Этейн. Реинкарнация ч. 2 Китай глава 12

Китай. 655 год нашей эры

Утреннее солнышко подарило свой тёплый, яркий лучик Императрице. У Цзетянь ещё нежилась в потели, когда почувствовала на щеке солнечный поцелуйчик. От удовольствия сладко потянулась и открыла глаза:

«Как хорошо! Не хочется вставать. Хоть бы денёк не заниматься всеми этими дворцовыми делами. Нельзя. Я должна помочь Гао-Цзуну, что стал совсем слаб и немощен. Эти его головные боли... Все чаще и чаще государь жалуется на здоровье, а эскулапы ничего не говорят. Пичкают его всевозможными снадобьями, да толку нет. Так может и не снадобья это, а... Хотя, мой верный раб Фэн-Сяобао лично принимает ежедневную дозу снадобий, такую же, что предназначена для государя, и до сих пор чувствует себя хорошо. Что ж, пора навестить троих наших сыновей и дочь, а заодно и больного супруга, что который уж день не встаёт с постели. Все, обитающие во дворце, не должны сомневаться в силе и здоровом духе Императора Гао-Цзуна. И особенно в моей силе!»

В дверь постучали. Императрица узнала взволнованный голос служанки:
- Госпожа, госпожа! Беда!  Императору плохо!
- Входи, живо подавай одеваться!

*** 
В покои Императора впустили детей и Императрицу У Цзетянь.
Она подошла к придворному лекарю:
- Докладывай!
Тот не осмелился перечить:
- Госпожа. Вследствие частых головных болей господин потерял зрение. Теперь он не сможет участвовать в Советах, так как это доставит ему немало мучений. Яркий свет, звуки голосов, шум для него смертельны.

Императрица внимательно посмотрела на своего первенца Чжун-цзуна.
- Сын мой, забери с собой братьев и сестру, ступайте. Я вас позже навещу.
Наследник поклонился матушке и вместе с остальными детьми покинул покои.
Лицо Императрицы изменилось. Из улыбающегося, мягкого и обеспокоенного состоянием больного супруга - в жёсткое, непроницаемое и холодное. Она отчеканивала каждое слово, каждую фразу, будто хотела вдолбить их в глупую голову лекаря.
- Кто тебя спрашивал, что сможет, а что не сможет делать повелитель? Твоё дело маленькое - лечить государя. А если ты на это не способен, то...
Раб бросился к ногам грозной повелительницы:
- Я все понял, госпожа. Простите меня, неразумного.
Отвернувшись от глупого медика, рявкнула слугам:
- Позовите моего лекаря Фэна-Сяобао, главного дворцового стражника и министра моей личной тайной полиции в дворцовый церемониальный комплекс. Немедленно!
Даже не оглянувшись на супруга, У Цзетянь стремительно покинула покои Императора.

Она чуть ли не бежала в зал Советов, даже свита не могла за нею поспеть. Так велико было её нетерпение, досада, недовольство глупыми нерасторопными слугами.

«Сейчас надо действовать. Быстро, чтобы никто не посмел воспользоваться состоянием государя. Неизвестно, сколько ещё он протянет, а я не собираюсь прозябать на задворках дворца в статусе вдовствующей Императрицы. Не для того я терпела столько лет притязания недалёкого мужлана, не способного руководить страной. Я наведу здесь свои порядки!»

Не успела подумать, как родимое пятнышко на руке, похожее на бабочку, зажгло, засветилось, и она сразу же оказалась в своём любимом лесу, в Ирландии.

*** 
Ирландия. 117 год нашей эры.

- Душа моя, Этейн...
Он сидел на огромном камне возле её любимого хрустального озера.
- Ангел, Ангел мой, - она не верила своим глазам. Подбежала, прижалась крепко к его сильному телу, - я так скучала! Где ты был?
- Осторожно! Не прижимайся так. Все же, я - мужчина, - он конечно же шутил, отстраняясь от девушки на почтительное расстояние.

Только сейчас она заметила, во что он был одет. Лёгкая туника, белая и совершенно прозрачная, не скрывала красоты его тела. Она улыбнулась:
- Где же твой плащ? Во что же ты меня  укроешь?
Совершенно обнажённая, укрытая до колен лишь копной великолепных волос, она улыбалась загадочно, невинно, словно была ещё девочкой, а не матроной, родившей пятерых детей.

- Это твой лес. Тебе здесь ничто не угрожает.
Этейн нахмурилась:
- И это говоришь мне ты? Никто лучше тебя не знает, что пришлось мне пережить в своем родном лесу.
- Ты имеешь ввиду это?
Он щёлкнул пальцами, и она увидела себя и Мидхира под сенью ивы. Этейн лежала на земле среди благоухающих трав и цветов совершенно обнажённая, готовая к совокуплению с мужчиной, который её возжелал.

В глазах поволока, алые пухлые губки жадно приоткрыты, два прелестных холмика с розовыми нежными сливочными карамельками затрепетали и налились жаром, ножки раздвинулись и раскрыли перед вожделеющим принцем непорочное, первозданное, ещё никем до него нетронутое девственное лоно.

Этейн, гневная и рассерженная, обернулась к Ангелу:
- Зачем мы здесь? Что ты хочешь сказать?
- Посмотри, здесь все началось. Твоя ошибка - случайная встреча с мужчиной, который был недостоин тебя. Но ты еще этого не знала, надеясь на любовь, счастье, которого в конце концов не получила. Ты стала глубоко несчастной. Так, может быть, пора прекратить совершать ошибки?
- Ты снова? Я просила тебя не вмешиваться.
- Я не могу. Ты дорога мне, моя душа. Все это время я не вмешивался. Ты родила детей, была хорошей матерью, чудесной супругой китайскому императору. Но сейчас... грядут перемены. Ты вынуждена будешь принимать меры, чтобы остаться у власти. Я посмотрел твоё будущее. Оно ужасно!

Она рассмеялась:
- Ангел, друг мой. Тебе не кажется, что поздновато ты спохватился? Я уже много лет живу в аду, в котором, чтобы выжить, надо быть жестокой, злой, коварной и бессердечной.
- Так чего ты добиваешься сейчас?
- Власти, единоличной, без мужчин, которые мною помыкали все это время. А теперь я возьму эту власть в свои руки. Довольно унижений! С чего вдруг вы, мужчины, решили, что намного умнее женщин, лучше разбираетесь в управлении странами и мирами, и можете лучше управлять людскими судьбами? Кто так решил? Сами мужчины про себя? Вы, в отличие от женщин, способны только разрушать. Вот Мидхир, например. Из-за своей похоти он уничтожил мою жизнь, предал меня, не спас от беды. Император Гао-Цзун тоже не успел меня спасти, когда меня заживо закапывали в могилу. Если бы я не превратилась в бабочку и не вылетела из ямы, то пережила бы все муки ада. А ты? Где был мой Ангел, что должен спасать мою душу?

Она ухмыльнулась, смерив его фигуру оценивающим взглядом:
- А знаешь, я тут подумала, почему бы тебе не заняться со мной любовью? В этом, возможно, от тебя было бы больше толку. Или я ошибаюсь?
Ангел-Нейл даже не скрывал, что опечалился:
- Что ж, я попытался, Этейн, душа моя...

*** 
Китай. 655 год нашей эры
Только что прошелестел шум ангельских крыльев, а Императрица У Цзетянь снова оказалась во дворце, в зале заседаний, на своём любимом троне.  Ее верные рабы ждали высочайшего приказа, готовые на все ради прекрасной великой Императрицы.

Гнев её был велик. Как никогда она была собранной, целеустремлённой и решительной, непримиримой к врагам своим. Она не собиралась останавливаться ни перед чем.
- Фэн- Сяобао. Сейчас же ступай в покои государя, не отходи от него ни на шаг. Никого не подпускай. Проверяй еду, снадобья готовь для государя самолично. Никому не доверяй и докладывай лично мне о состоянии Императора. Ступай.
- Дальше. Главный дворцовый стражник Чжу-Фей. Приказываю день и ночь охранять покои государя, мои покои и покои моих детей. Обеспечить полную безопасность мою и наследников. Отправляйтесь. Докладывайте мне лично о том, кто приезжает во дворец, кто уезжает, и зачем.
- А теперь все вон, кроме Сяо-Фюсона, министра тайной полиции.
Когда зал опустел, а верный раб кинулся к её ногам, она высокомерно улыбнулась и вынесла вердикт:
- Сяо, мой верный слуга. У тебя теперь много работы. Сначала надо устранить придворного лекаря, у которого длинный язык и совершенно отсутствует талант к медицине. Думаю, что он достоин казни бамбуком. Сегодня же! Дальше. Я обязательно должна знать, о чем говорят между собой мой старший сын Чжун-цзун со своей супругой Вэй, особенно о наследовании власти после смерти отца-императора. Кроме того. Я должна знать, о чем говорят министры и чиновники, входящие в Совет. Докладывать мне обо всем будешь перед утренним приемом пищи и после вечернего приема пищи. Если что-то срочное, то в любое время, даже ночью. Ты все понял? И знай, что неповиновения и невыполнения моих приказов не потерплю. Ступай. Позовёшь меня на казнь бамбуком. Проверю, как усердно ты выполняешь все, что я тебе повелела.

«Что ж. Теперь я сама решаю, как поступать. И никто мне не указ. Даже Ангел...»