Моя бабушка

Бабушка Агафья всегда была женщиной с характером. В молодости бойкая, решительная а с годами, казалось, ее решительность трансформировалась в некую … подозрительность. Сначала это были мелочи: она могла часами обсуждать, почему почтальон задержался на пять минут или почему соседский кот так подозрительно на нее смотрит. Мы, внуки, посмеивались, списывая это на возраст и богатое воображение, но со временем "мелочи" стали приобретать зловещий оттенок.

Все началось с "прослушки" - бабушка Агафья была уверена, что ее телефон прослушивается и начала говорить шепотом, когда звонила кому либо, постоянно оглядывалась, будто ожидая увидеть кого то за дверью.

- Ты знаешь, Валя - шептала она мне по телефону, названивая мне, ее внучке - они знают, что я собираюсь печь пирожки с капустой, я слышала, как кто то в трубке дышал, это они, точно они!

Я пыталась ее успокоить, говорила, что это, наверное, помехи или просто кто то рядом говорил, но бабушка была непоколебима и даже начала заклеивать щели в окнах бумагой, чтобы "никто не подглядывал". Потом появились "шпионы", по ее мнению, каждый человек, который проходил мимо ее дома, был агентом какой то таинственной организации, следящей за каждым ее шагом. Она могла часами сидеть у окна, наблюдая за прохожими и комментировать их действия с такой серьезностью, будто читала сценарий шпионского триллера.

- Вот этот мужчина в шляпе - говорила она мне, когда я приходила в гости - он уже третий раз проходит мимо и каждый раз он смотрит на мой балкон. Он что то ищет, я чувствую!

Я пыталась объяснить, что, возможно, он просто идет на работу или возвращается домой, но бабушка лишь качала головой и загадочно улыбалась.

- Вы еще молодые, не понимаете - говорила она - мир полон опасностей и они не дремлют.

Самым тревожным стало ее убеждение, что ее "пытаются отравить", она перестала есть еду, которую мы приносили и начала готовить себе сама, тщательно проверяя каждый продукт, могла часами варить чай, добавляя в него какие то травы, которые, по ее словам, "нейтрализуют яд".

- Не ешь это, внученька - говорила она мне, когда я пыталась попробовать ее пирог - я не уверена, что в муке нет ничего лишнего, лучше съешь яблоко, я его сама помыла ровно тридцать три раза.

Мы пытались обратиться к врачу, но бабушка Агафья была категорически против и считала, что врачи - это часть заговора, они только усугубят ее положение. Однажды, когда я приехала, бабушка была особенно взволнована, она сидела на кухне, обхватив голову руками, и бормотала что то себе под нос.

- Они подменили мои фотографии! - воскликнула она, когда увидела меня - посмотри, это не я, глаза другие и улыбка какая то … зловещая!

Я посмотрела на старые фотографии на стене - на них была моя бабушка, молодая и счастливая, ноона была уверена, что это подделки. Я не знала, что делать, любые мои попытки разубедить ее только усиливали ее подозрительность, она видела в моих словах попытку ее обмануть или заставить замолчать. Со временем ее паранойя стала настолько сильной, что она перестала выходить из дома и жила в своем мире, где каждый шорох был угрозой а каждый человек - потенциальным врагом. Я начала замечать, что бабушка Агафья стала уделять особое внимание новостям по телевизору - могла часами смотреть выпуски, выискивая в них подтверждение своим страхам, любое упоминание о преступлениях, о заговорах, о каких то тайных обществах - все это тут же становилось для нее неоспоримым доказательством. И даже начала вести свой собственный "дневник наблюдений", куда записывала все, что казалось ей подозрительным: "Соседский пес лаял в 3:17 ночи. Не просто так. Наверняка передавал сигнал."

Я пыталась найти ей какое то занятие, которое могло бы отвлечь ее от этих мыслей - предлагала вязать, читать, даже записаться на курсы, но она отказывалась, говоря, что ей нужно быть начеку, что она "последний бастион против зла". Ее мир сузился до размеров ее квартиры а ее единственной целью стало противостояние невидимому врагу. Самым тяжелым было видеть, как она теряет связь с реальностью - когда она начала говорить о том, что ее "враги" пытаются проникнуть к ней через вентиляцию, я поняла, что мы упустили момент, когда можно было что то изменить. Ее страхи стали настолько реальными для нее, что никакие мои слова, никакие логические доводы не могли их поколебать.

Я помню, как то она попросила меня принести ей "особый чай" из аптеки. Когда я принесла ей пакетики с ромашкой, она посмотрела на меня с таким недоверием, что мне стало страшно:

- Ты уверена, что это тот самый? - прошептала она - ведь ни могут подменить все, что угодно!

Бабушка Агафья ушла тихо из этой жизни тихо, через три месяца после начала такого поведения,  освободившись от бремени страхов а я научилась быть внимательнее и терпимее к тем, кого я считаю самыми близкими для себя людьми ...