Лакмусовая бумажка любви

Вот я часто повторяю: «Своя», «Своя», «Своя» … А сам в то же время понимаю, что объяснить на пальцах, как раскрывается этот термин в жизни – крайне сложно. Нужно объяснять много раз и по-разному. Если, конечно, это возможно объяснить.

Но я снова попробую.

Представьте такую ситуацию: вы – мужчина, в один судьбоносный день ухОдите от женщины, с которой встречались, в неизвестном направлении, и говорите ей: «Не задавай вопросов, не напоминай мне о себе, иди и жди меня».

Причём это звучит больше в форме приказа, чем уведомления. Вы не даёте понять, надолго ли вы расстаётесь. Вы даже не обещаете вернуться.

Что будет делать ваша женщина? Через минуту после этой фразы и вашего ухода? Через неделю? Через месяц? Через год?

Ответьте сами перед собой. Вернетёсь через год, через пять лет – она дождётся вас? Окажется ли счастлива при встрече?

Если – да, то вот она – любовь, на которую способна «Своя» женщина.

Я точно знаю, что имеются мужчины, чьи женщины сознательно последуют приказу «Иди и жди меня». Не потому, что эти женщины – тупые, неполноценные, забитые. Нет! Наоборот, то – женщины, максимально раскрытые в развитии. И у каждой из них есть конкретный мужчина, так их раскрывший.

Которого они, не задумываясь, будут ждать.

А вас кто-нибудь будет ждать, не задумываясь?

Вы знаете эти женские слёзы в периоды расставаний? Я их видел достаточно много. Я сам расставался не очень часто, в основном мне рассказывали подруги, расстававшиеся со своими парнями. Но суть и там, и там – та же самая.

Разумеется, подавляющее большинство этих историй было историями «Ничьих». Историями увлекательными, информативными. Но нам всем было ещё мало лет (до 25), кто-то даже ещё не мог себе позволить жить со второй половиной вместе.

И не было сомнений, что в тех историях ни одна из тех «Ничьих» была ни разу не готова сидеть и молча ждать, не решит ли вернуться любимый. Всё, на что они могли быть готовы – поплакать недельку, месяц, а дальше жить себе спокойно как прежде.

Расставаясь сам, при всей жалости, я постоянно держал в голове этот момент. Ты не пойдёшь ради меня на годы ожиданий, я для тебя – не всё. Так о какой своей любви ты говоришь?

Я не раскрыл тебя как Женщину. Жизнь только начинается. Иди и продолжай расти спокойно. Найди себе другого, и всё будет нормально.

Разумеется, при всех своих запросах я точно знал, чего не сделал сам, чтоб эти запросы вылились в реальность.

Что именно я не сделал – кому-то нужно повторять?

Кто-то скажет, что такие разговоры – нарциссизм. Жажда подчинять кого-то без остатка. Да как кому угодно.

Я знаю лишь одно – человека, способного после приказа «Иди и жди меня», действительно идти и ждать безропотно столько, сколько нужно, я никогда не оставлю.

Потому что понимаю, что последовав этому приказу, человек за год, за два, за пять высохнет дотла. Это моральное убийство. Я таким не занимаюсь. Мама, ам нот криминал.

Поэтому, выслушивая плачущих «Ничьих», я мог и проникаться их печальными рассказами, мог даже поплакать вместе с ними.

Но я всегда при этом знал, что имеется в природе конкретнейшая грань между слезами, подобными воде, и подлинной трагедией потери любимого мужчины. Незаменимого мужчины. Когда женщина, «Своя» для одного, навсегда становится «Чужой» для всех других. Что становится её тягчайшей ношей.

Меня не волнуют обвинения в нарциссизме, потому что внутри себя я его не чувствую. Я пишу это для того, чтобы обозначить – на каком рубеже можно говорить о настоящей Любви.

Потому что определения «Любовь – это компромиссы», «Любовь – это что-то общее», «Любовь – это крендельки у камина» не несут в себе содержательности.

Уж сколько людей наслаждались этими крендельками и думали, что это любовь, а потом у их женщин нарисовывались крендельки уже совершенно другие, а любовь вместо камина на раз-два отправлялась в топку.

Крендельки, компромиссы и общее – это тоже, конечно, входит в любовь, но не нужно по ним задавать планку настоящей любви.

Впрочем, это только лишь моё мнение. Остальное – дело каждого.