошедшая со страниц пиратских романов, со своей исторической частью города – двухсотлетними парусниками, нарочито пиратской атрибутикой пабов и дальше – вдоль бескрайних полей сахарного тростника, хлопка и кукурузы, над которыми и по сей день стоит едкий запах рабства… Чарльстон, Северная Каролина – с вечно зелеными нескончаемыми лесами, монументами времен Гражданской войны, настоящей американской глубинкой… Нью Йорк… Нью Йорк стоит отдельного рассказа, как-нибудь я до него доберусь… Благопристойный, но безликий Балтимор… Ещё более благопристойный, нарочито английский, Бостон.. И, наконец, Канада!


Просторы Канады поражают воображение. Кажется, вот, только здесь и начинается Настоящее. Дыхание природы бьёт тебе в ноздри, как запах дикого зверя. Сколь бы ни было на пути нашем портов, городов, поселений - над всем преобладало ощущение бескрайности, первозданной дикости Великого Севера. Устье реки св. Лаврентия напоминает открытое море. Галифакс – огромный порт и город, - кажутся неправильно слепленными из чужеродного лего на фоне окружающей их изначальной правды. И ты абсолютно уверен: придут времена – и ничего рукотворного тут не останется, как не было его прежде, до прихода людей… Пребудет лишь то, что было – величественное, дикое, неукротимое…


Мы отправились в обратный путь. Инцидент с китом постепенно стирался. Нет, его не забыли, особенно после нашего выхода в море. Но он потускнел в памяти и восприятии. Нам предстояла ещё долгая дорога домой, сквозь «ревущие сороковые» - самые неистовые воды северной Атлантики, и дальше, вдоль вечно бушующей Бискайи, опасного Валенсийского залива, в котором мой «Даймонд» не так давно едва не пошел ко дну…  В общем, расслабляться нам было рановато. Но мы расслабились: человек не может постоянно находится в крайнем напряжении, это не реально.


Вопреки всем приметам и верованиям – всё шло нормально. По мере нашего приближения к дому, народ веселел, и даже капитан стал выказывать проблески чисто человеческих эмоций. Воздух теплел, а с ним и наше настроение. Вот, мы уже прошли большую часть Средиземного моря (на нашем морском сленге его называют «ванночкой»), приближаясь к дому. Нам предписали идти не в Хайфу, а в Ашдод. Кого-то эта весть порадовала, кого-то, включая меня, огорчила, но это были уже бытовые мелочи, не более.


Мы подошли к ашдодскому порту поздним утром и нам тут же разрешили швартовку. Вовсю светило ясное родное солнышко. Вся команда стояла на палубе. «Яффо» направилось к причалу. Казалось, несколько нетерпеливее, чем следовало. В самую пору было притормозить и развернуться боком. Но оно не тормозило. На полном своём «малом ходу» судно врезалось носом в причал – точнехонько тем самым местом, которым протаранило кита. Мы все посыпались кто куда. Кое-кто полетел с лестниц, кого-то чем-то придавило… Несколько контейнеров сорвалось с креплений, какие-то полетели за борт, других смяло в лепешку… скрежетало железо… лопались тросы…


А капитан, стоя на мостике, размазанный потрясением по лобовому стеклу, прощался не только с этим судном, но и с карьерой.


Обратная связь сработала.


7.VII.25