Как домовой за грибами ходил

Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие знакомые и незнакомые - все, кто читает мои записки! Да, это я, ваш домовой Зиновий!

Вы прочли заголовок и подумали: "как это? Домовой - и грибы? Не бывает так! Домовые дома сидят и в лес не ходят!" И ошиблись! Ходят домовые везде, если начальство разрешает. Начальство, оно как у всех, разное бывает, вот у меня - хорошее, доброе, хотя и наказать тоже может, за дело, конечно. Бывают и начальники-самодуры и просто дураки. Мне такие пока не попадались, но другие домовые рассказывали.

Вы, наверное, считаете, что у нас, "тёмных сущностей" (фу, какие грубые слова!) всё по-другому, не так, как у вас, людей, устроено? Нет, дорогие! Конечно, наш мир отличается от вашего, но немногим, так сказать, некоторыми нюансами. И мы вовсе не тёмные сущности, а просто мы другие, не такие, как вы. Не надо считать нас тёмной силой просто потому, что у нас своя жизнь, а у вас своя. Мы не порождение зла, просто наша природа создала нас такими, какие мы есть, и задачи жизни  нам поставила другие, и возможности куда шире ваших дала - всё-таки живём и действуем мы в разных мирах, плоскостях, измерениях, или как ещё их назвать, чтобы вам понятней было...
 
Но что-то я отвлёкся. Философ из меня никакой, поэтому лучше промолчу и расскажу о последних событиях в моей (иначе не скажешь про людей, с которыми в одном доме проживаю) семье.

Так вот. В один из последних августовских дней затеяла Катерина с семейством генеральную уборку на чердаке. Так-то они, конечно, в порядке его содержали: полы мыли, пыль вытирали, ну и всё прочее необходимое, но до разбора вещей, оставшихся после прежних хозяев, руки всё не доходили. А тут Фенечке в школу только годик ходить осталось - выпускной класс, а после -экзамены в институт, не до домашних дел долго будет. Надо сказать, что в этой семье ребятёнки с малых лет к труду приучены, во всём маме с папой помогают и дома, и в саду с огородом. А как же! Так и должно быть в семьях, чтобы ребятёнки не бездельниками росли.  Забрались Катерина с Фенечкой, Василием и Василисой на чердак, а папу Фиму в лес за грибами отправили, а то чердак хоть и большой, но свободного места там мало, мужская сила пока не требуется - всё, что надо, Фима потом передвинет или выбросит. Такое вот распределение труда получилось. Фима и не возражал: чем возиться в пыли на душном чердаке, с удовольствием в лес прогуляется, воздухом подышит лесным, грибы поищет. Время уже не раннее, народу в лесу немало побывало, но, авось, на жарёнку с картошкой хватит (как он сказал про жарёнку с картошкой, у меня аж слюни потекли - люблю я это дело, угощался тайком не раз, а потом Катерина просекла и мне отдельное блюдечко ставить в укромном уголке стала.

Я, конечно, всё с начальством обговорил: очень уж хотелось мне самому в лес сходить, посмотреть, как грибы эти самые растут. Может, и с Лешим повидаться, а то и других кого из наших встретить, поговорить: скучно же только с домовыми общаться - все новости уже узнали, сплетни обсудили, собрание не скоро ещё. Начальство и отпустило, хороший начальник у нас. Намекнул, правда, чтобы жарёночкой с ним поделился, ну так это само собой, я домовой не жадный.

Так вот. Отправился Фима в лес. Корзину взял, рюкзак с "перекусом" за плечи повесил и пошёл себе. Пса Князя дома оставил для охраны. Кот Тимофей... Спит наш Тимофеюшка вечным сном в дальнем уголке сада, под черёмухой. Что ж тут поделать, двадцать один год - возраст для кота немалый, пришла его пора. Вместо себя котёнка оставил: прибился к дому малой осенью, когда дачники из посёлка разъехались. Всю осень и зиму Тимофеюшка его уму-разуму учил, а весной покинул нас навсегда.

Но я опять отвлёкся. Извините, коли что не так, пишу как умею.

Фима - в лес, а я потихоньку в корзине устроился: меня же не видит никто, почему бы с комфортом не проехаться! Фима удивился, что корзина малость потяжелела, но списал на то, что, дескать отсырела. Ну и ладно.

Пришли мы в лес, я из корзинки выскочил, по сторонам смотрю. Красота-то какая! На опушке трава, цветочки какие-то как горох по ней рассыпаны, кустики кое-где, а дальше - деревья, сначала пониже, поменьше, а потом - ух, какие большие! Солнце через кроны еле просвечивает. Фима грибы ищет, а я понять пытаюсь, как искать и какие они. Я же в лесу и не был ни разу! Гляжу, Фима палку какую-то нашёл, шурует ею в траве и под деревьями, а мне и без паки всё хорошо видать, я же маленький.  Один гриб сорвал Фима, второй, а я приглядываюсь, какие он берёт. На мой взгляд, невзрачные какие-то: "ноги" толстые, белые, шляпки коричневые - глазу не задержаться. То ли дело вон та полянка, где грибы-красавцы растут! Шляпки яркие, красные, у некоторых в белую крапинку, из-под шляпок бородки белые выглядывают. Неподалёку ещё грибочки - белые, что твои невесты! Ножки изящные, в белых юбочках, шляпки кокетливые! Сам бы женился на такой, да не моей, так сказать,  породы. А Фима всё какие-то другие грибы ищет, хотя эти - на виду у всех, бери не хочу! Странный, всё-таки, у людей вкус. И набрал-таки Фима полную корзину этих коричнево-шляпошных! Потом к ним ещё несколько серо- и красно-шапошных прибавил, но не таких, как я видал, а других, похудей, с серыми "ногами", и шляпки хоть красные, но цвет цвет другой, не такой яркий, а какой именно,  сказать не могу, слов не хватает. Эти он в рюкзак сложил, еду оттуда вытащив. Перекусили мы с ним слегка (я присоединился незаметно, а то на свежем воздухе аппетит разыгрался). Фима и не заметил, как я один бутерброд стащил, подумал, что считал плохо.

Поели мы, попили, да и возвращаться пора. Фима в лесу не в первый раз, все дороги знает, а я на него понадеялся, а вышло, что зря. Фима, хоть теперь и деревенский, а по сути так городским учёным и остался. Заплутали мы, пока грибы искали. Бродили по кругу как заговорённые, а дороги нет. Не понравилось, видно,  Лешему, что не поздоровались и не угостили. Может, и я не понравился тем, что в чужие владения без спросу вторгся.

Пригорюнился Фима. Телефон в лесу связь не ловит. Солнце скоро садиться начнёт - август - это вам не июнь, дни куда как короче, как в лесу в темноте дорогу искать? У него ведь даже фонарика нету, не догадался взять. Мне-то что, я и ночью как днём вижу, а он... Я-то, если не дорогу, так хоть направление, куда идти,  знаю, да как Фиме подсказать? Ёжиком прикинуться - так на это в лесу моей силы нет...

Сел Фима на поваленный ствол, задумался. Я тоже рядышком примостился, тоже зажурился-закручинился. Дай, думаю, по округе похожу, посмотрю, что и как, авось, найду кого-нибудь, кто дорогу Фиме подсказать сможет, а то и Леший вдруг объявится. Сидит ведь где-то неподалёку, над нами посмеивается, но не показывается, демон лесной.

И отправился я на поиски. Не особо надеялся из людей кого встретить - кто из людей в эту пору в лес ходит, но всё же. Круг прошёл, другой, пошире, и на тебе! Дом в лесу стоит! Откуда дом? Добротный такой, из брёвен, под крышей железной, крашеной, в три окошка по фасаду, крыльцо резное, из трубы дымок вьётся. Обрадовался я: раз есть дом, а в доме печь топится, значит, и хозяева у него есть, а если есть хозяева, и они дома, с ними всегда договориться можно, чтобы Фиме помогли. В доме-то я любое обличье принять могу! Поднялся на крыльцо, и только собрался в дверь постучать, как голос за спиной услышал:

- Привет, Зиновий! Ты, никак, в гости к нашей местной Бабе-Яге попроситься хочешь?

Я аж подпрыгнул, чуть с крыльца не свалился. Леший! Объявился, наконец.
Как домовой за грибами ходил - 977848758541

- Тьфу ты! - говорю, - предупреждать надо! Так и покалечится недолго!

А он усмехается:

- С крыльца упадёшь - не разобьёшься, а вот если в избу к Бабе-Яге войдёшь, тут неизвестно, что с тобой будет. Живым точно не выпустит.

- Как это? - спрашиваю,- в печке зажарит на ужин, что ли? Неужели же мы, две, так сказать, сущности, не договоримся? Да не может такого быть!

- Может не может, - отвечает, - да только ты нашу Бабу-Ягу не знаешь.

- Как это - не знаю? Все Бабы-Яги одинаковые, из одного теста сделаны!

- Все, да не все. Тесто одинаковое, да рецепты у создателей разные. Вот вы, домовые, одинаковые, что ль?

- Задумался я. Ведь он прав, все мы разные.

Леший мою задумчивость заметил, усмехнулся опять.

- То-то и оно. Все разные, и бабки-ёшки, и лешие, и водяные, и даже кощеи бессмертные. А наша Баба-Яга ох, и лютая! Всех готова извести, кто ей жить мешает, а мешают ей, почитай, тоже все.  Я вот пришёл послушать, что там, в избе её, творится. Не нравится мне, что и Кощей, и Водяной, и Кикимора болотная, и даже Змей Горыныч в гости к ней пожаловали. Что-то они задумали нехорошее, иначе зачем бы им вместе собираться!

- Тебя не позвали, значит?

- То-то и оно, что я ни слухом ни духом! А натуры-то их хорошо знаю! Как на подбор собрались злыдни, ни в одном лесу такого нет! Я среди них как белая ворона, не принимают они доброты моей, грозят со свету сжить!

- Добрый ты, значит? - слегка усомнился я.

- А то! Ну пошалю иногда, как с твоим Фимой вышло, но я же не со зла! Понимаю, что у него жена и детки дома, показал бы дорогу, хоть и обидел он меня, сам поел, а меня не угостил. Ладно, я зла не держу. Но ты мне помочь должен в качестве возмещения моральной, так сказать, обиды!

Я прибалдел слегка:

- Чем же я помогу? Ты же знаешь, что в лесу моей силы нет!

- В лесу нет, а в доме ты всё можешь! Окошко открытое во-о-о-н там, на чердаке, видишь?

- Вижу! А-а-а-а, теперь понял. Ты хочешь, чтобы я в дом проник и послушал, о чём речь пойдёт, так?

- Молодец, соображаешь! Послушаешь и мне скажешь, а я пока Фиму твоего развлекать буду, чтобы он не ушёл совсем уж в дебри.

- Ладно, только ты с ним поаккуратней, не пугай особо!

- Обижаешь! Что же я, нелюдь какая, злодей бессовестный? А ты тоже там поаккуратней, чтобы не учуяли и не услышали они тебя.

- Обижаешь!

Договорились мы и отправились: он - в лес, а я - чрез окошко в дом. Спустился я с чердака в горницу, а там - вся компания честная пирует за большим столом. Стол от снеди ломится - Баба-Яга постаралась. Люстра над столом хрустальная блестит, тени и блики по стенам бегают, занавесочки чистенькие, половички персидские на полу, диванчики, креслица, телевизор плазменный на одной из стен, в углу - компьютер навороченный. Дрова в печурке потрескивают, а печь-то не какая-нибудь - вся изразцами покрыта красивыми! Хозяйкины портреты кругом поразвешены и понаставлены. А ничего она в молодости была, почти красавица: лицо круглое, румяное, брови смоляные, губки пухлые, русая коса до пояса. Только глаза холодные, прям ледяные, и губы строго поджаты.  Сейчас-то сильно сдала. Волосы белые, какой-то краской вытравлены, валиком начёсаны, косы и в помине нет, щёки обвисли, нос заострился, губы в ниточку вытянулись, а нижняя выпятилась этак презрительно. Уж не знаю, сколько и какой штукатурки на лицо наложила, чтобы морщины замазать, да только года-то никакой маской не скроешь. На портретах-то она в сарафанчике легкомысленном, а за столом в костюмчике деловом, прям как на заседании парламента какого!

Гости тоже в грязь лицом не ударили: все при нарядах, а Горыныч, Водяной и Кощей - при галстуках.  Описывать их не буду, они такие же, как в книжках рисуют и в мультиках показывают, только одёжку поприличней добавить. Да  я и не за этим пришёл.

Сидят они за столом, значит, и разговаривают. Ясно, что Баба-Яга верховодит у них, остальные только слушают, да поддакивают, а если что и сказать пытаются, то она им быстро рты затыкает. А Змей Горыныч и вовсе молчит, только куски со стола хватает и глотает, не жуя. Что интересно - еды на столе не уменьшается, хоть Баба-Яга и не подкладывает ничего.

Как прислушался я к их разговору, так у меня волосы дыбом встали и кулаки зачесались с такой силой, что еле удержался, чтобы в драку не полезть, а то и схватить кочергу, да всех на месте и порешить. Это ж надо до такого додуматься! Решили они своим кружком своим всё зверьё в лесу уничтожить. Дескать, мешают им звери жить. Медведь всю малину у бабки оборвал, в сарае все припасы раскурочил да попортил. Волки ночами воют, заснуть не дают, даже телевизор смотреть невозможно: все звуки вой заглушает. Лисы куропаток съели, бабку еды дармовой лишили, ежи бешенством болеют, зайцы кору на яблонях бабкиных обгрызли, всю морковку с капустой, весь урожай, сожрали, и так далее в том же духе. Выходит, что звери-то одной бабке вредят, а остальные при чём? Тут Водяной в разговор встрял, на гусей-лебедей диких пожаловался: загадили, мол, всё озеро, в какашках  (тут он другое слово употребил, но я домовой культурный, называть не буду) ихнем жить приходится. Кикиморе и сказать вовсе нечего, так придумала, что ей лягушки покоя не дают, квакают и квакают! А Змей Горыныч только чавкает и чавкает, ничего не говорит. Ему-то что! Прикажет Баба-Яга - он всех и сожрёт. Кощей тоже помалкивает, но головой пустой кивает. И то сказать: мозгов нет, думать нечем, одни только монеты золотые в черепе звенят, а ими, как говорится, не подумаешь. Всё же одна толковая мыслишка черепушку его посетила: спросил у подруги-Яги, что будет, если людишки, что у леса живут, недовольство выскажут, что живность из леса исчезла, да на нас войной пойдут - догадаются, кто виноват.   Баба-Яга  рассмеялась в ответ, сказала, что всё на детишек свалят - мол, о них беспокоимся, чтобы им безопасно в лес ходить можно было. А перед тем, как зверьё извести, слухи распустим, что звери на детей нападают, пару-тройку съели уже, да ещё пяток покалечили - ужас! А мы всё зверьё изживём и заживём спокойно.   

"Ах ты, думаю, морковкин корень! Какую пакость задумали!" Дальше не слал слушать, и так всё понятно, а мне Лешего оповестить надо, да Фиму помочь из леса вывести. Выскочил из дома тем же путём, что вошёл, и побежал Лешего с Фимой искать.

Быстро отыскал. Сидят они вдвоём на стволе поваленном, о чём-то беседуют. Фима расстроенный сидит, горюет, а Леший, который старичком-грибником прикинулся, что-то ласково ему говорит. "Не печалься, мол, выведу я тебя из леса".

Я невидимкой к Лешему подошёл, на ушко шепнул, что разговор есть, он и отошёл со мной в сторонку, за кусты, якобы по нужде. Рассказал я Лешему всё, что слышал в бабки-Ёшкиной избушке, он даже подскочил от гнева.

- Да как они посмели! Да за моей спиной! Да мерзкие дела такие задумывать! Да не будет им ни пощады, ни прощения! Начальству доложу - пусть управу на них находит - хоть на необитаемый остров со змеями, хоть в тюрьму самую суровую, хоть на рудники урановые, но чтобы здесь их и духу не было! А я тоже постараюсь: созову всех зверей, да гусей-лебедей, они им такое устроят, что сами, не дожидаясь начальства, уберутся подальше, чтобы не видно и не слышно их было, и памяти о них не осталось!

Так Леший распалился, что и про мою просьбу Фиму из леса вывести забыл. Я его пыл тихонечко остудил, деликатно так напомнил. Он поостыл маленько, продышался, и пошли мы к Фиме. А Фима совсем приуныл, представил, наверное, как родные о нём беспокоятся.

- Ну что ж, мил человек, - Леший Фиме говорит, - вставай, отведу тебя к дому. Только впредь знай: входишь в лес - поздоровайся, да подарочек какой-никакой положи на пенёк. Конфеток там парочку или бутербродиком поделись, что с собой на перекус брал, а уходя, спасибо скажи лесу, что дарами поделился. Лес тебя тогда завсегда  с радостью примет, и угостит, и приветит, и дорогу домой покажет.

Фима-то растерялся, глазами хлопает, понять ничего не может. Он же ни в какую такую силу не верил, а тут непонятное что-то происходит.

- Вы кто? - у лешего спрашивает.

А Леший усмехается, отвечает:

- Леший я здешний, леса хозяин. Не догадался, что ль?

Тут Фима, который с брёвнышка уже поднялся, обратно на него плюхнулся.

- Как - леший? Не бывает такого! Вы шутите, наверное! С тем, что лес благодарить надо, согласен, но в другое не верю!

- Хочешь, верь, а не хочешь не верь - дело твоё, а я как есть Леший, без обману! Это я тебя на грибы навёл, а потом по лесу покружил малость, для острастки. Человек ты хороший, уважительный, не впервой тебя и родных твоих в лесу вижу. Аккуратные вы, не пакостите, за собой убираете, таких я уважаю. А насчёт угощения - запомни. Мы не корысти ради, а в знак уважения его принимаем. Теперь пойдём, а то скоро совсем стемнеет, ещё в яму какую или в овраг в темное свалишься, мне хлопот доставишь лишних.

И мы пошли. Фима всю обратную дорогу головой качал, никак поверить не мог, что с самим лешим повстречался. Учёный же, что с него спросить.

В общем, хорошо мы до дома добрались. Одно только мне не понравилось: пришлось пешком идти: корзинка с рюкзаком грибами набиты, не на них же мне ехать! Леший на опушке с нами попрощался да к себе  в лес ушёл, с кружком поганым разбираться, а нам навстречу всё семейство высыпало в сопровождении Князя и Шустрика (это котёнка так назвали) - очень они переживали, что Фимы долго нет.

Катерина с ребятёнками грибы разобрали, почистили, помыли, да такую жарёнку с картошкой сварганили, пальчики оближешь! Я, конечно, жарёнкой потом и с начальником, и с Лешим поделился, все довольны были.

Ну, а Фима с тех пор задумался, никак не может решить, верить ему в Лешего и прочих или пригрезилось ему всё.

А вы как думаете?