Дочки-матери

Попался мне дневник одной несчастной женщины… очень несчастной. Всё передавать не буду, а скомпоную в куски под разными датами и в сокращённом виде. Всё коротко и по делу.


24 июля

Как это ни прискорбно, но я ненавижу свою дочь. Да, я её жалею, готова за неё порвать, но ненавижу и не люблю её. Ирония заключается в том, что я – учитель, и совсем скоро получу диплом психолога. Поэтому копаясь в себе и в наших отношениях, я поняла, что не могу больше бороться со своими чувствами, и каждый раз себя переубеждать в обратном. Нет, мне нужно просто это признать и смириться с этим. Я ненавижу свою дочь, и всё на этом.



30 июля

Ей пятнадцать, мне сорок. Выходила замуж не по любви, и родила дочь точно так же, но это не имело для меня значения тогда. Я выбирала себе спутника жизни головой, а не сердцем, того, кто мог обеспечить стабильность, заботу, и комфортную жизнь. Думала, стерпится-слюбится, но нет. Хоть он и был из «хорошей» семьи, в том смысле, как это принято понимать в нашем алчном и сребролюбивом обществе, с папашей её мы разошлись очень скоро. Я даже не скучала без него, не интересовалась им, и ничего не чувствовала к нему, как бы я этого не хотела. Наоборот, ещё в браке с ним я любила, когда его подолгу не было дома, и мне даже было наплевать, была ли у него любовница или нет. Секс с ним был редким, и это мне нравилось. Мне намного было лучше в постели с фаллоимитатором, чем с ним, но на измену не решалась. Хотя влечение к другим мужчинам было сильное. Между тем, наши планы на жизнь совпадали, и я долгое время считала, что обойдусь без детей, но в 35 лет, поддавшись давлению наших родителей и общества, родила. Беременность была ужасной, рвота, прыщи, газы, мигрени, изжога, пузо бегемота, походка утки… Да ещё сиськи увеличились до пятого размера! Поэтому после родов я не стала кормить дочь грудью, чтобы она постепенно вернулась к своему прежнему размеру и форме. Просто сцеживала молоко «до облегчения» и кормила из бутылочки. Как и следовало ожидать, через год муж, оставив мне квартиру, ушёл к другой, которая оказалась на втором месяце беременности. И тут начался кромешный ад. Боже, я даже хотела придушить дочь подушкой, пока она спит. Я и врагу не пожелаю того, что испытала я за эти годы. Она росла нервным ребёнком, лечилась у психиатра, но всё без толку. Болела часто, поэтому в детсад она не ходила. Из-за этого приходилось работать неделю через неделю. Хорошо, что помогала моя мама, которая приезжала ко мне, и сидела с капризной внучкой. Дальше – больше. В школу ходить она напрочь отказывалась, орала как резаная каждое утро. Я её буквально вытаскивала из квартиры и тащила до лифта. Только там она затыкалась. Понятно, что шли постоянные опоздания, потому что без крика она не хотела никуда собираться. Было огромное множество самых неприятных и отвратительных ситуаций, из-за чего мне постоянно было за неё стыдно. Психиатр явно, как и я, не справлялся со своей работой. Я чувствовала свою вину, так как не испытывала к ней эмоциональной привязанности, и от этого сходила с ума. Но поверьте, я действительно не хотела ей быть ужасной матерью. Я ограничивала себя во всём, никуда не ходила и нигде не бывала. Всегда была рядом с ней и даже сама записалась к психологу. Да, он вправлял мне мозги, но если умом я всё понимала, то в душе кипела необыкновенная ярость. Я срывалась, проклинала тот день, когда согласилась рожать и начала её тихо ненавидеть. Ничего не могу с собой поделать даже сейчас. Да, моя дочь не гуляет, не курит, не пьёт, но и друзей у неё тоже нет. Постоянно сидит в телефоне, а пока каникулы, спит до шести вечера, а ночью снова торчит в интернете. Ест и спит только, вот и вся её жизнь. Радуюсь тому, что она завела домашних крыс и теперь хотя бы убирается у себя в комнате. А в остальном помощи от неё никакой нет. Даже кружку за собой помыть не может, чем раздражает меня дико. Причём это не единственная вещь, которая меня убивает. Меня раздражает в ней почти всё, начиная от поступков и заканчивая внешностью. Как молодая уже девушка, она неопрятная, может ходить по нескольку дней с сальными волосами, не расчёсываться, не умываться, и носить грязную одежду. И все эти пятнадцать лет я постоянно ей что-то должна!



7 августа

Мои просьбы и советы она не воспринимает, я чувствую к себе какое-то потребительское отношение, она постоянно просит у меня денег и требует уважения к её личному выбору. А как же я? На меня ей решительно наплевать. Она только и делает, что винит во всём меня. Даже когда у неё болит живот, то говорит, что это я накупила ей какой-то ерунды, и от этого она мучается. При этом, если дома лежит шоколадка, она, естественно, съест всё в одну харю и никогда не подумает обо мне. Ко всему прочему, дочь ещё и оскорбляет меня. Оказывается, в том, что её отец нашёл другую, виновата исключительно я. И он правильно сделал, что ушёл от такой... Меня никто в жизни, так не называл! Никогда! Я и сука, и тварь конченая, и мразь... Господи, даже слёзы наворачиваются. Про то, как я у неё записана в телефонной книге, я вообще говорить не хочу. За что мне это всё?!



11 августа

Да, я стала встречаться с мужчиной. Но вижу, что это ненадолго, потому что я не смогу родить ему после этой… этого… кого-то ещё. Да и возраст уже не позволяет. И, слава богу. Но остаться без него, просто невыносимо думать. Я люблю его, и мне страшно, что он уйдёт. Он обычный человек, из самой обычной рабочей семьи, но он… Он… всё, что мне нужно. Ну, вот, опять я плачу. У меня совсем сдали нервы. Я и на психолога пошла, чтобы разобраться во всём, но больно признавать в себе нехорошие вещи. Я, наверное, плохая мать, и скверная женщина, раз уж заслужила такую дочь. Но всё-таки я не гадина какая и не тиран, я нормальная! И мною вполне можно гордиться как мамой! Я учусь, интересуюсь чем-то постоянно, никогда не сижу на месте. Я ничем не выказала свою неприязнь к дочери, и делала всё, чтобы окружить её лаской и заботой. Если не из-за любви, то хотя бы из жалости.


15 августа

Узнала, что просто не могу обнять свою собственную дочь. Делаю это через силу. Может быть, потому что ежедневно выслушиваю, как меня ненавидят, оскорбляют, желают скорой смерти. Вчера она легла рядом и ни с того ни с сего попросила её вдруг погладить. Я стала словно деревянной. Нет! Не могу! Не смогла. Когда попыталась это сделать, то уже буквально через пять минут она тут же вскочила, наорала на меня и хлопнула дверью. А орёт она постоянно. Этот нескончаемый крик уже просто невыносим. Но при гостях или других людях моя дочь - паинька и ребёнок-совершенство. Как? Я не понимаю. А некоторые её выходки меня вообще шокируют. Например, в прошлом году она изрезала лезвием себе все ноги в районе бёдер, на них просто не было живого места. Естественно, она это скрывала, а когда я стала выяснять причину, она замкнулась и ответила, что это её личное и меня не касается. Конечно, после этого я начала в её отсутствие просматривать все блокноты и тетради. Как и ожидалось, там я наткнулась на мысли о смерти, о несправедливости жизни и вообще, полный девчачий бред с эдаким присущим ему культом суицида. Но вылилось всё в нежелание принимать себя именно в женском образе! Я просто остолбенела! Она ведь очень симпатичная девушка, а тут такое. То, что она покупала себе одежду унисекс, причем на несколько размеров больше, я списывала на какие-то увлечения, типа панк-рока, или ещё чего-то там, но дело было куда серьёзнее. На мои дальнейшие расспросы она как всегда заявила, что это не моё дело. И если я как крыса, по её словам, копалась в её вещах, то да, она действительно думает об операции по смене пола и впредь желает, чтобы я называла её Олегом. Я потом долго не могла с ней говорить. Я даже не знала, что говорить. Она, он или оно, видимо, испытывало в это время невероятное удовлетворение. Улыбка, с которой она смотрела на меня в ту минуту, не сходила с её лица. И тут до меня дошло, что это не я тиран, а она! Самый настоящий изверг в семье - это моя собственная дочь! Впервые я со всей силы ударила её по лицу. Я никогда не думала, что до этого дойдёт, но я чертовски устала быть вечно перед ней виноватой. Я потратила пятнадцать лет своей жизни на то, чтобы полюбить вот это неблагодарное отродье, а в итоге всё закончилось ненавистью.



30 августа

Наверное, я поняла, почему отец отказался от неё. Он просто не хотел её видеть, чтобы ничего не испытывать к этой мерзавке. Сегодня я попросила её убрать за своими крысами, так она вытащила их из клетки, пошла на балкон и сбросила их вниз. Просто так, без какого-либо сожаления взяла и сбросила с двенадцатого этажа. Легла, как ни в чем, ни бывало на кровать, и уткнулась обратно в телефон. Страшно даже представить, что будет с ней дальше. Вся эта гей-пропаганда, школа, социальные сети, кино и артисты сделали из неё существо, которое теперь трудно назвать человеком. Ведь что нас делает людьми? Сострадание к ближнему! Именно способность чувствовать и сострадать отличает людей от зверя. Да, я её никогда не любила, и это мой грех, но я хотя бы пыталась это делать через заботу о ней. Но видно, что шила в мешке не утаишь. Карма, рано или поздно, всё равно настигает человека. А значит, я заслужила такую дочь, и за свою нелюбовь придётся расплачиваться всю жизнь.



2 сентября

Было время, когда дочь просто громила всё и даже пыталась бить меня, но в этот раз она схватила нож и ударила меня в спину. Потом била ногами и плевала мне в лицо. Наиздевавшись вдоволь, вытащила из моего кошелька все деньги с банковскими картами, оделась и ушла, хлопнув как всегда дверью. Я стала звать на помощь, но криков никто не услышал. Только помню, что успела позвонить маме, а потом отключилась. Очнулась в больнице, в стабильном, но тяжёлом состоянии. Врач сказал, что если бы не мать, истекла бы кровью. Спасибо тебе, мамочка. Жить всё-таки хочется. Когда она пришла, то рассказала, что дочь задержали, а спустя какое-то время отвезли в психиатрическую лечебницу. Мама хочет, чтобы я отказалась от неё, бросила, наконец, в дурдоме, но я не знаю. Да и страшно это делать. Всё-таки она дочь. Мне и стыдно про это думать и страшно одновременно.



13 сентября

Не знаю, что там делают с дочерью, да и знать даже не хочу. Её уже не исправить. Если только не превратят в овощ. Без неё мне лучше. С меня словно камень свалился. Раньше я не хотела возвращаться домой, а теперь прямо бегу. Спокойно ложусь в ванну и отдыхаю. Я давно не чувствовала себя так спокойно и такой защищённой.



20 декабря

Отказаться от своих детей невозможно, потому что законом такое не предусмотрено. Суд стоит на стороне детей и считает, что родители обязаны заботиться о своих детях. Между тем есть процедура лишения родительских прав, но как это сделать? Такие мысли у меня теперь постоянно крутятся в голове. На днях вспомнила, как она постоянно меня спрашивала, для чего люди заводят детей? Ведь это так глупо, дети, по её мнению, это никчёмные создания, на них уходит много денег, и что сама она никогда не будет иметь детей, потому что просто их ненавидит. Тогда я испугалась. Но теперь я думаю, что моя нелюбовь к ней сыграла со мной злую шутку. А она по моей вине оказалась игрушкой, нелюбимой куклой, которая на генетическом уровне впитала мою нелюбовь. В ней это перешло все границы морали, и человечности как таковой. Детям всегда легче привыкнуть к извращениям и прочим аморальностям. Потому что они думают, что так происходит везде и в каждой семье. Им попросту не с чем сравнивать. А если они видят что-то хорошее, то не верят этому. Отсюда игра в паиньку перед другими. Скрытность и притворство стали самообороной от окружающего мира.   Из-за этого я боюсь своей дочери. Когда-нибудь она вернётся из психушки и снова начнёт требовать. Я не ходила к ней ни разу, и не собираюсь, хотя за нож простила. Тем не менее, её существование висит надо мной, как дамоклов меч. Хоть суд и принял решение о госпитализации, но как долго её смогут удерживать в дурке? На основании этого решения дочь будет лечиться в стационаре до тех пор, пока решение не будет отменено, либо пока врачебная комиссия не придёт к заключению, что её состояние хорошее, и она может быть выписана. Но штука в том, что обычно выписка по решению комиссии происходит быстрее, чем отмена судебного решения в апелляционном порядке. Да и куда ей идти? Мама так же боится её и вряд ли впустит к себе на порог, а её папаша, насколько я знаю, лет пять, как свинтил за границу. Может нам всем в другой город перебраться? Даже не знаю. Мама говорит, что при любом следующем подозрительном чихе, она тут же отправится обратно. Да, но уследим ли, когда она соберётся «чихать»? Нет, это слишком опасно. Я не могу даже представить её хорошей девочкой, потому что играть роль паиньки у неё всегда получалось на «отлично».



25 декабря

Мама убедила меня сходить к её лечащему врачу и всё толком разузнать. Я согласилась. И вот вчера мы съездили. Генрих Иванович был весьма любезен, был обходителен и учтив. Может его профессия к этому обязывает, но было как-то спокойно и безопасно. По его словам, моя дочь не такая уж и дурочка, какой хочет показаться, и вполне владеет достаточно изворотливым рассудком.
- Если бы не нахлынувшие эмоции, она не сделала бы этого, - сказал Генрих Иванович.
- Что вы этим хотите сказать? – спросила я.
- Думаю, она хорошо представляла себе последствия до этого случая. И полагаю, что в уме она уже не раз намеревалась это сделать, но как-то сдерживалась. Хотя в момент совершения поступка она не осознавала фактический характер своих действий и их опасность. Что вы ей сказали тогда?
- Я уже толком не помню, - ответила я. – Я сама была на эмоциях. Возможно, я сказала, что она моя ошибка, которую мне никогда не исправить.
- Да, - сказал врач. – Это могло вывести её из себя. Возможно, что ваша дочь уже перенесла депрессивный или маниакальный эпизод, так называемую фазу, этого заболевания. Но как-то для вас всё прошло незаметно, что вряд ли. Скорее вы просто закрывали на это глаза.
Меня тут всю передёрнуло. Крики, внезапное бешенство, изрезанные бёдра, гомосексуализм, всё встало перед глазами. Я вспомнила её телефонную переписку. Её общение с какой-то девочкой привело меня тогда в шок. Она называла себя в мужском роде, постоянно материлась, отправляла фото украинских нацистов и романтизировала образ Гитлера. Кроме всего прочего подталкивала другую девочку к обсуждению порнографических тем. Моя обычно спрашивала: «как ты ко мне относишься?» и «кто я для тебя?». А та послушно называла её «любимым». Боже, какая же я дура! Что она сделала с этой девочкой?! Подружка жаловалась, что все люди маньяки, и что она не выходит из дома уже полгода, что ждёт спасения от «своего Олега». Как она царапает себе ноги, бьется головой об стену… Боже, боже, что я натворила! Кто эта девочка? Откуда она взялась? Как ей помочь? Я немедленно рассказала всё доктору. Он попросил привезти ему не только её телефон, но и все её тетрадки с рисунками и блокноты.
- Если можно, то и ноутбук, пожалуйста, - сказал он. - Это поможет проследить её недуг. И возможно понять причину.
- Да, конечно, - ответила я.
- Как вы думаете, - спросила мама, - почему наш психиатр не заметил этого расстройства?
- Как я уже сказал, у неё трезвый и изворотливый ум, когда она в себе. Она умеет выставить себя тем, кем нужно в определённых ситуациях. И ей поверят. Допускаю, что мой коллега не сумел вычислить её из-за актёрского таланта в виду низкой квалификации или из-за отсутствующего опыта и практики в таких случаях. Но благо всё обнаружилось раньше. Хуже, если бы ваша дочь смогла скрыть свою психопатию до более зрелого возраста. Такие люди, однажды переступив черту, могут стать хладнокровными, расчётливыми и скрытными во всех смыслах душегубами. Но это при условии полного контроля над своими чувствами. И те, кто сумел обуздать их, способны на всё. У них уже нет понятий добра и зла, есть только маниакальная потребность в удовлетворении своих страстей и прихотей. Такие не остановятся не перед чем.
- О, доктор, - не выдержала я. – Нам стоит её опасаться в будущем?
- Что вы! Ни в коем случае! Уверяю вас, она здесь надолго, - Генрих Иванович ласково мне улыбнулся. - Она, простите, уже не может выздороветь. Да и все, в общем-то, психические заболевания не совсем лечатся, устраняются только их симптомы, но никогда не излечиваются. Да, у неё могут наступить «хорошие дни» благодаря адекватному лечению, будет стойкая хорошая ремиссия, то есть межприступное состояние, при которой симптомы заболевания не проявляются, но это не значит, что она сможет контролировать себя постоянно. Поэтому она должна всё время находиться на поддерживающей терапии, а это, как правило, медикаментозное лечение.
- Но ведь когда-то её выпустят? – спросила я.
- О, это будет не скоро, - ответил Генрих Иванович. – Совсем не скоро.
- Спасибо вам. Вы очень нас обнадёжили, - сказала мама.
- Это моя работа, не так ли? – и он почему-то рассмеялся.
Мы ушли с облегчением, но к вечеру тревога вновь вернулась ко мне. Может что-то случится?



3 января

Встретили новый год. Казалось, что всё плохое осталось в старом, но вот именно, что кажется. Всё-таки дочь не отпускает. Приходила подруга с мужем, и она рассказала мне страшную вещь об этих учреждениях, куда после психушки обычно отправляют утихомиренных пациентов. Всё это было сказано, как я понимаю, с намёком на мою сумасшедшую дочь.
- Некоторых туда упекли «заботливые» родственники из-за квартир, - рассказывала она. - Или же постаралась система органов опеки. Суд заочно, зачастую особо не разбираясь, признает всех пациентов дурдома недееспособными, а значит, лишает права на свою собственную жизнь. И если ты недееспособен, то пиши - пропало.
- Да ладно.
- Я серьёзно, любой человек сегодня может легко туда попасть. А оттуда обратной дороги нет. Дееспособность - это ключевое слово для всех, кто, так или иначе, столкнулся с психиатрией. Говоря по-простому – это полезная штука для тех, кто действительно потерял связь с мозгами, но нередко это инструмент, который используют в корыстных целях. Бывает, дети лишают дееспособности своих престарелых родителей. Иногда этим грешат и органы социальной службы - одинокие старики, дети оставшиеся сиротами, вообще в этом смысле самая беззащитная категория. Да и сами врачи порой не брезгуют поучаствовать в отъеме собственности своих подопечных. Всего делов-то, убедить суд признать человека недееспособным и оформить в психоневрологический интернат. И дело в шляпе.
- Ты откуда знаешь? – удивилась я, забыв, что подруга адвокат.
- Случай был. Мне как-то удалось оспорить одну такую недееспособность в суде. Представляешь, до чего люди дошли с этими демократическими ценностями?! Жила-была одна женщина вместе с дочерью. И обе они были прописаны в трехкомнатной квартире в самом центре Москвы, в знаменитых переулках Арбата.
- Ты про меня, что ли рассказываешь? – улыбнулась я.
- А ты в трёшке на Арбате живёшь?
- Нет.
- Значит, не про тебя. Слушай дальше. Дочь вскоре повзрослела и пошла замуж за прынца, переехала к мужу. Прошёл год. Потом ещё год. В стране очередная инфляция, а  женщине стукнуло всего лишь сорок пять. Тогда дочь уговорила мать сдать квартиру, мол, неплохая прибавка будет к зарплате, и её молодой семье материальная опора. Та соглашается. Любимая доченька тут же находит маме скромную квартирку в хрущёвке, где-то на окраине Москвы. Сначала как бы дочь платила за съёмное жильё, потом перестала, а затем маме и вовсе стало не хватать денег, потому что стала платить сама. Потом на суде выяснилось, что эта квартирка принадлежала её зятю, то есть мужу дочери. В итоге, разругавшись, женщина решает перебраться жить обратно в свою квартиру. Выгнала постояльцев и, успокоившись от мытарств, с облегчением вздохнула. Но зря. Дочь с мужем тут же нашли выход из этой ситуации. Они написали заявление в суд. У мужа дочери на сей счёт, уже была отработанная схема. Он так же в своё время накатал бумагу на отца, после чего родителя признали недееспособным. Собственно, в его квартирке женщина и жила.
- Вот подонок!
- Ага. Но таким же образом поступила и дочь. И вот в чём фокус. Ни самой женщины, ни её родственников не только не было на этом судебном заседании, но они даже ничего не знали о нём. Всё было сделано быстро и без шума. За несчастной женщиной вскоре пришли, и два амбала принудительно поместили её в психиатрическую больницу, где к ней, инвалиду, страдающей тяжелой формой диабета, применяли сильнодействующие психотропные вещества. Вот это решение суда мне и довелось доказать, как незаконное. И то чудом. Дело в том, что тогда вступило в силу постановление Конституционного суда РФ о том, что на всех психиатрических делах в зале суда должны присутствовать те, в отношении кого рассматривается дело. Но и тут не всё так просто. Несмотря на постановление, её  продолжали держать в психоневрологическом интернате, применять к ней психиатрическое лечение и даже не сообщили женщине, что она в принципе может быть абсолютно свободна и хоть завтра идти домой. Но в том-то и дело, что ни ей самой, ни её брату, который как мог, бился за судьбу несчастной сестры, об этом не было известно. Лишь через два года после этого судьба свела его со мной. Представляешь, каково было моё удивление, когда мне дали ознакомиться с делом, и я увидела, что мою подзащитную продолжают удерживать в интернате столько лет безосновательно?
- Ужас!
- Да капец вообще! При этом её привозили на заседание в сопровождении персонала психоневрологического интерната, как настоящую душевнобольную. Обдолбанную в хлам и ничего не соображающую. Только когда брат забрал её домой, и она пришла в себя, только тогда удалось отменить решение суда о недееспособности.
- Какой кошмар! – взбудоражилась я. – А что с квартирой? Вернулась?
- Увы. Здесь полная шляпа. Дочка с мужем успели поменять замки и возбудить новое дело о недееспособности. Хоть на сей раз суд не удовлетворил их иск, но вернуться в дом так и не может. Вот уже несколько лет она пытается законным образом, получить право жить в своей квартире на Арбате или хотя бы разменять ее да разъехаться с дочерью, да всё безрезультатно. Судебные процессы все идут и идут, а женщине с диагнозом «шизофрения» мало кто верит. Это клеймо теперь на всю жизнь. Даже работы нормальной ей теперь не найти из-за этого, потому что со справкой. Кое-как устроилась вахтером, больше никак. Чтобы той же уборщицей работать, надо где-то жить хотя бы, а тут как видишь проблемы.
- Где же она живёт? У брата?
- А там же, в общежитии, - вздохнула подруга. – У брата семья большая, он сам у тёщи живёт. А эта квартира на Арбате, от покойного мужа этой несчастной женщины. Но он ей как может, помогает, вот и работу ей эту нашёл.
- Господи, ведь не старая ещё, и такая судьба.
- Не говори.
Эта история меня сильно взволновала, и я долго не могла уснуть. Села и записала её. Может пригодиться.



13 января

Последние десять дней всё думала и размышляла о будущем, типа всё равно она когда-нибудь вернётся. Это «когда» пугает до чёртиков. Невозможно спокойно спать, когда ты всё время только и делаешь, что ждёшь своего убийцу. Вот, открывается дверь, а на пороге стоит она с ножом. Бр-р-р! С этим срочно надо что-то делать. Чёрт меня дёрнул искать информацию в интернете про всех этих психов, которые возвращаются домой. Очень страшные истории. Генрих Иванович совершенно прав, таких уже не вылечить. Поговорила с мамой, и решили, что после больницы будем оформлять дочь в интернат по недееспособности. Но опять же, всё это произойдёт не раньше её выписки из дурдома. А там ещё надо признание суда. И кто его знает, как всё может обернуться? И до этой поры остаётся только жить и волноваться. Нет, я к этому решительно не готова. Я ещё не совсем старая, даже довольно привлекательная женщина, и я тоже хочу личного счастья и благополучия. Пятнадцать своих лучших лет я потратила на чудовище, имею я, в конце концов, право хотя бы на хороший остаток жизни? Нет? Чёрт! Я же мать… О, Господи, ведь она меня убьёт, уж я-то её знаю. Она очень мстительная. Помню, как она изрезала моё платье, в котором я собиралась пойти на свидание. И сделала это из-за того, что ей не хотелось, чтобы я с кем-то встречалась.
- Как ты смеешь? – возмущалась я. – Это мне решать с кем и когда встречаться, а не тебе!
- Уйдёшь, я испорчу все твои вещи!
И я не пошла. У неё был такой безумный взгляд, что пришлось отказаться. Хоть это не так было обидно, но того мужчину я потеряла. Пришлось дать от ворот поворот. Жаль, но не смертельно. В другом случае, я бы не упустила свой шанс. Всё-таки без мужчины нельзя. Я имею в виду настоящего мужчину, а не этих, которые гвоздя прибить не могут. Не знаю, у меня слабость на рукодельных мужиков. Мой бывший был в этом плане абсолютное ничтожество. Я даже сама лампочки в квартире меняла. Может, это от того, что мой папа был таким рукастым, поэтому и сравниваю его со всеми. Он словно идеал. Да, я понимаю, что этот образ из детства и сидит во мне как комплекс неполноценности, но блин, уж лампочки эти проклятые не должны менять женщины, когда есть мужчина в доме. И пусть он что-то не умеет, пусть где-то не всё гладко получается, но быть мужчиной обязан. Не понимаю я, честное слово, весь этот феминизм. Бороться за независимость от мужчин могут только идиотки или уродки. Я считаю, была бы я с настоящим мужиком, дочь не стала бы такой бессовестной тварью. Неполноценные семьи, где нет хотя бы одного родителя, обречены. Мой муж не был полноценным родителем. Он был тряпкой, а не мужчиной. Человеком, который так и не смог оторваться от маминой сиськи и стать воином и защитником. Хотя добытчиком был, и то в силу связей, блата и всеохватывающей материнской заботе. Именно так. Мать его не отпускала ни на минуту. Даже когда он пытался иногда проявить своё мужское начало, она тут же запихивала ему в рот свою отвисшую и старую грудь. И тот, зачмокав, тут же успокаивался. Только потом я поняла, почему секс с ним был невообразимо скучным занятием. Мамино влияние. Он стеснялся собственного члена, и вечно прикрывал его рукой. Он рассказывал, что однажды мать увидела его приподнятое настроение из штанов. Она позвала его тогда зачем-то к себе в спальню, и тут он впервые увидел, как мать, сидя в пеньюаре, расчёсывалась перед зеркалом. Вот тогда-то он нечаянно и возбудился. А она, заметив это, тут же отшлёпала его линейкой по писюльке.
- Фу, как не хорошо! Плохой мальчик! - сказала она, и как даст по головке сына.
Но это сыграло свою роль, вот что поразительно. Этот стыд, страх и боль, его стали впоследствии возбуждать. Я не раз его хлыстала и била по заднице, всё думала он возбудиться настолько, чтобы довести меня до неистового оргазма. Ан, нет. Он кончал только тогда, когда был в положении униженного мазохиста. Он хотел быть рабом, и любил, когда я его толкала и обзывала последними словами. У меня было штук пятнадцать подаренных им пеньюаров. И он не любил, когда я была полностью обнажена. Когда же я ублажала себя фаллоимитатором, он просто удалялся, и ни разу не захотел сделать это сам. А когда женщина всё делает сама, она перестаёт быть женственной. Это уже какой-то абхазский солдат, а не женщина. Поэтому я не приемлю феминизм с его отказом быть слабым полом. Мы созданы такими, и в этом вся суть, чтобы в силу своей слабости быть нежными. Однако странно, мой бывший хотел во мне видеть свою маму, как я в нём своего отца, что и привело к разводу. Ирония судьбы, в которой заложен потрясающий смысл. В кого интересно только дочь пошла? Может, у них в роду были сумасшедшие? Всё-таки такие отклонения, как мазохизм и педерастия, это тоже своего рода расстройство рассудка. Значит, в папашу. Не удивлюсь, если свекровь тоже напичкана подобным дерьмом. Хотя при мне она особо не брыкалась, эта всегда оставалась в тени и действовала скрытно.



27 января

Покопалась в родословной мужа. Ничего толкового не нашла. Видно, что концы они хорошо припрятали. Везде только либо про их «великолепную» династию, либо сухие цифры. Но муж как-то обмолвился, что его предки из Латвии, а точнее из Лиепая. До этого я считала, что муж был потомком какого-то толкователя Талмуда, которым они все теперь гордятся. Но потом через знакомых выяснила, что свекровь помесь еврейки с латышом. Как раз из Лиепая. И вот по этой латышской линии я кое-что нашла. Пришлось перелопатить кучу газет и свидетельств того времени, но в основном приходилось сопоставлять и додумывать. Правда всё косвенно, и прямых доказательств нет, но какова история! Отдай её нашим михалковым и эрнстам, они вцепятся в неё всеми вставными зубами и сериал наклепают. А потом ещё и призы себе навручают. Итак, вот что у меня получилось. Дед мужа, конечно, был тот ещё партийный хорёк, нам он не интересен, а вот двоюродный дед мужа – типичный шизофреник. Причём на всю голову. Однако и здесь есть свои нюансы: либо его таким выставили, чтобы его не расстреляла Советская власть, либо всё так и было на самом деле. А дело было так…

Дедушка свекрови когда-то был работником латвийского металлургического завода в Лиепае, который назывался «Сарканайс металургс», по-нашему «Красный металлург». Хороший был дедушка, коммунист, передовик, он-то и получил в награду за трудовые заслуги хорошую просторную квартиру. В семье было двое детей – Соломон, то есть Шломо, и Валдис.  Первый, отец свекрови, пошёл по комсомольской линии, а второй был каким-то литератором и пьяньчугой. Он ни по какой линии не пошёл, и после развода жил с родителями. Диссидентствовал и лил грязь на всё советское, особенно ненавидел русских. Они ему жить мешали в свободной Латвии. Интересно ещё и то, что мать и сын злоупотребляли алкоголем, а дедушка Улдис не мог повлиять на ситуацию. Кроме того, бабка свекрови Сара, была той ещё потаскухой и нигде не работала. Но зато приводила на совместные попойки мужиков, пока Улдис лил сталь для страны. Объясняла она это тем, что она была дочерью известного раввина, который бежал в Америку и обещался их с маменькой вскоре забрать. И теперь она несчастная сиротка, поскольку мама умерла, а папу к ней не пускает товарищ Сталин. Дюже страдала она по папеньке. Конечно, обеспокоенные происходящим соседи, обращались к Улдису, говорили об аморальном поведении жены, но всё было без толку. Улдис бил Сару, её часто видели с подбитым глазом, а то и с обоими, но чёртова жидовка стояла на своём, и даже младшего Валдиса приучила к своим страданиям. И вот в трёхкомнатной квартире на третьем этаже развернулась трагедия. Появились сотрудники правоохранительных органов, но не как всегда разгонять пьяный дебош, а зафиксировать убийство. По воспоминаниям очевидцев, дядя Валдис убил дедушку свекрови Улдиса в прихожей квартиры. На этот раз ситуация приняла серьезный оборот, перейдя за рамки обычной пьяной ссоры. Улдис опять полез лупить Сару, а пьяный Валдис стал защищать мать. Он схватил лежавший на подоконнике напильник и ударил им в глаз отцу. Дальше только сообщается, что мужчина был задержан и вскоре признан невменяемым. Его отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. По сути, ему грозил расстрел, но старший брат Соломон уже был кандидатом в коммунистическую партию, а туда с такими нехорошими родственничками дорога была закрыта. Благо отец был знаковой фигурой в Лиепае, которого все уважали и боготворили, поэтому Валдис отправился в дурдом, а Соломон в Москву, да в члены партии. В квартире осталась только бабка Сара. Вот все сейчас в телевизоре ругают СССР, но Саре за потерю кормильца государство стало платить пенсию, отчего её страдания по американскому отцу вскоре продолжились. Но страдать ей теперь приходилось гораздо сильнее, ведь милый Валдис оказался в психушке. Удивительно, но после попадания в дурдом, Валдис стал знаменит на весь Союз. Но не в качестве убийцы отца, а как поэт, писатель и борец с коммунизмом. Его история жизни есть в интернете. Самиздат стал распространять его никчёмные произведения и причислять к лику святых великомучеников, как причислил уже Солженицына, Галича, Синявского, Даниэля и прочих Ростроповичей. На Западе вышел его роман «Бракодел» о молодом вредителе и саботажнике на стройке Чернобыльской АЭС. В книге он, конечно, герой, а не гадина и сволочь, по крайней мере, об этом романе лестно отзываются до сих пор некоторые наши культурные и не очень деятели. Говорят, что это настольная книга Анатолия Чубайса, именно под её впечатлением он утвердил акт о приёме в промышленную эксплуатацию Саяно-Шушенской ГЭС, на которой вскоре произошла авария. В общем, Валдис вошёл в топ лучших писателей современности, пока сидел в психушке. Этот факт, когда о несчастном «гении» заговорили по всему миру, сложно было перенести в ЦК, и его выпустили. В общей сложности он провёл на лечении всего три года, год из которых провёл, как в санатории по высшему разряду.

Валдис вернулся домой известной личностью и воссоединился с матерью Сарой Моисеевной. Казалось, что ему, а вместе с ней, открылись двери в Америку. Мать была на седьмом небе от счастья, ведь объявилось сразу шесть раввинов из Нью-Йорка, пять продавцов подержанных машин из Сиэтла, и один ростовщик из Чикаго, которые признали в Саре потерянную дочь, а в Валдисе любимого внука. Все они умоляли Брежнева о воссоединении несчастной еврейской семьи. В США была проведена акция возле посольства СССР, в количестве трёхсот человек. Даже на Красной площади объявили голодовку  две радикальные группы, одна из которых была неофициальная партия бывших узников психбольниц в лице Новодворской, а другая - хельсинской правозащитницы Алексеевой. Под этот шум и гам кучка обиженных евреев, ещё больше задумалась над тем, чтобы захватить советский старенький самолёт «Антонов» и свалить на нём в Израиль. В дорогу уже были приготовлены спички, соль, сало, и древние русские иконы, которые там планировалось продать, чтобы жить припеваючи.

Поначалу Валдис был в приподнятом настроении, за роман невесть откуда пришли деньги. Их было столько, что можно было купить «Волгу», да ещё на три останется. Но подпольные казначеи много не давали, опасаясь КГБ и ОБХСС. Из-за этого ситуация стала ухудшаться. Валдис почему-то решил, что купит билет и спокойно улетит, но мать объясняла, что не всё так просто. Нужно было подождать. Естественно, что он злился по этому поводу и начал избивать мать. Соседи привыкли к постоянным скандалам, но однажды пошло непонятное зловоние. Вскоре сообразили, что запах исходил из той самой проклятой квартиры на третьем этаже. Ещё позже ситуация совсем обострилась: в соседних квартирах стало невозможно дышать. Опять вызвали милицию. Удостоверившись в смраде, взломали дверь и вошли в квартиру. Это был не просто ужас, это был ад на земле. Пол был залит кровью, повсюду валялись человеческие внутренности, а ужасный вид распоротого тела Сары шокировал правоохранителей. По словам соседки, во время происшествия на улице стояла сильная жара, что делало ситуацию еще более невыносимой. Как потом выяснилось, после убийства Валдис отмылся от крови и пошёл в близлежащую пивнушку, где напившись, рассказывал собутыльникам о своём преступлении. Но писателю–шизофренику никто не верил, принимая всё за белую горячку. Так он и слонялся по городу две недели кряду, и ни одна мразь не заявила об этом в органы. Его нашли в пьяном угаре на детской площадке. Когда очнулся, то признался в убийстве матери, никакого сопротивления не оказывал. Наоборот, был даже добродушен и очень спокоен. Просил только дать ему похмелиться. По его словам, мать его доставала своими нравоучениями, он не выдержал и  набросился на неё с ножом. После нескольких ударов ушёл на улицу. Как он отмылся и переоделся - не помнит. Зачем он вычистил организм еще живой матери от лёгких, кишок и бьющегося сердца – не знает. Но сообщил, что если всё так произошло, как ему передали, значит, на то была воля божья. 
- Господь Саваоф был с Давидом, был с Моисеем, был с Нивином, был и со мной. Они были избранны им, и я был избран. Что было должно случится, то и случилось. Ибо на всё воля его, - сказал он на суде.
При осмотре квартиры были обнаружены семейные фотографии, многие из которых были испорчены: лица на них были исколоты острым предметом. Валдис уничтожил все свои фотографии и почти все изображения родителей. Лишь несколько уцелели, поскольку хранились отдельно. На суде его снова признали невменяемым и направили в ту же психиатрическую лечебницу, где он и был до всего этого. После второго убийства казалось, что он никогда больше не выйдет на свободу, но он вышел. Через много лет, когда уже взорвалась Чернобыльская АЭС, его снова выпустили. Роман «Бракодел» опять возымел популярность, его перечитывали и назвали даже пророческим. Но Валдис был уже таким старым и немощным, что не соображал ничего. Он просто шёл и шёл, пока не упал. А когда упал, то и умер. Пишут, что тело было обнаружено в сточной канаве, среди дерьма и вони. Брат же Соломон никогда больше не возвращался в Латвию после смерти отца. Нигде в его биографии не упоминается город Лиепая, брат Валдис и мать Сара тоже. Везде он числился как сын рабочего, а вот какого - неизвестно. И не Соломоном он был с тех пор, и не Шломо, а Василий почему-то Иванович. В честь Чапаева что ли? Не знаю.



На этом дневник обрывается, возможно, дочь вернулась домой.